Крестный ход для чего на него идти. Зачем нужен Крестный ход

Пасха 2018, пасхальный крестный ход, когда бывает, что надо знать о ночном пасхальном богослужении

Пасха Христова , главный праздник Русской православной церкви, в 2018 году приходится на 8 апреля. Традиционно пасхальное богослужение бывает ночным и включает в себя ПАСХАЛЬНЫЙ КРЕСТНЫЙ ХОД.

Крестный ход на Пасху начинается ночью, в 24 часа, в воспоминание того, что святые жены-мироносицы шли ко гробу Спасителя "еще сущи тме" , то есть когда было темно.

Народ собирается в храме заранее, так как перед этим служится полунощница, которая начинается вечером в субботу, примерно в 23 часа. Верующие готовят свечи и лампады – закрытые подсвечники, что бы на улице ветер не гасил пламя свечей.

Ко времени завершения полунощницы молящиеся выстраиваются прямо в храме для несения хоругвей и икон. Впереди встает несущий фонарь со свечой. За ним располагается прихожанин или церковнослужитель, несущий крест. За ними на две стороны встают прихожане храма с хоругвями с ликами Иисуса Христа и Богородицы, но их бывает и больше. Чаще всего хоругвеносцы – крепкие мужчины, так как несение хоругвей, особенно если они большие, дело не простое.

За хоругвеносцами встает прихожанин с праздничной иконой Воскресения Христова, далее располагаются в две колонны прихожане с другими иконами, нередко их несут женщины и подростки. Вся эта группа выстраивается в храме, лицом к выходу, еще до окончания полунощницы.

Крестный ход на Пасху 2018, когда начинается, особенности

И вот все подготовились, на какой-то момент в храме устанавливается полная тишина. Когда подходит время, к стоящим присоединяются священнослужители и певчие, Крестный ход начинает движение. Священник идет с тройным подсвечником на котором расположены пасхальные свечи, не редко трех цветов - желтая, красная и зеленая. Алтарники несут большую свечу и Евангелие, диакон совершает каждение. В руках у прихожан зажженные свечи, часто красного цвета. Когда процессия выходит их храма, его двери закрываются.

После выхода, Крестный ход начинает обход храма слева направо. В это время раздается Благовест – звонарь ударяет в один колокол. Все идущие тихо поют вместе с певчими: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангелы поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».

Крестный ход обходит вокруг храма, причем, если это монастырь или храмовый комплекс, то обход совершается по самому большому кругу, объединяя постройки в единое. Подойдя к дверям храма, из которого перед этим все вышли, священник, крестообразно кадит кадилом и восклицает: Слава Святей и Единосущней и Животворящей и Нераздельней Троице… В ответ раздается «Аминь» и первый раз поется пасхальный Тропарь. В это время колокола начинают праздничный звон. Далее с пением Пасхальных стихир народ входит в храм и начинается богослужение.

Крестный ход на Пасху 2018, когда начинается, особенности

Пасхальные Крестные ходы с чтением Евангелия и окроплением молящихся на Светлой седмице совершаются ежедневно, после литургии. До Вознесения Крестные ходы бывают один раз в неделю – после воскресного утреннего богослужения.

Вы хотите подробнее узнать, про крестный ход на Пасху в 2019 году? Накануне этого праздника, который отмечается православными верующими 28 апреля 2019 года, в храмах идут церковные службы.

Особенно торжественным бывает богослужение в ночь с субботы на воскресенье. Оно идет всю ночь и называется всенощной.

Когда и как проходит крестный ход на Пасху в 2019 году? Во сколько будет крестный ход на Пасху? Расскажем об этом подробнее.

Это шествие получило такое название потому, что обычно во главе его идет священник, который несет большой крест. Другие священнослужители несут иконы и хоругви.

На Пасху впереди крестного хода несут фонарь, за ним запрестольный крест, запрестольный образ Божией Матери, Евангелие, икону Воскресения. Завершает шествие предстоятель храма с трисвечником и крестом.

В православии бывают продолжительные и короткие крестные ходы. Крестный ход на Пасху, как правило, бывает недолгим.

Где и когда проходит крестный ход на Пасху?

Церковная служба в Страстную субботу начинается вечером, в 20.00. А крестный ход проходит в ночь с субботы на воскресенье.

Во сколько будет крестный ход на Пасху? Это действие происходит ближе к полуночи. Все священнослужители становятся по чину у Престола. Священники и молящиеся в храме зажигают свечи. Торжественный звон колоколов – благовест – возвещает о наступлении великой минуты светлого праздника – воскресении Христовом.

Священнослужители и паства три раза обходят храм, каждый раз останавливаясь у его дверей. Первые два раза двери оказываются закрытыми, а на третий раз они открываются. Двери символизируют камень, который закрывал Гроб Господень и в день воскресения Иисуса Христа был отброшен.

Теперь вы знаете, когда и как проходит крестный ход на Пасху. После совершения крестного хода, с наступлением Пасхи, священники переодеваются в белые праздничные одеяния и служба продолжается.

Начинается Светлая заутреня, во время которой звучат радостные восклицания: «Христос воскресе!» – «Воистину воскресе!». После праздничной литургии, около 4 часов утра, верующие разговляются крашеными яйцами, кусочками кулича или пасхи.

Если накануне, в дни Страстной седмицы, колокола в храмах молчали, то на пасхальной неделе повсюду слышен благовест. На Пасху принято ходить в гости к друзьям и близким, угощаться самим и угощать других.

В старину в эти дни устраивали народные гулянья, водили хороводы, качались на качелях. Широко отмечают этот праздник и в наше время.

Не нужно будет даже узнавать, Крестный ход на Пасху 2018: во сколько, если вы отправитесь на вечернюю службу. Служба начинается вечером в субботу и продолжается до полуночи, а затем после нее. Что касается Крестного хода, который является частью праздничной службы, то он проходит за некоторое время до наступления полуночи.

Об особенностях шествия

Если дать краткое описание Крестного хода на Пасху или в другой христианский праздник, то можно сказать, что это торжественное шествие. Сначала идут священнослужители с иконами и другой атрибутикой, церковным знаменами. За ними идут верующие, которые пришли на службу. В ходе Крестного хода освящается большая территория церкви.

Шествие проходит несколько раз в течение церковного года. Кроме Пасхи это также происходит на Крещение, на второй Спас для водоосвящения. Также церковные ходы часто организовываются в честь какие-то великих церковных или государственных событий. Иногда Крестный ход проводится церковью по чрезвычайным случаям, к примеру, при природных катаклизмах, бедствиях или войне.

Что еще важно знать

Сегодня в Общественной палате Российской Федерации пройдет круглый стол «Крестоходчество как форма социальной консолидации и духовной мобилизации». О многодневных крестных ходах, буднях, быте и чудесах крестоходцев - беседа с Андреем Бардижем, организатором и руководителем пеших крестных ходов, в том числе и одного из самый длинных в истории России, участники которого в 2015 году прошли 2000 км по маршруту Севастополь-Керчь-Смоленск.

Христианство нужно выстрадать - здесь и сейчас

- Андрей, скажите, зачем люди идут в крестный ход? Какую задачу ставят перед собой?

Одна из задач многодневного крестного хода - сформировать общину. В маршрутах протяженностью менее 1000 километров община, как правило, не успевает сложиться. Если же нужно пройти 1500-2000 километров, все очень устают, и такие проекты не всегда оправданны. Это очень важный и интересный процесс, когда совершенно незнакомые люди разного возраста, приехавшие из разных регионов и епархий, представляющие разные сословия и профессии, начинают притираться друг к другу - и притираться во Христе. Они учатся молиться друг с другом, помогать друг другу, делиться последним, плечо подставлять, буквально «носить бремена друг друга». Это то, к чему нас призывают пастырские проповеди и хорошие книги. На практике, к сожалению, это встречается не так часто, а в крестном ходе это происходит каждый день, каждую минуту. И поскольку всё делается на пределе сил, сразу видно, кто есть кто на самом деле.

Если человек идет с молитвой, трудится в поте лица, стирает ноги в кровь, отдает Богу свои силы и время, бескорыстно, добровольно жертвуя тем, что у него есть, это сопоставимо с подвигом ношения вериг, со столпничеством. Как сказал в своей проповеди один архиерей, за участие в таком крестном ходе, за терпение добровольных страданий и скорбей во славу Божию Бог прощает многие грехи.

Конечно, любое участие - хорошо, но, согласитесь, есть разница: поясной поклон сделать или с покаянными слезами сотню земных. В этом деле каждый участвовал самыми разными способами - своим временем, ногами, молитвой, деньгами, пирожками, кто-то давал ночлег с баней… Господь ценит не то, что нам легко дается, а наши усилия. Вот за них, за молитвенный труд в терпении и смирении и дается Богом право всякому человеку что-либо вымолить у Него. Чем больше сделано усилий, тем ощутимей результат.

- Иногда крестными ходами называют комфортные поездки на автобусе и экскурсии…

Думаю, что не совсем правильно называть такие мероприятия крестными ходами. Вообще за 15 лет существования крестных ходов в России сформировались разные традиции в разных местах, в разных епархиях, не всегда, на мой взгляд, правильные. Сложно пересадить одну и ту же традицию на другую почву. Она не приживается. Одно дело - идти несколько дней, и совсем другое - несколько недель или месяцев. Это то же самое, что пригласить человека, который недавно научился кататься на велосипеде по двору, участвовать в ралли «Париж-Дакар». Тут совсем другой масштаб, другие напряжения, от человека требуются иные усилия. Есть ведь разница: приехать и пожить в монастыре несколько часов или тяжело трудиться в нем месяц, два, три.

Но ведь большинство людей имеют семьи, работают, и у них нет ни времени, ни сил участвовать в долгом и масштабном крестном ходе.

Согласен. Как правило, у людей на такие многодневные проекты действительно нет времени, но они могут пойти в однодневные крестные ходы (например, в Екатеринбурге). А другие люди могут пойти и в пятидневные, как, например, Великорецкий или Иринарховский крестный ход. В них принимают участие десятки тысяч людей, но там и отдача другая.

- А молодежи много в крестных ходах?

Как правило, основные участники - это не молодежь. Нынешней молодежи это не по силам. У молодых и потребности нет, и осознанной необходимости, отсутствует понимание цели и смысла крестного хода. Неспроста нашим участникам нередко за 50, 60 и даже 70 лет. Они видели жизнь, знают цену словам и делам. Некоторые из них смотрели смерти в глаза. Но они снова и снова выбирают крестный ход как самое значимое дело в их жизни. Чтобы понять, надо самому попробовать и пережить - выстрадать. Здесь ненужный пафос и пустые разговоры проходят быстро, появляется реальная оценка себя, своей жизни и, возможно, новая, правильная цель. Христианство нужно выстрадать, причем не усилиями прежних поколений, а здесь и сейчас - каждому из нас. Одними беседами и фотографиями не обойтись.

С молитвой о мире

- Расскажите, пожалуйста, как создается маршрут.

Любой крестный ход должен иметь актуальную тему, логичное начало и конец, вписываться в разумные временные рамки, идти по новым населенным пунктам и, по возможности, вдали от федеральных трасс. Много всего приходится учитывать. Когда мы с Божией помощью планируем маршрут, никогда не знаем о том, пройдем ли мы его до конца, преодолеем ли все трудности, которые будут на пути, все невзгоды, непогоду. Например, в 2004 году всё лето шли дожди, а 2010 год был, как вы помните, очень жарким. Бывает, не сразу складывается весь маршрут. Вот и в 2015 году он долго «не давался», даже Севастополь и Смоленск появились не сразу. Была задумка пройти с молитвой о мире вдоль границы с Украиной, а когда, как и где пройти - вопрос.

Кстати, мы беседовали с митрополитом Смоленским Исидором о том, что неспроста делегация Смоленской митрополии годом ранее оказалась в Крыму на празднике Покрова Божией Матери, ведь у нас икона Покрова! Думаю, это Промысл Божий - пройти по местам боёв Великой Отечественной вдоль границы с Украиной из Севастополя в Смоленск, где в кафедральном соборе находится икона Божией Матери «Одигитрия», которая много столетий является путеводительницей для нашего православного люда.

Идя крестным ходом, человек меняется

- В крестном ходе Севастополь-Смоленск участвовали опытные крестоходцы?

Большинство участников были новичками из Крыма. На мой взгляд, в Крыму таких больших крестных ходов нет. Там ведь короткие расстояния - день, два, неделю может идти крестный ход, редко больше. За это время человек не успевает толком ни устать, ни заболеть, ни даже проголодаться как следует. Мы же шли не три дня, а больше трех месяцев. Тут нужен другой подход, другой запас прочности. У нас жесткая дисциплина, хоть и не армейская.

В этом крестном ходе участвовали и несколько военных, которые имеют свое представление о дисциплине и порядке. Хотя это русские православные люди, сначала с ними было очень сложно. К счастью, расстались мы друзьями. Здесь люди реально меняются в лучшую сторону. Это и есть покаяние.

По сложившейся традиции по окончании крестного хода я оставляю на столе блокнот и прошу тех, кто хочет принять участие в следующем проекте, оставить свой телефон и адрес. И почти все написали: и наши военные, и бабушки, которые с нами шли. Одну из них, старую знакомую, я дважды выгонял из крестного хода за непослушание. Для нее это была настоящая трагедия. Но она смогла найти в себе силы попросить прощения, покаяться и вернуться. И мы остались друзьями. Думаю, что все эти 65-70-летние бабушки (как, например, схимонахиня Серафима) пойдут в крестный ход снова.

- Как и с какой целью люди попадают в ваши проекты?

Мы предельно обнажены, мы приходим как есть, и оказывается, что нам от Бога ничего не нужно

Большинство людей приходят через «сарафанное радио», хотя иногда через сайты, соцсети, почту. Они снова и снова приходят к нам в поисках правды, которой им часто не хватает, - простой, понятной им правды. Мне кажется, что люди любят крестный ход за его искренность. В современной жизни слишком много расчетливости, лукавства, лжи, предательств, малодушия, пустых разговоров, выгоды. А здесь для этого нет почвы. Здесь мы получаем общение с единомышленниками и, что самое главное, дерзаем обращаться к Богу. Мы предельно обнажены, мы приходим как есть, и, оказывается, нам от Бога ничего не нужно, по большому счету.

Как это не нужно?! Почитайте молитвы - в них мы обычно просим здоровье, работу, жилье, какое-то благополучие для своих внуков, детей…

В крестном ходе оказывается, что есть вещи поважнее, здесь человек проявляется самым неожиданным для себя образом. Ты сам себе казался таким правильным и хорошим, ну просто очень православным, редко - в чем-то немножечко плохим. И вдруг, когда ты, сосредоточившись на деле, в постоянном напряжении идешь и молишься, преодолеваешь трудности непрерывного каждодневного пешего движения, независимо от погоды и самочувствия, ты неожиданно поворачиваешься к соседям, друзьям и самому себе какими-то новыми, не всегда хорошими гранями. Приходится меняться, учиться быть лучше - без этого здесь не выжить, не ужиться с другими, не пройти. Через покаяние с помощью Божией - меняемся.

- Вы сказали, что весь путь от Севастополя до Смоленска прошли 20 человек, а остальные люди сколько шли с вами?

В крестном ходе тысячи людей участвовали фрагментарно, то есть шли с нами час-два-три, иногда день-два. Были случаи, когда люди приходили на день, окунались в это, видели благотворное действие крестного хода и возвращались через время снова. Крестный ход завершился в день празднования иконы Божией Матери «Одигитрия». И мне на телефон и почту пришло много поздравлений от тех людей, которые как-то поучаствовали в крестном ходе. Писали, например: «Слава Богу, вы дошли! Мы смотрим канал “Союз”, читаем газеты православные, болеем за вас. Мы были уверены, что вы дойдете. Слава Богу, это случилось». Спрашивали о том, что будет дальше. Мы обсуждали возможные варианты развития событий с представителями Смоленской епархии. Окунувшись в этот проект, они неожиданно для себя, как мне кажется, увидели в нем то, что нужно им самим, нужно православным жителям Смоленска, Рославля, тех более мелких населенных пунктов, которые были на нашем пути. Никто из них не остался равнодушным. Это всех коснулось наилучшим образом - соединило друг с другом и с Богом.

- Вам запомнились какие-то яркие случаи?

В этом крестном ходе были два человека, не новички, участники наших прежних проектов. Один на Урале постоянно живет, второй в Москве. Они шли вначале недели две в Крыму, потом по необходимости уехали домой, а когда вернулись, оба сказали: «Мы вернулись в другой крестный ход». Тот же самый, с теми же людьми, но уже другими, изменившимися, ставшими чуточку лучше. Это очень серьезный, важный момент.

Тут Господь управляет, явно показывая, что Он всегда рядом

- Что заставляет одних и тех же людей принимать участие в крестных ходах?

Дорога на самом деле идет - в себя

Искание Бога и правды Его. Человек, который вошел в эту историю, уже зачастую не может из нее выйти, поскольку ничего подобного нигде нет. Это уже какое-то другое существование, рискну сказать - более правильное. Разные люди, священники из Москвы, из других крупных городов говорили не раз и не два, что вот они живут в городских условиях, где шум, страсти, городские проблемы, динамика, бег, суета. И они стремятся вырваться на крестный ход хотя бы на день-два, на неделю, чтобы пожить, подышать другим воздухом, другим духом. Тут дорога на самом деле идет - в себя. Но одновременно это движение проходит соборно, вместе. Здесь бывает очень трудно - до слез, до обморока, и ты - удивительно! - этому рад. Потому что - ради Христа делается, никак иначе.

Мы идем с Иисусовой молитвой, которая творит чудеса с людьми. Тому, кто искренне просит у Бога, Господь помогает. Он всегда рядом. На церковные праздники нередко мы приходим именно в тот храм, где есть придел или чтимый образ. Например, специально не планируя, на Троицу мы пришли в Троицкий храм города Азова. Праздник святого равноапостольного князя Владимира мы «случайно» встретили в посвященном ему храме в поселке Клетня на Брянщине. Тут Господь управляет, явно показывая, что Он всегда рядом, что Он с нами.

Именно поэтому настоящий пеший крестный ход - это огромная, колоссальная сила, как будто Знамя Победы пронесли. Это не нами придуманные слова, а реплика представителя администрации, маловоцерковленного человека со стороны. На него это так подействовало, он это так почувствовал, увидел. Я думаю, он увидел правильно.

- А бывает, что крестоходцы впадают в уныние?

Однажды во время другого крестного хода в одной из уральских епархий нас неудачно разместили на три ночи. Несмотря на предварительные договоренности, оказалось, что негде спать, стирать, лечить, кормить более ста человек. Первая мысль была идти до следующего населенного пункта, где всё было бы более-менее хорошо. Но это могло обидеть тех немногочисленных прихожан, которые нас здесь ждали. Мы подошли к городу, стоим, разговариваем. Размещаться негде. Вдруг останавливается машина, выходит человек и говорит: «Я дом построил, в котором никого нет. Собирался на той неделе переезжать. Абсолютно новый дом с пристройками, кухней, баней. Живите!» И мы в нем остановились на два дня. Это был такой неожиданный праздник с угощением от радушных хозяев! В крестном ходе мы мяса не едим, но шашлыкам и барбекю из осетрины были рады. Для хозяина дома это был тоже праздник, своеобразное освящение жилья, безусловно. Мы же в очередной раз ощутили явное присутствие Божие. Когда возникают какие-то проблемы, Он сразу же помогает.

Крестный ход как проповедь

- Крестоходцы чувствовали физическую усталость, пройдя 2000 километров?

Конечно. Но они потом понимают: это цена их настоящего воцерковления на пути к Богу. В крестном ходе каждый получает не только просимое, но даже более того. Люди приходят со своими чаяниями, проблемами, просьбами. Некоторые из них ими делятся. Но совместная молитва к Богу о мире, о Церкви очень здорово сближает. Молитва «Господи, помилуй» - это молитва и за Россию, и за Украину, и за весь наш церковно-христианский народ, да и не только христианский.

В крестном ходе Севастополь-Смоленск мы не могли миновать армянский поселок. А в одном из предыдущих крестных ходов проходили район компактного проживания татар, где нет православных храмов. Но мы смогли выстроить нормальные дружеские взаимоотношения с татарской и армянской общинами. В армянской церкви свое представление о христианстве - на наш взгляд неверное. Но это были наши сограждане, наши соотечественники, хорошие, добрые люди, которые, ожидая нас, готовили еду, топили бани, приносили из колодцев воду, чтобы нас напоить. Это было по-человечески искренне и здорово. Надеюсь, через это событие они по-другому станут относиться к Православию.

- А какого рода сложности бывают у вас?

Разные. Каждодневные физические нагрузки, отсутствие привычного комфорта и взаимопонимания, непрогнозируемые события (например, плохая погода). В крестном ходе бывают гордецы, достаточно радикально настроенные люди. Тут ведь открытое пространство для обсуждения, но и лечебница, исправительная колония, если хотите. Любой православный человек может получить благословение и участвовать в крестном ходе, выполняя основные минимальные правила: идти с Иисусовой молитвой, не пить, не курить… С другой стороны, это влечет за собой определенные сложности, потому что у каждого свои представления, убеждения, пристрастия в мелочах, свои какие-то крены в мировоззрении. Мы проходим по 8-10 часов в день, бывает и больше. Но для общения есть привалы, вечера, есть отдых в субботу и воскресенье. Часто возникают какие-то дискуссии на политические, экономические, но прежде всего, конечно, на духовные темы. Хорошо, когда человек не настаивает на своих заблуждениях, а стремится к истине. Очень важно, чтобы были толковые пастыри для общения и с участниками крестного хода, и с местным населением. Нужны хорошие книги для раздачи. Мы ведь часто ночуем в школах, особенно в тех местах, где нет церкви. С вопросами к нам приходят учителя, родители, старшеклассники. Если среди нас есть радикально настроенные люди, результат этих бесед не всегда бывает хорош. Но ведь Бог зачем-то дает каждому возможность совершенствования, спасения? Мы все обмениваемся опытом, какими-то знаниями.

- Бывали ли случаи, когда люди покидали крестный ход?

Одно дело - когда ты проповедуешь в интернете, лежа на диване, и совсем другое - в крестном ходе. Тут нужна особая ответственность!

Да, было два-три случая, когда пришлось попрощаться с теми людьми, которые отличались нецерковными взглядами, грубостью, неуместным радикализмом. К сожалению, никто не застрахован от ошибок, непонимания, заблуждений. Дома мы можем позволить себе гордо болтать на различные темы в интернете, лежа на диване. У нас свободная страна. Но когда ты начинаешь проповедовать от лица крестного хода, от лица Церкви, это гораздо серьезнее, и надо стараться быть ответственным человеком, ведь многие жители воспринимают информацию от крестоходцев как истину. И хотя крестный ход способствует искоренению глупостей, надо и самому стараться. Здесь нужна настоящая проповедь, а не самочиние, дерзость и упрямство.

Проверка на терпение

- С какими чувствами люди покидали крестный ход, если их выгоняли?

Нужно не только шаг универсальный сделать для всех, но вообще всю нашу жизнь подчинить ближнему

В любом случае, это огорчение. Человек шел с какой-то надеждой, с каким-то вопросом к Богу. Это ведь один из шансов, которые даются человеку, чтобы он себя испытал и поучаствовал в церковном деле. А человек не смог, разменялся на ерунду. Бывают разного уровня проблемы, разный запас прочности у людей и разные силы. Не всегда мы способны вынести особенности и диковинные причуды, упрямые привычки друг друга. Приходя в храм на Литургию, вы же не позволяете себе шуметь, болтать, грызть семечки, употреблять алкоголь, бряцать оружием? Относиться к крестному ходу нужно как к богослужению. Это не митинг, не концерт, не спортивное состязание или путешествие, а церковная служба. Конечно, всегда можно недолго потерпеть нецерковного человека в надежде на его исправление, но терпеть долго бывает сложно. Простой бытовой пример: кто-то может спать 6 часов в сутки, а другому и 8 часов мало. Первый встает рано, шумит, будит остальных и упрямо не хочет понимать своего мелкого вредительства. Вроде мелочь, но такая проблема есть. Нам нужно не только шаг универсальный сделать для всех, не только темп и ритм движения, но вообще всю нашу жизнь подчинить ближнему, создать удобный для всех режим. Это сложно.

К тому же мы проходим разные территории, благочиния. Одни близки к митрополиям, епархиям, где более-менее благополучная ситуация с храмами, есть хорошие священники, миссионеры, духовники. А есть и другие места, где нет церквей, книг, где нам приходится даже крестить людей.

Скажем, идя по Удмуртии и Уралу, в среднем мы проходили 30-40 километров в день. В крестном ходе 2015 года Севастополь-Смоленск расстояние между населенными пунктами было меньше и средний переход составлял 20-30 километров. Поэтому немного легче был организован быт. Но были другие проблемы. Мы выходили из Крыма весной, лето наступало нам на пятки, и жара дышала в затылок. Только вышли из Краснодарского края, из Ростовской области, а там сразу жара за 40 градусов. Слава Богу, мы вовремя ушли от жары, ведь двигаться в таком температурном режиме можно только ночью. А двигаться ночью в темноте сложно: это беспокойство для гаишников, для участников движения и т.д.

На одном корабле, который называется «Церковь»

- Все ли епархии оказались на высоте?

Искренне благодарю Смоленскую епархию, где на удивление толково все было организовано, хотя там не было опыта проведения крестных ходов. С самого начала верный тон задало деятельное участие многих священников Рославльского благочиния во главе с благочинным - отцом Михаилом. Несколько раз приходил к нам и отец Яков. Его друзья, родственники, дети принимали участие либо в самом крестном ходе, либо в нашем размещении, в организации быта. Это очень важный момент крестного хода, христианская жизнь как она есть: с настоящим гостеприимством, странноприимством, радушием. То, что мы, к сожалению, теряем в повседневном быту, тут чудесным образом реанимируется и живет.

В том, что Смоленская епархия оказалась на высоте, большая заслуга принадлежит секретарю епархии отцу Павлу и прежде всего митрополиту Смоленскому и Рославльскому Исидору. В своей проповеди он сказал, что крестный ход объединяет наш народ на всех уровнях, включая даже бытовой. Если раньше вы, например, не здоровались с соседом по улице, не замечали его, то, оказавшись в одном крестном ходе, поняли, что вы единомышленники, единоверцы. Вы прожили всю жизнь в одном населенном пункте, но только сейчас оказались на одном корабле, который называется «Церковь».

- А светские власти помогали?

Конечно. Во всех епархиях, где мы шли, очень многое делалось именно светскими властями. Они обеспечивали сопровождение на дорогах, размещение, питание, решение бытовых проблем, ведь людей нужно каждый день мыть, лечить, им нужно стирать. Приятной неожиданностью стало то, что многие представители власти лично участвовали в крестном ходе, шли рядом с нами с молитвой. Их никто не заставлял. Значит, они увидели здесь что-то настоящее. Поручение губернатора или начальника можно по-разному выполнить. Можно вложить душу или не вложить. Мне кажется, люди свою душу в это дело вкладывали. В итоге была решена одна из главных задач крестного хода - объединение всего общества. Наш крестный ход Севастополь-Смоленск достиг всех возможных целей, преодолев все препятствия, неприятности и сложности. И, дай Бог, чтобы по Божиему благословению при поддержке духовных и светских властей наше дело получило дальнейшее продолжение.

Великорецкий крестный ход называют самым известным и самым сложным паломническим путем в России.

Шесть дней, 150 километров. Пешком, за обретенной иконой .

Образ был найден в 1383 году, на берегу реки Великой. Именно туда из Кирова и направляется икона, а потом идет обратно, другим путем.

Вот что пишут в словарях: «До 20-х годов XX века образ Николая Великорецкого находился в кафедральном соборе г. Вятки, отсюда же начинался крестный ход. После уничтожения собора икона исчезла. С 30-х по 90-е годы прошлого века Великорецкий крестный ход был запрещен, но верующие, несмотря на запрет, все годы шли к святому месту. В 1999 году многовековая традиция возродилась, а в 2000 году указом патриарха Алексия II Великорецкому крестному ходу присвоен статус всероссийского».

В этом году было 90 000 паломников

Таким образом, на реку Великую путешествует список обретенной иконы.

Когда-то крестный ход совершался по воде, вот и фотография есть.

Сейчас десятки тысяч человек совершают этот путь по дорогам Кировской области. В этом году было 90 000 паломников.

Зачем

Я не то чтобы религиозный человек. Все-таки этот путь люди проходят с молитвой. А я, может, просто чувствую тепло с той, «православной стороны».

Встречает нас былинного вида монах. Опирается на посох, смотрит серьезно. Ничего не говорит. Но ощущения, конечно… Похлеще фейсконтроля.

Неподалеку - передвижная камера хранения. Сдаю половину своего рюкзака, осматриваюсь. Стоят палатки. Это паломники, которые приехали раньше. Также нахожу гречневую кашу и сладкий чай - всех кормят перед дорогой. Вот спасибо!

Иду к монастырю. Народ собирается. В старину бы сказали: «стекается люд». Люд самый разный: молодые и взрослые, богатые и бедные, мужчины и женщины, дети. Увидела в толпе большого ижевского начальника; кроме того, директора ижевского йога-центра; кроме того, иностранцев - немцев, сербов, украинцев. Вот женщина приехала из Одессы. Ей трудно стоять - возраст. Сидит на скамеечке. «Как же вы пойдете?» - говорю. «С Божией помощью. Сколько смогу».

Выносят икону. Начинается молебен, поется акафист святителю Николаю, с которым и предстоит пройти этот путь. Празднично, торжественно. Палит солнце, но о трудностях не думается. Я наготове, но с таким скорее молодцеватым задором.

С приветственным словом обращаются губернатор Кировской области Никита Белых и митрополит Вятский и Слободской Марк. Я не вижу их, а только слышу, что крестный ход - это делание любви: «Иди не для себя, иди с любовью: поделись ночлегом, накорми голодного - это и будет твой крест. Чего мы сто им, если ничего никому не можем дать?» Гудит толпа, и я различаю последние слова: «В добрый путь, за Великорецким образом, чудотворная сила которого просияла более шести веков назад!..»

Крестный ход - это делание любви: иди не для себя, иди с любовью

Огромная людская река выходит на улицы Кирова. Мимо улиц Советской, Ленина, Розы Люксембург, мимо вывесок «Роллы и суши», а также «Запчасти на заказ» идет многотысячный православный крестный ход.

Рядом мужичок с похмелья - трясется, попахивает, конечно, перегаром. Глаза мутные, в руке целлофановый пакет. С другой стороны - мать с четырьмя детьми, одного из них она везет в коляске. Я ее видела и на следующий день, и потом еще. Кажется, они прошли весь путь.

Часа через полтора первый привал - у Троицкой церкви. Служится молебен. После него многие паломники выстраиваются в очередь, чтобы приложиться к иконе.

Я, прочитав, что на привалах нужно срочно расстилать коврики и лежать - копить силы, уже раскладываюсь, но какая-то девочка говорит мне, что вон там - биотуалеты, а там - раздают воду, и всего этого может потом долго не быть. Бегу за водой, снова ложусь «копить силы», но, честно говоря, совсем не представляю, как это можно пройти 150 километров за шесть дней.

Я, конечно, чувствую себя этаким пионером на задании.

Весь день идем. Боялись холода, дождя, но нет - светит солнце. Припекает оно, и когда мы часа полтора идем по асфальту в гору. Вот, пожалуй, это была первая трудность. Разговаривать не благословляется. Паломники во время хода читают молитвы, акафист святителю Николаю. Кто-то делает это негромко или про себя, а иногда целые группы принимаются петь.

Это настолько непривычно для меня, что всё чаще начинаю думать: «Что я здесь делаю? Кто меня вообще сюда записал?» Положение осложняется и тем, что сдаваться легко в мои планы никак не входило. А еще где-то в рядах идет подруга со своей подругой. Как же это я соскочу в первый день? Что ж, иду, слушаю, смотрю, вспоминаю тех, кто мне сказал перед ходом: «Ты точно пройдешь. Нет никаких сомнений». Посмотрим.

Жара тем временем усиливается. Вдруг видим: на дороге сложена батарея из бутылок с водой. Может, тысяча штук. Паломники берут себе по одной и передают бутылки дальше по рядам.

Идем, терпим. Первые ряды почти бегут. Я хожу быстро, так что тоже со своим рюкзачищем вышагиваю сразу за певчими.

Наконец входим в село Бобино. Здесь будет наша первая ночевка.

Я обратила внимание на то, что, несмотря на шесть часов вечера, дома закрыты, окна занавешены. Говорят, что в последние годы много народу ходит, все шумные, все ищут ночлег, иногда излишне настойчиво, так что теперь переночевать у местных можно только по предварительной договоренности.

Несколько обескуражена я и новым ощущением. Вот я прошла большой отрезок. Тяжелый путь. Нужно где-то получить грамоту, кто-то при этом тебе скажет: «Молодец, пионерка и отличница Оля! Вот тебе еще и значок, и давайте похлопаем!» Можно пойти домой и лечь спать. Но ничего похожего. Никто не потрясен, никто не рукоплещет. Ожидания не оправдываются. Очевидно, здесь что-то другое. Границу какую-то внутреннюю нужно отодвинуть.

Удается устроиться на ночевку в большой армейской палатке.

Но нужно раздобыть ужин, и еще надо принести из камеры хранения тяжелый мешок - там спальник, зубная паста, кружка и ложка. Солдаты раздают еду - гречневую кашу, суп и вкуснейший травяной чай. Впрочем, всё вкуснейшее.

Храм в Бобине маленький, ладный, стоит на горке. Пока я металась с обустройством бытовых вопросов, служба закончилась. Но по-прежнему очередь - к иконе. Оказалась и я перед ней.

На улице ясно, тепло. Хочется еще побыть в этом месте, но уже оттесняют другие паломники. Иду за водой, к которой тоже очередь.

На привалах люди охотно делятся впечатлениями, рассказывают о себе

Здесь легко выстраивается коммуникация. Все же заодно. В ходу не разговариваешь много, ну а на привалах люди охотно делятся впечатлениями, рассказывают о себе.

Вот мужчина из Москвы. Он идет в девятый раз. Ну что, спрашиваю, есть результат? Да, второй год не курю. Есть и другие результаты, но они очень личные.

Вот женщина из Кирова. Ее дочка должна родить через неделю-две: «Иду за нее, чтобы ей было полегче».

Ложусь спать в 21:00. Пройдено 17 километров. Опытные паломники говорят, что завтра - самый длинный и тяжелый переход.

Подъем в 2:00, выход в 3:00. У церкви свое расписание. Луга и леса. Луна и леса.

Икону могут нести и паломники. Мужчины, конечно. Лучше всего, если сразу подходят по трое.

Идем, слышится молитвенное пение - тут и там. Я как-то привыкла, что ли, прислушиваюсь.

Первый привал, за минуту раскладываю коврик и сразу засыпаю на 40 минут.

Жара, идти тяжело. И морально тоже. Время замедлилось и вот уже второй день замерло в одной точке. Вся жизнь состоит из того, что ты идешь-идешь-идешь-идешь. Неизвестно, когда завершится этот путь. Может, через полгода?

На каждом привале совершаются богослужения. И я, поначалу использовавшая время для сна, стала подходить ближе к иконе. Поскольку продолжала идти в первых рядах, успевала к началу молебна. И постепенно что-то начало меняться, само, без напряженья. Как будто бы появились тепло и защита, покой и мир. Это можно назвать и одним словом - благодать.

Примерно в 10:00 подходим к селу Загарье. Десять утра - не так уж и много, но это значит, что мы в пути семь часов, и еще идти и идти - до восьми вечера. Мечтаю только где-нибудь присесть и погрызть свои хлебцы и энергетические батончики. Мужчина у дороги продает воду, успеваю купить бутылку. Наконец Загарье. Такие же закрытые дома с занавешенными окнами. На одном, для верности, надпись: «Не заходите за калитку: хозяев нет дома». А мы и не заходим. Ковыляем дальше.

У большого дома напротив церкви стоит мужчина из местных, улыбается, приглашает войти, и смотрю: не все, но некоторые паломники сворачивают. Ну и я свернула - поворот, еще поворот - оказываюсь на большой площадке перед домом.

И вижу накрытый стол с обедом из трех блюд. Женщина приглашает поесть. Другая ей помогает.

Семья - по своей воле и своими силами - подготовила для паломников еду, медикаменты, душ, кипяток в двух огромных чанах

Семья - по своей воле и своими силами - подготовила для паломников: еду (два вида супов, плов, каша, чай, кофе), медикаменты, туалеты, душ, кипяток в двух огромных чанах, питьевую воду (специально для паломников шесть новых кранов). И, понятное дело, не попросила за это денег.

Олег и Татьяна и, очевидно, мама одного из них - три человека - наперебой приглашают: располагайтесь, отдыхайте, вы такой путь идете!

И вот тут, друзья, я начинаю плакать, натурально лить слезы. Я никак не ожидала, что за неизвестным поворотом может оказаться такая мощная поддержка. Так было тяжело идти. Стою с этим супом и плачу.

Стараясь не философствовать, иду, располагаюсь со своим обедом под облепихой.

А Олег и Татьяна в ответ на наш вопрос: как же отблагодарить вас? - просят только молиться за их дочь, чтобы всё у нее было хорошо; слава Богу, она сейчас поступила в тот вуз, в какой хотела.

«Я, - говорю, - Олег, вас теперь никогда не забуду».

Путь второго дня действительно непростой. Тяжел он, как мне кажется, еще и тем, что приходится идти через заброшенные деревни, видеть крепкие дома, где нет жизни.

В конце дня - первые мозоли на ногах. Болят ноги и плечи.

Говорят, что самая лучшая обувь - шерстяные носки на голую ногу плюс сандалии. Но вообще-то я тоже подготовилась: ортопедические стельки плюс вездеходные волонтерские кроссовки (спасибо Олимпиаде в Сочи!), а потом еще два дня шла в легких резиновых сапогах и этих самых шерстяных носках.

Приходим на ночлег в село Монастырское.

Иду в храм, звонят колокола, прямо у входа. Как будто портативная звонница, что ли.

Усталость такая, что ты словно находишься в другом измерении, такой ошалелый немножко. Кроме того, негде присесть, только на землю (очень пригодилась так называемая «сидушка», что крепится пониже поясницы). Паломников можно узнать по походке: переваливаются как утки. И еще по зеленым ногам: медицина щедро поливает их зеленкой на привалах. Пройдено более 35 км.

Организаторы заботятся о том, чтобы люди были накормлены. Хотя бы раз в день - горячая пища, чай, кипяток. Также стараются они устроить ночлег в больших армейских палатках. Плюс биотуалеты. Даже если в какие-то времена чего-то не хватает, да и огромные очереди везде (с каждым годом число паломников увеличивается), всё равно чувствуешь доброе отношение. И испытываешь большую благодарность. Слава Богу за всё! А в очередях, как я уже говорила, есть возможность пообщаться, узнать, кто откуда, в который раз идет и как всё было в прошлые годы. Там же можно получить и поддержку: давай, сестричка, дойдешь с Божией помощью. Вообще я была в ходу без какой-либо компании, без собеседников, точнее - в этом путешествии другой Собеседник, и вот эта возможность общения с людьми - на привалах, в местах ночлега - сближала и делала нас одной силой.

Потом выясняется, что некоторые паломники даже попали в баню. Счастливчики!

Я же снова устраиваюсь в общей палатке. Рядом оказывается мужчина лет 60, в грязных башмаках - на своем и на моем коврике. Брюки тоже в грязи. Я говорю: «Вот вы сейчас запачкаете и себя, и меня». И стою, возвышаюсь над ним. Как вообще нам рядом спать-то?!

Поднимается женщина с коврика напротив: «Да ты что?! Да это же мой дед. Ты посмотри, какой он хороший! Сейчас мы все устроимся». С любовью говорит. Дед обижен: «У нас две дочери, как она, - 34 и 42 года». - «Да ты что, эта молоденькая совсем. Тебе сколько, лет двадцать?» - «Ага, - говорю. - Вроде этого». «Тьфу, - отворачивается дед. - Даже поговорить не с кем. Зелень!»

Утром они оба спрашивают меня, как спала, всё ли в порядке. «Да, - говорю. - Простите меня». Иду дальше и думаю, как хорошо, что успела им сказать эти два слова.

Начинаю замечать, что жизнь строится иначе. Силы распределяются совсем по другим законам

Начинаю замечать, что жизнь строится иначе. Силы распределяются совсем по другим законам.

Приходишь, устраиваешься на ночлег, и в 21:00 тебя словно выключают, засыпаешь сразу, без снов, на полу, на коврике и в конце концов в любой компании.

Замечаю, что не испытываю никаких проблем с тем, чтобы встать в два ночи и выйти в три утра.

Что у меня перед ходом побаливала спина, особенно после физических нагрузок, а здесь и намека никакого нет на боль.

То и дело слышу, что новичков «Николай Чудотворец за руку ведет» (вариант: «на руках несет»). Может, и так. Я чувствую защиту. Среди многих и многих тысяч людей. Защита, конечно, была и вполне видимая: все дни пути с нами медики, МЧС и полиция с собаками.

Но совершенно ясно, что здесь включается какой-то еще источник питания.

Идем через грязь. Идем лесами, лугами, полями. Все несут на себе рюкзаки, некоторые паломники - с детьми. Каждый день мы в пути часов по шестнадцать.

Я вдруг начинаю думать о солдатах Великой Отечественной войны, о пехоте. Мы-то идем - знаем куда, знаем, что через несколько дней сядем в поезда и разъедемся по домам, а они? Шли, и неизвестно, когда всё кончится, и неизвестно, будешь ли живым. Как они терпели, где брали силы, как спасались, как укрепляли дух свой? Многое начинаешь понимать, а точнее - чувствовать нутром, когда вот так несколько дней с рюкзаком идешь под палящим солнцем, под дождем, по грязи. Еще бурлаков на Волге вспоминала.

Одинокий храм в селе Горохово. Церковь Казанской иконы Божией Матери. У храма советская непростая история. И села уже нет почти. Поблизости нет жилых домов.

Говорят, богослужение совершается здесь трижды в год, во время крестных ходов.

Рядом источник. Можно окунуться, набрать воды.

В храме служба. А снаружи - крепкие мужики и несколько котлов с гречневой кашей. В одном таком - 50 кг крупы. Кормят нас и поят чаем.

Хочу сказать про атмосферу хода. Одно из самых частых слов - «простите». Вспышки злобы, если и бывают, то не находят продолжения, не выливаются в ссоры. Общая внутренняя концентрация и доброжелательность сильнее раздражения. У источника в очереди женщина с ребенком. Он капризничает, кричит, и женщина, очевидно думая, что применяет педагогический прием, подзадоривает: «А еще громче можешь? А еще?» Ребенок заходится. Родительница радостно улыбается почему-то. Наконец одна из паломниц говорит: «Простите, но у меня уже голова болит, если честно». И мать начинает орать уже на эту женщину, но потом, осекшись, спешит уйти, вместе с ребенком, не выстояв очередь. Очень заметен этот контраст здесь, в ходу. В «обычной жизни», думаю, был бы скандал. А тут это просто неуместно - так выяснять отношения.

Тут особая атмосфера: одно из самых частых слов - «простите»

В Горохове большой привал. Можно и на службу успеть, и отдохнуть и выспаться. И с новыми силами пойти дальше.

Ближе к вечеру входим в село Великорецкое - здесь и была обретена икона много лет назад. С этого момента начинаются праздники души.

Вот снимок сверху. Паломники подходят к храму, пройдя путь длиной 80 километров.

Решила сама поставить палатку (тут спасибо ГТО, не зря я туристический норматив сдавала). Устраиваюсь прямо у стен монастыря, и вокруг мгновенно вырастает палаточный городок. Здесь предстоит провести две ночи. Точнее, полторы.

Паломники - неприхотливый народ. Кто-то будет ночевать на полу в храме (оказывается, это позволено), а кто-то - в красном спальном мешке на его ступенях.

Иду смотреть окрестности. Нас уже поджидает праздничная ярмарка - конфеты-бараночки, льняные платья, матрешки в человеческий рост, товары для здоровья. А вот из огромного самовара просто так наливают травяной чай, и мальчик с большим чувством читает стихи - про этот самый самовар.

Тут же и съемочная группа телеканала «Культура», снимают фильм про ход.

В Великорецком я впервые побывала на исповеди. Конечно, волновалась.

Когда подходит моя очередь, с ужасом осознаю, что включаю журналиста, вернее, он сам включается, не спросясь: «Да, батюшка, я вас услышала, а вот еще такой вопрос…»

Была полночь (многие тысячи людей исповедуются у священников в храме и на берегу реки Великой), батюшка, отец Георгий, сам еле стоял на ногах, а еще и самоотверженно выискивал слова для меня. Удивил своим прогрессивным взглядом на жизнь. Удивил и поддержал, успокоил. И благословил.

Не хочется уходить, хотя и бодрствуем мы почти уже сутки. Вижу ту самую женщину из Одессы, которую встретила в первый день. Может быть, она на чем-то приехала сюда, в Великорецкое. Улыбается мне: «Молодец, что дошла».

Начинается Литургия. Подходит девушка из паломниц, говорит, что не может больше стоять: «Можно мне на тебя опереться?» Так и запомнила я эту службу: стою - и рядом на коленях девушка держится за мою руку. А в открытые двери видно, как начинается утро.

После причастия иду к палатке и сразу засыпаю.

В селе большое торжество - празднуем явление Великорецкой иконы святителя Николая. Икона установлена на берегу реки Великой - там, где была найдена. Здесь и паломники, и местные жители, и те, кто приехал сюда ради этого дня - из Кирова, из области, отовсюду.

Между прочим, сегодня и день рождения Пушкина. Для меня это тоже праздник. Отмечаю большой кружкой солдатской каши.

Я, кстати, несколько раз замечала, что вот просишь: «Хорошо бы прекратился дождь, и я бы сходила за кашей», и дождь прекращается и возобновляется, как только ты возвращаешься в палатку. Или просишь, чтоб чуть полегче шлось, и прибавляются силы. Такие вот тихие разговоры.

Иду к реке. Освящение воды уже состоялось, и паломники спешат трижды окунуться.

Устроены раздевалки, но в них большие очереди, так что многие обнажаются при честном народе, у кустов.

И снова я думаю, как и в первый день, о том, как же у нас всё близко: и крестный ход, и улица Ленина, и стыдливость, и расхристанность, особенно если на миру. Молодухи, да и солидные женщины, сбрасывают исподнее, еще и подзадоривают полицию, которая охраняет порядок, похохатывают. Молоденький полицейский краснеет. «Да, - говорю, - работка у вас сегодня». Он улыбается, пожимает плечами: мол, всякое бывает.

Купаюсь и я. Так моя рубашка, привезенная из Индии, побывала в освященных водах реки Великой.

Может, здесь, в Великорецком, впервые и появляется чувство пройденного пути, сделанного дела. Моего собственного внутреннего тепла. Уже не нужны ни грамота, ни значок.

Некоторые паломники заканчивают тут путь - это называется «сойти с хода». Каждый выбирает крест по силам. Но всё же большинство идет дальше, завершает круг. Тем более что и обратный путь - легче, как мне кажется.

Выход в два ночи совершенно не проблема теперь. Даже чуть пораньше мы выстраиваемся у дороги, ждем икону. Ко мне подходит женщина и спрашивает: «Девушка, а когда поезд на Воркуту?» Вид у меня такой, что она спешит объяснить: «Ну как же, вы ведь в сочинской куртке». (Действительно. Мысленно шлю еще один привет Оргкомитету «Сочи-2014»: отличная экипировка, а куртка к тому же складывается в мягкую, очень удобную подушку.) Оказывается, есть такой поезд «Сочи-Воркута», и многие паломники на нем приехали.

Приходим в село Медяны в 14:00. Читается канон. Передаю записку с дорогими для меня именами - за здравие.

И опять я чувствую это - благодать, как будто душа выпрямляется.

Но люди устали, проголодались (и я в том числе) и, едва отстояв службу, бегут к большим чанам с гороховым супом. Да, бывают и ополоумевшие паломники. Сохранить лицо, когда очень хочется есть, - то еще испытание.

Я никогда не забуду девочку Вику, лет двенадцати. Она помогала разливать горячий суп

Я никогда не забуду девочку Вику, лет двенадцати. Она помогала разливать горячий суп. Паломники, взрослые люди, окружили ее и все тянулись со своей посудой. Была жара, она безропотно брала кружки, миски, ведерки, наполняла их дрожащими от напряжения руками (тяжело, горячо!) и подносила. И людей становилось только больше, и все они были очень голодными. В какой-то момент она прошептала: «Я не успеваю!» В глазах стояли слезы, но она не заплакала, а только замерла на секунду и снова бросилась к горячему чану с супом.

Викуля, даже если ты не прочтешь это, пусть у тебя всё всегда будет хорошо. Ты боец. В тот день многих тронуло то, как простодушно и честно ты выполняла свою работу.

В общем, потом ее спасла женщина, тоже с раздачи, поставила на молоко, которое предназначалось только маленьким детям.

А одна старушка сказала: «Стоило ли идти в такую даль, ноги мозолить, претерпевать всё это, если, чуть что, мы снова превращаемся в…» И не договорила.

В 19:00 заходим в Мурыгино. Это уже не село, а поселок городского типа, асфальтовые дороги, пятиэтажки. Совсем другое ощущение. Часть паломников размещают в школе, там же и медпункт, куда я ковыляю на стертых ногах. Но уже ничего - ни бытовые трудности, ни мозоли - не может омрачить радости, которая, оказывается, росла с каждым днем. И продолжает расти.

В Мурыгине строящийся храм. Там невероятной красоты иконостас, кажется фарфоровый. К иконе святителя Николая, как и всегда, выстраивается большая очередь. Много местных жителей. Стою рядом, и чувство у меня одно: я пришла с этой иконой.

Разбиваю палатку на берегу Вятки. Завтра - последний день хода.

Подъем в 2:00, выход в 3:00, после молебна. К 9:00 уже подходим к Кирову. Предстоит идти по городу целый день.

Снова батарея бутылок с водой. “Кого благодарить?” - спрашиваем. Слышим: “Бога благодарите”

Перед Кировом снова батарея бутылок с водой. И какой-то мужчина. Кого благодарить, спрашиваем. Улыбается: «Бога благодарите».

Идем по большому широкому мосту. Поднимается такой ветер, что начинает прямо-таки сдувать. У паломников улетают коврики, бутылки, косынки. Для меня «ветровой мост» - один из самых сильных, радостных этапов: тут простор, свобода. На мосту этом появляются новые силы.

Идем, и везде нас сопровождает колокольный звон. Как награда за совершенный молитвенный труд, за всё, что пройдено.

В храмах, через которые идут паломники, стараются накормить всех повкуснее. Бабули из церкви Новомучеников и Исповедников Российских (они, бабули, там все как на подбор - добрые, очень отзывчивые) выкатывают соленья, винегрет, квас, кашу, чай, гороховый суп, уху, икру кабачковую. Пир горой! Устраиваюсь на коврике с этим шикарным обедом и вспоминаю, как чашка солдатской каши выручала нас после долгого трудного перехода.

Мы идем, идем, идем, снова по асфальту. Час, другой. Опять тяжело, жара. Жители Кирова вышли на улицы, встречают. Идем.

Последние минут пятнадцать - уже и не ход даже, а полет. Летишь, знаешь, что впереди - только радость.

И вот наконец часа в четыре подлетаем к Трифонову монастырю, откуда вышли почти неделю назад.

Завершающий молебен. Владыка Марк благословляет всех и надеется увидеть в следующем году.

После службы заходим в собор, падаем на пол и на 20 минут засыпаем. Еле встаем, всё болит - ноги, спина, плечи.

А еще там есть купель. В очереди снова слышны православные распевы. Выделяется статный красавец, я заметила его еще в ходу: он шел и пел - таким голосом и так душевно, что не было сомнений: это священник. Оказалось, программист из Москвы, Алексей, идет в четвертый раз. Удивительные, совсем новые для меня люди. Ну, я на правах журналиста попросила его рассказать о себе. И он мне написал:

“Какое же на самом деле счастье - идти вместе с братьями и сестрами по вере. Потому что именно там рядом с нами Бог”

«Однажды меня знакомый, человек довольно пожилой и много повидавший на своем веку, спросил, зачем я иду в крестный ход. И я долго пытался сам для себя ответить на этот вопрос. Ответов находилось море, и всё разные. Крестный ход и землю освящает, по которой люди идут, и самих людей. И старец Николай Гурьянов говорил, что крестными ходами Россия спасется. Кто-то идет, чтобы за своих близких помолиться; многие идут, чтобы попросить у святых чего-то в своей жизни. Я вот в 2012 году, вернувшись из ВКХ, уже было зарекся не ходить сюда вовек. Но потом, где-то через полгода, сердце тоскливо заныло, снова захотелось увидеть людей, увидеть красоту вятских земель, насладиться духовным торжеством. Что внутри меня происходит, я не знаю. В тот момент хочется спать, болят ноги, а погоды хорошей не дождешься, потому что бывает либо слишком жарко, либо слишком холодно, либо слишком сыро, либо слишком сухо. Помолиться толком не успеваешь, по дороге прочитываешь молитвы совершенно бездарно и невнимательно. Благодати окрыляющей не испытываешь, волнений душевных - тоже. Цель одна только - выдержать и дойти. Но вот потом только понимаешь, что домой на самом деле возвращаешься другим человеком, отвыкшим от привычного жизненного распорядка вместе со всей душевной дрянью. Только потом приходит осознание того, какое же на самом деле счастье - идти по пыльной дороге вместе с братьями и сестрами по вере и претерпевать незначительные трудности. Потому что именно там рядом с нами Бог».

Паломники постепенно расходятся, в храме становится тихо. Мягко горят свечи, полутьма. Икона, за которой мы шли все эти дни, вернулась на место. За это время она собирала вокруг себя тысячи людей, и вот сейчас можно постоять один на один…

Послесловие

Крестный ход - это практика. Ты практикуешь беззлобие, смирение, умение преодолевать себя

Крестный ход - это практика. Вот что, как мне кажется, ты практикуешь.

Беззлобие, бестравматичное общение.

Умение любить.

Умение преодолевать себя, просто относиться к трудному. Спишь на земле, на полу в храме, учишься ходить уточкой, потому что всё болит.

Смиряешь гнев, гордыню - не подавляешь в себе, а как бы отпускаешь без усилий. Очень часто здесь произносят слово «Простите», как я уже говорила. И это ощущение - покоя и радости - ты распространяешь, как волну, и ловишь ее от других людей. Крестный ход на шестой день очень отличается от того, каким был в первый.

Я помню всех, с кем мне довелось общаться, и обо всех вспоминаю с теплом.

Катерина из Петербурга рассказывает, что с хода возвращаешься как с войны - войны с самим собой.

Есть те, кто идет уже в 19-й раз. Я спрашивала: вы же знаете, что так тяжело будет, как же вы опять идете? Тяга, говорят. Тянет. И потом, ничего мы не знаем. Каждый раз здесь открывается что-то новое.

В основном, конечно, здесь набожный народ. Дети наравне со взрослыми поют акафисты, знают все молитвы.

Ну а ты как бы вплываешь, возвращаешься в эту веру, в которую был крещен много лет назад. И многое еще непонятно, многого не знаешь, кое-что вызывает недоумение, но, неизменно, если ты хоть немного хочешь этого, совершаешь душевную работу, ты ощущаешь покой и радость - Божию благодать.

Что еще практикуешь?

Умение доверять.

Умение работать на дальнюю перспективу. Сейчас надо потерпеть, чтобы прийти к заветному.

Вообще это очень мощное духовное и телесное испытание. Первые два дня я только болталась с мыслями: «Как я сюда попала?» А потом, на третий день, начала прислушиваться, тихонько подпевать, участвовать в молитве, создавать собственный разговор со своим Собеседником.

Крестный ход - это открытое богослужение. Богослужение на природе. Дорога к живой вере. Не к той, где «поп - толоконный лоб», а к той энергии, к верной силе, которая управляет всем. Возможность почувствовать себя среди жизни.

Это также возможность увидеть свою страну: людей в самых разных проявлениях; природу, ее мощь и красоту.

А в финале я бы еще хотела добавить слова, которые написала за несколько дней до Великорецкого крестного хода.

И всё же главное, что я знаю сейчас: надо идти всё равно. Просто шевели ногами, что бы ни случалось. Случилось - а ты шевели. Иди.