Абсолютная и относительная истина. Абсолютная и относительная истины

- понятие истины и в древности и в современной философии признается важнейшей характеристикой человеческого мышления в его отношении к своему предмету.

В теории познания на протяжении тысячелей различают формы истины: относительную и абсолютную.

Современная философия

Под абсолютной истиной в современной науке понимается такое знание, которое тождественно своему предмету и потому не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Это полное, исчерпывающее актуальное и никогда целиком концептуально не достижимое знание о предмете (сложноорганизованной материальной системе или мире в целом) .

В то же время представление об истине человеку могут дать -результаты познания отдельных сторон изучаемых объектов (констатация фактов, что не тождественно абсолютному знанию всего содержания данных фактов); -окончательное знание определенных аспектов действительности, зависящих от определенных условий; - знания, которые подтверждаются в процессе дальнейшего познания; Тогда как относительная истина - это верное, но неполное знание о том же самом предмете. В любой научной абсолютной истине можно обнаружить элементы относительности, а в относительной черты абсолютности. Кроме того, научная истина всегда динамична, поскольку она всегда обусловлена чем-то: рядом причин, условий, факторов. Они могут изменяться, дополняться и прочее. Так любое истинное знание в науке определяется характером объекта к которому относится, условиями места, времени; ситуации, историческими рамками. То есть речь идет об обусловленной истине. Признание только относительного в объективной истине грозит релятивизмом, преувеличение устойчивого момента - догматизм. Научное истинное обусловленное знание - не может распространяться за пределами его действительной применимости, вне допустимых условий. Иначе оно превращается в заблуждение. Например, 2+2=4 является истиной только в десятичной системе исчисления.
Таким образом, в науке говорят о различных свойствах одной недвойственной истины, таких как объективность и субъективность, абсолютность и относительность, абстрактность и конкретность (обусловленность конкретными характеристиками). Все это не разные «сорта» истин, а одно и тоже истинное знание с этими свойствами. Характерной чертой истины является наличие в ней объективной и субъективной сторон. Истина, по определению, - в субъекте и вне субъекта одновременно. Когда мы говорим, что истина «субъективна», это значит, что она не существует помимо человека и человечества; истина объективна - это значит, что истинное содержание человеческих представлений не зависит ни от человека, ни от человечества. Одно из определений объективной истины таково: истина - это адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизводящее познаваемый объект так, как он существует сам по себе, вне субъективного индивидуального сознания.

Формы относительной истины в науке

Существуют разные формы относительной истины. Они подразделяются по характеру отражаемого (познаваемого) объекта, по видам предметной реальности, по степени полноты освоения объекта и т. п.

Например, если рассматривать характер отражаемого объекта, то вся окружающая человека реальность в первом приближении оказывается состоящей из материи и духа, образующих единую систему, обе эти сферы реальности становятся объектом человеческого отражения и информация о них воплощается в относительных истинах. Поток информации материальных систем микро-, макро- и мегамиров формирует предметную истину (она подразделяется на предметно-физическую, предметно-биологическую и др. виды истины). С другой стороны, объектом освоения индивидом могут стать также те или иные концепции, включая культурные, религиозные и естественнонаучные.В этом случае встает вопрос о соответствии убеждений индивида тому или иному комплексу религиозных догматов и научных положений, о правильности нашего понимания теории относительности или современной синтетической теории эволюции; и там, и здесь употребимо понятие «истинности», что ведет к признанию существования концептуальной истины. Аналогично положение с представлениями того или иного субъекта о методах, средствах познания, например, с представлениями о системном подходе, о методе моделирования и т. п. Перед нами еще одна форма истины - операциональная. Помимо выделенных могут быть формы истины, обусловленные спецификой видов познавательной деятельности человека. На этой основе имеются формы истины: научная, обыденная, нравственная и пр.

Истина как динамический процесс

Современная наука склонна рассматривать истину как динамический процесс: по содержанию истина объективна, а по форме - относительна.

Объективность истины является основой процесса преемственности субъективных истин. Свойство объективной истины быть процессом проявляется двояко: во-первых, как процесс изменения в направлении все большей полноты отражения объекта и, во-вторых, как процесс преодоления заблуждения в структуре концепций, теорий. Одной из проблем, возникающих на пути ученого в процессе научного поиска, является отграничение истины от заблуждения, или, иначе говоря, проблема существования критерия истинности.

Критерий истины

Эта проблема возникла вместе с философией. Она имела место во все периоды ее развития, начиная с античности. Одни философы считали, что нет основания для суждения об объективной истинности знания, поэтому склонялись к скептицизму и агностицизму. Другие опирались на эмпирический опыт, данный в ощущениях и восприятии человека: все то, что выводимо из чувственно-данного, истинно. Некоторые считали, что достоверность всего человеческого знания можно вывести из небольшого числа всеобщих положений - аксиом, истинность которых самоочевидна; противоречие им просто немыслимо. Однако таких самоочевидных положений, не требующих доказательства, в действительности нет, а ясность и отчетливость мышления - слишком зыбкий критерий для доказательства объективной истинности знания. Таким образом, ни чувственное наблюдение, ни самоочевидность, ясность и отчетливость всеобщих положений не могут служить критериями истинности знания. Коренным пороком всех этих концепций стало стремление найти критерий истинности знания в самом знании. Как следствие, выделяются особые положения знания, которые так или иначе считаются привилегированными по сравнению с другими.
Встала задача найти такой критерий, который, во-первых, был бы непосредственно связан со знанием, определял бы его развитие, и в то же время сам бы им не являлся; во-вторых, этот критерий должен был соединять в себе всеобщность с непосредственной действительностью.
Таким критерием истины оказалась практика . В практике задействован субъект, его знание, воля; в практике - единство субъектного и объектного при ведущей роли объектного. В целом практика - объективный, материальный процесс. Она служит продолжением природных процессов, развертываясь по объективным законам. В то же время познание не перестает быть субъектным, соотносясь с объектным. Практика включает в себя знание, способна порождать новое знание, выступает его основанием и конечной целью. Однако, существует ряд наук (например, математика), где практика не является критерием истинности, а лишь служит помощником в открытии новых научных истин. Так, исходя из практики, ученый может выдвинуть гипотезу о распространении данного свойства на ряд объектов. Проверить на практике эту гипотезу можно лишь в том случает, если число объектов конечно. В противном случае, практика может лишь опровергнуть гипотезу. Поэтому в математике преобладает логический критерий. Имеется в виду его понимание как формально-логического критерия. Его существо - в логической последовательности мысли, в ее строгом следовании законам и правилам формальной логики в условиях, когда нет возможности непосредственно опираться на практику. Выявление логических противоречий в рассуждениях или в структуре концепции становится показателем ошибки и заблуждения. Так, почти во всех учебниках анализа, геометрии и топологии приводится, цитируется и доказывается знаменитая и очень важная для математиков теорема Жордана: замкнутая кривая на плоскости, не имеющая самопересечений (простая), делит плоскость ровно на две области - внешнюю и внутреннюю. Доказательство этой теоремы очень сложно. Только в результате многолетних усилий многих ученых удалось найти сравнительно простые доказательства, но и они далеко не элементарны. А первое, труднейшее доказательство самого Жордана вообще имело логические погрешности. В то время как, например физик-теоретик, не потратил бы и минуты на доказательство теоремы Жордана. Физику эта теорема абсолютно очевидна без каких-либо доказательств. Таким образом, каждая наука имеет свои характерные критерии истинности, которые вытекают из особенностей каждой науки и из самих целей, которые она перед собой ставит.

Буддийское представление об абсолютной и относительной истине

В буддзме под абсолютной истиной понимается истина высших смыслов (парамартха сатья), доступная пониманию тех, кто сумел во всеобщей относительности природы становления, среди обыденных представлений и научных теорий, разглядеть все многообразие обусловленных вещей и явлений как проявление сознания и открыть в себе абсолютную природу ума. "Узреть то, что условно называется Абсолютом", по словам Нагарджуны (II-III вв.). В "Мула-мадхъямака-кариках" он писал: "Дхарма Будд Покоится на двух истинах: Истине, обусловленной мирскими значениями, И истине наивысшего смысла (абсолютной). Те, которые не знают различия Между этими двумя истинами, Те не знают сокровенной сути (высшей реальности) В буддийском Учении. Без опоры на обыденное значение Не постигнуть наивысший (абсолютный) смысл, Без обретения абсолютного смысла Не достигнуть прекращения череды рождений (сансары). (XXIV, 8-10).
В буддийской философии критерием истины также является практика.
В тантрах Алмазного пути (Ваджраяны), например, в Гухьягарбха-тантре говорится об абсолютной и относительной истине, объясняется, что относительная истина изначально чиста и не создана, и любой объект, любое явление относительной истины пребывает в состоянии великой пустоты .

Учение о двух истинах северного буддизма Махаяны и Ваджраяны своими корнями уходит в раннебуддийскую доктрину о различии подходов в обучении Дхарме. Это учение Нагарджуна установил в качестве опоры доктрины Мадхъямаки . В нем две истины не противостоят друг друга, а являются взаимодополняющими, это одна истина на двух уровнях сознания - обыденно-разумного и духовно-созерцательного. Если первая достигается через обыденные навыки и положительные познания, то вторая открывается в интуитивном познании внезнаковой реальности. Интуитивную истину наивысшего смысла невозможно обрести без предшествующего постижения обусловленной истины, опирающегося на выводы, язык и мышление. На это взаимодополнение двух истин указывает и буддийский термин Дхармата , означающий природу, присущую всему, суть вещей, таковых, какими они являются. Согьял Ринпоче: "Это и есть обнаженная необусловленная истина, природа действительности или истинная природа проявленного существования".
Литература: Андросов В.П. Индо-тибетский буддизм: Энциклопедический словарь. М., 2011, С.90; С. 206. Абсолютная и относительная истины: Лекции по философии http://lects.ru/ " target="_self" >lects.ru

Согьял Ринпоче. Книга жизни и практики умирания.

В любые времена человек пытается определить для себя, что такое истина. Сколько раз человек пытался определить правдивость, истинность того или иного суждения, высказывания и столько же раз сталкивался со сложностью этого вопроса. Проблема истинности знания, критерии истины издавна интересовала выдающиеся умы. Да и сейчас без решения для себя этой проблемы не обходится ни одна область знания, независимо от того, опирается ли она на так называемые аксиомы или на непрерывно изменяющиеся и уточняющиеся основания.

Целью данной работы является изложение понятий объективной, абсолютной и относительной истины, которые наиболее полно характеризуют процессуальную природу истины.

Само понятие «истина» является одной из важнейших категорий гносеологии как науки о взаимосвязи между субъектом и объектом. Действительно, одно из наиболее простых определений истины - это определение её как соответствия субъективного знания об объекте самому объекту, то есть истина - это адекватное знание об объекте. Такая концепция истины называется классической и является наиболее древней и вместе с тем самой простой. К примеру, ещё Платону принадлежит следующая характеристика понятия истины “... тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, - лжет...” .

Аналогичным образом характеризует понятие истины и Аристотель в своей работе “Метафизика”: “… говорить о сущем, что его нет, или о не-сущем, что оно есть, - значит говорить ложное; а говорить о том, что сущее есть и не-сущее не есть, - значит говорить истинное”.

Важно отметить, что для сторонников классической концепции истины характерно убеждение в том, что определяемая её цель – соответствие мыслей действительности – может быть достигнута сравнительно просто, то есть имеется некоторый интуитивно ясный и не вызывающий сомнений критерий, позволяющий установить, соответствуют мысли реальности или нет. Это убеждение основывается на вере в возможность приведения мыслей в простое однозначное соответствие с действительностью. Однако совсем не очевидно, что у человека действительно присутствует такая возможность; напротив, это скорее недостижимый идеал познавательного процесса.

Понятие истины

Истоки так называемой классической философской концепции истины восходят к эпохе античности. Например, Платон считал, что “тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, – лжет”. Долгое время классическая концепция истины доминировала в теории познания. В главном она исходила из положения: что утверждается мыслью, действительно имеет место. И в этом смысле понятие соответствия мыслей действительности совпадает с понятием “адекватность”. Иными словами, истина – это свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с самим собой, с его априорными (доопытными) формами. Так, в частности, полагал И. Кант. Впоследствии под истиной стали подразумевать свойство самих идеальных объектов, безотносительных к человеческому познанию, и особый вид духовных ценностей. Августин развивал учение о врожденности истинных идей. Не только философы, но и представители частных наук сталкиваются с вопросом, что понимать под действительностью, как воспринимать реальность или реальный мир?

Материалисты и идеалисты понятие действительности, реальности отождествляют с понятием объективного мира, то есть с тем, что существует вне и независимо от человека и человечества. Однако и сам человек – часть объективного мира. Поэтому, не учитывая этого обстоятельства, прояснить вопрос об истине просто невозможно. С учетом имеющихся в философии направлений, принимая во внимание своеобразие индивидуальных высказываний, выражающих субъективное мнение того или иного ученого, истину можно определить как адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, в ходе которого познаваемый предмет воспроизводится так, как он существует вне и независимо от сознания. Следовательно, истина входит в объективное содержание человеческого знания.

Но коль скоро мы убедились, что процесс познания не прерывается, то возникает вопрос и о характере истины. Ведь если человек воспринимает объективный мир чувственным образом и представления о нем формирует в процессе индивидуального познания и своей мыслительной деятельности, то естественен вопрос – каким образом он может удостовериться в соответствии его утверждений самому объективному миру?

Таким образом, речь идет о критерии истины, выявление которого составляет одну из главнейших задач философии. И в данном вопросе среди философов согласие отсутствует. Крайняя точка зрения сводится к полному отрицанию критерия истины, ибо, по мнению ее сторонников, истина либо отсутствует вообще, или же она свойственна, кратко говоря, всему и вся.

Идеалисты – сторонники рационализма – в качестве критерия истины полагали само мышление, поскольку оно обладает способностью ясно и отчетливо представить предмет. Такие философы, как Декарт, Лейбниц исходили из представления о самоочевидности первоначальных истин, постигаемых с помощью интеллектуальной интуиции. Их доводы опирались на возможности математики объективно и беспристрастно в своих формулах отображать многообразие реального мира. Правда, при этом возникал другой вопрос: как, в свою очередь, убедиться в достоверности их ясности и отчетливости?

На помощь здесь должна была прийти логика с ее строгостью доказательства и его неопровержимостью. Так, И. Кант допускал только формально-логический критерий истины, в соответствии с которым познание должно согласовываться со всеобщими формальными законами рассудка и разума.

Но и опора на логику не избавила от трудностей в поисках критерия истины. Оказалось не так-то просто преодолеть внутреннюю непротиворечивость самого мышления, выяснилось, что порой невозможно добиться и формально-логической согласованности суждений, выработанных наукой, с исходными или вновь вводимыми утверждениями (конвенциализм). Даже стремительное развитие логики, ее математизация и разделение на множество специальных направлений, а также попытки семантического (смыслового) и семиотического (знакового) объяснения природы истины не устранили противоречий в ее критерии.

Субъективные идеалисты – сторонники сенсуализма – усматривали критерий истины в непосредственной очевидности самих ощущений, в согласованности научных понятий с чувственными данными. Впоследствии был введен принцип верифицируемости, получивший свое название от понятия верификация высказывания (проверка его истинности). В соответствии с этим принципом всякое высказывание (научное утверждение) только тогда является осмысленным или имеющим значение, если возможна его проверка. Главный упор при этом делается именно на логическую возможность уточнения, а не на фактическую. К примеру, в силу неразвитости науки и техники мы не можем наблюдать физические процессы, идущие в центре Земли. Но посредством предположений, опирающихся на законы логики, можно выдвинуть соответствующую гипотезу. И если ее положения окажутся логически непротиворечивы, то ее следует признать истинной.

Нельзя не принять во внимание и другие попытки выявить критерий истины с помощью логики, характерные в особенности для философского направления, именуемого логическим позитивизмом. Сторонники ведущей роли активности человека в познании пытались преодолеть ограниченность логических методов в установлении критерия истины. Была обоснована прагматическая концепция истины, согласно которой сущность истины следует усматривать не в соответствии ее с реальностью, а в соответствии с так называемым “конечным критерием”. Его же предназначение – в установлении полезности истины для практических поступков и действий человека. Важно отметить, что с точки зрения прагматизма сама по себе полезность не является критерием истины, понимаемой как соответствие знаний действительности. Иными словами, реальность внешнего мира недоступна человеку, поскольку человек непосредственно имеет дело именно с результатами своей деятельности. Вот почему единственное, что он способен установить – не соответствие знаний действительности, а эффективность и практическая польза знаний. Именно последняя, выступая в качестве основной ценности человеческих знаний, достойна именоваться истиной.

И все же философия, преодолевая крайности и избегая абсолютизации, приблизилась к более или менее верному пониманию критерия истины. Иначе и быть не могло: окажись человечество перед необходимостью поставить под сомнение не только последствия сиюминутной деятельности того или иного человека (в отдельных, и нередких, случаях весьма далеких от истины), но и отрицать собственную многовековую историю, жизнь невозможно было бы воспринимать иначе, как абсурд.

Объективная истина

Оценка постигнутого-необходимый элемент познания. Благодаря оценке человек осуществляет селекцию полученного знания в соответствии с его истинностью или ложностью,его применимостью в практической деятельности. Она обуславливает включенность или невключенность полученного знания,определяет его возможности и воздействия на человека и духовную деятельность личности. Поэтому в качестве основания оценки выступают не только гносеологические, но и практические, идеологические, нравственные критерии. Оценка включена в познавательный процесс. В своей деятельности ученые не только оценивают собственные методы и научные результаты, но и ориентируется на возможную реакцию со стороны научной общественности, власти, церкви. По своей сути любое познание есть поиск истины. Проблема истиности знаний имееет важное значение в любых видах познавательной деятельности. Поэтому важнейшим основанием оценки знания является его истинность. Истина-абсолютная познавательная ценность. Джордано Бруно в своем диалоге «Изгнание торжествующего зверя» писал: «Истину не подавить насилием, она не ржавеет за древностью лет, не убавляется при сокрытии, не утрачивается при распространении, ибо рассуждения ее не запутывают, время не точит, место не прячет, мрак ночи не поглощает, сумерки не затеняют».

Истина традиционно понимается как соответствие мыслей и высказывании действительности. Такая концепция истины называется классической и восходит к идеям древнегреческих философов и . Приведем их высказывания по этому поводу:

Платон: Тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, — лжет. Аристотель: Говорить о сущем, что его нет, или о несущем, что оно есть, — значит говорить ложное; а говорить, сущее есть и не-сущее не есть, — значит говорить истинное.

Польско-американский логик и математик Альфред Тарский (1902-1984) выразил классическую формулу истины таким образом: высказывание «Р есть С» истинно, если Р есть С. Например, высказывание «Золото — металл» истинно, если золото действительно является металлом. Таким образом, истинность и ложность выступают характеристикой наших мыслей и высказываний о реальности и невозможны вне познавательной деятельности человека.

Относительная и абсолютная истины

Относительная истина — это знание, которое приближенно и ограниченно воспроизводит действительность.

Абсолютная истина — это полное, исчерпывающее знание о действительности, которое нельзя опровергнуть.

Развитие характеризуется стремлением к абсолютной истине как к идеалу, однако окончательное достижение этого идеала невозможно. Действительность невозможно исчерпать до конца, и с каждым новым открытием возникают и новые вопросы. Помимо этого недостижимость абсолютной истины обусловлена несовершенством средств познания, доступных человеку. В то же время каждое открытие одновременно является шагом к абсолютной истине: в любой относительной истине есть какая-то часть истины абсолютной.

В высказывании древнегреческого философа Демокрита (V в. до н.э.) «мир состоит из атомов» содержится момент абсолютной истины, однако в целом истина Демокрита не абсолютна, поскольку не исчерпывает реальность. Современные представления о микромире и элементарных частицах более точны, однако и они не исчерпывают реальность в целом. Каждая подобная истина содержит в себе элементы как относительной, так и абсолютной истины.

Подходы, согласно которым истина только относительна, ведут к релятивизму, если считается, что она только абсолютна, — к догматизму.

Абсолютную истину в широком ее понимании нельзя путать с вечными или банальными истинами , такими, как «Сократ — человек» или «Скорость света в вакууме 300 тыс. км/с». Вечные истины являются абсолютными только по отношению к конкретным фактам, а для более существенных положений, например для научных законов, а тем более для сложных систем и действительности в целом, не существует полных и исчерпывающих истин.

В русском языке помимо понятия «истина» также употребляется понятие «правда», которое гораздо шире по своему смыслу: правда есть соединение объективной истины и моральной справедливости, высший идеал не только для научного познания, но и для поведения человека. Как говорил В. И. Даль, правда есть «истина на деле, истина во благе».

Ложь и заблуждение

Ложь и заблуждение выступают противоположностью истины и обозначают несоответствие между суждением и действительностью. Различие между ними заключается в факте преднамеренности. Так, заблуждение есть непреднамеренное несоответствие суждений действительности, а ложь - преднамеренное возведение неверных представлений в истину.

Поиск истины, таким образом, может пониматься и как процесс постоянной борьбы с ложью и заблуждением.

В философии существует несколько основных понятий, среди которых стоит выделить в первую очередь определения непосредственно самой абсолютной, а также относительной. Обратившись к словарям и справочникам, можно выделить наиболее ёмкое определение, которое представляет собой следующее понятие: истина - это доказанное заявление, принимаемое в качестве правды; соответствие реальности. Что представляют собой примеры относительной истины?

Что такое истина

Это прежде всего процесс, который характеризуется восприятием или осознанием объекта или явления в полной степени. Некоторые люди склонны утверждать, что не существует в принципе - есть только окружающей действительности, предметов, взглядов, суждений или явлений. Тем не менее она едина, но в ее среде можно выделить некоторые ключевые аспекты:

Относительный.
Объективный.
Абсолютный.

Безусловно, развитие любой науки предполагает достижение абсолютного идеала, правды, однако это маловероятно, так как каждое новое открытие провоцирует еще больше вопросов и споров. Так, например, утверждение типа «золото - это металл» является истинным лишь в том случае, если золото действительно представляет собой металл.

Что такое абсолютная истина

Для начала стоит определить понятие объективной правды, которое выражается следующим образом - понимание и восприятие знаний, которое не зависит от какого-либо конкретного человека, группы людей, цивилизации и общества. В чем же заключается основное отличие абсолютной истины от относительной или объективной?

Абсолютная представляет собой:

Исчерпывающее, полностью проверенное, знание о человеке, предмете, объекте или явлении, которое не может быть опровергнуто никаким образом.
Адекватное и осознанное воспроизведение субъектом определенного объекта, представление субъекта таким, каким он существует в действительности, независимо от мнения человека и его сознания.
Определение бесконечности нашего познания, своеобразный предел, к которому стремится всё человечество.

Многие утверждают, что как таковой абсолютной правды не существует. Сторонники этого взгляда склоняются к тому, что все является относительным, как таковой фактической реальности попросту не может быть. Тем не менее можно привести некоторые примеры абсолютной истины: научные законы или факты рождения людей.

Что такое относительная правда

Примеры относительной истины красноречиво характеризуют непосредственно само определение понятия. Итак, в древности люди полагали, что атом неделим, в 20-м веке ученые склонялись к тому, что атом состоит из электронов, а в настоящее время исследовали знают наверняка, что атом состоит из огромного количества мельчайших частиц и их число постоянно возрастает. Все создают красноречивое представление об относительности реального.

Исходя из этого можно сделать выводы о том, что же на самом деле представляет собой относительная истина:

Это знание (определение), которое в полной мере соответствует определенному уровню развития человечества, но отличается не совсем проверенными фактами или доказательствами.
Обозначение пограничных или конечных моментов познания мира человеком, приближенность знаний об окружающей действительности.
Утверждение или знание, которое зависит от определенных условий (времени, исторических событий, места и других обстоятельств).

Примеры относительной истины

Имеет ли абсолютная правда право на существование? Для ответа на этот вопрос стоит рассмотреть очень простой пример. Итак, выражение «планета Земля имеет форму геоида» вполне можно отнести к высказываниям из разряда абсолютной истины. Ведь наша планета на самом деле имеет такую форму. Вопрос в другом - является ли это выражение знанием? Может ли это высказывание дать незнающему человеку представление о форме планеты? Вероятнее всего, нет. Гораздо эффективней представить Землю в форме шара или эллипсоида. Таким образом, примеры относительной истины позволяют обозначить основные критерии и характеристики важнейших составляющих философских понятий.

Критерии

Как отличить абсолютную или относительную истину от заблуждения или вымысла.

Отвечать законам логики? Что является определяющим фактором? Для этих целей существуют особые понятия, которые позволяют определиться с правдоподобностью того или иного высказывания. Итак, критерием истины является то, что позволяет удостоверить правду, отличить ее от заблуждения, выявить, где правда, а где вымысел. Критерии бывают внутренние и внешние. Каким требованиям должны отвечать они:

Выражаться в простой и лаконичной форме.
Соответствовать основополагающим законам.
Быть применимыми на практике.
Соответствовать научным законам.

Является в первую очередь практика - человеческая деятельность, направленная на преобразование окружающей действительности.

Современное понятие и его ключевые аспекты

Абсолютная, относительная, объективная истина - понятия, которые имеют четкие отличия друг от друга. В современное определение правды ученые вкладывают следующие аспекты: духовная и субъективная действительность, результат познания, а также истина в качестве познавательного процесса.

Отдельного внимания заслуживает конкретность истины - она не может быть абстрактной. Истина всегда имеет отношение к какому-либо времени и месту. стремление к идеалу и поиск истины всегда будут волновать философов и ученых. Человечество должно стремиться к познанию и совершенствованию.

Относительная истина - это знание, которое приближенно и ограниченно воспроизводит действительность.

Абсолютная истина - это полное, исчерпывающее знание о действительности, которое нельзя опровергнуть.

Развитие науки характеризуется стремлением к абсолютной истине как к идеалу, однако окончательное достижение этого идеала невозможно. Действительность невозможно исчерпать до конца, и с каждым новым открытием возникают и новые вопросы. Помимо этого недостижимость абсолютной истины обусловлена несовершенством средств познания, доступных человеку. В то же время каждое открытие одновременно является шагом к абсолютной истине: в любой относительной истине есть какая-то часть истины абсолютной.

Подходы, согласно которым истина только относительна, ведут крелятивизму, если считается, что она только абсолютна, - кдогматизму.

Абсолютную истину в широком ее понимании нельзя путать свечными илибанальными истинами , такими, как «Сократ - человек» или «Скорость света в вакууме 300 тыс. км/с». Вечные истины являются абсолютными только по отношению к конкретным фактам, а для более существенных положений, например для научных законов, а тем более для сложных систем и действительности в целом, не существует полных и исчерпывающих истин.

В русском языке помимо понятия «истина» также употребляется понятие«правда», которое гораздо шире по своему смыслу: правда есть соединение объективной истины и моральной справедливости, высший идеал не только для научного познания, но и для поведения человека. Как говорил В. И. Даль, правда есть «истина на деле, истина во благе».

Ложь и заблуждение

Ложь и заблуждение выступают противоположностью истины и обозначают несоответствие между суждением и действительностью. Различие между ними заключается в факте преднамеренности. Так,заблуждение есть непреднамеренное несоответствие суждений действительности, аложь - преднамеренное возведение неверных представлений в истину.

Поиск истины, таким образом, может пониматься и как процесспостоянной борьбы с ложью и заблуждением.

№39 Соотношение веры и разума.

ВЕРА И РАЗУМ

Posted on 3 Январь 2012 by admin in ЗАПАДНАЯ ХРИСТИАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ with Комментариев нет

Высшей целью человеческих устремлений христианская философия провозглашала богопознание и спасение человеческой души. Этот тезис никем не оспаривался. А вот вопрос о том, как достигается богопознание, имел разные решения. В большинстве случаев проблема упиралась в соотношение веры и разума.

Важнейшая роль веры в познании Бога обосновывается в библейском Откровении. Вера становится не только высшей духовной способностью души, так сказать, в отвлеченном смысле, но и высшей познавательной способностью. На это были свои объективные основания. Авторитетное указание Библии на значимость веры - только часть из них. Другая была связана с самими библейскими сюжетами, идеями и последующими церковными догматами. То, что они утверждали, не укладывалось в рамки человеческого опыта, а порой и вовсе выглядело фантастично. Доказать, например, происхождение женщины из ребра Адама было, мягко говоря, затруднительно. Поэтому оставался единственный выход - отказ от рационального осмысления божественных чудес (ведь они являются сверхъестественными!) и восприятие их на веру. Вот почему Тертуллиан восклицает: «Верую, ибо абсурдно!» Этот тезис отметает саму необходимость разумного объяснения истин Откровения.

Здесь мы должны отделить зерна от плевел. Дело в том, что необходимость и смысл веры, на которую указывает Христос, нередко значительно отличаются от причин и смысла веры, к которой апеллируют богословы. Христос призывает уверовать в истины, познанные им объективно и достоверно, поскольку он не имеет возможности в силу определенных причин (сокровенность духовного учения и неспособность непосвященных к его познанию) обосновывать эти истины. Это подтверждается Новым Заветом, в котором отмечается, что с толпой Учитель разговаривал «только притчею», в которую надо было верить, а «ученикам наедине разъяснял все» (Мк. 4:10,11,33,34; Мф. 13:2,34,36; Лк. 8:10).?

Отсюда и символизм Нового Завета, т.е. изложение истин не открытым текстом, а символами. Конечно, и Ветхий Завет был не менее символичен. Наиболее просвещенные богословы и философы это хорошо понимали. «Где можно найти такого идиота, - недоумевал крупнейший христианский мыслитель раннего Средневековья Ориген (III в.), - кто бы поверил, что Бог сажал деревья в Раю, в Эдеме, как землепашец…?» Каждый человек, утверждает он, должен рассматривать все эти сюжеты «как образы, под которыми спрятан сокрытый смысл». Тем не менее, несмотря на то что средневековое мышление отличалось немалым символизмом, многие библейские положения трактовались практически буквально. Следовательно, вера в них в таких случаях происходила не от знания, а как раз наоборот - от неспособности рационально объяснить то или иное положение.

Таким образом, одна из средневековых традиций (в основном в периоды патристики и ранней схоластики) отрицала возможность разумного познания Бога и Откровения. Более того, разумное знание, а также образованность в духовных исканиях считались вредными (Петр Дамиани - XI в.) или в лучшем случае никчемными и суетными (Бернар Клервоский - XI-XII вв.). Этот взгляд, характерный для монашеской мистики и богословия, спустя много столетий приведет к разделению сфер влияния религии и научно-философской мысли, что будет иметь как свое позитивное (отход от церковного догматизма и мракобесия), так и негативное (дегуманизация науки, отклонение от этических принципов и др.) значение.

Другая традиция, характерная для схоластического этапа, признавала за разумом определенные права. Тезис Ансельма Кентерберийского по сравнению с принципом Тертуллиана уже более конструктивен: «Верую и понимаю». Фома Аквинский (XIII в.) идет дальше и пытается примирить веру и разум. С одной стороны, примирение это опять выглядит не в пользу разума и философии. Приоритет веры сохраняется. А философия, как у Дамиани, низводится до положения «служанки» богословия. С другой стороны, позиция Аквинского способствует определенной реабилитации разума, который схоластики перестают воспринимать в качестве противника веры. Разум, направляемый светом Откровения, позволяет человеку приближаться к Богу. Таким образом, истины разума и истины веры не противоречат друг другу.

Этот постулат Фомы Аквинского, будучи перенесенным в современное культурное пространство, открывает дорогу к взаимозпачимому диалогу религии и науки. Тем более что некоторые новейшие научные тенденции обосновывают справедливость философских утверждений Иисуса Христа.

“ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ СИМВОЛИЗМ БИБЛИИ И СХОЛАСТИЧЕСКИЙ МЕТОД ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ

«Эзотерический» - означает внутренний, сокрытый, сокровенный. Многие библейские произведения опираются на эзотерическую философскую традицию и сами сохраняют немалую долю эзотеричности. Важнейшие идеи Откровения выражены символическим языком: сотворение мира и человека, Бог-Отец и Бог-Сын, Царство Божие, рай и ад и многие другие. Адекватное понимание этих символов предполагает обладание смысловым ключом, который переводит их из сферы фантастической религиозной мифологии в сферу объективной научной философии. Существует мнение, что даже не все непосредственные ученики (апостолы) Христа полностью владели этим ключом. Адепты эзотерической философии утверждают, что только Марии Магдалине Христос пояснил наиболее сокровенные положения своего учения, когда являлся ей в течение нескольких лет после своего воскрешения, Все записи, теперь почти утерянные, составили основу философии гностиков. Вот откуда исходит их тайное учение. И вот почему они пошли по пути символической герменевтики Библии.

Но знание гностиков было признано ортодоксальной церковью еретическим. Поэтому она пошла по другому пути.

Вместо предполагавшегося гностиками негласного принципа «Слово - есть Символ» схоластическая философия постепенно пришла к утверждению другого негласного принципа: «Слово - есть действительность». Иначе говоря, предполагалось, что структура истинной мысли (а как следствие - и слова) всегда определенно и точно отражает структуру бытия (изоморфизм). Схоластика обращается к проблемам логики - как соотносятся между собой понятия («слова») и что за ними стоит. При этом понятия рассматриваются не как посредники между предметной истиной и ее разумным пониманием, а как сама эта истина.

Импульс схоластическому мышлению придали логические сочинения Боэция. Но логику он понимает своеобразно. Его интересуют не законы, не правила мышления, а чисто теологические вопросы. Например: «Каким образом Троица есть единый Бог, а не три Божества?» Гностики решали их, раскрывая их символический смысл. Но Боэций этого не умеет. Он погружается в анализ словесных конструкций, которыми выражаются догматические истины.

Спустя несколько столетий метод Боэция был развит и получил широкое распространение в периоды расцвета и поздней схоластики. Его именуют схоластическим методом. Его суть - изучение понятий и словесно-языковых конструкций в отрыве от реальности. Такой извращенной формой диалектики средневековые философы пытались рационально осмысливать теологические идеи. Это привело к пустым словопрениям, многочасовым дискуссиям и многотомным понятийным рассуждениям, объективная предметная ценность которых была весьма невелика. Философская мысль оказалась не только «служанкой» богословия, ее отлучили от реальной жизненной проблематики и заставили заниматься проблематикой порой мертвых, словесных форм. Такова была неудачная попытка использовать в качестве ключа к эзотерическому символизму Откровения понятийную диалектику в ее схоластической интерпретации.

В эпоху Возрождения схоластика испытывает противодействие со стороны мистического христианства, возрожденного неоплатонизма, нарождающейся светской философии и науки. Символизм Библии для широкой публики еще несколько столетий останется тайной. Она будет приоткрыта только к концу XIX века.

РАЗУМ И ВЕРА

РАЗУМ И ВЕРА - фундаментальное соотношение двух способностей души человека, явившееся важнейшей философско-теологической проблемой на протяжении всей истории мысли. "

В Античности вопросы веры обсуждались в контексте познания, для обоснования исходных самоочевидных аксиом и первоначал или для характеристики сферы мнения. Право быть целым признавалось за Умом.

В Средневековье с изменением онтологических начал изменились смысл и значение веры. Способы человеческого существования отныне предполагали исповедь, молитву, наставления (условия веры), которые являлись путем кобретению вечной и неизменной истины.

Можно выделить три периода, в течение которых смещались углы зрения на проблему соотношения разума и веры. Первый - до 10 в., когда разум и вера мыслились в опоре на авторитет. Второй -10-12 вв., когда дисциплинарно расходящиеся теология и философия ставят вопрос об оправдании авторитетного суждения разумом."Сютий- 13-14 вв., когда речь идет о двух истинах: истинах веры, которые принимаются без доказательства и обосновываются ссылками на Священное Писание, и истинах разума, которые требуют доказательств. Однако для всех трех периодов характерны общие черты. Христианское представление о сотворении мира троичным Богом - Богом Отцом, Богом Сыном и Богом Святым Духом, т. е. Всемогуществом, Словом-Логосом и Благостью, основывалось на откровении Священного Писания. Признание высшей силы, разумом и доброю волею созидающей мир, дало основания для востребования веры, которая в силу непостижимости этого акта творения не могла рассматриваться исключительно в познавательном контексте. Признание ограниченности человеческого разума сравнительно с Божественной Премудростью означало, что ум участвует в богопознании совместно с другими, не менее важными способностями; человек считался сосредоточенным только тогда, когда его интеллект был сведен в сердце, т. е. когда ум становился усердным, а сердце вещим. Человек представал отныне не в двух измерениях - души и тела, как в Античности, а в трех - тела, души и духа, где дух осуществлял причащение человека Богу через благость, придавая тем самым вере онтологический статус, философия, направленная к началам бытия, отныне не могла игнорировать веру и непременно должна была включиться в поиск соответствий разума и веры. Уже во 2 в. в противовес гностицизму, проповедовавшему невозможность единства разума и веры, представители Александрийской катехетической школы и прежде всего Климент Александрийский провозглашали их гармонию, полагая, что согласие веры и знания способно сделать человека сознательным христианином. Вера в благое и разумное основание мира есть начало философии. Правильно направленный разум способствует укреплению веры.

Вера предполагает существование неопределимых начал (Свет, Причина, Красота, Жизнь, Благо, Мудрость, Всемогущество, Единое, Мышление,Любовь), о которых можно свидетельствовать или которые можно созерцать, а также преображение всего человеческого существа, осознающего свое соприкосновение с Богом, просвещающим человека. Этот внутренний свет осеняет самое философию. В этом смысле философский разум идет в добровольное рабство к религии. Философия рассматривается как служанка богословия.

Тертуллиан акцентировал внимание на вере, лежащей в основании бытия, потому что полагал предметом веры само имя Христа, которое, на его взгляд, происходит от “помазания” или “приятности” и “доброты”. Значение этого имени относится, т. о., к фундаменту бытия (им является Доброта) как незыблемому принципу; и к изначальности бытия, путь к которому расчищается причастием и помазанием. Внимание к идее имени связано с идеей творения по Слову, которое вместе есть и дело, и свидетелъствование дела через имя. Имя в качестве “последнего слова”, пережившего перипетии выговаривания, обдумывания, свертывания, становится предметом веры. Имя есть свидетельство традиции, которая не может быть вымыслом, ибо вымысел свойственен одному человеку; это всем доступная и существующая для всех истина. Традиция в качестве всеобщего есть принцип доверия, которое всегда готово к проверке, что и является собственно верой. То, что не готово к проверке, есть суеверие, недостойное христианина.

Хранителем преемственности является душа, “простая, необразованная, грубая”. Эта душа - не христианка, поскольку христианами не рождаются, но у нее есть основания стать христианкой, проистекающие 1) из нерефлектированного употребления слов обыденного языка (“Бог благ”, “Бог дал, Бог взял”, “Бог подаст”, “Бог рассудит” и т. п.), в который человек погружен с рождения, что и делает его собственно человеком, т. е. неискушенно сказующим об имени Бога; 2) из согласования этой простоты с сакральными установлениями. Душа сакрализована в силу своего естества, приближенного к Богу как первая сущность. Первичность позволяет судить об авторитете души. Поскольку знание ее получено от Бога, то душа - пророчица, толковательница знамений, провидица событий. Она - первая ступень богоданного знания. На этом основании Тертуллиан строит своеобразную онтологию знания: “душа - старше буквы, слово - старше книги, а чувство - старше стиля, и сам человек - старше философа и поэта”. Душа “говорит” в любом сочинении; поскольку же в нем говорит она, по природе близкая к Богу, то “необходимо доверять своим сочинениям” {Тертуллиан. Избр. соч. М., 1994, с. 88), тем более - сочинениям Божественным, ибо хронологически они старше всякого иного писания. При такой иерархии познания (Бог - природа - душа, в которой интуитивно, что и есть вера, в свернутом виде содержится премудрость) естественен приоритет Иерусалима над Афинами, т. е. приоритет “простоты сердца” над стоическим, платоническим и диалектическим рассуждениями.

Философская задача Тертуллиана, жившего в эпоху, когда христианство еще не было упрочено, - открытие веры, основанной на идее творения. Иная задача стояла перед Августинам, который жил в период установленных христианских догматов: акцент делался на взаимообосновании разума и веры, в частности в молитвенном начале его “Исповеди”: “Дай же мне, Господи, узнать и постичь, начать ли с того, чтобы воззвать к Тебе, или с того, чтобы славословить Тебя; надо ли сначала познать Тебя или воззвать к Тебе. Но кто воззовет к Тебе, не зная Тебя?.. Или чтобы познать Тебя и надо “воззвать к Тебе”? Воззвать не к Тебе, а к кому-то другому может незнающий. Я буду искать Тебя, Господи, взывая к Тебе, и воззову к Тебе, веруя в Тебя, ибо о том проповедано нам” (Исповедь. М., 1989, с. 53). Речь здесь идет о согласном понимании Бога через разум и веру: “верую, чтобы понимать, и понимаю, чтобы верить”. Понимание есть награда веры - основная мысль Августина: “Человек должен быть разумным, чтобы хотеть искать Бога” (“О Троице”). Вера для него неотличима от авторитета. Авторитет и разум - два принципа, влекущие человека к познанию при условии личностного преображения.

Иоанн Скотт Эриугена разводит понятия веры и авторитета: авторитет рождается из истинного разума и есть имя носителя этого разума, в то время как вера есть правильность разума и в этом смысле сам разум, “истинную религию” он отождествляет с “истинной философией”.

Второй период связан с началом дисциплинарного разграничения функций философии и теологии, происшедшим в момент появления схоластики. Разработка техники логических исследований, выведение логики за пределы грамматики, связанные с трудами Ансельмл Кентерберичского, Гильберта Порретанского, Петра Абеляра, привели к тому, что демонстрация порядка аналогий мышления сменилась системой доказательств бытия Бога, что послужило формальным основанием для автономизации разума. Стало необходимым доказывать вероисповедные истины рациональными средствами. Ансельм Кентерберийский представил первое доказательство бытия Бога. В “Монологионе” он привел 4 апостериорных доказательства (первое исходит из посылки, чтовсе стремится к благу; благ множество, но лишь одно дает начало прочим; второе - из идеи непространственной величины по вертикали, где есть вершина, по отношению к которой все остальное будет нижестоящим; третье - из бытия как целого, четвертое - из ступеней совершенства: высшее совершенство венчает иерархию); в “Прослогиуме” - априорное (онтологическое или симультанное) доказательство: из анализа мышления о Боге следует неизбежность его существования. Разум здесь начинает действовать не просто в модусе веры, он артикулирует свои, отличные от веры позиции, логически выверяя основоположения религии. И хотя в конечном счете их принципы совпадают, налицо попытки обособления разума и веры. Ярче всего это выразилось в трактате Петра Абеляра “Да и Нет”, где были сведены воедино противоположные высказывания разных авторитетов по одному и тому же вероисповедному вопросу: согласования человеческой свободы и Божественного предопределения, соотношения двух (Божественной и человеческой) природ Христа, ответственности человека в контексте Божественного всеведения, единства и троичности Бога. И хотя и Ансельм, и Абеляр все еще повторяют формулу Августина “понимаю, чтобы верить, и верую, чтобы понимать”, тенденция к ее внутреннему разрыву, открывающая возможность философствования вне веры, очевидна.

В 12 в. уже существуют такие разноориентированные философские школы, как Шаргрская, Сен-Викгорская, Ланская, Парижская. В первой исследовались проблемы механико-математической космологии, законы которой распространялись на мир живой природы, рассматриваемой как Книга природы (Теодорик и Бернард Шартрские, Гильберт Порретанский). Сен-Викгорская школа была образцом спекулятивной философии. lyro Сен-Викторский в “Дидаскаликоне” составил пирамиду наук с иерархическим делением, соподчинением, отличая их от “семи свободных искусств”. В Ланской школе разрабатывались вопросы этики, изначально входившие в состав теологии. Светская школа Абеляра исследовала в русле медитативной диалектики проблемы речевого высказывания, этики и теологии как рациональной дисциплины.

Рациональная функция философии подчеркивается в трактатах Иоанна Солсберийского, который писал, что предпочитает сомневаться с академиками, чем придумывать определения для того, что скрыто и неясно. Однако, хотя человек стремится разумом постичь все ему доступное, он должен иметь мужество признать существование проблем, превышающих возможности его интеллекта.

В возникшем в 13 в. Парижском университете - свободной ассоциации магистров и студентов, - официально разрешалось обсуждать вопросы веры, до той поры находившиеся в ведении церковных иерархов. Там впервые начинают автономно существовать факультеты теологии и философии. Почти одновременно с возникновением университетов создаются монашеские ордена францисканцев и доминиканцев, активно участвовавших в ученых спорах. Философские трактаты становятся предметом широкого обсуждения. В круг исследования входят идеи Авиценны (Ибн Саны) и Аверроэса (Ибн Рушда), аристотелевские оригиналы “Физики” и “Метафизики”, существенно преобразившие интеллектуальный образ мира. Главными предметами обсуждения стали вопросы о вечности мира, примате философии и единстве интеллекта. По представлению Аверроэса и его последователей в Парижском университете, прежде всего Сигера Брабангского, истина одна, она разумна, потому при расхождениях между философией и теологией в толковании сушностных начал нужно держать сторону философии. Истина свидетельствует также о вечности мира и единстве интеллекта. Бесстрастный, обособленный, универсальный интеллект (Аверроэс называет его возможным) обладает бессмертием, которого лишен индивидуальныйум, получающий энергию от Божественного ума. Последний воздействует на первый через фантазию, воображение, чувственные ощущения, в силу чего создаются формы индивидуального познания.

Тезис о бессмертии одного лишь возможного, универсального ума, самодостаточного и не входящего в состав индивидуальной души, вступал в противоречие с христианским догматом личного бессмертия человека. Представление о распаде по смерти всего индивидуальногосводило на нет вопрос о персональной ответственности человека за свои поступки. Потому вновь во главу угла - и это третий период - становится проблема оснований разума и веры. Фома Аквииский, критикуя аверроистов за представление об интеллекте как субстанции, “по своему бытию отделенной от тела” и “никоим образом не объединенной с ним как форма”, писал, “что вышеупомянутое положение есть ошибка, противящаяся истине христианской веры; это может показаться любому вполне ясным. Но лишите людей разнообразия в отношении интеллекта, который единственно из всех частей души является неразрушимым и бессмертным, и отсюда последует, что после смерти ничего, кроме одной-единственной интеллектуальной субстанции от человеческих душ не останется; и, таким образом, не будет распределения ни воздаяний, ни возмездия, и всякая разница между ними сотрется” (Фом Аквинский. О единстве интеллекта против аверроистов.- В кн.: Благо и истина: классические и неклассические регулятивы. М., 1998, с. 192-193). Пять путей к Богу, указывающих на его бытие, вместе являются путями, ведущими к единству веры и разума.

Рассматривая проблему автономности философии, Бонавентура полагает, что человек, даже если и способен познавать природу и метафизику, может впасть в ошибку вне света веры. Потому, по Бонавентуре, следующему в этом вопросе Августину, нужно отличать разум, ведомый верой, цель которого - “искать Бога”, от самодостаточного разума, который на деле может быть только инструментом теологии, поскольку он записывает то, что вера предписывает.

Иоанн Дут Скот отвергает томистские установки на примирение веры и разума, полагая, что у философии и теологии разные объекты и методология. В отличие от философии, представляющей способы доказательства и демонстрации, теология предлагает путь убеждения, первая основывается на логике естественного, вторая - на логике сверхъестественного и откровении. Если аверроисты способствуют подмене теологии философией, то томисты и августинианцы способствуют обратному. Во избежание такой подмены Дунс Скот предлагает подвергнуть критике теологические и философские понятия, чтобы выработать новый философский дискурс. На смену принципу эквтокации должен прийти принцип однозначности бытия. Этот принцип предполагал “просто простые понятия”, не идентифицированные с другими и недвусмысленные. К Богу применялось понятие сущего, которое было нейтральным относительно сотворенного и несогворенного. Следовательно, оно отвечало требованиям простоты и недвусмысленности. Такое понятие Дунс Скот называл несовершенным. Оно - первый объект интеллекта и способствует тому, чтобы через исследование модусов бытия понять, что причина вещей находится за пределами мира вещей, а это является доказательством существования Бога.

Уильям Окнам полагал опосредование разума и веры философскими или теологическими понятиями тщетным, поскольку уровни рационального, основанного на логической оче

видности, и веры, основанной на морали и не являющейся следствием очевидных умозаключений, асимметричны. Потому сферы разума и веры не пересекаются.

Теория двойственности истины привела не только к дисциплинарному разделению философии и теологии, но и к почти полному исчезновению такого направления, как концептуализм (вплоть до современной эпохи). Однако феномен “верующего разума” не исчезал в последующие времена, став из всеобщего основания мышления или его частью, или основанием отдельных дисциплин, прежде всего теологии.

В Новое время попытки философского возвращения “Бога живого” в противовес бесконечно протяженному и внеположному миру Богу-Объекту были предприняты Б. Паскалем. Его религиозная философия явилась своеобразной реакцией на возникший научный методологизм мышления. Ум и сердце, по Паскалю, суть “врата, через которые мировоззрение закрадывается в душу” и которым соответствуют естественные, ясные и взаимообосновывающие начала - понимание и воля (Pascal В. Pensées. Р., 1852, р. 32). Порядок ума- начала и демонстрации, порядок сердца - любовь. Эти первооснования не подлежат доказательству, ибо “нет у человека такого естественного знания, которое предшествовало бы этим понятиям и превзошло бы их в ясности” (ibid., p. 21), и такое отсутствие доказательств Паскаль считает “не дефектом, но скорее совершенством” (ibid., p. 20). Ни безмерность пространства, ни безмерность времени, числа или движения как безмерно малое, так и безмерно великое обосновать нельзя, “но только благодаря уверенному рассуждению и те, и другие обретают предельную естественную ясность, которая убеждает разум гораздо сильнее любых речей” (ibid., p. 20). Основания сердца и разума, по Паскалю, суть особенности человеческой природы, которая на деле есть “союз двух природ” - физической и Божественной. Двуприродность обусловливает человеческую свободу, поскольку нельзя мыслить несвободу того, что обладает Божественной сущностью. Сосредоточившись на человеческом существовании с его природными странностями, понудившими ввести такие понятия, как Ужас, Тоска, Страх, и на применении метода опытных наук к вопросам веры, Паскаль, разумеется, относится к родоначальникам нового мышления, хотя и обнаруживает сред * невеково-релитиозную реакцию на логицизм и методологизм возникшего сциенгистского направления, допускающего идею Творца лишь для того, чтобы привести мир в движение. Противящийся всякой философии Паскаль полагает теологию “средоточием всех истин”, а философию - дисциплиной-посредником, которая “незаметно ведет” к ней.

Просвещение превратило разум в исходное начало, отождествив веру с предрассудками и заблуждением. И. Кант, стремясь ограничить веру, наряду с богослужебной религией предполагает существование веры разума (“религии в пределах только разума”) как чистой веры в добро, моральные законы, в любовь и долг. Ф. В. И. Шеллинг, начав с утверждения религии разума, в конце жизни пришел к утверждению философии откровения и теософии как высшего развития религиозной веры. Для Г. В.Ф. Гегеля восхождение от абстрактного к конкретному является путем приобщения человека к вере и истинам религии, что и привело его от критики христианства и утверждения “позитивной религии” к рационализации христианской веры.

А. Шопенгауэр, выступая против гегелевского панлогизма, большое значение придавал идее верующего разума, полагая науку не столько познавательной деятельностью, сколько функцией воли. Именно подобным различением обусловлена его мысль о том, что “истинная добродетель и святость помыслов имеют свой первоисточник не в обдуманном произволе (делах), ав познании (вере)” (Мир как воля и представление.- Собр. соч. в 5 т., т. 1. M., 1992, с. 374). С Кьеркегор, выступая против любой философской системы, способной “заключить все содержание веры в форму понятия”, полагает себя “свободным творцом”, не обещающим и не создающим никакой системы, поскольку лишь в свободном исследовании основных категорий, соотношении этического и религиозного, “телеологического устранения” этики возможно обнаружить парадокс веры и то “как мы входим в веру или как вера входит в нас” (Кьеркегор С. Страх и трепет. М-, 1993, с. 16-17).

Проблема разума и веры является важнейшей для христианских философов и теологов, как католических - августинианцев, неотомистов (Э. Жильсон, Ж. Маритен), иезуитов (Ф. Ч. Коплстон), так и протестантских (П. Тиллих). В их исследованиях подчеркивается теологический контекст средневековой философии, хотя при анализе проблем разум и вера большей частью разводятся. Но само введение теологического контекста в исследования средневековой философии существенно раздвинуло рамки собственно философии, поскольку независимо от подходов (теологического или логического) речь идет об обращении к темам, которые возникают в любой философии как “вечные”. Этот подход способствовал детальному изучению средневековой философии, находившемуся до начала 20 в. в заброшенном состоянии, о чем свидетельствуют фундаментальные исследования и Жильсона, и Маритена, и Коплстона. Тиллих помещает теологический разум в поле культуры, полагая, что и тот, и другая основываются на идеях персонализма, и связывая возрождение “живой религии” с концепцией личного Бога как символа, указывающего на то, что “центр нашей личности постигается через проявление недосягаемой основы и бездны бытия” (Теология культуры. М., 1995, с. 332).

Проблема верующего разума (термин принадлежит.А С. Хомякову) находится в центре внимания русской религиозной философии. В русской философской мысли (труды В. С. Соловьева, В. Я. Несмелова, Д. Шестом, Н. А. Бердяева, П. А. Флоренского, Г. В. Флоровского и др.) вера была фундаментальным основанием всякого познания. Акцент ставился именно на веру, поскольку в основании такого сознания лежало недовольство светской внерелигиозной культурой, общественно-государственной враждебностью к личности, поверхностным характером духовных ценностей. Такого рода отличия от западноевропейского понимания ведущей роли разума в познании были вызваны не только критикой идеи классического разума, но и вообще принижением роли разума, что, с одной стороны, усиливало позиции веры, а с другой - вело к оккультизму и теософскому, антропософскому и примитивному мистицизму. Во 2-й пол. 20 в., однако, появились философские направления, отстаивающие не просто значимость разума для современного мышления, но показывающие ослабленность позиций объяснения мира, минуя рациональность как важнейшую познавательную способность человека. Эти философские направления одновременно и показывали ограниченность естественно-научного, познающего (научного) разума Нового времени, и отстаивали идеи неорационализма (Г. Башляр, И. Пригожий). Дж. Серль, анализируя западноевропейское мышление, которое он именует Западной рационалистической традицией и разворачивая идеи познающего разума в его двух видах (теоре

тический разум и практический разум), полагает разумную веру принадлежащей не дисциплинарности, но свойством одного из видов познающего разума, а именно теоретического (Серль Дж. Рациональность и реализм: чтопоставлено на карту? - “Путь”, 1994, №6, с. 203).

В концепции диалога культур В. С. Библера вообще ставится под сомнение единое определение разума для всех эпох. “В одной точке сосредоточиваются и взаимоопределяют друг друга античный, средневековый, новоевропейский духовные спектры, обнаруживая одновременное (собственно культурное) бытие” (Библер В. С. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в XXI век. М., 1991, с. 263). Обращение к исходным началам философии есть условие самодетерминации человека. Верующий разум, причастный единому всеобщему субъекту, оказывается одной из форм этой самодетерминации.

№40 Социальная философия.