Франц Лефорт: интересные факты о сподвижнике Петра I. Франц Лефорт: краткая биография

Эпоха Петра I – это, прежде всего, эпоха преобразований. Каково бы ни было отношение к личности царя-преобразователя, но невозможно не признать, что Россия совершила гигантский скачок во всех сферах жизни и упрочила свое международное положение.

Эпоха Петра I

Экономическая и культурная жизнь страны, возросшая военная мощь — все это позволило России стать на уровень великой державы. Особенность петровских преобразова­ний состоит в том, что ­они носили всеобъемлющий характер. Историк Н.М. Карамзин в начале XIX века считал, что на путь, пройденный Россией при Петре I, без него потребовалось бы шесть столетий.

Г. Кнеллер "Петр I"

Новшества были во всем: в области струк­туры государственного аппарата, строительст­ва вооруженных сил, промышленного развития, внешней политики, живописи, архитектуры, распро­странения науки, градостроительства. И сам Петр был личностью незаурядной. Разносторонность его деятельности поражает: он был полководцем и флотоводцем, дипломатом и законодателем. Он прекрасно владел и пером, и топором.

По его сло­вам, обязанности царя сводятся к «двум необходимым делам правления»: к распорядку, внутреннему благоустройству, обороне и внешней безо­пасности государства. Он по­нимал общее благо как частный интерес каждого.

Но невозможно говорить о петровских реформах только как о результате деятельности одного человека, пусть даже такого неординарного, каким был Петр. Такой воз преобразований невозможно было тянуть в одиночку. У Петра I было много помощников, «друзей», как он сам называл их. Но и здесь проявилась его незаурядность: он имел дар угадывать талант и предвидеть возможности человека. Среди сподвижников Петра — люди различных национальностей и различного социального положения: голландцы, шведы, греки, представители аристократических фамилий и бывшие крепостные. Основанием для продвижения по службе и успехов в карьере являлись не происхождение и «порода», а способности, знания, навыки, стремление к развитию и образованию.

Сподвижники Петра I

Среди них князь Ф.Ю.Ромодановский, князь М.М.Голицын, Т.Стрешнев, А.В.Макаров, князь Я.Ф.Долгорукий, князь А.Д.Меньшиков, графы Голо­вины, Шереметьев, П.Толстой, Брюс, Апраксин. Иные шли с ним в течение всей его деятельности, иные пережили и самого преобразователя. Другие: граф Ягужин­ский, барон Шафиров, барон Остерман, Татищев, Неплюев, Миних – пришли позже… Петр набирал нужных ему людей всюду, не разбирая происхождения и звания.

Самой яркой фигурой среди сподвижников Петра был, конечно, Александр Данилович Меньшиков. Необыч­ным был его жизненный путь: восхождение к могуществу, славе и богатству, а потом падение… Незаурядными были способности этого человека, в полной мере раскрывшиеся на военном и административном поприщах, Прежде всего, Меньшиков интересен как личность — лич­ность нового времени, пробужденная к жизни реформами царя-преобразователя. Личностью он оставался всегда – и во славе, и в опале.

Ф. Я. Лефорт

Одним из сподвижников Петра I был и Ф.Я. Лефорт.

Франц Яковлевич Лефорт родился в 1656 году в Женеве в семье торговца. До 14 лет он учился в женевском коллегиуме (средняя школа, в которой некоторые предметы преподавались как в высшем учебном заведении), а затем был отправлен в Марсель для обучения торговле. Но это занятие не привлекало молодого человека. Высокий, статный юноша мечтал о военной карьере. Он отличался умом, веселым нравом, смелостью и предприимчивостью — это способствовало осуществлению его честолюбивых планов.

В 1674 году Лефорт вопреки воле родителей уехал в Голландию и начал военную карьеру в свите курляндского герцога Фридриха-Казимира. Но его тянуло испытать себя в необычной обстановке, и он уехал в Россию. В Москве он поселился в Немецкой слободе, где и остался надолго и даже женился. Лефорт служил некоторое время в должности секретаря датского резидента (дипломата). Но с конца 1678 года он был назначен командиром роты в составе киевского гарнизона. В Киеве он служил два с половиной года, участвовал в военных походах, зарекомендовав себя храбрым стрелком и отличным наездником.

В 1689 году Лефорт познакомился с молодым Петром, и с этих пор его судьба была неразрывно связана с деятельностью юного самодержца. В 1690 году Петр начал открыто посещать Немецкую слободу, где всё чаще бывал в гостях у Лефорта (первоначально против дружбы с «иноземцами и еретиками» Гордоном и Лефортом возражал патриарх Иоаким: столь небывалое по понятиям того времени поведение московского государя возмущало сторонников старых обычаев).

В 1690 году по случаю рождения царевича Алексея Лефорту был пожалован чин генерал-майора. В связи с постоянными собраниями и вечеринками у Лефорта возникла необходимость в расширении его небольшого дома – это было сделано из денег, выданных Петром: дом был отделан с небывалым великолепием. Петр чувствовал себя в доме Лефорта легко и свободно, отдыхал от надоевшего ему старого московского уклада. Соотечественник Лефорта писал: «При дворе только и говорят о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны…»

И действительно: ни одно дело, задуманное Петром, не обходилось без участия Лефорта. Он командовал полком, кораблем «Марс» во время морских учений, а затем и прибывшим из Голландии кораблем. Он сопровождал Петра в его поездках по стране. В 1693 году он был произведен в генералы.

Гравюра А. Шхонебека "Взятие Азова"

Лефорт участвовал в Азовских походах и во время штурма Азова в 1695 году лично захватил турецкое знамя. После этого похода он был назначен Петром адмиралом русского флота. Это назначение не всем пришлось по душе, так как считалось, что Лефорт был несведущ в морском деле, но Петр рассчитывал на его энтузиазм и энергию, чтобы создать русский галерный флот и перекрыть туркам доступ к Азову. Лефорт с этой задачей успешно справился (19 июля 1696 года крепость Азов была взята). Лефорт получил за взятие Азова звание новгородского наместника, вотчины в Рязанском и Епифанском уездах, золотую медаль и соболью шубу.

Во время правления Петра I была организована дипломатическая миссия России в Западную Европу в 1697-1698 годах, которую возглавлял Лефорт и которая называлась «Великое посольство».

"Великое посольство". Прием русской делегации в Гааге

Посольству предстояло выполнить несколько важных задач:

• Заручиться поддержкой европейских стран в борьбе против Турции;
• В результате этой поддержки получить северное побережье Чёрного моря;
• Поднять престиж России в Европе сообщениями о победе в Азовских походах;
• Заручиться поддержкой европейских государств в предстоящей Северной войне;
• Пригласить на русскую службу иностранных специалистов, заказать и закупить военные материалы, вооружение;
• Знакомство царя с жизнью и порядками европейских стран.

Великими полномочными послами были назначены:

Лефорт Франц Яковлевич - генерал-адмирал, Новгородский наместник;

Головин Фёдор Алексеевич - генерал и воинский комиссарий, Сибирский наместник;

Возницын Прокофий Богданович - думный дьяк, Белёвский наместник.

Кроме того, более 20 дворян и до 35 волонтёров, среди которых находился урядник Преображенского полка Пётр Михайлов - сам царь Пётр I.

Формально Пётр следовал инкогнито, но его заметная внешность легко выдавала его. Да и сам царь во время путешествия нередко предпочитал лично возглавлять переговоры с иностранными правителями.

Скончался Лефорт 2 марта 1699 года от горячки. Петр воспринял известие о его смерти с большой горечью: «На кого мне теперь положиться? Он один был верен мне!»

В Москве именем Лефорта назван целый район Лефортово, на том самом месте, где стоял Лефортовский дворец.

Прадед Франца Жан-Антуан Леффорти переселился в половине XVI в. в Женеву, и в 1565 г. был принят в число женевских граждан и занялся торговлей. Его сыновья стали на французский манер и именоваться Лефортами вместо Леффорти. Лефорты пользовались большим уважением, и благодаря брачным союзам им удалось вступить в родство с самыми богатыми и влиятельными родами республики.

Франц был младшим сыном Якова Лефорта и его супруги, дочери бургомистра Лекта. До 14 лет Франц учился в женевском коллегиуме (так называлась средняя школа), а затем был отправлен в Марсель к одному из знакомых своего отца, для дальнейшего обучения торговле. Однако Франца интересовала военная служба, поэтому он ушел от своего хозяина и в течении нескольких месяцев служил в крепостном гарнизоне города Марселя кадетом.

Военная служба

По некоторым данным в декабре 1673 г. (по другим в январе 1674 г.) в Женеву прибыл младший сын курляндского герцога Карл-Яков. Он много путешествовал и так же, как и молодой Франц, хотел поступить на военную службу. Общие интересы быстро сблизили Карла-Якова и Лнфорта. В результате, принц предложил Лефорту отправиться с ним в Польшу для поступления в армию или отправиться в Голландию, чтобы под начальством его старшего брата, сражаться с французами. Несмотря на недовольство и несогласие своего отца, Франц принял предложение принца и в начале июня 1674 г. Карл-Яков и Лефорт покинули Женеву. 16 августа Франц благополучно прибыл в Амстердам, откуда отправился в Гаагу, где был зачислен в свиту Фридриха-Казимира герцога Курляндского.

Война с Францией была в самом разгаре, когда Лефорт прибыл в Гаагу. Франц принял в ней активное участие, участвуя во время осады крепостей крепости Граве, на Массе. После взятия этой крепости, Лефорт возвращается в Амстердам и узнает о смерти своего отца, что сильно ударило по нему, ведь Францу ощущал вину за неповиновение. Он даже хотел вернуться обратно в Женеву, но решил отправиться в голландскую крепость Нимвеген, куда прибыли уполномоченные воевавших держав для подписания мирного договора. Там же находился фан-Фростен, голландский полковник, который набирал людей для службы в Московии. Он предложил Лефорту отправиться в Архангельск, в звании капитана, и Франц согласился.

Через шесть недель после отплытия из Амстердама, 4 сентября 1675 г, Лефорт прибывает в Архангельск. Без дозволения царя Алексея Михайловича, фан-Фростен, и его люди, не могли отправиться в столицу. Именно поэтому, все им всем пришлось некоторое время жить в Архангельске, ожидая ответа царя. Тут Франц познакомился с итальянцем Гуаскони, что ежегодно приезжал в Архангельск по торговым делам. Вскоре пришло разрешение от царя, и фан-Фростен вместе со своими людьми отправился в столицу 19 января 1676 г.

Весь путь до столицы Франц совершил в зимнее время и прибыл в Москву 26 февраля 1676 г. К этому времени на Российском престоле был новый царь Федор Алексеевич. Аудиенция у царя состоялась 30 марта, а уже 4 апреля Федор сообщим всем прибывшим иностранцам, что они не годны для службы и могут возвращаться обратно домой. Несмотря на подобное решение, многие решили остаться, в том числе и Франц Лефорт. Согласно положение об иноземцах, он поселился в Немецкой слободе, где снова повстречал своего знакомого Гуаскони. Как оказалось, итальянец был хорошо знаком с полковниками Полем Менезесом и Патриком Гордоном, что состояли на царской службе. Гуасакони познакомил Лефорта с полковниками, в надежде, что они смогут помочь ему советом и покровительством. Так как к тому времени не было крупных военных действий, Франц поступил на службу секретарем к датскому резиденту Магнусу Гиое. Служа у него, Лефорт сумел заслужить расположение резидента, так как Гиое собирался взять его с собой в Данию. Однако Лефорт не собирался покидать Россию, так как полковник русской армии Крафойрд собирается выдать за него свою дочь.

Стремясь принять участие в военных действиях против Турции, в июле 1678 г. Лефорт подал челобитную в Иноземный приказ о принятии его на царскую службу. В конце 1678 г. Франц Лефорт был назначен командиром роты, которая входила в состав гарнизона Киева и относилась корпусу князя В.В. Голицына, а киевским комендантом был назначен Патрик Гордон, с которым Лефорт был знаком. Это был шанс проявить себя, и Францу в начале 1679 г. отправился в Киев. Два с половиной года он пробыл в Киеве и походах против турецких войск, подвергал себя большой опасности и три раза чуть не попал в плен. Как только мир между Россией и Турцией был заключен, Лефорт вернулся в Москву со своей ротой и попросил дать ему отпуск, для поездки в Женеву. Отпуск был ему дан и 9 ноября 1681 г. Франц Лефорт отправился в Женеву, в которую прибыл 16 апреля 1682 г.

Обратно в Москву Лефорт отправился 23 марта. В Гамбурге он узнал о кончине Федора Алексеевича. Дальше, на обратном пути, Лефорту рассказывали о переменах в России в само мрачном свете, из-за чего Франц опасался, лично для себя, что военная карьера подошла к концу. 19 сентября Лефорт прибыл в Немецкую слободу, где был успокоен своими друзьями, которые уверяли его, что, несмотря на все перемены, он может надеяться на дальнейшую успешную службу.

Помня Франца еще с войны с Турцией, покровительство Лефорту стал оказывать фаворит царевны Софьи князь В.В. Голицын. Благодаря большому влиянию князя Голицына, Лефорт очень быстро начал подниматься по карьерной лестнице. 29 июня 1683 г. в день именин царя Петра, он был произведен в майоры, а 29 августа, в именины царя Ивана, получил чин подполковника. Каждое назначение сопровождалось шумными и веселыми пирами в Немецкой слободе.

В 1686 г. началось приготовление к походу против крымского хана, под командованием князя Голицына. Лефорт выступил в Крым с доверенным ему батальонов в 1900 человек в первой дивизии, которой начальствовал генерал В.А. Змеев. Данный поход был неудачным, так как было много человеческих потерь из-за болезней, жары и плохой погоды. В течении всего похода Франц находился неотлучно при главнокомандующем и заслужил его благоволение. В августе 1687 г., был получен приказ о роспуске войска, и Голицын вместе с Лефортом вернулись в столицу. По возвращении в Москву, Голицын представил обоим царям и царевне Софье Лефорта, в результате чего, тот был в скорее произведен в полковники и получил денежную награду.

Весной 1689 г. принял участие в новом походе в Крым под началом генерала Змеева. Данный поход окончился еще хуже первого, так как именно в это время началось противостояние Софьи и Петра. В результате царевна Софья и князь Голицын лишились власти, а Лефорт вернулся в столицу.

Лефорт и Петр I

По случаю рождения у Петра первого сына, царевича Алексея, 18 февраля 1690 г. Франц Лефорт был произведен в генерал-майоры. 30 апреля 1690 г. Петр впервые посетил Немецкую слободу и пробыл вечер у генерала Гордона. Спустя месяц после данного визита, Петр посетил Лефорта 3 сентября. После этого, Петр стал частенько бывать в Немецкой слободе у Гордона и Лефорта, проводил у них целые дни. Молодой царь очень любил разговаривать с ними на разные темы, но больше всего Петра интересовали вопросы, связанные с военным делом. В скором времени у Петра появилось много знакомых в Немецкой слободе, и он дал им возможность выбрать среди них человека, который смог бы отвечать на интересовавшие царя вопросы содействовать воплощению в жизнь некоторых преобразований. Таким человека был Франц Лефорт.

В результате дружбы с Лефортом, у Петра наладились отношения с Женевской республикой. 20 декабря 1692 г. женевские сенаторы отправили в Москву на имя обоих царе благодарное письмо за их поддержку, что была оказана Лефорту. Ответом на данное письмо, было сообщение Петра, где он хвалил Лефорта, и утверждал, что скоро он получит новый чин. 29 июня 1693 г. Франц Лефорт был произведен в генералы. Помимо этого, Лефорт сопровождал Петра I в двух его поездах в Архангельск 1693 и 1694 гг.

Азовские походы

В конце сентября 1694 г. начался Потешный Кожуховский поход, получивший название по деревне Кожуховой, что располагалась в 3-4 верстах от Москвы. В результате этих Потешных боев, Лефорт чуть не лишился жизни: ему в плечо угодил огненный снаряд, начиненный 4 фунтами пороха. В результате он получил ожог шеи и лица. Но, несмотря на это, генералу все же удалось водрузить свое знамя на укрепления противника.

«Потешные» походы Петра были подготовкой к настоящей войне с Турцией и Крымом, а именно к Азовским походам 1695 и 1696 гг., в которых Лефорт принимал активное участие. Перед выступлением весной 1695 г. в первый Азовский поход, Лефорт целые дни находился рядом с Петром, исполняя его поручения, которые касались данного похода. Русские войска прибыли под Азов в начале июля и расположились, согласно предписанию Петра. Лефорт располагался на крайнем левом фланге, ниже города, по направлению к Дону. По этому направлению турки могли спокойно доставлять провизию и снаряды в город. Францу было необходимо возвести укрепления, чтобы лишить неприятеля доступа к реке. Ему удалось за малый срок, построить две батареи и вооружить их 12 пушками и 25 мортирами. Одновременно с этим, был вырыт ров к реке.

Во время второго штурма Азова, Лефорт находился в самом центре военных действий и сумел завладеть одним из красных знамен неприятеля. Из-за осенних холодов, Петр решил прекратить осаду Азова и возвратиться в Москву. Переход через степь был тяжелый, но пушки и знамена, что были вверены Лефорту остались целы. Из 10 400 солдат, что были выделены Францу, в Москву вернулись 8000.

По возвращении из Азовского похода, Петр назначил Лефорта адмиралом русского флота. Назначение состоялось не потому, что тот обладал необходимыми знаниями о морском деле, для Петра были важны неутомимость в работе, сообразительность, стойкость и исполнительность. Именно из-за этих качеств Лефорт и получил чин адмирала. Также Лефорт получил титул новгородского наместника.

В перерыве между Азовскими походами, Лефорт тяжело заболел. Из-за болезни он задержался в Москве, когда Петр отправился во второй Азовский поход. Франц смог покинуть столицу только 31 марта, а под Азов он прибыл 21 мая. В результате проведенных военных действий и появления российского флота, Азов был согласен на капитуляцию во второй половине июля 1696 г.

«Великое посольство»

По нению многих современников и историков, мысль об организации «Великого посольства», была подсказана Петру именно Лефортом, но достоверно об этом не известно. Формально именно Франц возглавлял его, но фактически все руководство посольством находилось в руках опытного дипломата Ф.А. Головина. Роль Лефорта в «Великом посольстве» была представительской. Как глава посольства Лефорт формально вел все переговоры и подписывал важнейшие документы и именно он переводил речи царя, так как прекрасно владел несколькими языками. Помимо этого, он знакомил Петра со странами Европы, занимался наймом различных специалистов для русского флота и финансировал закупку корабельного снаряжения.

Узнав про стрелецкое восстание 1698 г. Лефорт вместе с Петром возвратился в Россию. Франц не принимал участие в подавлении восстания и казни стрельцов (по некоторым сведениям, он даже отказался рубить головы мятежникам). Скорее всего, этому, воспрепятствовало прогрессирование болезни Лефорта. 23 февраля 1699 г. Лефорт заболел горячкой, а 12 марта 1699 г. скончался.

Верному соратнику государя были устроены пышные похороны, а XIX в. останки Лефорта были перезахоронены на Введенском кладбище в Москве.

Звания:

кадет - 1670 г.

капитан - 1675 г.

полковник - 1687 г.

адмирал - 1695 г.

Семья:

Лефорт был женат на дочери полковника русской службы Крафойрда Елизавете Францовне; у них был один сын Андрей Лефорт.

Франц Яковлевич Лефорт (фр. Francois Le Fort, нем. Franz Jakob Lefort, 23 декабря 1655 (2 января 1656), Женева - 2 (12) марта 1699, Москва) - российский государственный и военный деятель, генерал-адмирал, сподвижник Петра I.

Франц Яковлевич Лефорт родился в 1656 году. Он был сыном женевского торговца. До 1670 года Франц проходил обучение в коллегиуме Женевы, после чего отправился учиться торговле в Марсель. В 1674 году он принял решение о начале военной службы в Голландии, вскоре прибыл в Россию. Лефорт принял активное участие в Крымских и Азовских походах. В 1689 году между ним и Петром I завязалась тесная дружба. После первого Азовского похода Франц Яковлевич получил звание адмирала русского флота. Формально Лефорт стоял во главе Великого посольства.

Лефорт не был удовлетворен учебой торговому делу. В 1674 году Франц Яковлевич отправился в Голландию. Родители, кстати, очень не одобряли решения сына. Таким образом, Лефорт начал свою военную службу в числе свиты Фридриха-Казимира - курляндского герцога. Однако вскоре Франц Яковлевич в чине капитана приехал в Москву. Вся дальнейшая жизнь Лефорта оказалась прочно связанной с Россией.

В.В. Голицын - покровитель Ф.Я. Лефорта. В 1681 году Лефорт получил отпуск, сразу после чего отправился на родину - в Женеву. Уговоры родственников остаться в этих краях не подействовали на решение Франца Яковлевича служить в России, куда он и приехал по окончанию отпуска. Здесь Лефорт узнал, что русский царь Федор Алексеевич скончался и фактическим правителем стала сестра Ивана и Петра - царевна Софья. Вот ее-то фаворит и стал покровительствовать Лефорту, который уже в 1683 году стал подполковником, что весьма шумно было отпраздновано в Немецкой слободе.

Лефорт участвовал в Крымских походах. Их организатором был В.В. Голицын. Походы 1687 и 1689 годов оказались неудачными. Всю дорогу Голицына сопровождал Ф.Я. Лефорт. После перового Крымского похода Франц Яковлевич был произведен в полковники.

Дружба Лефорта с Петром I началась в 1689 году. Осенью этого года Петр сильно сблизился с Лефортом и Гордоном (который приходился родственником жены Франца Яковлевича). Правда, это сближение не понравилось патриарху Иоакиму, который был резко против дружбы царя с иноземцами (да и многим приверженцам старых московских обычаев она казалась чем-то непозволительным). Кстати, сам Петр смог открыто посещать Немецкую слободу, в которой проживали его новые знакомые, только после смерти Иоакима - в 1690 году. У молодого царя имелась сильная тяга ко всему европейскому: он даже ввел в свой повседневный гардероб иноземное платье.

Петр I оказывал знаки своей дружбы Лефорту. В честь рождения наследника - царевича Алексея - царь пожаловал Францу Яковлевичу чин генерал-майора. А после того, как по мере проведения большого количества мероприятий (в том числе и пиров) в доме Лефорта (на берегу реки Яузы) возникла необходимость его расширения, Петр I великодушно дал Францу Яковлевичу значительную сумму денег для реализации этого плана. Пристроенная к дому зала была отделана очень богато: обставленная великолепной мебелью, обклеенная отличными обоями, она содержала в себе большое количество предметов роскоши. Дорогие скульптуры, картины, ковры, оружие, посуда - от всего здесь веяло изысканным вкусом. Лефорт имел огромное количество слуг. Сам царь, приезжая к своему другу, чувствовал особую атмосферу - он отдыхал от привычного уклада московской жизни.

Ф.Я. Лефорт участвовал во многих делах, осуществляемых Петром. Франц Яковлевич являлся командиром полка и участвовал в показательных сухопутных сражениях под Москвой, "потешных" маневрах (один из которых едва не закончился увечьем Франца Яковлевича), Лефорт был рядом с царем во время его путешествий в Архангельск (1693 и 1694 годы) и т.д.

Лефорт принимал непосредственное участие в Азовских походах (1695 и 1696 годов). 5 августа 1695 года во время первого штурма Азова Франц Яковлевич занимал должность командира корпуса. В сражениях за Азов Лефорт собственноручно захватил одно из турецких знамен. Второй Азовский поход оказался более успешным, чем первый. Благодаря быстро созданному флоту российским войскам удалось перекрыть доступ турецких кораблей к Азову -летом 1696 году он был взят.

Франц Яковлевич - адмирала русского флота. Это звание Лефорт получил сразу после первого Азовского похода. Правда, многие поражались тому, почему Лефорт, живя в такой сухопутной стране, как Россия, получил именно такое звание. Объяснение этому, скорее всего, кроится в стремлении Петра I создать собственный российский флот. А в этом деле царь полагался на энергичность и усердие своего друга.

Во время второго Азовского похода Лефорт серьезно заболел. Состояние здоровья Франца Яковлевича резко ухудшалось: уже к Азову в связи с неважным самочувствием Лефорту пришлось перебираться на специально для него предназначенном судне. Из похода же Лефорт возвращался в отлично обустроенных санях - это было сделано во избежание возникновения болей при толчках, какие имеют место при езде в колесном экипаже. Оправился Франц Яковлевич от болезни только к ноябрю 1696 года - и вновь его дом открыл двери для гостей.

Лефорт по случаю взятия Азова был одарен Петром I. Францу Яковлевичу были пожалованы вотчины в Рязанском и Эпифанском уездах, соболья шуба, золотая медаль. Он получил титул новгородского наместника.

Лефорт возглавил Великое посольство. После того как Петр I задумал путешествие в Западную Европу, он под видом плотника в марте 1697 года отправился в Великое посольство. Формально в его главе стоял именно Франц Яковлевич Лефорт, но его роль главным образом заключалась в переводе речей Петра Алексеевича. Однако фактически посольством руководил дипломат Ф.А. Головин.

Лефорт возвратился в Россию вместе с Петром. Это свершилось сразу после того, как были получены сведения о восстании стрельцов в Москве. Однако возникает сомнение о том, лично ли участвовал Франц Яковлевич в подавлении этого восстания и казни виновных. Предполагается, что в период совершения казни Лефорт был полностью поглощен обустройством нового дома. Хотя, по сути, это был не дом, а дворец, который был возведен в отсутствие Лефорта. Правда, в этом изысканном дворце Францу Яковлевичу довелось весело проводить время не так уж и долго: 2 марта 1699 года царский фаворит скончался после горячки (а новоселье было спраздновало только 12 февраля 1699 году).

Имя швейцарского россиянина Франца Якоба (Франца Яковлевича) Лефорта (1656-1699) увековечено разно. Его носит улица Женевы, родного города Лефорта, на которой как будто в память о его второй родине стоит православная церковь. Существует московский район Лефортово, расположенный на месте бывшей Немецкой слободы. Есть там и Лефортовская тюрьма для государственных преступников, - это, впрочем, совершенно не вяжется с жизнью и характером друга и наставника Петра I.

Около постели больного Лефорта сутками напролет играли музыканты, чтобы отвлечь его от нестерпимых страданий. Болезнь прогрессировала день ото дня, и большую часть времени несчастный проводил в бреду. Незадолго до его кончины к ложу подошел пастор, предложил обратиться к Богу, на что умирающий ответил: “Не говорите так много”.

Дело в том, что с Всевышним у него, “служилого иноземца” и кальвиниста Франца Лефорта, были свои, особые отношения. “Прошу вас верить, - писал Франц брату из Архангельска 4 июля 1694 года, - что благодать Бога со мною, и хотя я неоднократно оскорблял Его, но она неисчерпаема, и я употребляю всевозможные усилия никогда не забывать Его благодеяний. Преднамеренно я не сделаю ничего предосудительного в такое время, когда Бог ниспослал на меня свои милости, и когда честь требует твердо пребывать в благодати Божией. Никто и никогда не достигал подобных милостей и ни один иноземец не мечтал о них. Сознаюсь, все эти милости необычайны; я не заслужил их; я не воображал в столь короткое время составить мое счастье, но так было угодно Богу”.

О каких же необычайных для иноземца “милостях” идет здесь речь?

Выходец из богатой, бывшей в родстве со знатными родами швейцарской купеческой семьи, Франц Якоб до 14 лет учился в женевском коллегиуме. Он с детства был одержим неукротимой страстью к военному делу, а потому, когда отец отправил его в Марсель учиться коммерции, вступил во французскую армию и несколько месяцев прослужил в ней кадетом. Затем состоялось его знакомство с курляндским принцем Фридрихом-Казимиром, имевшее значение не только для дальнейшей военной службы Лефорта (он воевал уже в составе нидердандской армии - против французов), но и для его светского воспитания, формирования утонченного вкуса: принц окружил себя роскошью, сорил деньгами (ему пришлось заложить даже несколько имений), имел блистательную свиту, любил танцы, музыку, французский театр и итальянскую оперу. Все это полюбил и Франц Якоб.

Его можно было бы назвать “солдатом удачи”, циничным продавцом своей шпаги, готовым служить тому правителю, который больше заплатит. Однако все изменилось после того, как в сентябре 1675 года “по воле рока” Лефорт был заброшен в Россию: в ней он обрел вторую родину. Ами Лефорт отметил позднее в “Записках”: “В беседах своих он представлял картину России, вовсе не согласную с описанием путешественников. Он старался распространить выгодное понятие об этой стране, утверждая, что там можно составить хорошую карьеру и возвыситься военною службою. По этой причине он пытался уговорить своих родственников и друзей отправиться с ним в Россию”.

Впрочем, встреча Лефорта с Московией была не вполне дружелюбной. Бояре, производившие отбор иноземцев в армию, предложили ему попросту убираться восвояси - несмотря на отменную выправку, богатырский рост и приличный послужной список! Лефорт не послушался, остался - и обосновался в Москве, в Немецкой слободе, где с 1652 года селились иностранцы. Служить нелегальный иммигрант нигде не мог, однако скоро дела его устроились, он дерзко похитил красивую и богатую Елизавету Сугэ, дочь генерала Франца Буктовена, и родня девушки быстро согласилась на брак: Лефорта уважали именитые жители слободы. По счастливому стечению обстоятельств, новобрачная приходилась кузиной первой жене известного генерала на русской службе Патрика Леопольда (Петра Ивановича) Гордона. Благодаря влиянию последнего Лефорт в 1678 году и поступил в российскую армию - в чине капитана, под начало того же Гордона.

Свои воинские качества он проявил в сражениях с турками и крымскими татарами, особенно же отличился в Чигиринских походах 1687-1689 гг. Во времена Регенства царевны Софьи Алексеевны Лефорт заручился покровительством князя Василия Голицына, при котором получает чин полковника. В 1689 году, когда тридцатидвухлетняя регентша и семнадцатилетний Петр решили окончательно выяснить отношения, Лефорт сделал правильный выбор, приехал к юному царю в Троице-Сергиеву лавру и поддержал его. Фортуна после этого стала особенно благоволить ему, начался стремительный карьерный рост: в 1690 году Лефорт был произведен в генерал-майоры; в 1691 - в генерал-лейтенанты; в 1696 - в адмиралы.

Впрочем, бравый воин руководствовался не только карьеристскими соображениями. Это отмечено в романе Алексея Николаевича Толстого “Петр Первый”. Лефорт, обращаясь к царю, выражается здесь следующим образом: “.. .Тебе отдаю шпагу мою и жизнь... Нужны тебе верные и умные люди, Петер... Не торопись, жди, - мы найдем новых людей, таких, кто за дело, за твое слово, в огонь пойдут, отца, мать не пожалеют.”.

Если рассматривать служение Лефорта в категориях архетипических моделей культуры (Юрий Лотман), то его мотивы вполне укладываются в формулу “вручение себя”. Вручая себя и свою жизнь новому патрону, Лефорт вел себя вовсе не как “солдат удачи”: не оговаривал для себя условий, характерных для отношений обмена и договора, не требовал никаких льгот, кроме права бескорыстно и самозабвенно отдавать себя во благо страны пребывания. Иноземное происхождение Лефорта способствовало его карьере, поскольку Петру нужны были этнокультурно не отягощенные подданные, те, кто лучше или полезнее служил российскому государству.

Можно без преувеличения сказать, что встреча Петра I и Лефорта была для каждого из них важнейшим событием в жизни. Когда она случилась? Если следовать логике мемуариста Франца (Никиты) Вильбуа, они познакомились непосредственно после первого стрелецкого бунта 1682 года. Это Лефорт “под предлогом развлечения царя невинными играми собрал вокруг молодого государя иностранных офицеров в количестве достаточном, чтобы создать роту. Рота эта выросла до батальона, потом до двух, трех и четырех. В течение семи или восьми лет эти войска, созданные по иностранному образцу, выросли до 12 тысяч человек”.

По другим данным, Лефорт стал известен юному царю в 1687 году, когда он пригласил женевца обучать иностранному строю два своих полка - Преображенский и Семеновский. Есть исследователи, которые утверждают, что Петр познакомился с уроженцем Женевы на дипломатическом приеме, а сблизился не ранее августа 1689 года, когда последний заявил о своей приверженности царю. Достоверно известно, что Петр впервые посетил дом Лефорта в Немецкой слободе лишь 3 сентября 1689 года. К началу же 1691 года Лефорт уже считался фаворитом Петра.

Влияние Лефорта на Петра I было всеобъемлющим и глубоким - по словам Федора Достоевского, “женевец Лефорт воспитал его”. Историк Сергей Соловьев написал позднее: “Лефорт умел сделаться неразлучным товарищем, другом молодого государя... Лефорт возбуждал Петра предпринять поход на Азов, уговорил ехать за границу; по его внушению царь позволил иностранцам свободный въезд и выезд. Очевидно, что Петр, как преобразователь в известном направлении, окончательно определился в тот период времени, к которому, бесспорно, относится близкая связь его с Лефортом.”. Добавим к этому, что Лефорт подсказал Петру идею о строительстве новой столицы на Балтике.

Единственный из приближенных царя Франц отказался участвовать в казни мятежных стрельцов. Несмотря на веские основания для ненависти к ним: ведь главари мятежников (Овсей Ржов, Тума, Зорин, Ерш и др.) во всех неудачах (в том числе и военных) винили “еретика Франчишку Лефорта”, “умышлением” которого якобы “всему народу чинится наглость, брадобритие и курение табаку во всесовершенное ниспровержение древнего благочестия”. Лефорт же, по словам А. С. Пушкина, “старался укротить рассвирепевшего царя. Многие стрельцы были спасены его ходатайством и разосланы в Сибирь, Астрахань, Азов и проч.”.

Он удержал Петра от жестокой расправы над царевной Софьей - благодаря швейцарцу не казненной, а сосланной в Новодевичий монастырь. Главное же, Лефорт был, прежде всего, другом Петра.

Отношения “слуга” - “господин” были не для них! Какой “господин” будет плакать, как ребенок, когда “слуга” лишь ненадолго расстается с ним!? А Петр плакал.

Даже чисто внешне этот иноземец обаял Петра: ходил во французском или немецком платье “с иголочки”, все по последней моде, пальцы украшал кольцами, а шею - ожерельями, был искушен в европейском этикете, говорил на шести языках (на немецком, голландском, французском, английском, латинском, да и русском - на последнем, правда, писал “по-слободски”, то есть латинскими буквами). Говорил, потряхивая кудрями своего длинного, до пояса, пышно завитого парика, который так и называли “знаменитый лефортовский парик”. Неспроста говорили о Лефорте - “герой мод и кутежей”. Прибавим к этому веселый нрав, общительность, неиссякаемую энергию в осуществлении любой новации. Словом, душа-человек!

Вот что говорил о Лефорте биограф Георг фон Гельбиг: “Он обладал обширным и очень образованным умом, проницательностью, присутствием духа, невероятной ловкостью в выборе лиц, ему нужных, и необыкновенным знанием могущества и слабости главнейших частей российского государства. В основе его характера лежали твердость, непоколебимое мужество и честность. По своему же образу жизни он был человеком распутным.”. “Помянутый Лефорт, - вторит ему князь Борис Куракин, - был человек забавный и роскошный или назвать, дебошан французский. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе, балы”.

Франца не случайно называли также “министром пиров и увеселений”. Именно он ввел царя в Немецкую слободу - этот “островок Западной Европы” в тогда еще домостроевской Московии, где бурлила жизнь, господствовали более свободные нравы, царил незнакомый, но такой пленительный европейский быт. Петр нашел здесь полную непринужденность общения, противоположную московитской чопорности. Широкий разгул, пляски, необузданное безобразное пьянство иногда продолжались в течение нескольких дней. В этих вакханалиях участвовали и женщины, придавая кутежам особую живость. Вместе с иноземцами в доме Лефорта пировали не только Петр, но и бояре (Борис Голицын, Лев Нарышкин, Петр Шереметев и другие). Царь обращался со всеми запросто, но иногда неосторожно сказанное слово приводило его в бешенство, особенно когда природная горячность Петра усиливалась выпитыми горячительными напитками. В эти минуты все умолкали со страху, и только Лефорт (а впоследствии и вторая жена царя Екатерина Алексеевна) мог успокоить и развеселить монарха. Добродушный великан с изысканными манерами и мягким юмором, страстный поклонник слабого пола, Франц был незаменим в веселой компании.

Он познакомил царя с дамским обществом Немецкой слободы и стал его поверенным в сердечных делах; как говорит об этом современник, Лефорт “пришел. в конфиденцию интриг амурных”. Это он познакомил Петра со своей бывшей наложницей, дочерью местного виноторговца Иоганна Монса, Анной, роман с которой продолжался у царя более десяти лет. Все эти годы монарх был одержим сильной страстью к своей “Аннушке” - и этим он был обязан своему наставнику. Лефорт, к счастью, не дожил до измены Анны своему августейшему любовнику. Впрочем, к изменам самого Петра он относился легко - кто-кто, а он-то знал, сколь женолюбив и неразборчив в связях был царь. И дело не только в его постоянных шашнях с девками. Достаточно сказать, что одновременно с Анной Монс Петр имел отношения и с ее подругой, Еленой Фадемрех. Не с подачи ли Франца Якоба? Не сам ли Лефорт виновен в любвеобильности, точнее, распущенности Петра? Как сказали о нем, “был он, как лист хмеля в темном пиве Петровых страстей”. И все-таки в одном Лефорт отличался от самодержца - он не был злопамятным и мстительным в любви. Петр же не прощал измены даже бывшим фавориткам (в том числе и тем, которых оставил). Кстати, именно швейцарец спас постылую жену царя от неминуемой смерти, о чем пишет Георг фон Гельбиг: “Лефорт не допустил, чтобы Петр, обуреваемый юношеской опрометчивостью, дозволил убить ее. Разумные основания, приведенные Лефортом ради укрепления славы Петра против этого намеренья, пустили в сердце этого государя столь глубокие корни, что их не могли вполне уничтожить никакие старания могущественнейших врагов Авдотьи”.

Исследовательница Екатерина Рыбас определила Франца Якоба как “старого сутенера из Женевы” (это в 35-то лет! - Л.Б.), который мечтал привить царю вкус к “секс-бизнесу” и завести в России “огромную сеть государственных борделей”, над которыми он, Лефорт, был бы полновластным хозяином. Более того, согласно утверждениям того же автора, сама “куртизанка”Анна Монс “вывезена им [Лефортом - Л.Б.] из женевского борделя” и затем пожертвована Петру. Подтвердить или опровергнуть эти слова затруднительно. Ясно только, что, несмотря на долгую семейную жизнь (жена рожала 11 раз!), Франц Якоб остается “либертеном”, как называют его англоязычные энциклопедии. Об отношениях Петра I и Анны Монс мы расскажем позднее. Отметим лишь, что Лефорт использовал все свое влияние и авторитет, чтобы покровительствовать семейству Монс, которому было суждено сыграть столь роковую роль в российской истории.

Царь настолько привык к празднествам у Франца Якоба, что, будучи сам противником роскоши, делает его дом представительским. Зимой 1692 года по распоряжению Петра I к жилищу Лефорта начинают пристраивать новую залу, способную вместить 1500 человек. Здесь же стали принимать и иностранных послов. Дом Лефорта стал напоминать дворец какого-нибудь сиятельного вельможи - он был окружен парком, где даже содержались дикие звери.

О Лефорте говорили: “Его кошелек и жизнь всегда в распоряжении царя”. Получая немалое жалование, он в то же время никогда не скупился на поистине царские приемы. Потому он не только не сделал никаких сбережений, но даже не всегда высылал деньги своему нуждающемуся брату. Франц говорил о наследстве, точнее, об отсутствии наследства для своего сына: “Я искал своего счастия; пусть и сын поищет своего. Я постараюсь научить его всему, что пригодится в жизни, а там пусть сам позаботится о себе”.

Под влиянием уроженца Женевы Петр пристрастился к иноземному военному платью. Общеизвестно, что и цивильная европейская одежда была представлена Петру именно Лефортом. Лефорт же внушил Петру мысль, что отсталая Русь просто обязана перенимать опыт и мудрость у просвещенного и цивилизованного Запада. До поры до времени эти “еретические” взгляды царь не афишировал - слишком сильны были еще ревнители старомосковской партии. Только в марте 1690 года поставщиком Лефортом было “сделано немецкое платье в хоромы к нему, великому государю, царю и великому князю Петру Алексеевичу”: камзол, чулки, башмаки, шпага на шитой перевязи и парик. Однако носить свое иноземное платье Петр решается пока только среди иноземцев, а именно в той же Немецкой слободе, где, впрочем, бывает довольно часто. И - вновь воздействие старшего друга: в 1691 году он, подобно Лефорту, нередко появляется там во французском платье. Правда, одеяние монарха не отличалось свойственным Лефорту щегольством и не было усыпано драгоценными камнями.

Царь-труженик, владевший 14 ремеслами, Петр так и не стал щеголем. Это качество ему не смог привить “роскошный” швейцарец. Монарх был предельно экономен и бережлив в личных расходах, часто носил простое суконное платье, рубашку без манжет и парик без пудры; при этом одевался небрежно и неаккуратно; мог появиться на людях в штопаных чулках и стоптанных ботинках. На протяжении многих лет царь демонстративно получал жалование от казны, которое ему за вполне реальные заслуги платил князь-кесарь Федор Ромодановский. И это была сознательная позиция монарха, подчеркивающая, что роскошествовать царю не пристало.

Азовский поход, предпринятый в 1695 году по предложению Лефорта, был фактически провален. Причины тому - отсутствие военных кораблей, а также несогласованность и многовластие среди генералитета русской армии (ею командовали Петр Гордон, Франц Лефорт и Федор Головин). Недовольство в народе против иноземцев (и прежде всего против Лефорта), которым приписывали неудачи, было очень велико.

Но в мае 1696 года Доном к Азову двинулось новое петровское войско - 30 морских судов и 1000 барок для перевозки грузов. Им командовал Лефорт, которому тогда впервые в России был пожалован чин адмирала. Почему же он, уроженец самого сухопутного государства Европы, сделался вдруг по воле Петра российским адмиралом? Современный историк Ольга Дроздова пояснила: “Для ответа нужно представить, кем и чем был для него Лефорт. Это был человек, который открыл для него новый мир. Лефорт кое-что повидал на своем веку, а больше всего создавал впечатление бывалого человека. Таким он выглядел не только в глазах Петра. Флот начинался прежде всего с разговоров о нем с иноземцами, из которых ближайшим другом царя был Лефорт”. Осада Азова была полной, ибо флот Лефорта не допускал к крепости турецких кораблей. 18 июля Азов, наконец, капитулировал.

Царь высоко ценил заслуги своего адмирала. “Когда б у меня не было друга моего Лефорта, то не видать бы мне того так скоро, что вижу ныне в моих войсках. Он начал, а мы довершили” - говорил он впоследствии. Франц Якоб был осыпан царскими милостями - в частности, он был назначен новгородским наместником.

Именно Лефорт, познакомивший Петра с бытовой жизнью Немецкой слободы, заронил в молодом царе желание видеть европейские “политизированные” государства. И вот 9 марта 1697 года из Москвы отправилось посольство. Инкогнито, под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова, ехал в свите посольства и русский царь. Сам по себе этот феномен был новым не только для России, где монархи никогда ни в какие заграницы ездить не помышляли, но и для Европы, где правители тоже, как правило, сидели дома. И “главной особою” российской дипмиссии был Франц Якоб Лефорт, сопровождаемый тайным советником Федором Головиным, статским секретарем (думным дьяком) Прокопием Возницыным, а также 4-мя секретарями, 40 “господскими детьми” знатных родов, 70-ю выборными солдатами гвардии с их офицерами (всего 270 человек).

Ранг Великого посольства означал широкие полномочия послов, особую пышность посольской свиты, представительность и богатство подарков. Внушителен был список стран и дворов, которые предстояло посетить послам: Лифляндия, Курляндия, Пруссия, Саксония, Голландия, Англия, Австрия и др.

Помимо задач дипломатических (поиск союзников в борьбе с Турцией за выход к Черному морю), посольство осуществляло наем на русскую службу иноземных специалистов. Только в Голландии было нанято 900 человек. И здесь неоспорима заслуга Лефорта. Обладавший даром убеждения, Франц со свойственной только ему широтой закатывал роскошные пиры, на коих уговаривал иноземцев ехать служить в далекую, но благодатную Московию. Кажется, одно уже это обстоятельство говорит об ошибочности расхожего мнения историков, что “два младших посла. вели собственно деловые отношения; роль же Лефорта свелась, главным образом, на представительство”. Конечно же, европеец Лефорт, будучи официальным лицом, при многих дворах представлял Россию, создавая о ней новое, выгодное впечатление. В ход шли и его старые связи, которые он использовал на благо своей новой родины. Кроме официальных аудиенций, он выступал с речами на торжественных собраниях, вел дипломатические переговоры о союзе против Турции и о польском престолонаследии, вел переписку с представителями европейских дворов.

Лефорт как первый посол был озабочен тем, чтобы “то великое, что ему доверено. благополучно доставить”. А “великой” была для Лефорта европейская цивилизация, которую он помогал “доставить”, то есть увидеть Петру I своими глазами, чтобы тот возбудил россиян к переменам. Таким образом, в действиях Лефорта явственно видна стратегия - внушить Петру мысль о необходимости европеизации России. Конечно, к этому прибавилось горячее желание самого монарха учиться у Запада: “Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую”, - было вырезано на царской печати. Но все-таки в нетерпении, с каким импульсивный Петр сразу же по приезде из чужих краев стал резать бороды непохожим на европейцев боярам, есть и Лефортова лепта.

В повседневной жизни Лефорт носил немецкое, либо французское платье. Тем симптоматичнее, что для своего заграничного путешествия он, как и другие посланники, облачился в пышную, экзотическую для европейцев боярскую одежду. (Это тем более бросалось в глаза, что свита Франца была одета исключительно в европейское платье). Сохранилось описание торжественного въезда посольства в Голландию, где говорится, что три посла едут “в атласных белых шубах на соболях, с бриллиантовыми двуглавыми орлами на бобровых, как трубы, горлатных шапках; сидят, как истуканы, сверкая перстнями на пальцах и на концах тростей”.

Сохранился портрет Лефорта работы голландского художника Михиля ван Мюссешона, датированный 1698 годом. Франц Якоб гордо восседает в кресле в своем московском одеянии, правда, не в горлатной шапке, а в своем знаменитом парике. Однако есть основания полагать, что подобный наряд был надет им специально для позирования художнику - факты свидетельствуют о том, что именно с 1698 года послы стали носить по преимуществу европейское платье. Существует давняя традиция рассматривать воздействие Лефорта на царя как исключительно благотворное и продуктивное для России. В книге:“Анекдоты о Петре Великом” (1748) Вольтер пытался объяснить европейцам, каким образом дикая отсталая страна Россия превратилась в мощную мировую державу, победившую сильную шведскую армию. Создав вымышленный образ допетровской Московии, а также образ русского царя-дикаря, Вольтер прибегнул к весьма экзотическому приему - на авансцену был выведен герой-наставник, просвещенный европеец Лефорт. Вольтер писал: “Без этого женевца Россия и сейчас, видимо, была бы варварской”. Получалось, что только благодаря воздействию Лефорта на Петра последний превратился в “Прометея, отправившегося за границу за небесным светом, который мог бы оживить подданных”.

Как отметил Николай Копанев, “прямым литературным прототипом отношений Петра с Лефортом в изложении Вольтера были отношения Телемака и Ментора (Наставника) в знаменитом детском романе Фенелона “Приключения Телемака”. Роль Лефорта как благодетеля России явственно просматривается и в книге Вольтера: “Истории Российской империи при Петре Великом” (1758).

Показательно, что цивилизаторская миссия Лефорта в “варварской” стране столь же гиперболизирована европейцем Вольтером, сколь недооцененным при этом остался высокий культурный уровень Московской Руси. То, в чем Вольтер видел скачок в развитии, на самом деле являлось преемственностью жизненных форм. Реформа Петра во многом была завещана XVIII столетию концом XVII века. Как об этом сказал Лев Гумилев, “все петровские реформы были, по существу, логическим продолжением реформаторской деятельности его предшественников”.

В связи с насильственной европеизацией России Петром все чаще и в те времена, да и теперь раздавались голоса об опасности забвения русских традиций. И эта точка зрения бытовала не только среди адептов старины, архаистов и славянофилов. Николай Добролюбов в статье “Первые годы царствования Петра Великого” (1858) писал, что Лефорт о русских обычаях говорил с презрением, тогда как все европейское чрезвычайно возвышал, и молодой монарх захотел превратить Россию в Голландию.

Возможно, наиболее категорично мысль о некоем вредоносном начале, исходившем от Лефорта, была выражена в 1950-х годах эмигрантским историком и публицистом Михаилом Поморцевым (Борисом Башиловым), который заявил, что швейцарец и другие приезжие иноземцы, имевшие огромное влияние на царя, употребили его во зло: внушили Петру “ненависть ко всему родному и к самому русскому народу”. Подобное суждение кажется нам предвзятым. В этой связи уместно привести слова знатока Петровской эпохи Николая Костомарова: “Лефорт, знакомя Петра с культурным ходом европейской жизни, отнюдь не старался своим влиянием выводить вперед иностранцев перед русскими; напротив, советовал Петру приближать к себе русских, возвышать их.”

По инициативе Петра в 1698 году на берегу Яузы для Лефорта был построен роскошный дворец под руководством мастера каменных дел Дмитрия Аксамитова. Он являл собой великолепное сооружение с крышами, украшенными резными гребнями. Зал дворца высотой 10 метров и площадью 300 квадратных метров, обитый шпалерами и английским красным сукном, был украшен портретом Петра, картинами и множеством зеркал.

Новоселье состоялось во дворце 12 февраля 1699 года, а совсем скоро, 2 марта, хозяин его скончался в возрасте сорока четырех неполных лет. Согласно диагнозу врачей, причиной смерти были “жестокая болезнь в голове и в боку и от растворившихся старых ран”, а также “гнилая горячка”.

Известно, что Петр I был суеверен и заказывал себе гороскопы. И современные астрологи не обошли вниманием личности Петра и Лефорта. Поразительно, что в одном из гороскопов раскрывается совместимость двух наших друзей! “Петр I тяжело переживает смерть его лучшего друга, советчика и учителя Ф. Лефорта”, - говорится там о взаимности знаков Близнецы (Петр I) и Козерог (Лефорт). Их отношениям дается следующая характеристика: “Одновременно сложное, противоречивое и продуктивное сочетание. Магическая пара. Она может долго существовать только тогда, когда партнеров объединяет совместное дело, либо при духовном родстве людей. Близнецам импонирует ум партнера, то, как он целеустремленно реализует себя в жизни. Близнецы понимают стремление Козерога к успеху.”. Что ж, налицо и общее дело, и целеустремленность, и духовная близость, связующие Петра и Лефорта - и все это для успеха реформ и процветания России. Не сами ли звезды свели эту Магическую пару? Верно и утверждение о скорби Петра I по поводу утраты своего кармического напарника. Астрологи, правда, не учли только одного - о сохранении, а точнее, о появлении новой Магической пары позаботился один из ее участников, Лефорт.

Именно он подобрал на улице мальчика-пирожника, сына конюха Алексашку Меншикова и познакомил его с царем. Петр дал Алексашке официальный придворный титул спальника, а затем и денщика. Франц Якоб тогда сказал, что он “может быть с пользою употреблен в лучшей должности”. В этом мальчугане с его живостью ума, жадностью к новизне и верности монарху Лефорт, казалось, провидел будущего первого соратника и правую руку Петра, фельдмаршала и светлейшего князя Меншикова.

Потому, когда Петр, оплакивая своего старшего друга, с горечью восклицал: “На кого теперь я могу положиться? Он один был верен мне”, царь еще не осознал вполне, что “минхерц” Меншиков уже занял свое место в его сердце. Ведь это он ночевал с ним в одной палатке во время Азовских походов, сопровождал в поездках по Европе, был неразлучен и в работе, и в попойках. Разумеется, Меншиков не был интеллигентным, грамотным и бескорыстным, как Лефорт. Зато так же был глубоко предан делу Петра, к тому же обладал ярким военным талантом, бесстрашием, недюжинными организаторскими способностями, феноменальной памятью. Со смертью Лефорта распалась старая Магическая пара. Но на ее месте рождалась новая - Петр I и Меншиков. И глубоко символично, что подаренный Лефорту дворец будет всего через несколько лет, в 1702 году, передан Петром I Меншикову.

Но все это будет позднее, а тогда, получив извещение о кончине друга, Петр 8 марта стремглав примчался в Москву. Состоялась погребальная процессия, во главе которой шел сам царь, одетый в глубокий траур. За ним под похоронную музыку шествовали Преображенский, Семеновский и Лефортовский полки. За полками степенно ехал рыцарь с обнаженным мечом, потом следовали два коня, богато убранные, и еще один, под черною попоною. Гроб несли 28 полковников; перед гробом шагали офицеры; на бархатных подушках они торжественно несли золотые шпоры, шпагу, пистолеты, трость и шлем. Далее следовали - все в траурном одеянии - иностранные послы, бояре, сановники. Позади шла вдова покойного в сопровождении 24 знатных дам.

На мраморной надгробной доске Лефорта Петр распорядился вырезать слова: “На опасной высоте придворного счастья стоял непоколебимо”. О каком придворном счастье идет здесь речь? Общеизвестно, что царь игнорировал придворный церемониал, да и Двора в европейском понимании этого слова у него не было - никаких камергеров, пажей, гофмейстеров: всего несколько денщиков и гренадеров! И все-таки Франц был образцом придворного нового типа - не столько местного российского, а - шире! - европейского пошиба. Это был не только бесконечно преданный монарху умный товарищ и советчик, но и носитель изысканных манер, европейской куртуазности и политеса. Петр тем более ценил “политичность” Лефорта, что сам, трудясь над европеизацией России, был лишен европейского лоска в поведении, а в моменты бешенства и вовсе превращался в “русского дикаря”. Царь был демократичен в обращении, любил прямодушие и вовсе не жаловал лицемерие и фальшь. Узок был круг “птенцов гнезда Петрова” (царь еще называл их “своей компанией”) - тем взыскательней относился к ним монарх. Высота их счастья была тем более “опасна”, что именно Петр, со свойственной ему проницательностью, определял цену каждого из них. И Лефорт в этой когорте “непоколебимо” занимал одно из ведущих мест.

Но вернемся к Вольтеру, который сравнил дружбу Лефорта и Петра с отношениями Ментора и Телемака. Хотя в реальной жизни связи между царем и его адмиралом были намного сложнее (прежде всего, это было не одностороннее влияние, а взаимовлияние!), тем не менее образ Ментора- воспитателя, сопровождающего Телемака во всех его жизненных испытаниях и помогающего ему ценными советами, весьма созвучен характеру отношений Лефорта и Петра. Разумеется, с поправкой на то, что это был Ментор именно для русского Телемака.

Лев Бердников

Из книги «Русский галантный век в лицах и сюжетах», Т.1

Лефорт Франц Яковлевич (1655/1656- 1699), российский адмирал (1695 г.), сподвижник Петра I.

Родился 2 января 1656 г. (по новому стилю) в Женеве в семье торговца. С юных лет одержимый страстью к приключениям состоял на военной службе во Франции и в Голландии. В 19 лет (1675 г.) вместе с датским посланником прибыл в Архангельск, откуда перебрался в Москву и поселился в Немецкой слободе.

В 1678 г., после женитьбы на дочери генерала Буктовена Елизавете Сугэ, был принят на службу в чине капитана и участвовал в русско-турецкой войне 1676-1681 гг. Отличившись в боях, получил звание подполковника и в 1683 г. был представлен молодому Петру I. Будучи умным, весёлым и обходительным человеком, Лефорт с самого начала произвёл на будущего императора сильное впечатление. Швейцарца всё чаще видели в селе Преображенском, и в короткое время он сделался незаменимым товарищем Петра во всех забавах. В свою очередь Пётр также часто гостил в Немецкой слободе.

В 1687 г. Лефорт в чине полковника набрал себе полк, названный Лефортовским; участвовал в Крымских походах 1687 и 1689 гг. В 1689 г. он одним из первых явился в Троице-Сергиеву лавру чтобы поддержать Петра в борьбе против царевны Софьи Алексеевны.

После восшествия Петра I на российский престол началось стремительное возвышение Лефорта.

В 1691 г. он стал генерал-лейтенантом, создавал русский флот и в 1695 г. получил чин адмирала. В Азовских походах (1695-1696 гг.) Лефорт командовал русским флотом. В 1697 г. его назначили новгородским наместником. В 1697-1698 гг. Лефорт являлся официальным великим послом в составе Великого посольства в Западную Европу, фактически возглавлявшегося Петром I.

Пользуясь большим влиянием при дворе, Лефорт, однако, не вмешивался в управление. Он покровительствовал иностранцам, но вместе с тем привлекал на государственную службу и продвигал способных русских людей. Сам Лефорт подвергался многочисленным атакам со стороны крайне консервативно настроенных кругов.