Шекспир 12 ночь краткое. Уильям шекспир - двенадцатая ночь, или что угодно
Уильям Шекспир
Двенадцатая ночь, или Что угодно
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ОРСИНО, герцог Иллирийский.
СЕБАСТЬЯН, брат Виолы.
АНТОНИО, капитан корабля, друг Себастьяна.
КАПИТАН корабля, друг Виолы.
ВАЛЕНТИН, КУРИО – приближенные герцога.
СЭР ТОБИ БЕЛЧ, дядя Оливии.
СЭР ЭНДРЮ ЭГЬЮЧИК.
МАЛЬВОЛИО, дворецкий Оливии.
ФАБИАН, ФЕСТЕ (ШУТ) – слуги Оливии.
МАРИЯ, камеристка Оливии.
Придворные, священник, матросы, приставы, музыканты, слуги.
Место действия – город в Иллирии и морской берег вблизи него.
Дворец герцога. Входят герцог, Курио и другие придворные; музыканты.
О музыка, ты пища для любви! Играйте же, любовь мою насытьте, И пусть желанье, утолясь, умрет! Вновь повторите тот напев щемящий, - Он слух ласкал мне, точно трепет ветра, Скользнувший над фиалками тайком, Чтоб к нам вернуться, ароматом вея. Довольно! Он когда-то был нежнее... Как ты могуч, как дивен, дух любви! Ты можешь все вместить, подобно морю, Но то, что попадет в твою пучину, Хотя бы и ценнейшее на свете, Утрачивает ценность в тот же миг! Такого обаянья ты исполнен, Что подлинно чаруешь только ты!
Угодно ль вам охотиться сегодня?
А на какого зверя?
На оленя.
О, Курио, я сам оленем стал! Когда мой взор Оливию увидел, Как бы очистился от смрада воздух, А герцог твой в оленя превратился, И с той поры, как свора жадных псов, Его грызут желанья...
Входит Валентин.
Наконец-то! Какую весть Оливия мне шлет?
ВАЛЕНТИН
Я не был к ней допущен, ваша светлость. Служанка мне передала ответ, И он гласил, что даже небеса Ее лица открытым не увидят, Пока весна семь раз не сменит зиму. Росою слез кропя свою обитель, Она затворницею будет жить, Чтоб нежность брата, отнятого гробом, В скорбящем сердце не могла истлеть.
О, если так она платить умеет Дань сестринской любви, то как полюбит, Когда пернатой золотой стрелой Убиты будут все иные мысли, Когда престолы высших совершенств И чувств прекрасных – печень, мозг и сердце - Навек займет единый властелин! - Идемте же под своды рощ зеленых; Их тень сладка мечтаниям влюбленных.
Берег моря. Входят Виола, капитан и матросы.
Где мы сейчас находимся, друзья?
Мы, госпожа, в Иллирию приплыли.
Но для чего в Иллирии мне жить, Когда мой брат в Элизии блуждает? А вдруг случайно спасся он?
Возможно: Ведь вы спаслись!
Увы! Мой бедный брат... Какой бы это был счастливый случай!
Но, госпожа, должно быть, так и есть: Когда разбился наш корабль о скалы И все мы – горсть оставшихся в живых - Носились по волнам в убогой лодке, Ваш брат, сообразительный в беде, Наученный отвагой и надеждой, Себя к плывущей мачте привязал И, оседлав ее, поплыл по морю, Как на спине дельфина – Арион. Я это видел сам.
Вот золото в награду за рассказ. Он укрепляет робкую надежду, Рожденную спасением моим, Что жив и брат. Ты здесь бывал?
Еще бы! Не больше трех часов ходьбы отсюда То место, где родился я и рос.
Кто правит здесь?
Высокородный и достойный герцог.
А как его зовут?
Орсино.
Орсино! Мой отец о нем не раз Мне говорил. Тогда был холост герцог.
Он холост был, когда я вышел в море, А с той поры минул всего лишь месяц, Но слух прошел, – ведь любит мелкий люд Судачить о делах людей великих, - Что герцог наш в Оливию влюблен.
Я погублю тебя, ягненок хрупкий,
Мстя ворону в обличий голубки.
(Направляется к выходу.)
А я, чтоб только вам вернуть покой,
С восторгом смерть приму, властитель мой!
(Следует за герцогом.)
Куда, Цезарио?
Иду за ним,
Кого люблю, кто стал мне жизнью, светом,
Кто мне милей всех женщин в мире этом.
Коль это ложь, пускай огонь небес
Меня сожжет, чтоб я с земли исчез!
Покинута! Какое вероломство!
Кто вас покинул? Кто обидеть мог?
Забыл? Уже? В такой короткий срок? -
Позвать священника!
Слуга уходит.
Герцог
(Виоле)
Ступай за мною.
Ужели ты расстанешься с женою?
С женой?
С женой. Посмей солгать в ответ!
Ты ей супруг?
Я? Нет, мой герцог, нет!
Увы, ты от меня сейчас отрекся
Из низменного страха. Не страшись,
Прими свою судьбу, собой останься,
И сразу же ты станешь вровень с тем,
Кого боишься.
Входит священник.
О святой отец,
Сейчас нежданно все узнали то,
Что до поры до времени хотели
Мы утаить, - и я молю поведать.
Какое таинство соединило
Меня вот с этим юношей.
Священник
Какое?
Союз любви нерасторжимый, вечный:
Он подтвержден соединеньем рук,
Запечатлен священным поцелуем,
Скреплен обменом золотых колец.
Обряд в моем присутствии свершился
И засвидетельствован мной как должно.
С тех пор, как говорят мои часы,
На два часа я ближе стал к могиле.
Щенок лукавый! Кем ты станешь в жизни,
Когда седины шерсть посеребрят?
Иль, может, надувая всех на свете,
Ты в собственные попадешься сети?
Прощай, бери ее и не забудь:
Страшись еще раз пересечь мне путь.
Мой государь...
Молчи, не надо лести:
Храни и в трусости хоть каплю чести.
Входит сэр Эндрю с разбитой головой
Сэр Эндрю
Ради бога, лекаря! Скорее лекаря к сэру Тоби!
Что с ним такое?
Сэр Эндрю
Он проломил мне голову и сэру Тоби тоже раскроил череп. Ради бога,
помогите! Я бы сорока фунтов не пожалел отдать, чтобы мне быть сейчас дома!
Но кто на вас напал?
Сэр Эндрю
Герцогский придворный, Цезарио. Мы думали, он трус, а он самый
отъявленный дьявол.
Цезарио?
Сэр Эндрю
Господи спаси и помилуй, он опять тут! Вы проломили мне голову ни за
что ни про что, а если и было за что, так это сэр Тоби меня подговорил.
Что это значит? Я не трогал вас.
Вы обнажили шпагу без причины,
А я старался вас уговорить.
Сэр Эндрю
Если раскроить череп - значит уговаривать, вы уговорили меня. Для вас,
видно, раскроить череп пустячное дело.
Входит шут, поддерживая пьяного сэра Тоби.
А вот и сэр Тоби приплелся. Сейчас он сам все расскажет. - Не будь он
так на взводе, уж он бы разделался с вами по-своему!
Что с вами, сударь? Что произошло?
Сэр Тоби
А мне наплевать! Стукнул меня, и все тут. Дурак, куда запропастился
Дик-лекарь, а, дурак?
Да он уже с час назад как совсем упился, сэр Тоби. У него с восьми утра
язык не ворочается.
Сэр Тоби
Значит, он скотина и к тому же бодливая. Ненавижу пьяную скотину.
Уберите его. Кто это их так изукрасил?
Сэр Эндрю
Я помогу вам, сэр Тоби, - нас ведь вместе будут перевязывать.
Сэр Тоби
Поможешь? Ах ты, ослиная голова, плут, худоба несчастная, образина!
В постель его! Пусть перевяжут рану.
Шут, Фабиан, сэр Тоби и сэр Эндрю уходят.
Входит Себастьян.
Себастьян
Я родственника вашего ударил
И виноват, конечно, перед вами.
Но будь он даже брат мне, я не мог бы
Иначе поступить. Смятенье ваше
Мне говорит, что гневаетесь вы.
Во имя нашей нерушимой клятвы,
О милая, простите мне мой грех!
Себастьян
Антонио, Антонио, мой друг!
Как я считал минуты, как терзался
С тех пор, как ты бог весть куда пропал!
Антонио
Вы - Себастьян?
Себастьян
Ты не уверен в этом?
Антонио
Но как же вы могли так раздвоиться?
Две половинки яблока различней,
Чем вы. Скажите, кто же Себастьян?
Невероятно!
Себастьян
Там не я ль стою?
Нет брата у меня, и я не бог,
Чтоб сразу быть двумя. Мою сестру
Слепые волны жадно поглотили.
Во имя неба, кто же вы такой?
Где ваша родина? Кто ваш отец?
Отец мой - Себастьян из Мессалина,
И брата звали тоже Себастьян, -
Увы, он смерть нашел в могиле водной.
Коль призраки в людской одежде ходят, -
Вы - дух и нас пугать пришли.
Себастьян
Я дух,
Но в том обличье низменном, в котором
На этот свет из чрева был рожден.
Ах, если бы вы женщиною были,
Я зарыдал бы и воскликнул: "Здравствуй,
Виола, погребенная в волнах!"
Пятном родимым, помню, был отмечен
Лоб моего отца.
Себастьян
И моего.
И умер он в тот день, когда Виоле
Исполнилось тринадцать.
Себастьян
Неизгладимое воспоминанье!
Земной свой путь окончил он в тот день.
Когда сестре тринадцать лет минуло.
Хотя мешает нам отдаться счастью
Лишь мой наряд, не мне принадлежащий, -
Не обнимай меня и не целуй,
Пока приметы времени и места
Не подтвердят тебе, что я - Виола.
Я к капитану отведу тебя:
Он спрятал девичью мою одежду
И к государю мне потом помог
На службу поступить. С тех пор мой жребий
От герцога зависел и графини.
Себастьян
(Оливии)
Как видите, графиня, вы ошиблись,
Но промах ваш теперь судьбой исправлен;
Вы с девушкой хотели обвенчаться
И этого по-своему достигли:
Вам достается девственник в мужья.
Вы смущены? Супруг ваш знатен родом.
Ну, что же, если мне мой взор не лжет,
Найду и я в крушенье этом счастье.
(Виоле.)
Мой мальчик, ты твердил мне много раз,
Что я тебе милей всех женщин в мире.
И в этом снова сотни клятв я дам
И сохраню их в сердце так же прочно,
Как прочно свод небес в себе хранит
Огонь, что день от ночи отделяет.
Дай руку мне. Хочу тебя увидеть
В наряде женском.
Он у капитана,
Который спас меня. Но капитан
Сидит сейчас в тюрьме из-за доноса
Мальволио, дворецкого графини.
Он будет выпущен. - Позвать немедля
Мальволио. - Ах, я совсем забыла:
Бедняга помешался, говорят.
Возвращаются, шут с письмом и Фабиан.
Смешались у меня самой все чувства,
И вовсе позабыла я о нем.
Скажи, что с ним сейчас?
Что ж, госпожа, он отбрыкивается от сатаны, как может. Вот написал вам
письмо, и мне бы следовало передать его утром, да ведь послание помешанного
- не проповедь, с ним можно и повременить.
Вскрой и прочти его.
Да укрепит вас своим примером дурак, чьими устами глаголет помешанный.
(Читает.) "Клянусь богом, сударыня..."
Да что с тобой? В своем ли ты уме?
Я-то в своем, да он сбрендил. Если ваша милость желает, чтобы оно было
прочитано так, как задумано, вы дозволите мне провопить его.
Читай как полагается.
Оливия
(Фабиану)
Нет, лучше ты читай.
Фабиан
(читает)
"Клянусь богом, сударыня, вы оскорбили меня, и скоро все узнают об
этом. Вы заперли меня в темноте и поручили вашему пьянчуге-дядюшке надзирать
за мной, хотя я не больше сумасшедший, чем вы сами. Я сохранил ваше
собственноручное письмо, побудившее меня принять вид, в котором я перед вами
предстал, и не сомневаюсь, что с помощью этого письма добьюсь полного
признания моей правоты и полного вашего посрамления. Думайте обо мне что
хотите. Я выражаюсь не совсем почтительно, потому что глубоко оскорблен.
Подвергшийся безумному обхождению Мальволио".
Записка в самом деле от него?
Да, госпожа.
Я в ней безумия не замечаю.
Пойди за ним сейчас же, Фабиан.
Фабиан уходит.
Мой государь, коль вы согласны видеть
Во мне свою сестру, а не супругу,
Мы в этом доме две счастливых свадьбы
Отпразднуем в один и тот же день.
Я с радостью приемлю приглашенье.
(Виоле.)
Ваш господин освобождает вас.
Но вы так долго службу мне несли,
Столь несовместную с девичьим нравом
И с вашим благородным воспитаньем,
Меня своим властителем считая,
Что вот моя рука: отныне вы
Становитесь владычицей владыки.
А мне сестрою.
Возвращается Фабиан с Мальволио.
Это - ваш безумец?
Да, государь. - Мальволио, ну как ты?
Мальволио
Сударыня, я вами оскорблен,
Жестоко оскорблен.
Помилуй, чем же?
Мальволио
Я оскорблен, графиня. Вот письмо, -
Его писали вы, не отрекайтесь.
Печать, и почерк, и слова, и мысли -
Все ваше, это каждый подтвердит.
Так объясните мне, во имя чести,
Зачем вы, намекая на любовь,
Велели мне носить подвязки накрест,
И желтые чулки, и улыбаться,
И сэра Тоби презирать, и слуг?
Зачем, когда, надеждой окрыленный,
Исполнил я все ваши повеленья,
Вы заперли меня в кромешной тьме,
Священника прислали и меня
На посмеянье отдали? Скажите,
Зачем понадобилось это вам?
Увы, Мальволио, но этот почерк
Не мой, хотя и очень схож с моим;
Письмо написано рукой Марии.
Она-то и сказала мне о том,
Что ты безумен. Вдруг приходишь ты.
Одетый, как указано в записке,
Все время улыбаешься... Послушай,
С тобой сыграли очень злую шутку,
Но мы узнаем имена виновных,
И будешь ты судьею и истцом
В своем же деле.
Госпожа моя,
Дозвольте мне покаяться - в надежде,
Что брань, и препирательства, и ссоры
Не запятнают праздничных часов,
Которым я свидетель. Эту шутку
Придумали мы вместе с вашим дядей,
Чтоб наказать Мальволио за спесь.
Письмо по приказанью сэра Тоби
Своей рукой Мария написала, -
За это Тоби обвенчался с ней.
В ответ на эту каверзу смешную
Мальволио не должен был бы злиться,
Особенно же если честно взвесить
Взаимные обиды.
В какую западню попал бедняга!
Итак, "одни рождаются великими, другие достигают величия, к третьим оно
приходит". Сударь, я принимал участие в этой интерлюдии - играл роль некоего
сэра Топаса, но это не суть важно. "Клянусь небом, шут, я не помешанный!"
Помните, сударь? "И чего вы, сударыня, смеетесь шуткам этого пустоголового
мерзавца? Когда вы не улыбаетесь, он и двух слов связать не может". Вот
так-то круговорот времен несет с собой отмщение.
Мальволио
Я рассчитаюсь с вашей низкой сворой!
(Уходит.)
Он в самом деле оскорблен жестоко.
Догнать его и к мировой склонить.
Он должен рассказать о капитане,
А там блаженные настанут дни,
И свяжут нас торжественные узы. -
Сестра моя, до той поры мы будем
У вас в гостях. - Цезарио, пойдем.
В наряде этом для меня вы мальчик.
Потом передо мной предстанет дева, -
Моей души любовь и королева.
Все, кроме шута, уходят.
Шут
(поет)
Когда я был и глуп и мал -
И дождь, и град, и ветер, -
Я всех смешил и развлекал,
А дождь лил каждый вечер.
Когда я достиг разумных лет -
И дождь, и град, и ветер, -
Наделал соседям я много бед,
А дождь лил каждый вечер.
Когда я ввел жену в свой дом -
И дождь, и град, и ветер, -
Пошло все в доме кувырком,
А дождь лил каждый вечер.
Когда я стал и стар и хил -
И дождь, и град, и ветер, -
Я эль с утра до ночи пил,
А дождь лил каждый вечер.
Был создан мир бог весть когда -
И дождь, и град, и ветер, -
Но мы сюда вас ждем, господа,
И смешить хотим каждый вечер.
(Уходит.)
"ДВЕНАДЦАТАЯ НОЧЬ, ИЛИ ЧТО УГОДНО"
Сохранились сведения, что эта комедия игралась в 1602 году в
юридической корпорации Мидл-Темпль. Из этого не следует, однако, что она
была новой пьесой. Э. К. Чемберс датирует ее 1599-1600 годами. В последнее
время все чаще высказывают мнение, что имя одного из главных героев было
дано Шекспиром в честь итальянца Орсино, герцога Браччиано, посетившего
Лондон в 1600-1601 годах. Таким образом, мнения сходятся на том, что комедию
следует отнести к 1600 году. При этом ее считают последней из жизнерадостных
комедий великого драматурга.
При жизни Шекспира комедия в печати не появлялась и впервые была
опубликована в фолио 1623 года. Основная линия действия (Оливия - Орсино -
Виола) заимствована из книги Барнеби Рича "Прощание с военной профессией"
(1581), но сюжет имел долгую историю до Рича: сначала он появился в
итальянской комедии "Перепутанные" (1531), затем в одной из новелл Банделло
(1554), от него перешел к французу Бельфоре и уже отсюда попал в Англию. Но
заимствованной была только романтическая линия сюжета. Мальволио, сэр Тоби
Белч, Мария, сэр Эндрю Эгьючик - создания Шекспира. Впрочем, и вся
романтическая история тоже по-своему осмыслена Шекспиром.
Название является случайным. Двенадцатая ночь после рождества была
концом зимних праздников, и она отмечалась особенно бурным весельем. К
такому случаю и была приурочена комедия, для которой Шекспир не искал
названия, предложив публике считать ее "чем угодно". Критика, однако,
приписала названию более значительный смысл. Двенадцатая ночь рождественских
праздников была как бы прощанием с весельем. Если верить принятой хронологии
творчества Шекспира, то его комедия оказалась "прощанием с веселостью" и для
самого драматурга. После "Двенадцатой ночи" появляются "мрачные комедии" и
великие трагедии Шекспира, ни одной веселой комедии он уже больше не
создаст.
Итак, Шекспир прощается с веселостью. Кажется, он и в самом деле
исчерпал все источники комизма и теперь, создавая эту комедию, повторяет в
новой комбинации многое из того, с чем мы уже встречались в его прежних
произведениях. Комическая путаница из-за сходства близнецов составляла
основу сюжета его первой "Комедии ошибок". Девушка, переодетая в мужской
наряд, была в "Двух веронцах", "Венецианском купце" и "Как вам это
понравится". Такой персонаж как сэр Тоби Белч сродни Фальстафу, а Эндрю
Эгьючик - Слендеру из "Виндзорских насмешниц".
Новым вариантом старого комедийного мотива Шекспира является и тема
обманчивости чувств, играющая такую важную роль в "Двенадцатой ночи". Первый
намек на это был в "Комедии ошибок", где мы видели Люциану, ошеломленную
тем, что Антифол Сиракузский, которого она принимает за его брата,
объясняется ей в любви. Еще более развит мотив обманчивости чувств в "Сне в
летнюю ночь": здесь Елена, сначала отвергнутая своим возлюбленным, потом
сама отворачивается от него под воздействием колдовских чар. Но самым ярким
проявлением ослепленности под влиянием любовных чар был, конечно, знаменитый
эпизод, в котором царица эльфов Титания ласкает ткача Основу, украшенного
ослиной головой. В "Двенадцатой ночи" обман чувств характерен для Орсино и
Оливии.
Наконец, как и в ряде других комедий, действие "Двенадцатой ночи"
происходит в обстановке несколько нереальной. Чувства героев являются вполне
земными, и сами они - существа из плоти и крови, но мир, в котором они
живут, - это сказочная для англичан шекспировского времени Иллирия. Красивое
название страны, расположенной на восточном побережье Адриатического моря,
звучало тогда так же Экзотично, как теперь. Весть об этом далеком крае
донесли до Англии моряки, прибывавшие в Лондон со всех концов света. Шекспир
любил выбирать для своих Комедий сказочные, экзотические места действия.
Иллирия, Сицилця, Богемия - эти названия звучали для публики шекспировского
театра романтически, и для романтических историй он выбирал страны с такими
загадочно заманчивыми названиями.
Нужно было это и для данной комедии, для веселой романтической сказки,
которую хотел поведать публике Шекспир. Ведь его "Двенадцатая ночь"
изображает то, что не часто случается в жизни, и если бывает, то только там,
где происходит действие всех сказок, а оно, как правило, там, куда мы
никогда не попадем.
В прекрасной Иллирии живут даже более беззаботно, чем в Арденнском
лесу. Здесь не трудятся, не воюют и только иногда охотятся. Главное же
занятие населения - любовь и развлечения. Этим занимаются все - от герцога
до слуг. Правитель этой сказочной страны делами своего государства не
озабочен. У Орсино более важное занятие: он влюблен и услаждает душу мечтами
о своей прекрасной возлюбленной, слушая музыку.
В эту страну любви и веселых шуток попадает юная Виола сразу же после
кораблекрушения, во время которого она потеряла единственного близкого
человека, брата Себастьяна, как две капли воды похожего на нее лицом. И
стоит ей оказаться на берегу Иллирии, как ее сразу охватывает особая
атмосфера этой сказочной страны. Отважная девушка любит приключения, и раз
судьба забросила ее сюда, она готова пойти навстречу любым неожиданностям.
Переодевшись в мужское платье, она поступает музыкантом ко двору герцога. Ее
маскарад - и средство самозащиты, обычное в те времена, когда женщина должна
была скрывать свою слабость, и проявление свойственного героине авантюризма,
и своего рода "розыгрыш", шутка, породившая неожиданные для нее осложнения.
И, конечно же, она сразу влюбляется, не только потому, что молода, но и
потому, что попала в атмосферу двора, напоенного мечтаниями Орсино о
прекрасной любви. В него она и влюбляется, и эта любовь оказывается для нее
источником мучительных переживаний.
Прелесть ее юной музыкальной души мгновенно завоевывает Виоле нежное
расположение Орсино, чувствующего, что из всех окружающих его паж Цезарио,
как назвала себя Виола, лучше всего способен понять его чувства. Но для
герцога она - мужчина, и, хотя ренессансные нравы поощряли платоническую
страсть между людьми одного пола, о чем свидетельствуют "Сонеты" самого же
Шекспира, Виола жаждет любви иной. Но ей присуща самоотверженность. Ее
любовь не эгоистична. Для нее будет горьким счастьем, если она сумеет
добиться расположения к Орсино со стороны любимой им Оливии. Хотя аналогия
не является полной, но строй чувств Виолы находит некоторое соответствие в
тех же "Сонетах" Шекспира, лирический герой которых тоже испытал горькое
удовлетворение в том, что два прекрасных существа, дорогих для него,
полюбили друг друга. Так или иначе. Виола самоотверженно борется за то,
чтобы Оливия ответила на чувство Орсино взаимностью. Она умеет так красиво
говорить о любви, что добивается неожиданного результата: Оливия влюбляется
в переодетую девушку. И здесь начинается комедия обманчивости чувств,
которую так любил изображать Шекспир.
Из трех романтических героев комедии Виола единственная обладает не
только горячим сердцем, но и ясным умом. Ей одной видна и вся запутанность
ситуации, возникшей из-за ее переодевания. Она принадлежит к числу тех
шекспировских героинь, чья прекрасная женственность сочетается с
устойчивостью чувств, беспредельной верностью, глубиной сердечных
переживаний.
Орсино обладает иным душевным складом. Он, как и Ромео до встречи с
Джульеттой, не столько любит предмет своих воздыхании, сколько влюблен в
любовь. Его молодая душа открылась для большого чувства, но его любовь - это
как бы любование красотой переживаний, связанных с этим чувством. Недаром
ему так нужна музыка. Она и питает и успокаивает его взволнованные эмоции.
Чувства его тонки, и прежние мужественные развлечения, вроде охоты, теперь
не доставляют ему удовольствия. Общение с Цезарио дает ему гораздо больше,
ибо в нежной душе пажа он находит созвучие своим переживаниям. Он даже сам
не сознает, насколько важна для него эта дружба. Когда в финале комедии
оказывается, что Цеэарио - девушка, Орсино не приходится перестраивать свое
отношение к этому юному существу, которое он уже раньше полюбил за то, что
оно так хорошо понимало его чувства. Поэтому для него открытие подлинной
личности Виолы является радостью, и он мгновенно отдает ей всю свою жаждущую
взаимности любовь.
Если вся жизнь Орсино проходит в ожидании большой любви, способной
заполнить его сердце, то с Оливией мы знакомимся тогда, когда она, вопреки
природе, решила отказать себе во всех радостях жизни. Пережив большое горе,
утрату отца и брата, Оливия хотела уйти от суеты мира, закрыть доступ
привязанностям, лишение которых причиняет страдание. Но душой она молода и,
подобно Орсино и Виоле, тоже созрела для любви. Ее решимости вести
отшельнический образ жизни не хватает надолго. Как только появляется
Цезарио, в ней пробуждается сначала любопытство, а затем страсть. Натура
волевая, она готова теперь презреть все и обязательную женскую скромность, и
неравенство положения (Цезарио, хотя "он" и дворянин, все же ниже ее по
званию). И теперь она добивается взаимности с той энергией, какую
Виола-Цезарио проявляла для того, чтобы завоевать ее сердце для Орсино.
Мы смеемся, наблюдая перипетии этой забавной истории, но каким чистым и
прекрасным является этот смех! Нам известно, что Оливия ошибается, но
смеемся мы не над ней, а над причудами юных сердец, ослепленных избытком
кипящих в них чувств. Чувства эти прекрасны и благородны. В них проявляются
лучшие душевные способности человека, но и это лучшее, оказывается, может
поставить в смешное положение того, кто лишен возможности узнать, что
представляет собой тот или та, на кого направлено сердечное чувство.
С Оливией происходит примерно то же, что и с Орсино в конце комедии.
Встретив брата Виолы, Себастьяна, она принимает его за полюбившегося ей пажа
и, дойдя до предела страсти, предлагает ему немедленно венчаться. Случай
свел ее сначала с Виолой, душевные качества которой увлекли воображение юной
«Двенадцатая ночь, или что угодно» — комедия Уильяма Шекспира.
История создания
Сохранились сведения о том, что эта комедия исполнялась в 1602 г. в юридической корпорации Мидл-Темпл. Однако, по мнению одного из авторитетных шекспироведов Э.К. Чемберса, это не значит, что пьеса была в том же году и написана. Считается, что имя одного из героев, Орсино, Шекспир заимствовал у реального итальянского герцога Орсино Браччиано, который посетил Лондон в 1600 году. Именно этот год и является наиболее вероятным временем написания комедии. К тому же, по своему вполне безмятежному духу она еще явно принадлежит к «оптимистическому периоду» творчества Шекспира, который как раз в этом году и завершился. Несомненно, что деление произведений Шекспира на периоды носит крайне условный характер, но то, что «Двенадцатая ночь» — последняя жизнерадостная комедия великого драматурга, очевидно.
Насколько известно, при жизни Шекспира комедия «Двенадцатая ночь, или что угодно» не публиковалась, и текст ее впервые появился в посмертном фолио 1623 года.
Сюжет, использованный автором, имеет долгую предысторию. Путаница, возникающая при появлении на сцене независимо друг от друга действующих близнецов, издавна привлекала внимание драматургов. Подобная интрига использована Плавтом в комедии «Менехмы» («Близнецы»). В эпоху Возрождения в Италии, так живо интересовавшейся и воспринимавшей все античное, одно за другим создаются произведения с аналогичной интригой. Первым превратил близнецов в брата и сестру Бернардо Довици (будущий кардинал Бибиена) в комедии «Кландрия» в 1513 году. Затем сюжет перешел в комедию «Перепутанные» (1531 г.), а позднее — в одну из новелл популярного литератора Матео Банделло. Новеллу Банделло в свободной форме перевел на французский Бельфоре, а уже из Франции сюжет перекочевал в Англию к Бернеби Ричу, который в книге «Прощание с военной профессией» (1581 г.) выстроил линию сюжета «Оливия-Орсино- Виола». Судя по всему, именно произведение Рича использовал при работе над «Двенадцатой ночью» Шекспир, как всегда привнеся в свое творение много нового и оригинального. Замечательные характерные персонажи — Мальволио, сэр Тоби Белч, сэр Эндрю Эгьючик, Мария — плод его фантазии и мастерства.
Анализ пьесы, сюжет и герои
Название пьесы «Двенадцатая ночь, или что угодно» имеет случайный характер. Двенадцатая ночь после Рождества считалась концом праздничных дней и отмечалась особенно бурно. Именно к этому дню и подготовил пьесу Шекспир, а поскольку названия пьесе придумано не было, он и предложил публике считать ее «чем угодно». Однако, иногда критики видят в названии пьесы более глубокий смысл, считая что Шекспир назвал пьесу «Двенадцатая ночь» не случайно, а словно предвидя прощание с праздниками и весельем. Во всяком случае, пьеса действительно стала своеобразным прощанием с весельем для самого автора. Да и в целом эта комедия — своеобразный итог первого периода шекспировского творчества. Здесь обобщаются некоторые моменты, уже прозвучавшие в предшествующих пьесах. Путаница с близнецами, например, была основой интриги в «Комедии ошибок», девушки переодевались в мужские платья в «Двух веронцах», «Венецианском купце» и в «Как вам это понравится». Сэр Тоби Белч очень напоминает колоритного Фальстафа, а сэр Эндрю Эгьючик — Слендера из «Винзорских насмешниц». Путаница с тем, кто в кого влюблен, также использовалась и в «Комедии ошибок», и в «Сне в летнюю ночь». И тем не менее, эта пьеса вполне оригинальна.
В сказочной Иллирии живут яркие люди, которые предаются беззаботному веселью, наслаждаются жизнью, не причиняют друг другу зла, а если и испытывают огорчения, то только из-за неразделенной любви. И вот в эту-то благостную страну попадает юная, но очень предприимчивая Виола, во время кораблекрушения потерявшая, как ей кажется, единственного брата-близнеца, Себастьяна. Она явно живет в государстве другого типа, и изначально, еще не вникнув в суть дела, готова обороняться и защищаться, даже и не предполагая, что в Иллирии ей ничто и никто не угрожает, а наоборот, возможно, все и обрадовались бы возможности помочь очаровательной девушке, попавшей в беду. Виола же действует по правилам своей страны: ведет себя решительно, но осторожно, предпочитает скрывать, кто она такая, точно рассчитывает все ходы на будущее и спешит претворить в жизнь свой план. Переодевшись в мужское платье и сказавшись евнухом и музыкантом, она поступает на службу к герцогу Орсино, предварительно выяснив, женат ли он. Из-за затеянного героиней маскарада у нее возникают неожиданные проблемы: в нее влюбляется, приняв за юношу, графиня Оливия, предмет безнадежных воздыханий герцога Орсино, в которого, в свою очередь, влюблена Виола. Лишь ум и необычайное самообладание Виолы помогают ей с честью выйти из этой запуганной ситуации, хотя неизвестно, как бы все закончилось, не появись живым и невредимым ее родной брат, который и становится счастливым обладателем руки и приданого Оливии. Виола — вполне типичная шекспировская героиня, которая при всей глубине чувств не теряет голову, умеет с честью выполнять поручения, даже если они противоречат ее личным интересам. Чего стоят ее красноречивые попытки уговорить Оливию смягчить свое отношение к Орсино. Сколько внутренней борьбы подразумевается за убедительными речами Виолы.
В отличие от Виолы, характер которой воссоздан Шекспиром достаточно подробно и глубоко, герцог Орсино и графиня Оливия показаны более условно. Он — влюбленный мечтатель, которому важен сам факт влюбленности. Она — томная, скучающая и слегка пресыщенная однообразием собственной жизни красавица. Но схемы, созданные пером Шекспира, можно наполнить самым разным содержанием, и это всегда прекрасный материал для постановщиков и исполнителей.
В пьесе, по сути дела, нет отрицательных героев. И балагур сэр Тоби, и безвольный простак сэр Эгьючек, и озорная Мария в основе своей — очень милые люди. И даже Мальволио, при всей его педантичности, чопорности и самообожании, вполне безобиден и по сути своей даже беззащитен. Не случайно, что во многих спектаклях он представлялся персонажем почти трагическим, незаслуженно униженным и оскорбленным в лучших чувствах.
Среди участников жестокого розыгрыша, учиненного над Мальволио сэром Тоби и его компанией, был шут Фесте, который считается самым остроумным из всех шекспировских шутов. Но, вместе с тем, он и самый меланхоличный, как будто уставший от веселья и шуток. Фесте великолепен в сцене, когда переодевшись, католическим священником, исповедует беднягу Мальволио. Но, Фесте в этой комедии — именно то лицо, которое предваряет следующий период шекспировского творчества, период разочарований и трагических прозрений драматурга.
По одной из существующих в шекспироведении версий, образ Фесте первоначально был другим. Грусть и печаль были привнесены в его образ в последующие годы, когда изменился общий настрой шекспировских творений. Связывают это с приходом в труппу «Слуги Лорда-Камергера», в которой работал Шекспир, замечательного комика Роберта Армина, превосходного музыканта, певца, и, несмотря на комическое амплуа, весьма разностороннего актера. Ему были переданы песни, которые первоначально пела Виола, и добавлены другие, более грустные (в начале пьесы, при первом появлении на сцене, Виола говорит о том, что умеет петь и играть на музыкальных инструментах и именно потому попадает в услужение к герцогу Орсино. В существующей же сейчас версии текста об этих способностях героини более ни разу не упоминается). Работая над «Двенадцатой ночью», Шекспир едва ли предполагал, что уже более не напишет ничего безмятежно-веселого.
Значение пьесы
Как это ни удивительно, но такая нежно-лиричная, очень музыкальная по духу пьеса Шекспира «Двенадцатая ночь, или что угодно» не оставила заметного следа в музыке. Крупные живописцы также обошли это произведение своим вниманием. Не так уже велика и театральная история этого произведения, хотя сценическая привлекательность его несомненна. Но, значительную сложность может представлять состоявшаяся в конце концов встреча Виолы с Себастьяном, когда разрешаются все недоразумения и всем становится ясно, что здесь действуют два человека, у которых «одно лицо, походка, голос тот же». Как выходить из подобного положения, ставя пьесу в театре? Это-то как раз и есть самая интригующая и провоцирующая режиссерскую фантазию проблема пьесы.
Постановки
Одним из первых представлений «Двенадцатой ночи» в эпоху режиссерского театра стал спектакль Герберта Бирбома Три в «Театре его Величества» в Лондоне (1906 г). Три показал искусственный мир Иллирии, в котором герои томятся от безделья, и сам сыграл Мальволио, нелепого, напыщенного и одновременно трогательно-жалкого человека. В 1895 г. актеры «Елизаветинского сценического общества» показали версию пьесы, созданную У. Поулом и воскрешающую особенности спектакля шекспировской поры. Они сыграли ее в зале «Мидл-Темпл», там же пьеса игралась в 1602 году.
В 1917 г. в Первой студии Художественного театра свою версию «Двенадцатой ночи» показывает К.С. Станиславский. И опять роль Мальволио, блестяще, в трагикомическом ключе, исполненная М.А. Чеховым, стала одной из наиболее интересных. В 1934 г. на сцене МХАТа Второго в постановке С. Гиацинтовой и В. Готовцева неожиданно интересно прозвучала роль шута Фесте, исполненная будущим великим режиссером-кукольником С. Образцовым.
В 1955 г. в Шекспировском Мемориальном театре в Стрэтфорде-на-Эвоне «Двенадцатую ночь» поставил Лоуренс Оливье. Мальволио, в исполнении Оливье, привлек особое внимание зрителей, хотя и не затмил Виолу/Себастьяна, которую сыграла В. Ли. В 1978 г. на сцене Московского театра «Современник» комедию поставил английский режиссер Питер Джеймс. М. Неелова — Виола-Себастьян, О. Табаков — Мальволио. В 1996 г. «Двенадцатая ночь» поставлена в московском театре под руководством П. Фоменко.
В 1955 г. на киностудии «Мосфильм» режиссером Я. Фридом была осуществлена экранизация комедии. Роль Виолы-Себастьяна сыграла К. Лучко.
Произведения Уильяма Шекспира, творившего более четырех веков назад, до сих пор не утрачивают своей актуальности и остаются интересными для читателя. Одна из моих любимых пьес этого английского драматурга - "Двенадцатая ночь" - поражает сочетанием лиризма и озорства, философских размышлений и искреннего дурачества. В этом сочетании лично мне особенно нравится комическая составляющая. Поэтому мне захотелось проанализировать, в чем своеобразие комического в пьесе "Двенадцатая ночь" Шекспира и какими средствами и приемами создается смешное в этом произведении.
Философы, критики, литературоведы с разных ракурсов исследовали комическое, но все они подчеркивали его главную черту - в нем содержится некое логическое несоответствие, противоречие между сущностью и видимостью, которое в качестве реакции порождает смех. В «Краткой литературной энциклопедии» под редакцией А.А.Суркова термину дается следующее определение: «КОМИ&讹ЧЕСКОЕ - эстетическая категория, подразумевающая отражение в искусстве явлений, содержащих несоответствие, несообразность или алогичное противоречие, и оценку их посредством смеха»1.
В пьесе У.Шекспира «Двенадцатая ночь» читатель найдет много проявлений комического: почти в каждой сцене найдутся моменты, которые вызовут улыбку или смех читателя.
Известный исследователь комического Михаил Бахтин писал о связи смеха с карнавальной культуре.
По мнению М.М. Бахтина, карнавал отличается особым мироощущением, великим и всенародным, основанным на «веселой относительности» и противостоящим «односторонней и хмурой официальной серьезности, порожденной страхом». Поэтому основная категория карнавала - смеховое начало. «Именно карнавал со всей сложной системой своих образов был наиболее полным и чистым воплощением народной смеховой традиции», - пишет Бахтин2.
В пьесах Шекспира мы находим как раз проявления народного смеха, карнавала. О связи с карнавальной традиции свидетельствует уже название пьесы. 12-ая ночь после Рождества венчала зимние праздники, когда веселье достигало апогея, а будущее сулило лишь скучные дни изнуряющего поста. В двенадцатую ночь карнавала дозволены смех и шутка, розыгрыш и буффонада.
Это первое заглавие – «Двенадцатая ночь» - относится ко времени постановки первого представления. Вечером 6 января заканчивался период рождественских игр и обрядов и при английском дворе давали спектакли. «Или что угодно» является вторым заглавием. Оно содержит намёк на пестроту образов и эпизодов пьесы. Зритель заранее предупреждается, что увидит всякую всячину – «что угодно».
Комедия Шекспира почти свободна от сатирических элементов. Смешное в ней не связано с осмеиванием пороков отдельных лиц или всего общества. Оно здесь результат проделок или следствие забавных случайностей, совпадений или недоразумений.
Карнавальность создается благодаря мотиву переодевания. Ощущение жизни как праздника создают шутки, необычные ситуации, связанные с переодеванием брата и сестры, с недоразумениями, порожденными их сходством.
"Телесность" проявляется в говорящих именах действующих героев. Belch значит «отрыжка»; Aguecheek – «имеющий бледные щеки» (от лихорадки - ague); имя Malvolio образовано от итал. mala voglia, в вольном переводе – «злонамеренный».
Для комедии Шекспира характерен двойной сюжет. Первая сюжетная линия связана с последствиями того, что девушка Виола, облачившись в мужскую одежду, идет служить к герцогу Орсино. Вторая сюжетная линия связана с шуткой над Мальволио. Изобретательность и хитроумие участников второстепенного сюжета оттеняет лиризм и трогательность главного. Юмор у Шекспира сопутствует лиризму и даже переплетается с ним. На протяжении всей «Двенадцатой ночи», то противопоставляясь, то сравниваясь, взаимодействуют два образа - безответной любви "sad madness" и карнавальных развлечений "merry madness", притом их трудно противопоставить друг другу как «высокое» и «низкое».
Двойной сюжет комедии строится на системе зеркальных отражений. Ппомимо главной пары двойников (близнецы Виола и Себастьян), многие другие персонажи приобретают двойников. Есть фальшивые двойники, сходные только на первый взгляд: например, у романтического Орсино есть два пародийных двойника - сэр Эндрю и Мальволио. Подлинные двойники сопоставлены по внутренним качествам: например, Орсино и Мальволио как гордецы-себялюбцы и оторванные от реальной жизни интеллектуалы.
Виола и Фесте, которые олицетворяют дух карнавала, являются тоже своеобразными двойниками: их встреча в III акте не случайно оказывается в самом центре пьесы. Они свободно перемещаются из одного сюжета в другой, объединяют их. Они оба являются шутами в высоком смысле этого слова. Кроме того, Фесте и Виола связаны с идеей музыки как объединяющей стихии, способной преобразовывать хаос человеческого существования в стройную гармонию.
Оба сюжета пропитаны духом сатурналий. Законы существования перевернутой карнавальной вселенной с ее полным отсутствием логики выделяют тему сумасшествия как одну из основных в комедии. Огромная сила безумия в «Двенадцатой ночи» вселяет надежду. Человеческое в человеке проверяется по его способности забыть о здравом смысле и включиться в карнавал. Показательно, что слова mad и fool в их бытовом, отрицательном значении в произведении употребляет лишь главный антагонист Мальволио.
Шуты, по мысли Бахтина, «были как бы постоянными, закреплёнными в обычной жизни носителями карнавального начала». В «Двенадцатой ночи» о шутах находим такой отзыв: «Он хорошо валяет дурака. Такую роль глупец не одолеет: Ведь тех, над кем смеёшься, надо знать, И разбираться в нравах и привычках, И на лету хватать, как дикий сокол, Свою добычу. Нужно много смётки, Чтобы искусством этим овладеть».
В системе образов пьесы значимое место занимает шут Фесте. Особенность этого образа заключается в печальности его юмора: он говорит о быстротечности жизни, о мимолетности счастья, о неизбежности смерти.
Не без иронии обращается он к смерти:
Поспеши ко мне, смерть, поспеши
И в дубовом гробу успокой,
Свет в глазах потуши, потуши,
Я обманут красавицей злой.
Положите на гроб не цветы,
Только ты, о смерть, только ты Мила мне3.
В художественном образе Фесте сочетается философское и шутовское начало. Этот персонаж не столько веселит героев «Двенадцатой ночи», сколько делится с ними своими мудрыми жизненными соображениями. К примеру, герцогу Орсино он так описывает влияние друзей и врагов на человека: «Друзья меня так расхваливают, что превращают в осла, а враги прямо говорят, что я осёл; стало быть, враги помогают мне познать самого себя, а друзья морочат голову». В речах Фесте есть как нужная доля юмора, так и остроумной истины, чего нет в словах других героев комедии.
Шут Фесте вместе с компанией весельчака и балагура Тоби Белча насмехается над спесивым пуританином Мальволио, дворецким Оливии, который напрочь лишен чувства юмора и раздражается от острот Фесте. Мальволио - противник веселья и радости, вся его речь пронизана сплошными назиданиями и порицаниями. В ответ на пуританскую строгость Мальволио Тоби Белч говорит ему слова, которые стали в Британии крылатыми: «Думаешь, если ты такой уж святой, так на свете больше не будет ни пирогов, ни хмельного пива?»
Комедия "Двенадцатая ночь" унаследовала карнавальные традиции, о которых писал М.Бахтин. В этом произведении Шекспира есть все, что имелось в традиции карнавала:
Прием параллелизма (двойной сюжет; многочисленные двойники: буквально, композиционно, духовно),
Роль шутов (помимо Фесте - выразителя карнавала - роль шута в каком-то смысле играет Виола),
Амбивалентность смеха (смех одновременно отрицает и утверждает, хоронит и возрождает),
Фольклорная образность (шут Фесте как выразитель карнавальности, пуританин Мальволио как противник карнавала).
Комическое главным образом представлено на вербальном уровне4. Е.В.Сафонова перечисляет следующие приемы создания комического в тексте: контраст, гипербола, литота, недоразумение, неожиданность. А среди средств создания комического выделяет эпитеты, уподобления, синонимию, антонимию, метафоры, сравнения, оксюморон, ругательства, проклятия, одобрения, вульгаризмы, похвалу, профессионализмы, «говорящие» имена и фамилии, названия титулов и др.5
Какие из этих приемов и средств мы находим на страницах пьесы «Двенадцатая ночь»?
Прежде всего активно используется игра слов, основанная на омонимии, созвучии слов или многозначности:
Мария. Когда вы поздно засиживаетесь бог весть где, ваша племянница, моя госпожа, прямо из себя выходит.
Сэр Тоби. Ну и пусть себе выходит на все четыре стороны!
Сэр Эндрю. Ты что же, красавица, за дураков нас держишь?
Мария. Да нет, сударь, я за вас не держусь.
Оливия. Дядя, дядя, еще совсем рано, а вы уже дошли до такого неподобия!
Сэр Тоби. Преподобия? Плевал я на преподобие! Пускай себе стоит у ворот!
Мальволио. Неужели у вас нет уважения к госпоже и к ее дому, нет простого такта?..
Сэр Тоби. Нет уж, сударь, что-что, а такт мы в песнях соблюдаем.
Комический эффект возникает в результате использования оригинальных сравнений: волосы "висят, как лен на прялке", "повиснете, как сосулька на бороде у голландца".
Смех в пьесе зачастую грубый, низовой. Так, смешны в пьесе ругательства (А будь она неладна, эта маринованная селедка! Вздернуть бы тебя, барсук вонючий!), грубые выражения (Не поднять ли вам паруса? Плывите к дверям), шутки об испражнениях, наготе (Выходит, что если одна лопнет, так другая останется, а если обе лопнут, то штаны свалятся? Будь я тобой, я всегда на ходу откалывал бы джигу и даже мочился бы в темпе контрданса)
Мне больше всего понравились высказывания сэра Тоби, которые на первый взгляд кажутся глупыми и очевидными, но удивляют своей оригинальностью и глубиной: Горе вредит здоровью. Знаю только, что, кто поздно ложится, тот ложится поздно. Вот была бы потеха - вызвать его на поединок, а самому не прийти и оставить его в дураках!
Таким образом, пьеса «Двенадцатая ночь» остается смешной и современному читателю. «Карнавальность», лежащая в основе комического, достигается с помощью приема параллелизма, роли шутов, амбивалентности смеха, фольклорной образности. Многие высказывания действующих лиц являются смешными благодаря разнообразным средствам лексической выразительности, но прежде всего - каламбуру.
Список использованной литературы:
1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М.: Художественная литература, 1990.
2. Мусийчук М.В. // Общество: философия, история, культура. - 2014. - №1.
3. Сафонова Е. В. Формы, средства и приёмы создания комического в литературе // Молодой ученый. - 2013. - №5.
4. Шекспир В. Полное собрание сочинений в 8 т. - М., 1957-1960. - Т.5.
5. Шпагин П.И. Комическое // Краткая литературная энциклопедия. - М.: Сов. Энцикл., 1962-1978. - Т. 3: Иаков, Лакснесс, 1966.
Обновлено: 2018-03-05
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Полезный материал по теме
- Краткое содержание Двенадцатая ночь, или Что угодно в сокращении
Комедия в пяти актах
Действующие лица:
Орсино, герцог иллирийский
Себастьян, брат Виолы
Капитан корабля, друг Виолы
Сэр Тоби Белч, брат Оливии
Сэр Эндрю Эгьючийк
Мальволио, дворецкий Оливии
Фабиан, слуга Оливии
Фесте, шут Оливии
Оливия Виола
Мария, камеристка Оливии
Действие происходит в небольшом городке в Иллирии на берегу моря.
Акт I
Орсино у себя во дворце рассказывает слугам, как сильно он влюблен в Оливию:
Когда я встретил в первый раз Оливию,
Весь воздух словно чистым стал от скверны!
Я в тот же миг был обращен в оленя,
И с той поры меня, как злые псы,
Теснят желанья.
Оливия же упорно отказывает герцогу. Предлогом служит то, что она удалилась от мира, чтобы скорбеть по умершему год назад отцу, а вслед за тем - и любимому брату. Герцога такая удивительная верность близкому человеку восхищает. Он понимает, что если девушка так «нежно платит долг любви» брату, то когда она встретит настоящего избранника своего сердца, ее страсть вспыхнет с небывалой силой.
Капитан спасает Виолу во время кораблекрушения. Девушка спрашивает его о судьбе своего брата Себастьяна, который плыл на том же корабле. Капитан отвечает, что юноша привязал себя к толстой мачте, с которой и носился по волнам, однако, спасся ли он, никто не видел. Капитан - уроженец Иллирии, он рассказывает Виоле, что правит страной герцог Орсино, влюбленный в красавицу Оливию. Виола, которая мечтает выйти за герцога замуж, уговаривает капитана помочь ей устроиться слугой у Орсино. Виола переодевается в мужское платье, свою одежду оставляет в доме капитана, просит его представить ее герцогу как евнуха, а о настоящем имени Виолы молчать.
Сэр Тоби беспробудно пьянствует в доме своей племянницы Оливии, хотя та постоянно через Марию напоминает ему, что в доме, где царит траур по умершему брату Оливии, подобные кутежи неуместны. С целью прекратить бессмысленное проливание слез, сэр Тоби приводит в дом Оливии сэра Эндрю Эгьючийка - «нелепого кавалера», недалекого человека, состоятельного расточителя. Сэр Тоби надеется, что даже если Оливия и не выйдет замуж за сэра Эндрю (в чем он практически уверен), то тот хоть успеет потратить достаточно золотых дукатов на совместные с сэром Тоби попойки.
Сэр Эндрю стремится уехать домой, потому что изрядно поиздержался, а по поведению Оливии уже можно с уверенностью сказать, что она вряд ли изберет его себе в супруги - тем более, что у сэра Эндрю есть такой серьезный конкурент, как Орсино. Ho сэр Тоби уверяет приятеля, что Оливия «не возьмет мужа, который бы ее превосходил, будь то богатством, летами или умом». Сэр Эндрю соглашается остаться и пытать счастья еще в течение месяца.
Виола, переодетая юношей, служит у герцога Орсино под именем Цезарио. Она сразу привлекает к себе внимание Орсино и начинает пользоваться его неограниченным доверием. Орсино посвящает Виолу-Цезарио в самые сокровенные свои мысли и планы, избирает своим душеприказчиком в вопросах, касающихся объяснения с Оливией. Орсино просит Виолу-Цезарио от его имени отправиться к Оливии и, невзирая ни на какие ее отговорки, добиться с ней встречи и сосватать ее герцогу. Виола соглашается исполнить приказ своего господина, недоумевая про себя: «Как же быть со мной? Сват сам хотел бы стать его женой».
Шут интересуется у Оливии, почему она в постоянной печали по умершему брату: если, по ее мнению, душа покойного находится в раю, то глупо грустить об этом. Оливии такие рассуждения кажутся забавными, а Мальволио крайне высокомерно и самолюбиво критикует шута и снисходительное отношение к нему Оливии. Ta считает, что Мальволио «ни в чем не находит вкуса. Кто великодушен, безвинен и вольного склада ума, тот примет, как птичьи стрелы, то, что он считает пушечными ядрами. Признанный шут не оскорбляет, хоть он только и делает, что издевается, - как не издевается и заведомо умный человек, хотя бы он только и делал, что порицал».
Мария докладывает, что какой-то молодой человек во что бы то ни стало хочет поговорить с Оливией. Поначалу та отказывается, потому что подозревает, что у ворот стоит очередной посланник Орсино, чьи объяснения в любви Оливия совершенно не хочет слушать. Однако узнав, что молодого человека задерживает ее дядя, сэр Тоби, который с утра пораньше уже пьян, Оливия решает наперекор ему впустить гостя и побеседовать с ним.
Виола-Цезарио сразу же производит на Оливию весьма приятное впечатление - внешностью, манерой держаться, умением говорить. Хотя Виола и произносит речи от имени Орсино, «жестокосердная» Оливия продолжает их слушать с удовольствием. Она интересуется происхождением мнимого Цезарио, пытается наградить его (Виола отказывается от денег), просит зайти к ней еще раз - якобы, чтобы рассказать, какое впечатление произвел на герцога ее отказ. Когда Виола-Цезарио удаляется, Оливия уже понимает, что «этот юный образ» прочно завладел ее сердцем. Оливия посылает вслед Виоле Мальволио, чтобы он отдал той перстень, который якобы забыт посланником Орсино у Оливии.
Акт II
Антонио и Себастьян прощаются на морском берегу. Антонио спас юношу во время кораблекрушения и так к нему привязался, что готов сопровождать его повсюду в качестве слуги, несмотря на то, что «к нему враждебны при дворе Орсино». Себастьян рассказывает храброму Антонио, что у него была сестра, которая, как полагает Себастьян, погибла во время кораблекрушения. Девушку, по словам Себастьяна, хоть их двоих «и считали похожими, многие, однако же, признавали красавицей».
Мальволио догоняет Виолу-Цезарио и вручает ей перстень, якобы забытый ею у Оливии. Мальволио также передает поручение своей госпожи: Цезарио приглашен вновь навестить Оливию и сообщить, как отнесся Орсино к возврату своего «подарка». Виола недоумевает по поводу случившегося: ведь она прекрасно помнит, что никакого перстня от имени Орсино Оливии не передавала. Виола припоминает, что Оливия разговаривала с ней нежно, смотрела влюбленными глазами, а стало быть, «хитрость чувства за ней послала хмурого гонца, вернула перстень, ей никем не данный». Виола принимается размышлять вслух о коварстве наряда, сыгравшем над нею, Орсино и Оливией злую шутку:
Как быть теперь? В нее влюблен
мой герцог;
Я, бедное чудовище, - в него;
Она пленилась, по ошибке, мною.
Что будет дальше? Если я мужчина,
Я безнадежна для его любви,
А если женщина, - увы! - как тщетны
Оливии несчастной будут вздохи!
О время, здесь нужна твоя рука:
Мне не распутать этого клубка!
Сэр Тоби и сэр Эндрю выпивают в доме Оливии. Вся речь сэра Тоби пересыпана цитатами, выдернутыми из баллад того времени. Мария заявляет, что Оливия велела ей выставить обоих мужчин за ворота, поскольку их поведение (они горланят песни среди ночи) оскорбляет чувства Оливии. Мальволио также от имении Оливии довольно сурово читает сэру Тоби нотацию. Тот в ответ ставит дворецкого на место, советуя ему на будущее соблюдать субординацию, не забывать, что он разговаривает со знатным господином. Когда надутый Мальволио удаляется, сэр Эндрю размышляет, не вызвать ли ему дворецкого на поединок. Однако Мария, которой высокомерие Мальволио тоже надоело, предлагает более остроумный вариант мести. Она хочет написать от имени Оливии (а их почерки очень похожи) «некие темные любовные письма, где по цвету бороды, по форме ноги, по манере ходить, по описанию глаз, лба и цвета лица он (дворецкий) увидит весьма безошибочно изображенным самого себя» и подкинуть их на пути Мальволио. Он подумает, что Оливия влюблена в него и примется ухищряться, чтобы еще больше понравиться ей, а стало быть будет «выглядеть ослом». Мария приглашает сэра Тоби и сэра Эндрю понаблюдать за реакцией Мальволио и поучаствовать в розыгрыше. Они с удовольствием соглашаются и отправляются спать. Таким образом Марии удается установить тишину в доме.
Орсино замечает, что Виола-Цезарио, «хоть и молод», но его глазам «уже была желанна чья-то милость». Он спрашивает, в кого влюблен его мнимый слуга. Виола отвечает, что избранница его сердца во всем похожа на герцога, она и по возрасту близка Орсино. Тот возражает против такого выбора Цезарио - «муж быть должен старше». Виола-Цезарио рассказывает, что Оливия передала Орсино окончательный отказ. Услышав, что герцог не намерен принимать отказа, Виола задает ему вопрос: как же быть женщине, которая, например, влюблена в Орсино, но он ее отвергает - принимать или не принимать отказ? Герцог заявляет, что любовь женщины не может быть столь страстной и глубокой, как любовь мужчины. Ho Виола-Цезарио возражает:
Мы больше говорим, клянемся больше;
Ho это - показная сторона:
Обеты щедры, а любовь бедна.
Герцог вновь отправляет Виолу-Цезарио к Оливии, чтобы передать той, что он не намерен отступаться от нее.
Из засады сэр Тоби, сэр Эндрю и слуга Оливии Фабиан наблюдают за тем, как Мальволио читает подброшенное ему Марией письмо. Письмо превращает дворецкого «в мечтательного идиота», по выражению Марии: он принимается вслух воображать себе картины супружеского счастья с Оливией, «величавого поведения» с домочадцами, произносит распоряжения, которые он будет отдавать сэру Тоби, и пр. Мальволио решает одеваться так, как написано в письме (и якобы нравится Оливии, тогда как на самом деле она терпеть не может желтых чулок и подвязок крест-накрест), становится «неприступен и надменен» и принимается постоянно улыбаться, что придает его обычно строгому лицу несколько глупый вид. Дождавшись, когда Мальволио удалится, приятели осыпают Марию похвалами, называют ее «дьяволом остроумия», а сэр Тоби даже предлагает жениться на ней.
Акт III
В саду Оливии Виола беседует с шутом Оливии. Она отдает должное уму и дипломатичности «дурака»:
В нем есть мозги, чтоб корчить дурака;
А это дело требует смекалки:
Он должен точно знать, над кем он шутит,
Уметь расценивать людей и время...
Есть мудрый смысл в дурачестве таком;
А умный часто ходит дураком.
Появляется Оливия. Она признается Виоле-Цезарио в любви. Опешившая Виола объясняет, что никогда не любила и не полюбит ни одной женщины. Она прощается с Оливией и обещает «больше никогда ей графских слез не приносить». Однако Оливия просит мнимого Цезарио еще и еще навещать ее. Сэр Эндрю, издалека видевший, сколь любезна была Оливия с юношей (Цезарио), собирается немедленно уезжать. Он считает, что его собственные шансы на женитьбу на Оливии близки в такой ситуации к нулю. Сэр Тоби и Фабиан разубеждают его. Они мотивируют любезность Оливии только тем, что девушка-кокетка, видя, что сэр Эндрю наблюдает за ней, хотела пробудить в нем ревность. Фабиан советует сэру Эндрю вызвать юношу (Цезарио) на дуэль. Сэр Тоби обещает передать вызов и подстрекнуть Цезарио к ответу. Эта забава интересна ему тем, что ни сэр Эндрю, ни юноша не отличаются воинственностью и жестокостью, а стало быть станут всячески избегать поединка, что создаст дополнительный повод сэру Тоби вытянуть из них деньги (как мнимую плату противнику за то, что он откажется от поединка).
Антонио признается Себастьяну, что тайно сопровождал его на случай, если молодой человек попадет в беду и ему понадобится защита. Oii рассказывает и о том, что если его поймают в городе, то арестуют. Себастьян благодарен ему за такую верность. Антонио дает Себастьяну кошелек с деньгами и советует ему, осмотрев окрестности, приходить на постоялый двор «У Слона», где он будет его ждать. Себастьян обещает прибыть через час.
Оливия ожидает прихода Цезарио, размышляет, что бы подарить ему, чтобы заслужить его расположение («ведь молодость купить бывает легче, чем Еыпросить»). Появляется Мальволио, празднично разряженный, с улыбкой на лице. Оливия подозревает, что он болен странным душевным недугом, особенное недоумение у нее вызывают строки из письма, подкинутого Марией Мальволио, которое дворецкий все время цитирует. Мария докладывает о приходе Цезаррго, и Оливия поспешно убегает. Появляется сэр Тоби, с которым Мальволио разговаривает крайне высокомерно, чем повергает первого в неописуемый восторг.
Оливия объясняется с Виолой еще раз, но та отвергает ее любовь, напоминая, что ее безответная страсть так схожа с безответным чувством герцога Орсино. Виола прощается с Оливией, но перед уходом ее останавливают сэр Тоби и Фабиан. Они передают Виоле-Цезарио вызов на дуэль от сэра Эндрю. Виола в замешательстве. Она не понимает, чем могла навлечь на свою голову гнев рыцаря, просит сэра Тоби передать сэру Эндрю извинения - словом, всячески старается избежать поединка. Тот обещает помочь незадачливому юноше и отправляется «улаживать дело миром». Однако сэру Эндрю сэр Тоби передает, что Цезарио - сущий дьявол и рвется в жестокую битву не на жизнь, а на смерть. Однако сэр Тоби клянется, что Цезарио согласен участвовать в дуэли, как его обязывает долг чести, но обещает не убивать сэра Эндрю. На таких условиях перетрусивший сэр Эндрю согласен драться. Однако в дело вмешиваются неожиданные обстоятельства: появляется Антонио, вступается за Цезарио и объявляет, что намерен сражаться вместо него. Сэр Тоби выхватывает шпагу: он готов сразиться с Антонио, как посредник с посредником. В этот момент входят приставы. Они арестовывают Антонио. Антонио просит у Виолы (которая в мужском наряде как две капли воды похожа на своего брата Себастьяна) часть одолженных Себастьяну денег. Виола не понимает, о чем идет речь, предлагает Антонио взять часть ее собственных скудных средств. Антонио приходит в ярость от вероломства мнимого Себастьяна - после всего того, что он для него сделал. Однако Виола настойчиво повторяет, что видит Антонио впервые и никаких услуг он ей не оказывал. Под конец Антонио бросает в лицо мнимому Себастьяну упрек в низости, при этом называя его по имени. Антонио уводят. Услышав имя Себастьяна, Виола не смеет поверить своей радости. Она догадывается, что Антонио перепутал ее с братом, а значит, Себастьян жив и находится где-то неподалеку.
Сэр Тоби решает довести начатый розыгрыш до конца и передет сэру Эндрю, что тот просто обязан возобновить свой вызов: раз Цезарио так гнусно вел себя по отношению к другу, который выручил его из беды, то он трус. Так что сэру Эндрю ничего не будет стоить одержать над ним решительную победу. Вдохновленный таким посылом, сэр Эндрю устремляется вслед Цезарио.
Акт IV
Шут, посланный Оливией вслед Цезарио, натыкается в городе на Себастьяна. Тот отказывается признать его, говорит, что никогда не видел ни шута, ни его госпожи. В этот момент появляется сэр Эндрю, который принимается колотить Себастьяна, полагая, что перед ним - трусливый Цезарио. Однако Себатьян решительно отвечает на нападение, чем повергает сэра Эндрю в ужас. Сэр Тоби перехватывает инициативу, обнажает шпагу. Себастьян готов драться и с ним. Шут поспешно отправляется к Оливии, чтобы доложить ей о происходящем. Оба противника Себастьяна ранены. Оливия вбегает, останавливает разбушевавшегося сэра Тоби, гонит его прочь, а Себастьяна, называя его Цезарио, ласково успокаивает и зовет к себе. Потрясенный и очарованный, Себастьян охотно следует за девушкой.
Мария переодевает шута в рясу священника, чтобы он «исповедовал» заключенного Оливией в подвал Мальволио (дабы его душевное расстройство не повредило никому в доме). Шут представляется Мальволио отцом Топасом. Во время «исповеди» мнимый священник всячески старается внушить Мальволио мысль о том, что он действительно безумен (например, заявляет, что в подвале светло, как днем, хотя на самом деле там кромешная мгла; спрашивает Мальволио, что то? думает об учении Пифагора (о переселении душ умерших в тела животных) и, получив резко отрицательный ответ (вполне в соответствии с христианским вероучением), заявляет, что Мальволио будет пребывать во тьме, пока не уверует в это учение). Сэр Тоби поздравляет шута с удачным исполнением роли сэра Топаса, но просит продумать, как «попристойнее» выйти из ситуации и освободить Мальволио. Сам сэр Тоби в таких неладах с племянницей, что этот розыгрыш может ему дорого обойтись. Тем временем Мальволио, уже увидев шута в его настоящем облике, просит того принести ему бумаги и чернил: он намерен написать объяснительное письмо Оливии, которое, по его мнению, положит конец всем его недоразумениям.
Оливия приводит в дом настоящего священника и торопит его совершить над ней и Себастьяном (которого по-прежнему принимает за Цезарио) обряд венчания. Немного удивленный такой поспешностью, Себастьян с готовностью соглашается. Он счастлив, и радость его омрачает только одно: он ходил к «Слону» искать Антонио, но не нашел своего друга.
Акт V
Орсино в сопровождении Виолы-Цезарио появляется перед домом Оливии. Мимо ведут Антонио. Виола указывает на него герцогу, рассказывает, как Антонио спас ее от неминуемого убийства на дуэли. Орсино узнает Антонио - он был капитаном судна, нанесшего поражение кораблю герцога, «так что даже зависть и язык потери ему воздали честь и славу». Антонио признается герцогу, что он появился в городе ради Себастьяна-Виолы-Цезарио, рассказывает, при каких обстоятельствах спас юноше жизнь, как дал ему денег, как обещал устроить на ночлег и как коварно был обманут им, когда Виола-Цезарио отказался признать его.
Входят Оливия и ее приближенные. В ходе допроса Орсино удается выяснить, что Антонио находился вместе со спасенным им юношей в течение трех месяцев, так что это точно не мог быть Цезарио-Виола. Последний эти три месяца прослужил у Орсино. Оливия обращается к Виоле-Цезарио уже как к своему законному супругу и очень оскорбляется, услышав в ответ, что та собирается повсюду следовать «за тем, кто дороже глаз и жизни бренной», т. е. за Орсино. Священник подтверждает, что Цезарио состоит в законном браке с Оливией, но потрясенная Виола все отрицает. Орсино обвиняет Виолу-Цезарио в измене, в подлости и в обмане: ведь юноша ухитрился за его спиной тайком жениться на его возлюбленной.
Появляется сэр Эндрю, которому Себастьян на дуэли проломил голову, но потерпевший уверен, что это дело рук Цезарио. Виола снова принимается все отрицать. Входит Себастьян, он просит прощения у Оливии за то, что ранил еще и сэра Тоби, ее родственника, объясняет, что ничем не спровоцированное нападение последнего вынудило его применить силу. Орсино поражен:
Антонио узнает Себастьяна, тот радостно приветствует Антонио. Виола и Себастьян задают друг другу вопросы, по которым они доподлинно узнают, что они действительно брат и сестра (во избежание обмана, который возможен при переодевании). Виола открывается присутствующим, объясняет, что переоделась мужчиной, чтобы легче войти в доверие к любимому ею Орсино. Орсино просит ее показаться ему в девичьем платье. Потрясенный красотой девушки, он просит ее согласия на брак с ним. Виола с радостью принимает предложение. Оливия называет ее сестрой, назначается свадьба.
Оливия вспоминает, что надо освободить Мальволио. Появляется шут с письмом Мальволио к Оливии. В нем дворецкий пишет о том, что побудило его вести себя столь странным образом, что Оливия заточила его в подвале. Мальволио прилагает мнимое любовное письмо своей хозяйки. Фабиан приводит и самого Мальволио. Оливия объясняет ему, что произошло недоразумение - письмо написано не ее почерком, хотя некоторое сходство, безусловно, есть. Она узнает руку Марии. Фабиан вступается за девушку, рассказывает, что они с сэром Тоби подстроили всю шутку с Мальволио «ввиду его дурных и неучтивых поступков... но так как злость была веселой, то здесь скорей уместен смех, чем месть, к тому же если справедливо взвесить взаимные обиды». Мария же только выступила талантливой исполнительницей их замысла, и за это сэр Тоби на ней женился. Все заключают мир и отправляются праздновать три свадьбы.
