Духовные наставления феофана затворника. Свобода в совершении правила

Александр Тамоников
Секретный агент

Пролог

Майор спецназа Андрей Москвитин, захвативший в особняке своего непосредственного начальника генерала Оболенского, а также его подельников по продаже вооружения чеченским боевикам, генерала ВВС Остапова и чиновника Большакова из ведомства, официально торгующего оружием, ждал сообщения из Чечни, держа под прицелом высокопоставленных предателей. Наконец раздался вызов по спутниковому аппарату. Офицер особого применения, кем являлся в спецслужбе Москвитин, ответил:

– Москит на связи!

– Спасибо! Один вопрос – отряд "Гарпун" понес потери?

– Несколько раненых! Об убитых докладов мне на данный момент не поступало. Надеюсь, они и не поступят!

– Это хорошо! Ну, все! Прощай, полковник!

– Я бы предпочел другую фразу – до свиданья!

– Я бы тоже!

Москвитин выключил аппарат и бросил его в одно из кресел возле журнального столика. Оглядел "заложников":

– Ну, что ж, господа предатели, как говорится, финита ля комедиа! Тушите свет, сливайте масло! Груз перехвачен, банда уничтожена, Джура с Батыром пленены. А ты, Оболенский, можешь гордиться "Гарпуном". Отряд провел операцию без серьезных потерь! И это в условиях прямого боя в горах! Так что можешь гордиться. Вот только сами бойцы спецназа не захотят даже вспоминать о тебе! Уж я знаю этих ребят! А вот, наконец, и гости к нам пожаловали, – проговорил Андрей, через окно контролировавший подъезд к особняку. – И судя по всему, это сам Куратор – генерал-лейтенант Потапов! Но скоро это уточним. С нами должны выйти на связь. Вернее, со мной, вы-то теперь вне игры!

Он оказался прав. Звонок генерала Потапова прозвучал через считаные секунды. Андрей включил мобильник, представился:

– Майор Москвитин!

Представился и Куратор спецслужбы:

– Генерал-лейтенант Потапов!

– Очень приятно, генерал, слушаю вас!

– Андрей Григорьевич! Я совсем недавно имел беседу с командиром отряда "Гарпун" полковником Карцевым. Он доложил мне все, связанное с поставкой вооружения моджахедам, организованной некоторыми нашими государственными чиновниками, и о том, какую роль в пресечении этой сделки сыграли вы. Я хотел бы выразить вам благодарность за проделанную работу!

Андрей усмехнулся:

– Даже так? Может, еще и орденом наградите? А то и к Герою представите?

– К сожалению, это невозможно, но разговор сейчас о другом. Вы захватили лиц, которых небезосновательно подозреваете в сотрудничестве с террористами. Профессионалы вашего уровня ничего не делают спонтанно, они просчитывают каждый свой шаг. Поэтому я хотел бы узнать: что вы намереваетесь делать дальше?

Ответ Москвитина был прост и краток:

– Судить этих подонков, генерал!

– Андрей Григорьевич, не делайте глупость! Я понимаю ваше состояние и желание разделаться с теми, кто подставил вас! Но вы не прокурор и не судья, даже не следователь. Поэтому предлагаю сдать господ Оболенского, Остапова и Большакова мне, а я обещаю, что в отношении них будет проведено самое тщательное расследование. Также я гарантирую, что в отношении вас всякое преследование, я имею в виду уголовное, прекратится. Этот вопрос с Генеральной прокуратурой уже согласован!

– Быстро же вы все согласуете, господин генерал. И предложение ваше заманчиво, слов нет, однако существует одно "но", не позволяющее мне принять его.

Потапов спросил:

– В чем заключается это "но"?

– В том, Николай Викторович, что я не верю вам! Не лично генералу Потапову, а всей системе, сложившейся в государстве за годы так называемого реформирования! Я не верю в то, что захваченные мной высокопоставленные оборотни понесут заслуженное наказание. Наказание за тысячи загубленных жизней неповинных людей! Я не верю в то, что наша коррумпированная и прогнившая власть в полной мере и по справедливости расценит преступления подонков Оболенского, Остапова и Большакова! И вынесет в отношении них приговор совести! Этого не будет, генерал! И знаете, почему? Да потому, что в этом уверены мои заложники, назовем мерзавцев так! Они, уже понимая, что их деятельность раскрыта, предлагали мне два миллиона долларов и выезд в любую точку мира, лишь бы я отпустил их. О чем это говорит? О том, что господа предатели весьма реально рассчитывают отмазаться, говоря простым языком. Для этого у них есть все – связи, деньги и, главное, отсутствие прямых документальных доказательств причастности к пособничеству террористам. И ничего вы, Николай Викторович, с этим не поделаете! Скорее сожрут вас с полковником Карцевым, чем тронут волосок с оборотней! Или вы по-прежнему считаете, что я заблуждаюсь и говорю глупость?

Куратор службы ненадолго задумался, затем тихо произнес:

– Возможно, ты и прав, майор, хотя я придерживаюсь иного мнения. Но вижу, что переубедить тебя не удастся! Спрошу одно: ты понимаешь, КАКУЮ команду я должен отдать штурмовой группе спецназа, что уже окружила здание?

Андрей ответил спокойно:

– Естественно! Вы прикажете атаковать особняк! Вот только это вам ничего не даст! Совершенно ничего, ну разве что строчку в отчете о том, что вы пытались освободить заложников! Мой вам совет, поберегите своих людей. Я не хотел бы, чтобы из-за каких-то тварей погибли стоящие парни. Они вам еще пригодятся в других акциях!

– Что ты собираешься делать, майор?

– Я уже ответил на этот вопрос.

– Но ты же сам погибнешь?!

Москвитин проигнорировал последнюю реплику генерал-лейтенанта ФСБ Потапова, сказав:

– Хватит разговоров, Николай Викторович! Ровно через пять минут наберите городской номер Оболенского. А до этого не посылайте на смерть своих бойцов! Не надо!

– Подожди, Москит, не торопись, у меня есть к тебе предложение!

– Я уже достаточно слушал вас!

Святитель Феофан Затворник (1815-1894) оставил обширное и поистине драгоценное духовно-литературное наследие: многочисленные труды по христианской нравственности, сочинения с изложением основ святоотеческой психологии, переводы аскетической письменности (в том числе перевод "Добротолюбия"), глубочайшие толкования Священного Писания, существенно обогатившие русскую библеистику. Им был совершен настоящий творческий подвиг, и один из его биографов с полным правом мог утверждать, что по своей плодотворности труды святителя Феофана сопоставимы с творениями святых отцов IV столетия - золотого века Византии.

На Поместном Соборе Русской Православной Церкви, посвященном 1000-летию Крещения Руси, Феофан Затворник был причислен к лику святых. В решении Собора отмечалось: "Глубокое богословское понимание христианского учения, а также опытное его исполнение, и как следствие сего, высота и святость жизни святителя позволяют смотреть на его писания как на развитие святоотеческого учения с сохранением той же православной чистоты и богопросвещенности".

Особое место в духовно-литературном наследии святителя Феофана занимают его письма к разным лицам, просившим у него совета или духовной помощи, решения недоуменных вопросов, утешения в скорби, облегчения в бедах…

Со всех сторон России стекались эти просьбы в Вышинскую пустынь, где Преосвященный Феофан пребывал в течение последних 28 лет жизни, причем 22 года из них он находился в строгом затворе. До этого им уже был пройден значительный жизненный и духовный путь, отданный служению Церкви Божией на различных поприщах и в разных местах.

Родился святитель Феофан, в миру Георгий Васильевич Говоров, 10 января 1815 года в селе Чернавское Елецкого уезда Орловской губернии, в семье священника. Учился в Ливенском духовном училище, Орловской семинарии, Киевской духовной академии. В 1841 году, в Киеве принял постриг с именем Феофан, в том же году рукоположен в иеродиакона и иеромонаха. Затем была служба инспектором в нескольких духовных учебных заведениях, ректорство в Санкт-Петербургской духовной академии; поездки в Палестину в составе русской духовной миссии и в Константинополь в должности настоятеля посольской церкви (во время этих поездок происходит углубленное изучение аскетической письменности православного Востока). 1 июня 1859 года в Троицком соборе Александро-Невской Лавры была совершена хиротония и наречение святителя Феофана во епископа Тамбовской епархии, затем последовало перемещение на древнюю, более обширную Владимирскую кафедру… Таков краткий очерк его внешнего жизненного пути, полного неустанной разносторонней и всегда успешной и плодотворной деятельности на благо Церкви и Отечества. Внутренний же путь, каким шла сокровенная духовная жизнь святителя, привел к тому, что в 1866 году, находясь на самом, казалось бы, "взлете" практической деятельности, епископ Феофан неожиданно подал в Священный Синод прошение об увольнении его на покой с правом пребывания в Вышинской пустыни Тамбовской епархии. Прошение было удовлетворено, и он, наконец, получил то, к чему давно чувствовал свое главное духовное призвание: полное отрешение от житейских дел, уединение, неразвлекаемое "внутреннее делание". В письмах своих он свидетельствовал, что поистине счастлив в Выше: "Вышу можно променять только на Царство Небесное". Уйдя в затвор, он устроил в своих келиях малую церковь во имя Крещения Господня и проводил жизнь в богослужении и молитве, в подвигах телесных и духовных, в тщательном самонаблюдении, в трезвении и бодрствовании, в напряженном чтении и богомыслии, в трудах писательских…

Весь этот величайший и поистине бесценный опыт, накопленный на разнообразных жизненных поприщах, и особенно в годы затвора, был мобилизован святителем в его огромной переписке с многочисленными корреспондентами, среди которых были представители всех сословий, от сановника до крестьян. Ежедневно почта приносила от 20 до 40 писем, и епископ Феофан обязательно отвечал на каждое из них, чутко угадывая состояние и потребности писавшего и находя для каждого идущее прямо к сердцу, необходимое слово. Он обладал редким даром просто, ясно, лаконично говорить о самых сложных предметах, о самых глубоких и премудрых вещах.

Вот, например, лишь некоторые из бриллиантов богословской мысли, какие можно в изобилии найти в неисчерпаемой сокровищнице его переписки:

"Бог никого не оставляет. У Него все дети. Нет пасынков. И тяжелые случайности и состояния - все на добро нам посылаются".

"Внимание к тому, что бывает в сердце и исходит из него - есть главное дело христианской исправной жизни…"

"Надо сторожить за собою…"

"…Сойди вниманием в сердце, стань там перед Господом и не допускай туда ничего греховного. В этом все дело внутренней брани".

"Безжалостность к себе, готовность на всякую услугу другим и предание себя всецело Господу с молитвенным в Нем пребыванием - се производители жизни духовной…"

"Эгоизм (злодея) надо убить. Если сами не убьете, то Господь молот за молотом будет посылать (всякие неудачи), чтобы разбить сей камень".

"Самоугодие и саможаление свидетельствуют, что в сердце пребывает я, а не Господь".

"Осуечение составляют не дела, а образ совершения их. Когда одно дело делается, а сотни толпятся в голове. Надо все те прогнать, а одно дело делать, и притом руками делать, а умом быть в своем месте".

О ревности духовной святитель говорил так:

"Она - огонь. Огонь поддерживается дровами. Дрова духовные - молитвы…"

В письмах святителя нет и тени скучной назидательности, сухого морализма. Они согреты самоотверженной любовью, сердечным вниманием к людям - и оттого они написаны таким живым, образным, безыскусным слогом.

Нередко можно встретить в письмах святителя блестки светлого юмора. Так, к примеру, он с шутливым вздохом отмечает участившиеся попытки самонадеянного человеческого ума проникнуть в неизреченные и неисследимые тайны Божественной жизни: "Нынче удержа нет от совопросничества. Ум наш - комар, а все пищит!" А вот какую характеристику в одном из писем епископа Феофана получает необузданный наш язык: "Язык?! Нет зловреднее вещи под небесем. Желательно бы так устроить, чтобы за каждую с его стороны непозволительность что-нибудь его укалывало (хоть бы булавка). Тогда бы он посмирнее был, а то как машинка, что песенки поет.., как завели и пустили и… пошла тилиликать".

Как известно, хорошая шутка в обстановке боя способна поднять дух солдат, укрепить их волю к победе. Не менее важно веселое бодрящее слово на поле труднейшей и жесточайшей духовной брани…

Святитель Феофан Затворник, переводчик замечательного сочинения "Невидимая брань", и в обширной переписке своей не оставил без внимания ни одного участка духовной борьбы человека, ступившего на узкий и тернистый, но спасительный путь, ведущий в Царство Небесное. Какие только темы, какие только вопросы не рассматривает и не раскрывает он в духовных беседах со своими корреспондентами! Здесь и беды житейские, и болезни, и семейная и гражданская жизнь, истинное назначение искусства, и правильная установка в отношении к различным обстоятельствам внешней жизни, и бесконечные проблемы жизни внутренней: борьба с помыслами, с самоугодием, с унынием, стяжание смирения и терпения, плача и теплоты сердечной, и руководство в богомыслии, и учение о правильной молитве, о различных ступенях молитвенного делания (молитве уделял святитель особое внимание в своих письмах, поскольку считал ее царицей духовной жизни, точка опоры которой - смирение).

Все эти и множество других важнейших тем, в зависимости от вопросов и духовной потребности адресатов, рассредоточены по разным письмам, неизбежно повторяясь, варьируясь, различно сочетаясь друг с другом.

И вот, чтобы сориентировать современного православного человека в этом поистине необозримом эпистолярном наследии святителя Феофана Затворника, Преосвященный Владыка Иоанн, Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, осуществил значительный и чрезвычайно полезный труд, потребность в котором несомненно назрела: он определил и озаглавил основные темы переписки, выделил главные, наиболее емкие и законченные высказывания святителя Феофана по этим темам и систематизировал их, расположив названия тем в алфавитной последовательности. Таким образом, создан своего рода путеводитель по собранию писем святителя.

Наставления в духовной жизни

Отличительный признак духовной жизни

Христианская жизнь есть ревность и сила пребывать в общении с Богом деятельном, по вере в Господа нашего Иисуса Христа, при помощи благодати Божией, исполнением святой воли Его, во славу Пресвятого имени Его. Существо жизни христианской состоит в Богообщении о Христе Иисусе, - в Богообщении, вначале обычно сокровенном не только от других, но и от себя. Видимое же, или ощущаемое внутри нас, свидетельство о ней есть жар деятельной ревности, исключительно о христианском Богоугождении, с полным самоотвержением и ненавидением всего, тому противного.

Так, когда начинается сей жар ревности, тогда полагается начало христианской жизни: и в ком он постоянно действует, тот живет по-христиански. «Духа не угашайте, заповедует апостол: Духом пламенейте; Господу служите».

Ясно, что холодное исполнение уставов Церкви, регулярность в делах, установляемая расчетливым рассудком, исправность, степенность и честность в поведении еще не суть решительные указатели, что качествует в нас истинно христианская жизнь. Все это хорошо, но коль скоро не носит в себе духа жизни о Христе Иисусе, не имеет никакой пред Богом цены. Такого рода дела будут тогда как бы бездушные истуканы. И часы хорошие идут исправно; но кто скажет, что в них есть жизнь? Так и тут. Эта добропорядочность поведения больше всего может вводить в обольщение. Истинное его значение зависит от внутренних расположений. Как, удерживаясь внешне от дел греховных, можно питать к ним привязанность или соуслаждение в сердце, так равно делая дела правые внешне, можно не иметь к ним расположения сердечного. Только истинная ревность и добро хочет совершить во всей полноте и чистоте, и грех преследует до малейших его оттенков. Первого ищет она, как насущного хлеба, с последним поступает, как с врагом смертельным.

Дело благочестия и Богообщения есть дело многотрудное и многоболезненное, особенно на первых порах. Где взять силы, чтобы поднять этот труд? При помощи благодати Божией в одушевленной ревности. Купец, воин, судья, ученый проходят службу многозаботливую и многотрудную. Чем поддерживают они себя в трудах своих?

Воодушевлением и любовью к своему делу. Не иным чем можно поддержать себя и на пути благочестия. А без сего мы будем находить в служении Богу темность, тяготу, скуку, вялость. Богоугождение ревностное есть отрадное, окрыляющее дух шествие к Богу. Надо все делать во славу Божию, наперекор живущему в нас духу. Ясно, что без ревности христианин - плохой христианин, - вялый, расслабленный, безжизненный, ни тепел, ни холоден, - и жизнь такая не жизнь. Итак, верное свидетельство о жизни христианской есть огонь деятельной ревности о Богоугождении. Как же возжигается этот огонь? Такая ревность производится действием благодати, но не без участия свободной нашей воли. О ниспослании благодати должно молиться и надо быть готовым принять ее. Дух Божий, сходя в сердце, начинает действовать в нем не снедающею только, но вседействующею ревностию.

Состояние грешника

Отличительная черта грешника не всегда явная порочность, но собственно отсутствие воодушевленной, самоотверженной ревности о Богоугождении, с решительным отвращением ко всему греховному - то, что у него благочестие не составляет главного предмета забот и трудов, что он, заботливый о многом другом, совершенно равнодушен к своему стяжанию, не чувствует, в какой опасности находится, нерадит о доброй жизни и проводит жизнь холодную к вере, хотя иногда исправную и безукоризненную совне. Отвратившись от Бога, человек останавливается на себе и себя поставляет главною целью всей своей жизни и деятельности. Это уже и потому, что после Бога нет для него ничего выше себя самого; особенно же потому, что, получив прежде от Бога всякую полноту, а теперь опустевши от Него, спешит он и заботится, как бы и чем бы себя наполнить. Образовавшаяся в нем пустота, чрез отпадение от Бога, непрестанно возжигает в нем ничем не удовлетворимую жажду, - неопределенную, но непрестанную. Человек стал бездонною пропастью; всеусиленно заботится он наполнить сию бездну, - но не видит, не чувствует наполнения. Оттого весь свой век он в поте, труде и великих хлопотах: занят разнообразными предметами, в коих чает найти утоление снедающей его жажды. Предметы сии поглощают его внимание, все время и всю деятельность его. Они - первое благо, в коих живет он сердцем. Отсюда понятно, почему человек, поставляя себя исключительно целью, никогда не бывает в себе, а все вне себя, в вещах, сотворенных или изобретенных суетою. От Бога, Который есть полнота всего, отпал; сам пуст; осталось как бы разлиться по бесконечно разнообразным вещам и жить в них. Так грешник жаждет, суетится, заботится о предметах вне себя и Бога, о вещах многих и разнообразных. Почему характерная черта греховной жизни есть, при беспечности о спасении, заботы о многом, многопопечительность.

Оттенки и отличия сей многопопечительности зависят от свойства образовавшихся в душе пустот. Пустота ума, забывшего о Едином, Который есть все, рождает заботу о многознании, разведывании, пытание, пытливость. Пустота воли, лишившейся обладания Единым, Который есть все, образует жажду удовольствий многих и разнообразных, или искание тех бесчисленных предметов, в коих чаем найти услаждение своих чувств внутренних и внешних. Так, грешник непрестанно в заботах о многознании, многообладании, многонаслаждении; услаждается, овладевает, пытает. Это - круговращение, в коем кружится он весь свой век. Пытливость манит, сердце чает вкусить сладости и увлекает волю. Что это так, - всякий может проверить сам, устроив наблюдение над движениями души своей в продолжение хотя одного дня.

Пробуждение грешника от греховного сна

Пробуждение грешника есть такое действие благодати Божией в сердце его, вследствие которого он, как от сна пробужденный, видит свою греховность, чувствует опасность своего положения, начинает страшиться за себя и заботиться о том, как бы избавиться от своей беды и спастись. Прежде он был в отношении к спасению слеп, нечувствен и беспечен; теперь и видит, и чувствует, и заботится. Но это еще не изменение, а только возможность изменения и призвание к тому. Благодать только говорит грешнику: "Видишь, куда зашел; смотри же, возьми меры ко спасению". Она только изъемлет из всегдашних уз его, ставит и держит вне их, давая ему возможность избрать совсем новую жизнь и определить себя на нее. Воспользуется сим, - благо ему; не воспользуется, опять будет брошен, опять погрузится в тот же сон и ту же бездну пагубы.

Общая черта покаянных возбуждений под действием благодати Божией есть недовольство грешника собой и всем своим и туга о чем-то. Становится человек неудовлетворяющимся ничем, что окружает его - ни своими совершенствами, ни тем, что имеет, хотя бы то были несметные сокровища, и ходит, как будто горем убитый. Не находя отрады ни в чем видимом, обращается он к невидимому, и приемлет его с готовностью и искренно присваивает его себе, а себя - ему.

В чрезвычайных случаях благодать Божия оказывает свое действие быстро и решительно, как видим, например, на апостоле Павле, Марии Египетской и др. Но в обыкновенном порядке обращений большею частию бывает так, что приходит человеку только мысль - переменить жизнь и стать лучше в своих делах и внутренних расположениях. Приходит мысль, - но как много надо придать ей, чтобы она возобладала над душой! Большею частию такого рода благие помышления остаются бесплодными, не по своей, однакож, вине, а по недолжному отношению к ним тех, чью душу посещают они.

Первая и главная в отношении к ним погрешность та, что их отлагают неисполненными. Отлагательство - общий недуг и первая причина неосмотрительности.

Всякий говорит: "еще успею", - и остается в старых порядках привычной недоброй жизни. Итак, пришла благая мысль исправиться, - ухватись за нее, займись тем, чего ради она послана к тебе; и с сею целью гони отлагательство.

Гони отлагательство. Не позволь себе сказать: "завтра, после займусь этим", а сейчас же приступи к делу. Живее вообрази неразумие, безобразие и опасность своего состояния. После больше привыкнешь к греху. Уж если сознаешь, что таким оставаться нельзя, каков ты теперь, что мешкаешь? После можешь зайти за черту, из-за которой нет возврата, и ты погибнешь. Прежде всего возьмись за тело. Откажи ему в наслаждениях и удовольствиях, стесни удовлетворение самых естественных потребностей; продли час бдения, умаль обычную меру пищи, приложи к трудам новый труд. Главное, как хочешь и как можешь облегчи плоть, утончи ее дебелость. Этим душа высвободится из связанности веществом, станет подвижнее, легче, приимчивее для впечатлений добрых. Тело, преобладая над душою, сообщает ей неподвижность и холодность. Правда, не всякий грешник живет невоздержанно и поблажает телу, но едва ли найдется лицо из обычно живущих, которое не имело бы в чем отказать телу, когда на сердце западает желание спасения. Подвиги телесные ослабляют узы тела и устраняют следствия их.

Тело обременяет душу вовне, заботы томят ее внутри. Итак, отложи на время заботы, все без исключения, отложи только на время; после опять возьмешься за обычные дела, только теперь прекрати их, выкинь их из рук, выбрось их и из мысли. Вот ты стоишь теперь у своего сердца. Пред тобой твой внутренний человек, погруженный в глубокий сон беспечности, нечувствия и ослепления. Начинай будить его. Начинай изводить на средину разные помышления, держащие тебя в ослеплении, и подвергай их строгому суду:

а) Я - христианин , - говоришь ты и успокаиваешься на этом. Но уясни себе, что значит быть христианином, а не казаться только им; уясни себе обязанности христианина, возлагаемые на нас Святым Евангелием, сличи себя с сим идеалом, - и ты увидишь, насколько неосновательна опора твоего заблуждения.

б) Да ведь мы не из последних . Так иные прельщаются душевными своими совершенствами. Но естественные совершенства не имеют нравственной цены, потому что они не наше приобретение, а дарованы нам Богом. Но все ли сделано тобой, что можешь и должен ты сделать по своим дарованиям? Ты большему подлежишь ответу, потому что тебе больше дано. Укажи, много ли пользы принес ты ближнему чрез свои дарования?

в) Мы еще не так худы: есть еще хуже нас . Но на других смотреть нечего, всякий за себя будет давать отчет. Ты на себя смотри и, отрезав себя от других, себя только одного суди без сравнения себя с другими. Лучше сравни себя со святыми угодниками. Они суть живой закон христианский, или живой образец спасающихся.

г) Будто я один таков . Но множество согрешающих не изменяют закона правды и не избавляют никого от ответственности. Бог не смотрит на число. Все согрешают, всех и накажет, как в водах потопа во времена Ноя.

"Помяни последняя твоя". Говори себе: "Увы, скоро смерть". Один, другой умирает около тебя; вот, вот ударит и твой час. Обратись к Богу и поставь себя, оскверненного и обремененного многими грехами, пред лицем Его, Всеведущаго, Вездесущаго. Еще ли ты будешь оскорблять око Божие мерзким видом твоим греховным? Взойди мысленно на Голгофу и пойми, чего стоят грехи твои. Ужели еще будешь уязвлять главу Господа терниями грехов своих? Еще ли будешь пригвождать Его ко кресту, прободать ребра Его и издеваться над долготерпением Его? Или ты не ведаешь, что, греша, участвуешь в мучении Спасителя и разделишь за то участь мучителей?

Ведь одно из двух: или вечно погибать, если так останешься, или покайся и обратись к Господу. Посмотри! все уже пошли ко Господу... и тот обратился, и другой, и третий... Чего же ты стоишь и медлишь?

Молись, чтобы Бог осветил твой труд над твоим окаменелым сердцем, чтобы Сам Он пришел, умягчил и разбудил твою спящую душу. В молитве сей сам молись; изреки то, что на душе, и свою кровную нужду открой словом простым, детским, кротким. Не умствуй, не сочиняй молитв. Приступи в простоте с одною нуждою твоею, как больной к врачу, как связанный к освободителю, с искреннею исповедью немощи своей и бессилия одолеть себя и с преданием себя Божию вседействию. Падай ниц, клади поклоны, - многие, многие. И не отходи от молитвы, пока движется молитва. Охладеет молитва, берись опять за размышление, а от сего опять переходи к молитве.

И для молитвы прибери краткие к Богу воззвания: "Пощади Твое создание, Владыко! Боже, милостив буди ми грешному! О Господи, спаси же! О Господи, поспеши же!" Припоминай церковные песни: "Се Жених грядет...", "Душе моя, душе моя, востани, что спиши..." и подобные. Так трудя себя, бей непрерывно в двери милосердия Божия.

Представляет избранные изречения и советы Вышенского святителя.

Духовная жизнь

1. Не говорите: «Не могу». Это слово - не христианское. Христианское слово: «Вся могу». Но не сам по себе, а об укрепляющем нас Господе.
2. Угрюмая, отталкивающая жизнь не есть Божия жизнь. Когда Спаситель сказал постящимся, чтобы умывались, голову помазывали и причёсывали, то разумел именно, чтобы не угрюмничали.
3. Враг обычно подбегает и твердит: не спускай, иначе заклюют. Врет он. Лучшее охранение от заклевания - смиренная уступчивость.
4. О частом причащении ничего нельзя сказать неодобрительного. Но мера в месяц однажды или два раза - самая мерная.
5. С одним Евангелием или Новым Заветом можно целый век прожить - и все читать. Сто раз прочитай, а там всё равно всё будет недочитанное.
6. Следует о житейских делах хлопотать, как о Господнем поручении и как пред Господом. Когда так настроитесь, то ни одно дело житейское не отдалит вашей мысли от Бога, а, напротив, приблизит к Нему.
7. С весёлыми не знакомьтесь, а с богобоязненными.
8. Есть люди, кои думают, что расширяют круг свободы в неограничении своих желаний, но кои на деле походят на обезьян, самовольно запутывающих себя в сети.
9. Когда придет самовосхваление, собирайте тогда все из прежней жизни, чего, по совести, похвалить не можете и завалите этим восстающие помыслы.

Молитва

1. Коль скоро молитва исправна, всё исправно.
2. Молясь Богу, лучше не воображать Его никак, а только веровать, что Он есть: есть близ и всё видит и слышит.
3. Лекари говорят: «Натощак не выходи наружу». В отношении к душе это исполняется утреннею молитвою и чтением. Напитается ими душа - и уже не тощею выходит на дела дня.
4. Главное расположение молитвы да будет покаянное, ибо мы много согрешаем все.
5. Хозяйственные дела могут извинять только недолгое стояние на молитве, а оскудение внутренней молитвы извинять не могут.
6. Бог не слышит? Бог всё слышит и видит. Только желание твое исполнить не находит полезным для тебя.

Борьба со страстями

1. Как огня бойтесь действовать по страсти. Где хоть малая тень страсти, там не жди проку. Тут прячется враг и всё перепутает.
2. Не думайте, что можно позволять вольность мыслям, чувствам, словам и движениям. Надо держать всё на привязи и управлять собою.
3. Пока будете покоить тело, не ждите ничего доброго.
4. Когда пьете воду, то вынимаете и малейшую попавшую туда мушку; когда занозите палец, то будь заноза едва видна по малости, вы спешите избавиться от беспокойства, ею причиняемого; когда попадет в глаз порошинка самомалейшая и мутит глаз, вы поднимаете большие хлопоты, чтобы поскорее очистить от нее глаз. Так положите себе законом действовать и по отношению к страстям: в каком бы маленьком виде они не проявлялись, спешите выгнать их, и так безжалостно, чтобы и следа их не осталось.
5. Ока своего умного не сводите с сердца, и всё, исходящее оттуда, тотчас схватывайте и разбирайте: хорошо - пусть живёт, не хорошо - тотчас убить его надо.

Духовное руководство и послушание

1. Бойся оставаться без всякого руководства; взыщи его как первого блага.
2. То правда, что все реже и реже становятся лица, к которым можно было бы благонадежно обратиться за советами о духовной жизни. Но они всегда есть и будут. И желающий всегда находит их по милости Божией.
3. Надо молиться Богу, идя к духовнику с вопросом, и просить Бога, чтобы вложил нужную мысль духовнику.
4. Настоящее послушание слушается, не видя оснований и не смотря на своё нехотение.

Скорби

1. Много на небе уготовано обителей; но все они - обители страдавших и скорбевших.
2. Извольте держать в мысли, когда находят скорби, что это вам Господь дорогу в Царствие Свое пролагает или даже более: берёт за руку и ведёт.
3. Спасительная Божественная благодать для пробуждения грешника от усыпления, направляя свою силу на разорение той опоры, на которой кто утверждается и почивает своею самостию, вот что делает: Кто связан плотоугодием, того ввергает в болезни и, ослабляя плоть, дает духу свободу и силу прийти в себя и отрезвиться. Кто прельщен своею красотою и силою, того лишает красоты и держит в постоянном изнеможении. Кто упокоевается на своей власти и силе, того подвергает рабству и унижению. Кто много полагается на богатство, у того отнимается оно. Кто высокоумничает, тот посрамляется как малосведущий. Кто опирается на прочность связей, у того они разрываются. Кто положился на вечность установившегося вокруг него порядка, у того он разоряется смертию лиц или потерею вещей нужных.

Семейная жизнь и воспитание детей

1. Кто в семье живёт, тому и спасение от семейных добродетелей.
2. Мужа Бог поставил быть блюстителем жены. И нередко он, сам того не сознавая, даёт позволения или запрещения жене такие, какие внушает ему Бог.
3. Имей жену подругою и сильной любовью заставляй её быть себе покорной.
4. Жене надобно украшать себя преимущественно добродетелями, другие же украшения иметь как нечто стороннее, средственное.
5. Нерадение о детях есть величайший из всех грехов, в нем крайняя степень нечестия.
6. Я всегда твержу матерям, заботливым о чадах: вы - причастницы мученического подвига, ждите и венца такого.
7. Нет греха больше неуважения и оскорбления матери. Благо обещано чтущим родителей. А для не чтущих - лишение благ.
8. Весьма благотворное влияние имеет на детей частое ношение их в храм, прикладывание ко святому кресту, Евангелию, также поднесение к иконам, осенение крестным знамением, окропление святой водой, осенение крестом колыбели, пищи и всего прикасающегося к детям, благословение священника, и вообще всё церковное чудным образом возгревает и питает благодатную жизнь дитяти, и всегда есть самая безопасная и непроницаемая ограда от покушения невидимых тёмных сил.

Телесное здоровье

1. Здоровье - что лошадка: загонишь - ехать не на чем.
2. Всё, что городят обыкновенно юноши неудержные, после будет отзываться в старости болезнями и немощами
3. Воздержание от страстей лучше всех медикаментов, и оно даёт долгоденствие.

Смерть и память смертная

1. Помни, что ты, говоря, рождаешь слово, и оно никогда не умрет, но будет жить до Страшного Суда. Оно станет пред тобою и будет за тебя или против тебя.
2. Очень много зла от мысли, что смерть за горами. Извольте приблизить её и помните, что ей из-за гор ничего не стоит прискочить.
3. Поселите поглубже в себе страх Божий - и он, взяв в руки бразды правления вашего внутреннего человека, устремит вас вслед Господа.

Спасение себя и исправление других

1. Кто же это вам сказал, что трудно спастись? Стоит только захотеть и взяться за дело решительно - и спасение готово.
2. Везде можно спастись и везде погибнуть. Первый ангел между ангелами погиб. Апостол между апостолами в присутствии Самого Господа погиб. А разбойник - и на кресте спасся.
3. Станьте исправными - тогда и священник тотчас переменится. Подумает: с этими нельзя кое-как исправлять дело священное, надо благоговейно служить и назидательные вести беседы. И исправится.
4. Враг, губитель душ, чрез ревность о спасении всех оставляет в пагубе душу того, кому влагает такие мысли.

Православная Церковь и вера

1. Веровать свойственно душе возвышенной и великой, а неверие служит признаком души неразумной и низкой.
2. Надо тебе истину знать и веровать в нее: где ты ее возьмешь помимо Церкви, которая есть «столп и утверждение истины» (1Тим. 3:15)? Надо тебе благодать приять: где ты обретешь ее, кроме Церкви, хранительницы Таинств, без которых не подается благодать? Надо тебе руководство верное иметь и в деле ведения и в деле жизни: где ты его встретишь помимо Церкви, в коей единой есть богоучрежденное и Богом поставляемое пастырство? Надо тебе с Господом Иисусом Христом сочетаться: где ты его сподобишься, если не в Церкви, коей Глава есть Христос Господь?
3. Католики помутили апостольское Предание. Протестанты взялись поправить дело и ещё хуже сделали. У католиков Папа один, а у протестантов что ни протестант, то Папа.
4. Кто говорит: «Я, и молясь дома, могу привлекать к себе Небесный Дух», тот походит на человека, который надеется утолить жажду одним воображением воды.
5. Когда ослабеют или изменятся начала: Православие, Самодержавие и Народность, русский народ перестанет быть русским.