Одним из важнейших внешних факторов исторического разви­тия языка в современном языкознании признаются языковые контакты. Науке практически неизвестны гомогенные в структур­ном и материальном отношении языки, развитие которых проте­кало бы в изоляции от внешних воздействий: это обстоятельство позволяет, очевидно, утверждать, что в некотором самом общем смысле все языки могут быть охарактеризованы как «смешанные» . Последствия языковых контактов настолько разнообразны и значительны - в одних случаях они приводят к различного рода заимствованиям, в других - к кон­вергентному развитию взаимодействующих языков (соответст­венно усиливающему центробежные тенденции в развитии отдель­ных представителей внутри групп родственных языков), - в-третьих, - к образованию вспомогательных «общих» языков, в-четвертых, - к языковой ассимиляции, - что в некоторых на­правлениях лингвистики именно в факте контактов усматривали даже решающий стимул развития языковой системы 3 4 . Важность изучения языковых контактов и их результатов обусловливается тем фактом, что оно способно пролить свет и на особенности самого строения языковой системы.

Языковые контакты - сложный и многоступенчатый процесс, тесно связанный с развитием общества. Уже такая общая харак­теристика как активность или пассивность той или иной стороны, участвующей в контакте, определяется внелингвистическими фак­торами - культурным или социальным авторитетом носителей то­го или иного языка, обусловливающим функциональную важность последнего: это тем более очевидно, если учесть, что языковые контакты как правило предполагают существование ряда иных - культурных, экономических и т. п. контактов, вплоть до этничес­ких.

Каузальный аспект языковых изменений, наступающих в про­цессе контактов, как, впрочем, и в процессе языкового развития в целом, в настоящее время изучен далеко не достаточно. Тем не менее бесспорно, что причины контактно обусловленных преобра­зований языка лежат не столько в структуре взаимодействующих языков, сколько за ее пределами. С другой стороны, нельзя сом­неваться в том, что каждое подобное преобразование является<285> следствием взаимодействия целой совокупности причин. К со­вершенно определенным результатам (например, к общему упро­щению морфологической системы, к тенденции к аналитизму и т.п.) приводит уже сам факт языкового контакта, который объективно направлен на устранение идиоматической части каждой из взаимо­действующих структур. Хорошо известно, что изменения в фоно­логической и, отчасти, морфологической системах языка находятся в определенной зависимости от соответствующих изменений в лек­сике. Вместе с тем при этом следует иметь в виду и многочисленные структурные «факторы» языка, способствующие или препятствую­щие тем или иным конкретным преобразованиям. Так, достаточно очевиден факт, что при прочих равных условиях наиболее подвер­жен такого рода преобразованиям язык в условиях контакта с близкородственным языком, характеризующимся большим струк­турным и материальным сходством (ср. также обычные факты мас­совых междиалектных заимствований в рамках единого языка). Наоборот, в слабой степени проницаемы контактирующие языки, характеризующиеся глубокими структурными различиями (ср., например, различное место китаизмов в структурно близких ки­тайскому языках Юго-Восточной Азии, с одной стороны, и в агглю­тинативном японском языке, с другой). Замечено, что иноязычная лексика легче усваивается языками с преобладанием нечленя­щихся с синхронной точки зрения слов, и труднее - языками с активно функционирующими способами словосложения и слово­образования . С другой стороны, включение в систему новых лексем стимулируется и такими внутренними «факторами», как: а) низкая частотность употребления соответствующих исконных слов, делающая их нестабильными, б) наличие неблагоприятной синонимии, в) потребность в экспрессивной синонимии и эвфемиз­мах и др. . Именно структурными парамет­рами языка обусловлено резко различное отношение языков к синтаксическим заимствованиям. Наличие в фонологической сис­теме языка так называемых «пустых клеток» способствует обога­щению его фонемного инвентаря как за счет внутриструктурных преобразований, так и за счет благоприобретенного материала. Сказанного, по-видимому, достаточно для того, чтобы прийти к общему выводу о том, что «только при исследовании внутренних факторов можно решить вопрос, почему одни внешние воздействия оказывают влияние на язык, а другие - нет» .

Одним из основных понятий теории языковых контактов явля­ется понятие билингвизма, вследствие чего изучение двуязычия нередко признается даже основной задачей исследования контак­тов (здесь не затрагивается понятие полилингвизма или многоязы­чия, в принципе сводимого к совокупности двуязычий). Именно в двуязычных группах говорящих одна языковая система вступает в контакт с другой и впервые происходят контактно обусловленные<286> отклонения от языковой нормы, называемые здесь вслед за У. Вейнрейхом интерференцией 3 5 , и которые в дальнейшем выходят за пределы билингвистических групп .

Под двуязычными лицами обычно понимаются носители не­которого языка А, переходящие на язык Б при общении с носи­телями последнего (при этом чаще всего один из этих языков ока­зывается для них родным, а другой - благоприобретенным). Сле­дует при этом отметить, что оживленно обсуждавшийся в прошлом вопрос о степени владения говорящим вторым языком (активность, пассивность и т. ц.) при «подлинном» билингвизме едва ли можно отнести к числу важных не только ввиду того, что в условиях языкового контакта речь идет лишь о коллективном билингвизме, но и в силу того обстоятельства, что единственным следствием не­достаточного владения вторым языком может являться его не­полноценное усвоение, как это имеет место в так называемых «креолизованных» языках. Не имеет при этом значения и то обстоя­тельство, характеризуется ли данный факт билингвизма исполь­зованием второго языка с функционально неограниченной сферой употребления или применением того или иного вспомогательного языка типа пиджина. Напротив, целесообразно разграничение двух различных видов двуязычия - несмешанного и смешанного. При несмешанном двуязычии усвоение второго языка происходит в процессе обучения, в ходе которого обучающемуся сообщаются правила установления соответствий между элементами родного и изучаемого языков и обеспечивается рациональная система за­крепления этих соответствий в памяти. При нем языковая интер­ференция со временем постепенно ослабевает, уступая место пра­вильному переключению от одного языка к другому. При «смешан­ном двуязычии» (термин Л. В. Щербы), устанавливающемся в про­цессе самообучения, оба языка формируют в сознании говорящего лишь одну систему категорий таким образом, что любой элемент языка имеет тогда свой непосредственный эквивалент в другом языке. В этом случае языковая интерференция прогрессирует, захватывая все более широкие слои языка и приводя к образованию языка с одним планом содержания и двумя планами выражения, квалифицировавшегося Л. В. Щербой в качестве «смешанного языка с двумя терминами» (langue mixte а deux termes) 3 6 . Следует отметить, что несмешанное двуязычие характерно для языковых контактов, происходящих в условиях высокого уровня образова­ния и культуры .

Из сказанного должно следовать, что для адекватного понима­ния механизма языкового изменения при билингвизме большое значение приобретает описание процесса контакта в виде моделей<287> обучения с направленностью на «обучаемого», поскольку по край­ней мере одна из контактирующих сторон обучает другую понима­нию языка и говорению на нем .

В истории языков принципиально важно разграничивать два различных следствия языковых контактов - заимствование от­дельных языковых элементов (усвоение большего или меньшего числа субстантных или структурных характеристик) в самом ши­роком смысле слова, с одной стороны, и смену языка в целом, с другой. В последнем случае обычно имеет место последовательное вытеснение языка из различных сфер функционирования языком межплеменного или международного общения типа lingua franca (ср., например, роль языка кечуа для индейского населения Эква­дора, Перу и Боливии и языка тупи для всего атлантического по­бережья Бразилии). В отличие от него языковые заимствования с необходимостью предполагают непрерывающееся наследование языковой основы. Хотя в лингвистике сложилась тенденция к некоторому преувеличению места заимствования отдельных язы­ковых элементов за счет преуменьшения случаев смены языка в целом, в действительности оба явления встречаются практически достаточно часто . Следует учитывать, что обоим явлениям соответствует не столько различная степень интенсивности языкового контакта, сколько разные социальные или политические условия, в которых этот контакт осуществляется. Вместе с тем, по-разному происходит и смена языка: в одном случае она приводит к более или менее полноценному усвоению язы­ка и, следовательно, к языковой ассимиляции соответствующих билингвистических групп, а в других - к неполноценному его усвоению, имеющему своим результатом возникновение так на­зываемых «пиджинов» и креолизованных языков, в прошлом иногда ошибочно квалифицировавшихся в качестве «жаргонов» и даже «искусственных языков». При структурной однотипности этих языков, характеризующихся так называемым «оптимальным» грамматическим строем, переносящим центр тяжести на синтак­сические способы выражения грамматических значений (в них отсутствуют, например, такие избыточные черты европейских язы­ков, как род, число, падеж у местоимений, сложные глагольные формы и т. п.), и существенно редуцированным словарным инвен­тарем 3 7 , креолизованные языки отличаются от пиджинов лишь своей сферой функционирования, поскольку они являются род­ными языками определенных этнических групп в Вест-Индии, За­падной Африке, на островах Индийского и Тихого океанов, в то время как пиджины играют лишь роль вспомогательных языков с очень ограниченной сферой функционирования (последняя черта характеризует и искусственные вспомогательные языки типа эспе<288>ранто и идо). В большинстве случаев эти языки обязаны своим становлением условиям неравноправных социальных или эконо­мических отношений носителей контактирующих языков. Следует отметить, что в современной специальной литературе подчеркива­ется не смешанная, а односторонняя - почти во всех случаях индоевропейская - принадлежность рассматриваемых языков (обращает на себя, в частности, внимание высокий уровень их лексической гомогенности) .

В последней связи необходимо остановиться на понятии «сме­шанного языка», разработка которого в языкознании, несмотря на общепризнанность явлений языковой интерференции, оказалась связанной со значительными трудностями, породившими длитель­ную дискуссию, которая продолжается и в настоящее время (в стороне, естественно, остается понятие типологической «смешанности» реально засвидетельствованных языков). Поскольку, однако, интерес к разработке этой проблематики уже давно обнаружил тенденцию к понижению, можно, по-видимому, сказать, что по сей день остаются в силе сказанные Л. В. Щербой более сорока лет назад слова о том, что «понятие смешения языков - одно из самых неясных в современной линг­вистике». Всю историю сравнительного языкознания сопровож­дают в этом отношении две резко различных линии. С одной стороны, хорошо известна широкая тенденция к отказу от какого-либо противопоставления «смешанных» языков «чистым», представ­ленная именами А. Шлейхера, У. Уитни, А. Мейе, О. Есперсена, Э. Петровича и мн. др. . С другой стороны, не менее широкое направление исследований утверждало целесообразность такого противопоставления: ср. ра­боты Г. Шухардта, Я. Вакернагеля, А. Росетти и мн. др. ; наконец, Л. В. Щерба, различавший простое заимствование и языковое смешение, считал, что в действительности имеют место промежуточные между обоими явлениями формы и что чаще всего оба процесса переплетаются .

Сторонники первой точки зрения чаще всего ссылаются на тезис А. Мейе о том, что всегда, если не происходит полная смена языка, у носителей его сохраняется языковое сознание непрерыв­ной традиции . Однако апелляция к языковому сознанию едва ли во всех случаях приведет к адекват­ному решению. Вместе с тем слабость второй точки зрения состоит в том, что ее представители обращали слишком мало внимания на поиски критериев определения смешанности языка. В настоя­щее время одни из них (например, А. А. Реформатский) признают язык смешанным, если контактное воздействие затронуло не только его лексику, но и фонологическую и морфологическую системы, другие - если это воздействие распространилось на любую из сторон языковой структуры, третьи - если оно привело к ста<289>новлению языка с таким двусторонним родством, при котором трудно определить, элементы какого из них преобладают. Нетрудно убедиться в необоснованности попыток количественного определе­ния смешанности языка. Даже не говоря о произвольности любого принимаемого количественного порога смешанности языка, можно заметить тот факт, что количественный критерий может вступать в противоречие с иерархической значимостью рассматриваемых элементов языка в его структуре.

Во многих случаях длительные языковые контакты в пределах определенного - обычно, хотя и не всегда, относительно ограни­ченного - географического ареала приводят к конвергентному развитию контактирующих языков. В итоге оказалось возможным постулировать существование языковых союзов (Sprachbьnde), характеризующихся той или иной общей для входящих в них язы­ков независимо от их генетических взаимоотношений совокуп­ностью структурно-типологических, а иногда и материальных особенностей, и являющихся одним из объектов исследования ареальной лингвистики в широком смысле (хотя идея о возможности структурного схождения языков, длительное время контакти­ровавших на определенной территории, высказывалась неодно­кратно и ранее, теория языковых союзов была впервые разрабо­тана Н. С. Трубецким и Р. О. Якобсоном, ср. ). Так, среди относительно лучше изученных балканского, за­падно-европейского, древнепереднеазиатского и гималайского язы­ковых союзов первый - в составе греческого, албанского, румын­ского, болгарского, македонского и, отчасти, сербско-хорватского языков - характеризуется, например, такими чертами, как разли­чие так называемого «артикулированного» и «неартикулированного» склонения, совпадение форм генитива идатива, функционирование постпозитивного артикля, отсутствие формы инфинитива, описа­тельное образование (посредством глагола хотеть) формы буду­щего времени, построение числительных второго десятка по типу два + на + десять и т. п. 3 8 Любопытно, что перечисленные черты в той или иной мере разделяет и армянский язык, что как будто говорит в пользу фригийской гипотезы его происхождения, ука­зывающей в конечном счете на Балканы. Наиболее интересные в этом смысле обобщения до сих пор были сделаны преимущественно на материале фонологических языковых союзов . В становлении языковых союзов определяющая роль обычно пред­полагается за авторитетом какого-либо из языков, входящих в данный ареал, и значительно реже - за общим для данной тер­ритории языковым субстратом.<290>

С точки зрения проницаемости для явлений языковой интер­ференции дает себя знать качественное различие отдельных струк­турных уровней языка 3 9 .

Наиболее подверженной контактным изменениям стороной языковой системы, как известно, является лексика. Если иметь в виду отмеченное еще в 1808 году У. Уитни обстоятельство, что именно лексическими заимствованиями опосредствована большая часть других контактно обусловленных изменений - фонологи­ческих и морфологических (исключение составляют синтаксичес­кие), то нетрудно увидеть, к каким далеко идущим для структу­ры языка последствиям они способны приводить. По степени фоне­тической и функциональной адаптаций, протекающим, впрочем, далеко не всегда параллельно, лексические заимствования приня­то разделять на освоенные и неосвоенные (так называемые Lehnwцrter и Frerndwцrter). Преимущественной сферой лексических заимствований в языке, естественно, оказываются более или менее периферийные категории лексики, например, отраслевая термино­логия, имена собственные и т. п. Однако в случаях более или менее интенсивного внешнего давления для контактного проникновения становится открытым и так называемый «основной» словарный фонд языка: ср., например, такие индоевропеизмы финского языка, как hammas "зуб", parta "борода", kaula "шея", пара "пуп", reisi "бедро", karva "волос, шерсть" или такие грузинизмы близкородственного ему мегрельского языка, как c ?vali "кость", |iseri "шея", Zarbi "бровь", xorci "мясо" (следует, впрочем, учитывать, что нередко подобные элементы первоначально проникают в систему в более узком «терминологическом» значении). В особо благоприятных условиях контакта процент усвоенного словаря, особенно для не­которых стилей языка, может быть весьма высоким. Отмечается, например, что средневековые турецкий и персидский литератур­ные языки насчитывали до 80% арабизмов, корейский - до 75% китаизмов 4 0 . Известно, что обилие иранских напластований разных эпох в армянском словаре в течение длительного времени даже мешало адекватному определению места армянского языка среди индоевропейских. Такая высокая степень проницаемости лексичес­кой структуры языка содержит в себе, очевидно, указание на её наиболее открытый - по сравнению с другими уровнями структуры - характер, так что включение нового члена в нее приводит к мини­мальному возмущению существующих системных отношений (А. Мейе на этом основании вообще отказывал лексике в системности).<291>

Лексические включения с необходимостью приводят к развитию в языке синонимии (впрочем, обычно - неполной), к сдвигам в семантике исконных слов (так, в США под воздействием семан­тики англ. to introduce, порт. introduzir, ит. introdurre и фр. introduire приобрели дополнительное значение "знакомить, пред­ставлять"). С другой стороны, как это ясно видел еще Г. Пауль, именно через массовые случаи усвоения лексем однотипного строе­ния происходит заимствование отдельных словообразовательных аффиксов . Так, в английском языке приобрел продуктив­ность словообразовательный суффикс -ibie, -able (ср. eatable "съе­добный", workable "подлежащий обработке"), который был вы­членен из массы слов среднефранцузского происхождения типа admirable, agreable, credible, possible и т. п. Аналогичным образом достаточно высоким оказывается по языкам и число фразеологи­ческих оборотов: подавляющее большинство из них представлено кальками, хотя хорошо известны и случаи прямого усвоения вы­ражений из близкородственных языков (ср. старославянские фра­зеологизмы в русском).

В грамматической структуре языка в рассматриваемом отно­шении выделяются две существенно различные стороны - морфо­логия и синтаксис. Если первая из них, как это постоянно подчер­кивается, характеризуется очень высокой степенью непроницае­мости, то вторая во многих случаях оказывается весьма подвер­женной внешнему воздействию. Не случайно то обстоятельство, что лингвисты, вообще отрицавшие возможность языкового сме­шения (У. Уитни, А. Мейе, О. Есперсен и др.), апеллировали прежде всего к факту «непроницаемости» морфологии. Действи­тельно, наиболее очевидный результат любого сколько-нибудь тесного языкового контакта, как это было замечено еще в 1819 году Я. Гриммом, состоит не в обогащении, а напротив - в упроще­нии морфологии , кото­рая в своей наиболее яркой форме характеризует креолизованные языки и пиджины. В таких случаях морфологические способы вы­ражения значений, как правило, заменяются в результирующей языковой системе лексическими, а также синтаксическими, вслед­ствие чего резко обедняется состав морфологических категорий. Как отмечает В. Ю. Розенцвейг, убедительное подтверждение та­кого рода исключения «идиоматических» (т. е. отсутствующих в од­ном из контактирующих языков) категорий было получено И. А. Мельчуком в его работах по построению языка-посредника для машинного перевода: согласно последнему в языке-посреднике должны иметься средства выражения всех значений, привлекае­мых к переводу языков, и не должно быть значений, обязательных лишь для одного из них (последние превращаются в лексические) .

Несмотря на то, что в настоящее время лингвисты значительно менее абсолютны в негативном мнении относительно проницаемости<292> языковой морфологии, тезис об исключительности заимствования словоизменительных форм остается в силе .

Чаще всего речь идет только об усвоении отдельных морфоло­гических показателей (новых алломорфов наличных в языке мор­фем), т. е. субстанции, а не самих структурных единиц , ср. проникновение именной алломорфы мн. ч. -s из английского в норвежский (order-s, check-s, jumper-s и т. п.) и уэльсский, и из французского в немецкий (die Genies, die Kerls, die Frдuleins и т. д.), распространение форм арабского, так называемого «ло­маного» множественного числа в персидском, турецком и отдель­ных других языках Ближнего Востока и Средней Азии. Достовер­ные случаи, когда в итоге языковой интерференции происходят какие-либо приобретения в морфологической структуре, едва ли известны. Отдельные факты, приводящиеся в качестве иллюстра­ции подобных изменений (например, русские глагольные флексии в алеутском диалекте острова Медного и Беринговом проливе 4 1), могут подразумевать не столько морфологические заимствования, сколько смену языка в целом.

В ином положении оказывается синтаксис, который в языках с относительно свободным порядком слов в предложении способен под давлением смежной языковой системы активно перестраивать­ся. Для иллюстрации возможной гибкости синтаксиса таких языков достаточно указать, например, на далеко идущие соответствия в структуре предложения во многих языках древних переводов биб­лейского текста. Вместе с тем, в тех языках, в которых основная тяжесть передачи грамматических значений ложится на синтаксис, синтаксические заимствования ограничены самой периферийной частью системы (ср. минимальную роль синтаксического калькиро­вания с иностранных языков в языках типа китайского).

Несмотря на несколько преувеличенное в прошлом представ­ление о роли языковых контактов в историческом развитии фоно­логической системы языка, факты, иллюстрирующие эту роль, да­леко не столь редки, как это имеет место в области морфологии. Конечно, достаточно очевидно, что в наиболее общем случае кон­тактного взаимодействия языков включаемая лексика фонетически аккомодируется по определенным правилам субституции звукотипов к специфике фонологической системы усваивающего языка: так, например, английское θ преимущественно субституируется в дру­гих языках через t , s и f (это явление лежит в основе возможности установления системы звукосоответствий между любыми по своему происхождению контактирующими языками, подчеркнутой еще Н. С. Трубецким). В этом случае возможны лишь изменения не­которых особенностей фонологической синтагматики данного язы­ка: возникновение ранее отсутствовавших последовательностей фо<293>нем, изменение закономерностей начала и конца слова, нарушение некоторых надсегментных характеристик слова и т. п.

Однако в условиях более интенсивного контакта, сопровожда­ющегося уже включением более или менее значительного слоя фо­нетически неаккомодирующегося материала, в фонологической системе заимствующего языка сдвиги происходят как на уровне субстанции, так и на уровне самой структуры. Поскольку употреб­ление благоприобретенной для того или иного языка фонемы в речи билингвистичной части его носителей непоказательно, так как может объясняться вкраплением элементов второй языковой системы, критерием, на основании которого можно судить, заим­ствована уже фонема в данном языке или нет, следует считать факт появления ее в речи монолингвов (но независимо от того, проникло ли ее употребление в исконный материал языка) . Примером контактно обусловленных изменений первого рода, когда затронутой оказывается антропофоническая сторона, могут послужить преобразование всей так называемой «напряженной» се­рии смычных и аффрикат в смычногортанную в некоторых армян­ских диалектах, а также фонологическая система румынского язы­ка, подвергшаяся столь сильному славянскому воздействию, что, по образному определению Э. Петровича, румынский язык можно было бы рассматривать как романский со славянским произноше­нием .

В структурном плане языковые контакты иногда оказываются решающим фактором в фонологизации уже существующих в дан­ной фонологической системе аллофонов, особенно при наличии в системе так называемых «пустых клеток» (ср. фонологизацию f в русском, смычного g в чешском, гласных е и о в языке кечуа) или во включении в инвентарь новой фонемы. Такое включение за­хватывает поначалу весьма ограниченные слои словаря. Так, на­пример, в осетинском языке первоначально чуждые системе смычно-гортанные согласные характеризуют в основном субстратную и экспрессивную лексику. Необходимо вместе с тем отметить, что усваиваемые из других языков звукотипы нередко обладают неус­тойчивым или во всяком случае недостаточно ясным фонологическим статусом. Так, фонема? («айн»), встречающаяся в персидском иск­лючительно в словах арабского происхождения, характеризует только некоторые стили языка, опускаясь в остальных. С другой стороны, звукотип арабского происхождения q , передающийся на письме буквой?? «каф», располагает в персидском лишь статусом аллофона фонемы γ (еще в настоящее время около 60% слов, содер­жащих q , - арабизмы или арабизованные иранские слова) 4 2 . На определенном этапе заимствования, когда включаемый в систему звукотип функционирует лишь в фонетически неассимилирован<294>ной лексике, иногда говорят о сосуществовании в языке двух фоно­логических систем, одна из которых ограничена рамками заимство­ванного материала: так, в языке мазатек (Центральная Америка) в слове siento "сто" (исп. ciento) налицо единственный для этого языка случай сочетания п + t (во всех остальных случаях в аналогичной позиции выступает аллофон фонемы /t / - d , дающий основания говорить о вхождении этого t в особую систему 4 3 . Наиболее ощутимые сдвиги происходят в фоно­логической системе языка, оказывающегося в условиях интенсив­ного и длительного контактного воздействия .

Выше была отмечена целесообразность различения случаев поверхностного контактирования языков, приводящих к заимство­ваниям, по существу не затрагивающим внутренней структуры языка, и случаи более глубокого языкового проникновения, так или иначе отражающиеся на структуре языка (последние обычно сопровождаются соответствующим этногенетическим процессом), при наличии которых принято говорить о языковом смешении. В последних случаях с ассимилируемым языком соотносятся раз­работанные в языкознании понятия субстрата, суперстрата и не­сколько реже встречающееся понятие адстрата. Субстратом при­нято называть язык-подоснову, элементы которого растворяются в наслаивающемся языке (например, дравидийский субстрат для индийских языков, кельтский и др. - для романских, «азианичес­кий» - для армянского). Под суперстратом, напротив, понима­ется язык, наслоившийся на какой-либо другой, однако с тече­нием времени растворившийся в последнем (например, герман­ский язык франков в отношении французского, романский язык норманнов в отношении английского). В качестве адстрата квали­фицируется ассимилирующийся территориально смежный язык (для обозначения тесного контакта двух языков с взаимопроник­новением структурных элементов предложен термин «интерстрат»).

Хотя самое понятие языкового субстрата впервые было сфор­мулировано, по-видимому, еще в 1821 году Бредсфордом, его кон­кретная разработка прежде всего связывается с именем итальян­ского лингвиста Дж. Асколи, положившего начало рассмотрению роли субстрата в формировании романских языков . Для правильной квалификации элементов смешения при этом необхо­димо иметь в виду, что если для этнического субстрата сохраняе­мые элементы языка-подосновы являются пережиточными («ре­ликтовыми»), то в составе наслаивающегося языка-победителя они должны быть охарактеризованы как благоприобретенные. Воз­действие субстрата, нарушающего в той или иной мере действие внутренних закономерностей развития языка, распространяется на все стороны языковой структуры. Поэтому, например, наличие определенного лексического слоя, включающего ономастику и<295> даже топонимику, становится в этой смысле показательным толь­ко при очевидных следах субстрата в фонологии и грамматике. Поскольку структурные сдвиги, обусловленные давлением со сто­роны другой языковой системы, происходят очень медленно, задан­ные субстратом импульсы могут находить свою реализацию спустя очень длительное время имплицитного существования в языке . В некоторых случаях с субстратным фактором может быть связано становление языковых семей. Так, очевидна его роль в трансформации латинского языка в современные роман­ские. Как результат некоторого языкового союза, образовавше­гося путем наложения языков завоевателей, говоривших на «протосанскритских» наречиях, на местные языки различного проис­хождения, В. Пизани рассматривает индоевропейскую семью в целом . Сходные идеи еще большей популяр­ностью пользуются в уральском языкознании . Однако, несмотря на то обстоятельство, что гипотезы о воздействии суб­страта во многих конкретных случаях дают вполне удовлетвори­тельное объяснение особенностям исторического развития языков, как справедливо отмечали еще А. Мейе и О. Есперсен, к ним сле­дует прибегать с большой осторожностью, так как неизвестность в большинстве случаев предполагаемого субстратного языка не позволяет верифицировать эти гипотезы.

Признаки воздействия языкового суперстрата (термин «супер­страт» предложен В. Вартбургом на конгрессе романистов в Риме в 1932 году ) в отличие от субстрата, как правило, исто­рически засвидетельствованного, обычно усматриваются в неко­торых фактах фонетики, упрощении грамматической структуры и наличии характерных лексических групп (ср., например, «военную» терминологию германского происхождения, обнаруживае­мую в романских языках).

Наиболее проблематичным по своей значимости и поэтому наи­менее популярным в языкознании является понятие адстрата (тер­мин «адстрат» впервые употреблен в 1939 году М. Бартоли ), соотносящееся с чуждым языком, элементы которого прони­кают в поглощающий язык в районах маргинального контактиро­вания обоих языков и только позднее распространяются по более обширной языковой территории (ср., например, белорусско-ли­товские, польско-литовские, словинско-итальянские и т. п. взаимо­отношения). Существует попытка истолкования адстрата как своего рода субстрата, продолжающего на определенной территории оказывать воздействие на язык - победитель 4 4 .

Изложенные выше соображения позволяют сделать некоторые более или менее определенные выводы. Прежде всего образование новых языковых единиц в результате смешения других может быть с достаточной достоверностью прослежено только на уровне<296> диалектов, не достигших так называемого порога интеграции. Под порогом интеграции понимается совокупность языковых особен­ностей, препятствующих языковому смешению. Так, например, несмотря на то, что на определенных территориях русский язык контактирует с такими родственными языками, как польский или литовский, все же не наблюдается образования смешанных поль­ско-русских или литовско-русских диалектов. Это означает, что вышеуказанные родственные языки достигли порога интеграции, исключающего их смешение.

Многочисленные исследования над языками, находящимися в состоянии контактирования, убедительно показывают, что об­разование нового языка в результате смешения существенно раз­личных языков является фикцией.

Языки определенным образом деформируются под влиянием других языков, но не перемешиваются. При этом разные уровни языка реагируют по-разному. О смешении в подлинном смысле слова можно говорить только в области лексики. В области зву­ковой системы может наблюдаться усвоение некоторых чуждых данному языку артикуляций, но отнюдь не перемешивание двух систем. Системы словоизменительных элементов, как правило, почти никогда не перемешиваются. Поэтому здесь не может быть речи о смешении. Язык может воспринимать только отдельные типологические модели. Усвоение типологических моделей харак­терно также и для синтаксиса, хотя в этой области может наблю­даться заимствование некоторых элементов связи, например, со­юзов. Отдельные словообразовательные элементы могут заимст­воваться. Кроме того, как указывалось выше, иноязычное влия­ние может проявляться в характере ударения, значении грамма­тических форм, оно может в известной степени направлять язы­ковое развитие и т. д.

В контактирующих языках происходят фактически два про­цесса - частичное смешение (в определенных областях) и усвое­ние типологических моделей. Для более точного наименования этого явления более подходит термин языковая интерференция, а не языковое смешение.

Если рассматривать интеграцию языков под этим углом зре­ния, то формулировку Н. Я. Марра и И. В. Сталина в одинаковой мере придется признать односторонней и неправильной. Н. Я. Марр был неправ, когда объявлял смешение единственным способом об­разования языковых семей и языков, поскольку смешение в под­линном смысле этого слова в языках не происходит, если не при­нимать во внимание возможности смешения близкородственных диалектов. Односторонность формулировки, данной И. В. Стали­ным, заключается в том, что победа одного языка над другим, ко­торую можно рассматривать только как один из важных случаев контактирования, возводится в данном случае в абсолют и прев­ращается в своего рода закон. В действительности степень влияния<297> одного языка на другой зависит от действия самых различных фак­торов.

Известные трудности представляет объяснение явлений, под­меченных Иоганном Шмидтом - автором так называемой теории волн. Рассматривая различные индоевропейские языки, Шмидт пришел к выводу, что географически ближе расположенные друг к другу языки больше имеют между собой сходства, чем языки далеко отстоящие .

Явления языковой аттракции наблюдаются и в других язы­ковых семьях. Можно предполагать, что специфические матери­ально родственные черты сходства в двух соседствующих языках возникли еще в тот период, когда они были близкородственными диалектами, не достигшими порога интеграции.

Наиболее типичной методологической ошибкой, нередко встре­чающейся в работах некоторых лингвистов и в особенности архео­логов, является отождествление языковой интерференции с этни­ческим или расовым смешением. При расовом или этническом сме­шении действительно происходит смешение различных физичес­ких черт, тогда как языковая интерференция, как указывалось выше, имеет свои специфические особенности.

Реферат по языкознанию

КОНТАКТЫ ЯЗЫКОВ

Введение

1. Основные факторы языковых контактов

Теорию о языковых контактах в своих работах стали развивать такие языковеды и лингвисты, как И.А. Бодуэн де Куртенэ, Л.В. Щерба и Н.С. Трубецкой, Э. Сепир, У. Вайнрайх и Э. Хауген, взяв за основу труд Г. Шухардта. Эта теория очень важна для социолингвистики, занимающейся изучением истории, развития и функционирования языка, где необходимо учитывать все экстралингвистические факторы, в частности отношения между языками.

Языки контактируют и представляют собой результат многовекового взаимодействия многих языков. У каждого народа, безоговорочно, существует свой определённый набор слов, выражений, терминов и оборотов, тем не менее, люди также склонны заимствовать эти языковые и речевые единицы со стороны. Как говорил Эдуард Сепир – «подобно культурам, языки редко бывают самодостаточными». Так мы, например, знаем, что Греческая культура оказала мощное влияние на Римскую империю, которая, в свою очередь, донесла ее до Европы, а латинский алфавит является основой письменности многих современных языков.

Контактирование языков связано процессами культурного взаимовлияния [Сепир]. Существование этого фактора доказывают исследования заимствованных слов и анализ происхождения слов языка. По мнению Сепира, существует пять языков, оказавших серьёзное воздействие на историю цивилизации и выступающих в качестве проводников культуры – классический китайский, санскрит, арабский, греческий и латинский. Тем не менее, культурное влияние языка не всегда прямо пропорционально его собственной литературной значимости и месту, занимаемому в мировой культуре его носителями. Так, например, древнееврейский язык, передаёт чрезвычайно значимую культурную традицию, но не оказывает сильного влияния на азиатские языки, в отличие от арамейского.

Языковые контакты также необходимо учитывать при развитии национальных языков, повышении культуры речи и т.д.

Контактирование языков – это вопрос историко-географической, социальной, психологической и культурной сфер. Отсюда и вытекают четыре основных фактора языковых контактов [Вандриес, фр. лингвист]:

· экономический

Пример. С конца 19 века в Индии обнаружилось чёткое разделение индусов и мусульман по языковому признаку. Хинди стал восприниматься как один из отличительных признаков индуса, а урду – мусульманина. И это затруднило взаимные контакты двух самых крупных языков Индостана [Халмурзаев].

· политический

Пример. Один и тот же язык, обслуживающий две части исторически разделённого народа (корейцы Севера и Юга), используют разные источники заимствований, что обусловлено идеологическими и политическими ориентациями. (Корейский язык в КНДР заимствует из русского языка, язык Южной Кореи – из английского).

· религиозный

· фактор престижа

Пример. В последнее время на арабский язык существенно влияют индийские языки благодаря популярности индийских и пакистанских фильмов в арабском мире.

2. Типология контактов

Многообразие языковых контактов зависит от степени воздействия одного языка на другой – от заимствования отдельных элементов до полного слияния. Исходя из этого, Л.В. Щерба в своей специальной статье «О понятии смешения языков» выделил три типа контактирования:

1. Собственно заимствования одним языком из других, иностранных.

2. Влияния иностранного языка, вызывающие изменения в том или ином языке (калькирование; заимствуется лишь значение).

3. Результаты недостаточного усвоения какого-либо языка.

Классификация составлена по принципу направленности контактов и степени участия в них ярусов языковой системы [Белецкий].

· Одностороннее воздействие. Давление оказывает только один уровень какого-либо языка. Чаще всего наблюдается в случаях, когда один из контактирующих языков мёртвый, но широко используется в качестве литературного/культурного языка. Пример – влияние латинского, древнегреческого или старославянского языков на русский на лексическом уровне.

· Обоюдное действие. Взаимодействие на уровне лексики. Пример – взаимообмен лексемами между английским и французским языками; отношение русского языка с другими языками народов бывшего СССР.

· Преобразовательное воздействие. Один язык воздействует сразу на несколько ярусов другого языка. Пример – персидский литературный язык фарси преобразовался в результате длительного и широкого воздействия на него со стороны арабского языка.

· Скрещивание языков. В результате контактов затронуто несколько ярусов взаимодействующих языков. В последствии возникают языковые союзы/лиги. Языки, которые входят в союз, имеют характерные черты сходства на всех ярусах, возникшие лишь в результате контактирования, но не являющиеся наследием общего происхождения. Пример – болгарский, румынский, албанский и новогреческий языки входят в балканский языковой союз [Трубецкой]. Существуют также скандинавская, эфиопская и другие лиги языков. Считается и, что немецкий, французский и итальянский языки образуют единую языковую лигу в условиях единой страны – Швейцарии.

· Слияние языков. На основе взаимодействия двух или более языков возникает новый язык. Пример – в Меланезии возникло меланезийское эсперанто (большая часть словарного запаса заимствована из английского, а грамматика – из языка обитателей полуострова Газель в Новой Британии) [Стингль].

3. Контактные языки

В науке о языке в настоящее время принято выде­лять следующие типы контактов языков:

· адстрат - сосуществование и соприкосновение языков (обычно в пограничных районах) с их взаимо­влиянием;

· суперстрат - этим термином определяют язык, наслаивающийся на язык коренного населения и раство­ряющийся с течением времени в этом последнем;

· субстрат - под этим термином понимают язык-подоснову, который растворяется в наслоившемся на нем языке. Иными словами, явление, обратное супер­страту.

Результатом предельного языкового контактирования являются процессы пиджинизации и креолизации. Эти процессы важны при образовании новых средств массового общения.

По мнению Дьячкова, «пиджинизация - это сложный социолингвистический процесс, способствующий формированию контактного языка (неродного ни для кого из говорящих на нём), нерегулярно используемого в ограниченной сфере общения. Пиджинизация является своеобразной разновидностью языковых контактов, в результате которых исходный язык (язык-источник) подвергается значительным структурно-типологическим изменениям, характеризующимся редукцией на всех его уровнях».

Примеры пиджинизации: пиджин-инглиш в Китае, бич-ла-мар, лингва-франка в Северной Африке. Пиджинизации подвергаются такие языки, как английский, французский, немецкий, испанский, португальский, русский.

Структурная особенность пиджинов: 90-95% словаря – это лексика исходного языка, слова однозначны, словоизменения почти нет, синтаксические отношения реализуются только через словопорядок, а единственная модель предложения – подлежащее + сказуемое + дополнение . От искусственных языков (специальные языки, которые, в отличие от естественных, сконструированы целенаправленно) пиджины отличаются стихийностью формирования и функционированием в специфических условиях.

Пиджинизация возникает в местах оживлённой человеческой (торговой, портовой) деятельности, в условиях принудительного труда, когда в контакт вступают люди, говорящие на разных языках. Появлению способствует низкий уровень образования, социально-психологическая дистанция между угнетающими и эксплуатируемыми.

Язык – элемент комплекса отношений между людьми, поэтому контактируют не языки, а их носители, которые, в свою очередь также являются носителями культур, менталитета, ощущения ценностей. Ввиду этого, контактные языки иногда являются знаком принадлежности коллектива к определённой социально-культурной группе. В Японии образовался так называемый «катаканный английский язык», связанный со стереотипами японской массовой культуры, которая всё американское считает престижным (даже реклама на этом языке эффективней).

Если ни для кого не являющийся родным пиджин начать использовать в международном общении и расширить его функциональные возможности, то он может нативизироваться (превратиться в родной язык каких-либо этнических общностей). Расширенные пиджины называются креольскими языками. Креолизация – процесс нативизации расширенного пиджина, сопровождающийся ещё большим расширением его функциональной валентности и структуры. Существуют англо-креольские ток-писин в Папуа-Новой Гвинее, сранан-тонго в Суринаме, франкокреольские креоль-сесельва на Сейшельских островах и ансьен на Гаити, португалокреольские языки в Гвинее-Бисау и Кабо-Верде. Креольский язык и язык-источник – это две различные системы.

Результатом языковых контактов на уровне идиолекта является интерференция. Интерференция - взаимодействие языковых систем в условиях двуязычия, складывающегося либо при контактах языковых, либо при индивидуальном освоении неродного языка; выражается в отклонениях от нормы и системы второго языка под влиянием родного.

4. Вопрос о пределах взаимовлияния языков

Благоприятным условием для контактирования является билингвизм, когда человек является носителем сразу двух языковых систем. Пример – взаимодействие русского и бурятского языков. Ввиду жизненной необходимости русские учили бурятский язык и вскоре становились двуязычными. Бурятская лексика стала настолько привычна русским сибирякам, что они перестали чувствовать их иноязычное происхождение.

Проблема контактирования тесно связана с проблемой устойчивости языка, возможности заимствования на фонемном и морфемном уровнях языка. Эти заимствования часто оспариваются. Тем не менее, исследования показали, что заимствования на этих уровнях возможны. Новые фонемы чаще всего встречаются в заимствованных словах, поэтому некоторые учёные сомневаются в возможности «чисто фонетических» заимствований. И всё же, характерные фонетические особенности имеют тенденцию распространяться на широких территориях, независимо от лексики и строя языков, участвующих в этом процессе [Сепир].

Возможно заимствование целых словесных классов.

Крупные грамматические заимствования возможны лишь в результате тесного и долгого контактирования при специфичных условиях.

5. Лингвистическая контактология

Современная лингвистика считает языковые контакты объектом специального лексикографического описания. Создают словари, в которых язык отображён посредством контактов его с другим языком. Термин лингвистическая контактология был введён болгарским языковедом И. Лековым, а в 1994 году вышел в свет «Контактологический энциклопедический словарь-справочник» под редакцией В.М. Панькина. В первом выпуске словаря рассматриваются проблемы контактного взаимодействия русского и более 30 самобытных языков, преимущественно языков малочисленных народов и этнических групп, контактирующих с русскими в пределах Северного региона РФ – от Кольского полуострова до Курильских островов, на территории Берингова пролива и от острова Таймыр до Амура.

В словаре отображены контактные языки с русской основой – русско-норвежский и русско-китайский пиджины, а также язык алеутов на острове Медный. В словаре фиксируются конкретные результаты контактирования русского национального языка с другими языками сопредельных этнокультурных общностей на определённом историческом срезе и в синхронии. Также словарь систематизирует данные о родных языках нерусских народов на территории России, фиксирует специфические черты этих языков, анализирует особенности бытования самобытного языка в условиях полиэтнической среды (двуязычия и многоязычия) с известной долей прогнозирования.

Весьма актуальными в сфере культуры речи и определения языковой политики являются теоретические проблемы контактирования. Вопросы возникали в нескольких аспектах: заимствовать или нет, если да, то в какой степени? Проблема заимствования усугубилась в 19 веке, когда возникли два противоположных мнения. Одно принадлежит В.Г. Белинскому, который считал, что неважно, что и у кого заимствовать, главное, чтобы сохранялось лексическое значение. И если заимствованное слово лучше справляется с этой ролью, так лучше его и использовать. Эта мысль возникла как реакция на запретительные установки славянофилов. Другая точка зрения, которой придерживался и Л.В. Щерба – заимствования хороши тогда, когда они идут на пользу.

Несомненно, язык обладает неким пределом заимствования. Так, русский язык не переполнился заимствованиями во время татаро-монгольского нашествия или литовских войн. По мнению Л.В. Щербы, русская культура подверглась влиянию запада, но тем не менее, не перестала быть русской.

Иная ситуация с порогом заимствований обстоит в Японии: жители старшего поколения жалуются, поскольку с трудом понимают смысл того, что говорят по телевизору или пишут в газетах об образе жизни молодёжи. Ежегодно японский лексикон претерпевает появление около шести тысяч новых слов (большинство – английские). Источником и носителем новых слов является молодёжь, стремящаяся говорить на сленге, непонятном для взрослых [Известия.1999.23.12 С.7].

Проблема контактов языков и языковых заимствований должна рассматриваться в связи развития культур и процессов цивилизации.

У проблемы контактов языков и культур есть ещё один аспект, которому ранее гуманитарные науки внимания не уделяли. Это категория культуры под названием языковая толерантность – высокая степень культурного и языкового самосознания, выражающаяся в высоком уважении как к иному языку, так и к родному. Толерантность – чувство, приобретаемое в результате контактов национальных языков и культур, в преодолении конфликтов через взаимодействие культур и культурный компромисс. Воспитание языковой толерантности – долг нравственного человека. [Нерознак 1994:27].

Контактирование языков - это взаимодействие структур языка, обладающих различной внутренней организацией и разными функциональными связями со средой - природой и обществом. Выходит, что контактирование - это условие и результат взаимодействия культур как систем большего уровня, чем язык.

«Соприкосновение языков, - пишет Ж. Вандриес, - является исторической необходимостью, и соприкоснове­ние это неизбежно влечет за собой их взаимопроникно­вение».

Часто в результате контактирования языков образуется новый. Таким образом, назвать хотя бы примерное число существующих языков крайне и крайне затруднительно.

В какой степени и на каком уровне бы ни происходило контактирование, на результат влияют не только сами формы контактов и структура языков, но и факторы неязыкового характера: экономические, политические, этнические, социальные географические, военные условия сопри­косновения языков, культурный престиж вступивших в контакт языков, многочисленность говорящих на них на­родов.. Разнообразие этих факторов настолько велико, что невозможно все учесть и каким-то образом классифицировать. Но одно ясно: изучение контактов конкретных языков необходимо всегда проводить, учитывая исторические обстоятельства их возникновения.

Контактирование языков изучено не полностью. Существует ещё ряд вопросов, с которым науке ещё придётся разобраться.

1. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%81%D0%BA%D1%83%D1%81%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA

2. http://www.classes.ru/grammar/110.Zvegincev_Ocherki_po_obshemu_yazykoznaniyu/html/1_8.html

3. Головин Б.Н. Введение в языкознание. Учебное пособие. М. 1983. С. 76-78.

4. Хроленко А.Т., Бондалетов В.Д. Теория языка. Учебное пособие. М. 2004. С. 362-372

Языковые контакты не исчерпываются процессами интеграции и дифференциации. Представляя собой сложное неодномоментное явление, они могут приобретать разные формы.

Интенсивные и долговременные контакты народов приводят часто к двуязычию (или билингвизму Ы ‘двойной, двоякий’, lingua ‘язык’). Установлено, что около половины всего населения земного шара является либо двуязычным, либо многоязычным, причем во многих странах мира двуязычие является нормой (ср., например, ситуацию в России, на территории которой, наряду с русским, существуют такие языки, как татарский, башкирский, якутский, бурятский, осетинский и многие другие, в связи с чем население соответствующих республик владеет несколькими языками; или в Индии, в Западной Африке и Новой Гвинее, где жители обычно владеют местным, региональным вариантом языка и колониальным языком).

Двуязычие, таким образом, это функционирование двух языков в пределах одного общества, члены которого в повседневной жизни постоянно пользуются обоими языками: дома они, например, могут говорить на одном языке, а на работе или в магазине с легкостью переходить на другой. Многие образованные африканцы, живущие в городах, дома говорят на местном языке, а на государственной службе пользуются французским или английским.

Совместное существование языков в рамках одного общества (государства) нередко приводит к тому, что языки начинают дифференцироваться в функциональном отношении, вследствие чего возникает функциональное неравенство языков, когда один из них используется только в одной сфере общения, куда второй язык, как правило, не допускается. Так возникает явление функциональной диглоссии (di ‘два’, glossa ‘язык’, т.е. буквально ‘двуязычие’). Диглоссия характеризуется целым набором признаков: 1) функциональное распределение языков приводит к тому, что один из них используется в «высоких» сферах и ситуациях общения (например, в церкви, науке, образовании), тогда как другой - в повседневном общении или в некоторых, строго определенных жанрах письменности (например, в договорах, делопроизводстве, рекламе и т.д.); 2) в языковом сознании социума язык, использующийся в высоких сферах, обладает особой престижностью; 3) этот язык является надэтническим языком, т.е. он не является родным (материнским) языком ни для одной этнической группы населения; 4) овладение этим языком возможно только лишь в процессе специального обучения, ибо естественным путем (т.е. в семейно-бытовом общении) он не передается. Примером такой функциональной диглоссии может служить ситуация в Московской Руси до Петровских преобразований, когда два родственных языка - древнерусский и церковнославянский находились в отношениях функционального распределения: «правильным», нормированным языком русского средневековья был церковнославянский (на этом языке разговаривали с Богом, на него с греческого переводили богослужебные книги), тогда как в быту и в делопроизводстве (например, при описи имущества или принятии судебных решений) употреблялся древнерусский.

Языковые контакты ведут нередко к образованию так называемых контактных языков, являющихся вспомогательными смешанными языками с крайне бедным словарем и минимальной, неустоявшейся грамматикой. Контактный язык - это результат неудавшейся попытки выучить язык соседа, партнера но коммуникации, т.е. это язык межэтнического общения, гибридный по своему происхождению (так как фонетика и большая часть лексики восходят к одному из контактирующих языков), ограниченный по функции (используемый чаще всего как язык торговли в портах или на рынках). Среди таких языков-посредников различают лингва франка и пиджины.

Лингва франка (lingua franca ‘франкский язык’) - это торговый язык, который сложился в Средние века в Восточном Средиземноморье на основе французской и итальянской лексики и использовался как средство общения арабских и турецких купцов с европейцами. В современной социолингвистике этот термин расширил свое значение и стал обозначать любой контактный язык в межэтническом общении (например, упрощенный вариант суахили в Восточной и Центральной Африке).

Пиджин (business ‘дело’) - это устный язык торговых и деловых контактов, в основе которого лежит смешение элементов одного из европейских языков (английского, голландского, испанского, французского и др.) с элементами туземного языка. В этом языке, как правило, европейский словарь, а фонетика, словообразование и грамматика - туземные. Функциональное использование этого языка ограничено лишь деловым межэтническим общением (примером такого языка может служить морской пиджин бичламар на английской основе: он использовался на островах Океании в местах стоянок китобоев и на самих судах, так как команды комплектовались из матросов-океа- нийцев; другой пример - торговый пиджин - язык руссенорск , сложившийся в XIX в. и употреблявшийся норвежскими рыбаками и русскими купцами в пограничных районах: в нем всего 300 слов и довольно простая грамматика).

Иногда эти языки-пиджины могут расширять свои коммуникативные функции и использоваться не только как средство общения туземцев с европейцами, но и как средство общения местных этносов в межэтнических контактах.

Так возникает креольский язык, который постепенно становится родным языком определенной этнической общности. В этом языке расширяется словарь, усложняется фонетическая и грамматическая структура, т.е. язык-пиджин стремится стать естественным языком. Примером такого языка могут служить креольские языки на французской основе о. Гаити и о. Мартиника, которые стали родными для подавляющего большинства населения, а также возникший на английской основе креольский язык ток-писин , один из национальных языков Папуа Новой Гвинеи, являющийся средством социального общения между людьми, говорящими на разных языках, особенно в городах; эго основной рабочий язык в парламенте и в государственных учреждениях, язык печати, радио, телевидения, а в последнее время и школы, преподавание в которой традиционно велось на английском языке.

Креольские языки - это образец настоящего «смешанного» языка со своими субстратными и суперстратными элементами. Изучение их учеными дает возможность проследить становление и развитие грамматической системы языка, ибо все они обнаруживают удивительное структурное сходство.

Взаимодействие языков (или языковые контакты ) – один из важнейших факторов их исторического развития. Изучение взаимодействия языков занимало большое место в теоретических концепциях Гумбольдта и Шухардта, Бодуэна де Куртенэ и Марра; языковые контакты являются предметом изучения и современных лингвистов.

Взаимодействие языков – сложный процесс, охватывающий не только речевую деятельность при овладении вторым языком и при двуязычии, не только проблему проницаемости языковой структуры, но и взаимодействие самих народов – носителей языка.

Наиболее существенными аспектами языковых контактов являются заимствование , скрещивание и образование смешанных языков .

Заимствованию подвергается прежде всего и главным образом лексика. Более того, заимствование – один из основных способов обогащения словарного состава языка. Заимствование не является механическим включением слова одного языка в другой: при заимствовании происходит изменение лексического значения, фонетики и морфологии слова. На основе заимствованных и усвоенных слов и морфем (в основном словообразовательных префиксов и суффиксов) образуются новые слова, которых нет в языке-источнике.

Различаются непосредственные (контактные) и опосредованные (неконтактные) заимствования. Опосредованные заимствования распространяются прежде всего на терминологическую лексику, причем заимствование идет нередко через язык-посредник. При контактном заимствовании проникновение иноязычных слов более значительно. Так, в современном английском языке слов англосаксонского происхождения около 30%: завоевание Англии в XI в. норманнами привело к тому, что английский язык усвоил большое количество слов романского происхождения (французских и латинских); в румынском языке, только в основном лексическом фонде около 22% славянских слов.

При непосредственном и длительном контакте языков и происходящем при этом скрещивании (интеграции, интерференции) языков один из языков сохраняет свою самостоятельность, приобретая некоторые особенности, возникающие под влиянием соседнего языка. Эти различные случаи языковой ассимиляции получили названия субстрата, суперстрата .

И субстрат, и суперстрат – это элементы побеждённого языка в языке-победителе, но побеждённым может быть и тот язык, «на который накладывается другой язык» (субстрат), и тот язык, «который сам накладывается на другой язык и сам в нём растворяется» (суперстрат).

При завоевании Римом провинций римляне навязывали свой язык (народную, или «вульгарную», латынь). Покорённые туземцы латынь усвоили и переиначили (как это произошло в Галлии). Отпали латинские флексии, внутри слов из различных сочетаний гласных получились первоначально дифтонги, позднее стянувшиеся в монофтонги; из сочетаний гласных с носовыми согласными появились носовые гласные, и тем самым облик языка сильно изменился. Но победила латынь, хотя и преображённая. В результате этого скрещения галльские элементы во французском языке оказываются субстратом.

Болгария получила своё название от тюрков-булгар, завоевавших славянские племена на Балканах, но утративших свой язык благодаря скрещиванию (соответственно, булгарские элементы в болгарском языке являются суперстратом).

Длительные языковые контакты могут охватывать ряд языков, в результате чего возникает языковой союз, характеризующийся общими структурно-типологическими и материальными особенностями генетически разных языков одного ареала. Так, балканский языковой союз включает языки греческий, албанский, румынский, болгарский, македонский. Эти языки имеют такие, например, грамматические общие черты, как аналитизм именного склонения, постпозитивный артикль, аналитическое образование формы будущего времени (при помощи глагола хотеть), совпадение форм родительного и дательного падежей.

Особый характер взаимодействие языков приобретает в современных условиях, когда возникают новые исторические общности людей, как, например, содружество наций и народностей в Советском Союзе. Это еще раз подтверждает обусловленность взаимодействия языков, их контактов конкретно-историческими условиями развития общества. Если смешение языков понимать очень широко, включая сюда факты заимствования слов, то все языки в той или иной мере являются смешанными. Однако еще Л. В. Щерба предлагал различать два типа взаимного влияния языков – заимствование и смешение языков. Смешение языков бывает только контактным и охватывает лексику, фонетику и грамматику, так что строй языка обусловливается не только родством языков, но и внеродственными влияниями.

Наряду со смешанными языками типа английского или болгарского языков необходимо отметить возникновение языковых образований типа языка идиш, креольских языков и жаргонов.

Более искусственными являются гибридные языки (креольские языки острова Маврикия, пиджин-инглиш Японии и Гонконга, сабир портов Средиземного моря). Это упрощённые языки, приспособленные для элементарного общения. Они не являются языками в собственном смысле слова. Например, креольские (гибридные) языки островов Индийского океана возникли в результате использования английского, французского, испанского, голландского и португальского языков как средства общения с коренным населением.

Термин «языковая ситуация» стал в 30-е годы нашего века употребляться языковедами и этнографами, изучавшими языки народов Африки и Азии, функционирование в азиатских, африканских и американских странах европейских языков. Среди языковых ситуаций различают внутриязыковые и межъязыковые, отличая диглоссию от билингвизма. Диглоссия – это взаимодействие двух или трех вариантов одного и того же языка (литературного языка и местного диалекта, литературного языка и языка науки и т. п.); с точки зрения речевой деятельности носителя языка – это вопросы синонимии и стилистики речи. Билингвизм – это взаимодействие двух или трех языков в одном и том же языковом коллективе, одном и том же обществе (языковом социуме); естественно, что различается билингвизм как социальное явление и билингвизм как факт речевой деятельности говорящего или пишущего.

Социальный билингвизм – это языковые контакты в истории народов и их языков, это современное функционирование языков в одной стране. Языковой ситуацией и называется функционирование двух или (реже) трёх языков в одной стране, их социальная иерархия, социальная природа. Языковая ситуация – это взаимоотношение общего языка (официального языка, языка межнационального и мирового общения, письменного языка) и отдельного языка (местного, регионального, разговорного, родного). Наличие разновидностей общего языка (иногда его называют языком-посредником) и отдельного языка (это, как видно из названий, варианты одного и того же языка) является причиной разнообразия языковых ситуаций, которые наблюдаются в разных странах и государствах современного человечества.

Различаются языковые ситуации равноправия и неравноправия. Примером первой языковой ситуации обычно называют Швейцарию: в этой стране немецкий, французский и итальянский языки юридически и функционально равноправны (исключение составляет ретороманский язык, на котором говорит меньшая часть населения, он не имеет широкого распространения и такого престижа, как другие языки). Ситуацию равноправия демонстрировало национально-языковое развитие республик Советского Союза.

В классовом обществе, в капиталистических странах и их колониях царит языковая ситуация неравноправия. Один из языков (это язык господствующего класса, а следовательно, и господствующей нации) является государственным, официальным, тогда как другие языки низводятся на положение языков местных, разговорных, неофициальных. Так, языки индейцев в Латинской Америке низведены в ситуацию местных языков, хотя среди носителей их есть миллионные народы: кечу – более 13 млн. человек, гуарани – около 3 млн., киче – более 1 млн., майя – около 1 млн. человек. Примером ситуации неравноправия служит Бретань: бретонский язык, имеющий четыре диалекта, используется здесь крестьянами и моряками, тогда как в школе, при ведении административных дел, в области культуры используется французский язык.

Подобная ситуация наблюдается и в современной России. Так, в системе вузовского образования английский язык является обязательным, а официально государственный (русский) – факультативным.

РЕФЕРАТ

Взаимодействие языков в современной лингвистике на примере французского языка

Введение

Теория языковых контактов, которая начала складываться в работах Г.Шухардта и получила развитие в трудах И.А.Бодуэна де Куртенэ, Л.В.Щербы, Н.С.Трубецкого, Э.Сепира, У.Вайнрайха и Э.Хаугена, очень важна для социолингвистики. Глубокое изучение истории языка, его развития и функционирования настоятельно требует учета всех экстралингвистических факторов, одним из которых являются отношения между языками.

Языки контактируют друг с другом и представляют собой результат многовекового взаимодействия многих языков. (Хроленко, 2004: 362).

Согласно исследованиям Ф.де Соссюра в географической лингвистике, языки смешиваются не всегда в абсолютном смысле - их сосуществование в какой-либо области не исключает возможности их относительного территориального размежевания. Подобное явление мы можем увидеть на языковой карте Римской империи. Так, в Кампанье к концу Римской республики говорили на следующих языках: оскском (как это доказывают помпейские надписи) греческом (на котором говорили основавшие Неаполь и другие города колонисты), латинском и, быть может, даже этрусском, господствовавшим в этой области до появления римлян. В Карфагене пунический (иначе - финикийский) язык продолжал существовать наряду с латинским (он засвидетельствован еще в эпоху арабского завоевания), не говоря уже о том, что на части карфагенской территории говорили по-нумидийски. Есть даже основания полагать, что в древности в средиземноморском бассейне одноязычные страны составляли исключение. (Соссюр, 1999: 194).

Глава I. Проблема взаимодействия языков в современной лингвистике

1.1. Контакты языков

По определению Большого энциклопедического словаря том «Языкознание», языковые контакты - это взаимодействие двух или более языков, оказывающее влияние на структуру и словарь одного или многих из них.

Социальные условия ЯК определяются между представителями разны этнических и языковых групп, вступающих между собой в интенсивные связи. ЯК происходят благодаря постоянно повторяющимся диалогам, постоянному общению между носителями разных языков, при которых используются оба языка либо одновременно обоими говорящими либо порознь каждым из них. По новейшим данным нейролингвистики, ЯК осуществляются внутри каждого из двуязычных говорящих таким образом, что одно полушарие коры головного мозга владеет одним языком (обычно левое, или доминантное, владеет главным языком общения в данном ареале, например американским вариантом английского языка в США), тогда как другое полушарие (чаще всего правое) понимает или знает в ограниченной степени второй язык (например, один из американских индейских в США); по каналам межполушарной связи формы одного из языков, находящихся в ЯК, передаются в другое полушарие, где они могут включаться в текст, произносимый на другом языке, или оказывать косвенное влияние на строение этого текста. (Языкознание, 1998 ; 237).

Таким образом, в современном английском языке около 60-70% словарного фонда составляют заимствования, поскольку формирование английской цивилизации характеризуется различными пластами заимствований из античной латыни, средневекового французского, латыни и греческого гуманистов эпохи Возрождения и современного французского. (Хроленко, 2004: 362).

Результат ЯК по-разному сказываются на разных уровнях языка в зависимости от степени вхождения их элементов в глобальную целостную структуру.

Наименее структурированы (интегрированы в пределах словаря в целом) группы специальных терминов для узких областей использования языка, поэтому они могут быть заимствованы целиком. Относительная свобода отдельного слова в пределах части словаря, в которую оно входит, облегчает заимствование или семантический сдвиг (в частности, калькирование - передачу внутренней формы иноязычного слова под влиянием ЯК (Языкознание, 1998: 237).

Но прежде чем переходить к изучению заимствований, рассмотрим типологию контактов.

1.2. Типология контактов

А.Т.Хроленко и В.Д.Бондалетов в своей работе по контактам языков, представили две классификации взаимодействия языков, выделяя, что контактирование языков многообразно по степени воздействия одного языка на другой - от заимствования отдельных элементов до полного слияния.

Первая классификация, которую они предлагают нашему вниманию, принадлежит Л.В.Щерба. Он разграничил три типа контактирования:

·заимствования в собственном смысле слова, сделанные данным языком из иностранных языков;

·изменения в том или ином языке, которыми он обязан влиянию иностранного языка (калькирование);

·факты, являющиеся результатом недостаточного усвоения какого-либо языка. (Хроленко, 2004: 364).

В современном же учении о контактировании языков известна классификация, которая учитывает направленность контактов и степень участия в них ярусов языковой системы.

Одностороннее воздействие, при котором давление оказывает лишь один уровень какого-либо языка, чаще всего наблюдается в тех случаях, когда один из контактирующих языков является языком мертвым, но широко используется в качестве литературного или культурного языка. Таково, например, влияние латинского, древнегреческого или старославянского языков на русский на лексическом уровне.

При обоюдном действии языки взаимодействуют также на уровне лексики. Примером может служить взаимообмен лексемами между английским и французским языками.

При преобразовательном воздействии один язык воздействует сразу на несколько ярусов другого языка. Например, персидский литературный язык фарси преобразовался в результате длительного и широкого воздействия на него со стороны арабского языка.

Если в результате контактов затронуто несколько ярусов взаимодействующих языков, то говорят о скрещивании языков, следствием чего является возникновение так называемых языковых союзов, или лиг. Для языков, входящих в союз, характерны такие черты сходства на всех ярусах, которые возникли только в результате контактирования, а не являются наследием общего происхождения. Примером может служить балканский языковой союз, включающий болгарский, румынский, албанский и новогреческий языки. Известны также скандинавская, эфиопская и другие языковые лиги. Считают, что немецкий, французский, итальянский и ретороманский языки в условиях единого государства Швейцарии образуют языкового союз, в пределах которого языки подвергаются качественным изменениям, способствующим этнической консолидации разноязычных граждан Швейцарии в единую нацию. Швейцарско-немецкий (самый распространенный язык страны) в своей литературной форме складывается как язык, очень отличающийся от немецкого языка Германии и Австрии.

Когда на основе взаимодействия из двух и более языков возникает новый язык, мы имеем слияние. В Меланезии, например, возникло своеобразное меланезийское эсперанто: большая часть словарного состава заимствована из английского языка, а грамматика - из языка обитателей полуострова Газель на Новой Британии. (Хроленко, 2004: 364-366).

Итак, мы рассмотрели типологию языковых контактов. Теперь перейдем к вопросу о взаимодействии языков.

1.3 Заимствования - как результат контактирования языков

Проявления ареальной общности языков чрезвычайно разнообразны и разномасштабны. Самый распространенный и элементарный случай - это заимствование из одного языка в соседний. Иногда, в силу социокультурных обстоятельств, такие заимствования характеризуются значительной географической широтой и проникают в отдаленно родственные и неродственные языки. Например, белорусское, русское и украинское школа, славянское sola, польское szkola, немецкое Schule, английское school, латинское schola, французское ecole, венгерское iskola, финское koulu, турецкое okul - это общее заимствование, через разное языковое посредство восходящее к греческому schole (первоначально означавшему «иметь свободное время», «быть праздным», «мешкать», «медлить»; затем - «заниматься чем-либо во время досуга», «проводить время в ученых беседах»).

реальное сходство соседствующих, а иногда и отдаленных, но культурно-тяготеющих друг к другу языков проявляется на всех уровнях. (Мечковская, 2001: 28).

Наиболее благоприятным условием контактирования является билингвизм - владение индивидуумом двумя языковыми системами. Примером может служить взаимодействие русского и бурятского языков. В силу жизненной необходимости русские обучались бурятскому языку и постепенно стали двуязычными. Бурятские слова стали привычными для русского сибиряка, и он не чувствовал их иноязычного происхождения: жалгай «рытвина», тулун «кожаный мешок», дымбэй «напрасно», отхон «младший». Типичная фраза: «Лонысь мы с братаном по елани сундулой хлыняли, а в пади адали гуран взревел» - «Недавно мы с двоюродным братом ехали вдвоем на одном коне (сундулой), полурысью, а в лощине как будто (адали) закричал козел».

Проблема контактирования всегда связана с вопросом о степени устойчивости языка, о возможности заимствования на фонемном и морфемном ярусах языка. Если лексические и синтаксические заимствования никто под сомнение не ставит, то заимствования в области морфологии и особенно фонетики часто оспариваются. Широкие конкретные исследования показали, что заимствования возможны и на этих ярусах. Правда, новые фонемы встречаются чаще всего в заимствованных словах, что дает некоторым ученым основание сомневаться в возможности «чисто фонетических» заимствований.

Широкие грамматические же заимствования возможны, однако, только в результате тесного и длительного контактирования в особых условиях. (Хроленко, 2004: 368-369).

Одной из наиболее видимых частей взаимодействий языков являются лексические заимствования. Они есть в любом языке, хотя и в разной мере. (Мечковская, 2001: 108).

Заимствования - это универсальное явление. Универсальный характер этого явления проявляется в том, что оно может охватывать любые языки - родственные и неродственные, стоящие на одной или разных ступенях развития, находящиеся в условиях как непосредственны, так и опосредованных языковых контактов.

Заимствования из языков примерно одного уровня развития общества отличаются от заимствований, когда языки соответствуют разным уровням развития общества. При этом за основу деления обществ по уровню развития принимаются такие факторы как экономическое и социальное развитие, а также уровень развития инфраструктуры и технологий. Большую роль в процессе заимствования играют конкретные исторические условия развития языка и общества и характер взаимодействия языков.

Тесный контакт между языками может существовать в ситуации, когда на одной территории проживают по крайней мере две народности. Как правило, языком-донором в данной ситуации оказывается язык, стоящий на более высокой ступени развития общества.

Заимствования проникают в язык-реципиент в устной форме и представляют собой слова, из самых разных сфер жизни, особенно тех, которые характерны для более развитого общества и являются новыми для общества языка-реципиента (например, сфера административно-правовых отношений, быт, военное дело). В период контактирования языков заимствуется большое количество слов, обозначающих предметы, проникающие в страну принимающего языка вместе с представителями той народности, которая заселяет эту страну. Истории известны примеры таких тесных контактов разных народностей и их языков в результате завоеваний и колонизаций слабо развитых стран более развитыми и сильными. (Шлыкова, 2004 - 202).

Кроме прямых лексических заимствований происходит также калькирование (в том числе и семантическое калькирование - развитие нового значения в слове под влиянием семантики соответствующего слова в чужом языке). (Мечковская, 2001: 28).

В результате влияния чужеязычных семантических моделей появляются разнообразные кальки - словообразовательные, семантические, фразеологические, синтаксические. Источник калек - речевая практика билингвов (переводчиков, журналистов, «челноков», мигрантов, туристов и др.). Кальки появляются как результат буквального перевода (поморфемного, пословного часто с сохранением особенностей чужого управления и т.д.) иноязычной речи. (Мечковсая, 2001: 109).

·челночный - связанный с движением (сначала слово использовалось для обозначения движения поездов, автобусов, затем - людей. Сравним неологизм - челночная дипломатия). От английского a shuttle - челнок; to shuttle - двигаться взад и вперед.

·пиратский - незаконный (пиратские копии, пиратская студия). Используется в сфере авторского и смежного права.

·меню, память, окно, мышь, вирус, всемирная паутина - используются в компьютерном деле. (Мечковская, 2001: 109).

взаимодействие язык контакт лингвистика

Глава II. Языковые контакты в истории развития французского языка

Рассмотрим зарождение и контактирование французского языка в период своего развития.

Прежде всего, отметим, что французский язык образуется в ходе смешения кельтского языка с латинским, затем галло-римского с франкским. (Скрелина, 2001: 74).

Уже на этапе зарождения мы видим взаимодействия языков. Лингвистическая ситуация в романизированной, а затем германизированной Галлии, была ситуацией двуязычия и даже триязычия, как отмечает Л.М.Скрелина. В галло-латинский период основным результатом ЯК являются изменения на фонетическом и грамматическом уровнях. А в Романо-германский период изменения происходят уже на лексическом уровне (франкские элементы: имена собственные и военные термины). (Скрелина, 2001: 50-52).

В старофранцузский период общественная жизнь отличалась высоким уровнем контактирования культур в процессе романизации Галлии, затем ее германизации; во время крестовых походов, войн с Англией и др. Таким образом, в словаре выделяют латинский фонд, галльский субстрат, германский суперстрат и заимствования.

Лексический фонд старофранцузского языка состоит в основном из слов латинского происхождения. Вульгарная латынь также пополнила его большим запасом слов различного происхождения, заимствованных в результате ее контактов с местными языками во время римских завоеваний за пределами Рима и Италии. Латинских элементов (корни, суффиксы, префиксы) насчитывают около 12 тысяч, кельтских (субстратных) - около 300, германских (суперстратных) - около 400. Заимствований из других языков значительно меньше:

·греческие (arcevesque, eglise (iglise), canon, poacre, chiere и т.д.);

·арабские (amiral, calife);

·итальянские (rampsone, canton);

·провансальские (casse и др.).

Из латинского языка заимствуется много книжных слов, часто греческого происхождения, формируя пласт богословской и религиозно-культовой лексики.

Исследователи считают, что количество книжных заимствований в старофранцузском было незначительным.

Молодой французский язык жил почти исключительно за счет исконного фонда и обновлялся с помощью собственных ресурсов. (Скрелина, 280).

Итак, на основе изученного, мы делаем вывод, что в старофранцузский период при контактах с другими языками и культурами в первую очередь изменения произошли на лексическом уровне. Медленнее изменения затрагивают грамматическую и фонетическую структуры.

В среднефранцузский период происходит политическое становление Франции и образования французской нации и создания французского общенационального языка. Основой для его формирования служит франсийский диалект, который превращается в национальный язык, постепенно вытесняющий другие диалекты, так что к XVI в. он становится общенациональным языком. (Скрелина, 297-298).

В этот период происходят внутриязыковые изменения на фонетическом, грамматическом и синтаксическом уровнях.

Что касается изменения языка на лексическом уровне, тут мы видим, что словарь среднефранцузского языка отразил в своем составе события эпохи. Внешние и внутренние войны и потрясения, политические и экономические преобразования феодального общества, развитие науки, искусств и ремесел наряду с расцветом культуры и литературы, все это нашло свое отражение в лексике XIV-XVI вв. Значение среднефранцузского периода для формирования словаря трудно переоценить. Это не только эпоха развития и обогащения словарного фонда, но и период создания специальной лексики (научной и профессиональной). Оба процесса происходили под сильным влиянием латыни. Говоря о среднефранцузском периоде, его с полным основанием называют периодом латинизации и релатинизации французского словаря.

Обогащение французского словаря происходило за счет образования новых слов и заимствований из других языков. (Скрелина, 392).

Заимствования их других языков были очень важным способом пополнения и развития словаря в XIV-XVI вв.

Первая часть заимствований носит характер почти исключительно книжный, появляясь в результате переводческой деятельности; вторая - в большей степени разговорный, появляясь в результате контактов народов (главным образом, французского с итальянским). Этим объясняется качественное различие двух больших потоков заимствований данного периода - научной терминологии (латинские и греческие заимствования) и очень пестрой ренессансной лексики (итальянские заимствования).

В XIV в. определенное число латинских терминов было введено переводчиками. Большей частью эти термины были просто транслитерированы: отбрасывалось латинское окончание и изменялось ударение, например fragilis > fragile. Переводчики предпочитали латинское заимствование имеющемуся французскому слову и даже новообразованному из имеющихся в языке собственных ресурсов. (Скрелина, 395).

В XIV-XV вв. французская терминология обогащается общенаучными и юридическими терминами.

В XVI в. возникают специальные терминосистемы по медицине, математике, химии и др., причем нередко латинские термины сами по себе являлись заимствованиями из греческого, так что получилось опосредованное заимствование во французском из греческого через латынь.

Заимствования из других языков очень редки в XIV-XV вв. и, напротив, очень распространены в XVI в., хотя и ограничиваются в этот период в основном итальянским языком.

Провансальский дал французскому такие слова, как brancard, cigale, dorade, yeuse и др.

Заимствования и итальянского языка начались еще во время крестовых походов (XI-XIII вв.), благодаря арабским словам. Но большинство итальянизмов относится к среднефранцузскому периоду. Это термины искусства, военного и морского дела, торговые, термины моды. Французский язык заимствовал из итальянского суффикс -esque, например, в слове livresque и суффикс -ade (иногда называемый провансальским) в словах arcade, baslonade, salade, и в серии отглагольных дериватов: bourrade, roucoulade, enfilade и др. (Скрелина, 396).

В процессе формирования научной терминологии, заимствуются слова из латинского и греческого языков, а также из итальянского языка (военная терминология). (Скрелина, 397, 399).

Заключение

Таким образом, можно сделать вывод, что за счет заимствований из других языков при языковых контактах происходит пополнение лексического состава языка как в области слов повседневного употребления, так и в области научной терминологии.

В период классического французского языка (XVII-XVIII вв.) языковая политика направлены на нормализацию и кодификацию языка. (Скрелина, 406).

Что касается ЯК, их отражение мы видим в заимствованиях, относящихся к данному периоду времени - эпохе Классицизма и Просвещения. Их можно разделить на следующие этимологические группы:

) итальянские заимствования: sonate, solo, cantaloup;

) испанские и португальские заимствования; это книжные слова или экзотические, попавшие через испанский или португальский из языков заморских колоний (cacao, chocolat, mais, tomate и др.);

) немецкие заимствования в ходе Тридцатилетней войны (bivouas, sabre и др.), а также в XVIII в. научные термины: cobalt, gneiss, quartz;

) некоторые польские термины: caleche;

) чешские: coche, obus, попавшие во французский через немецкий язык;

) английские морские термины (dock, draque, yacht), торговые, политические. Английская мода привносит pudding, punch, sandwich;

) латинские и греческие заимствования (в научной терминологии). (Скрелина, 454).

Итак, мы видим, что при ЯК в разных сферах взаимодействия, французский язык постоянно пополняется новыми словами, заимствованными из других языков. ЯК оказывают также влияние на формирование фонетической и грамматической системе французского языка.

Литература

1. Арбекова Т.И. Лексикология. Учеб. пособие для II-III курсов ин-тов и фак.иностр.яз.: М.: Высш.шк., 2007.

Арнольд И.В. Лексикология. М.: 2006.

Арнольд И.В. Лексикология современного языка. Учеб. пособие для ин-тов и фак.иностр.яз. - 3-е изд., перераб. и допол. - М.: Высш.шк., 2007. - 295 с., ил. - На англ.яз.

Ворно Е.Ф., Кащеева М.А., Малишевская Е.В., Потапова И.А. Лексикология. Пособие для учителей: Л.: Просвещение, 1955.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.