Русских ограбили в каракасе. Каракас: между жизнью и смертью

Город Каракас, как и вся Венесуэла — место довольно бедное, если говорить про уровень жизни в столице в городе Каракас, то здесь нет такой сильной разницы как между, например, Москвой и всей остальной Россией. Еще необычная особенность Венесуэлы - это ранний заход солнца, уже в 7 часов вечера здесь становится темно, а с темнотой Венесуэлу накрывает преступность, до 7 вечера венесуэльцы пытаются поскорее добраться с работы домой и больше не высовывать нос на улицу, напомню, что в Венесуэле остро стоит проблема похищений людей с целью выкупа, объектами таких похищений в большинстве случаев становятся не богачи, а мужчины средних лет из среднего или даже низшего класса. Темнеет в Венесуэле рано из-за горного ландшафта местности, солнце заходит не за горизонт, а за горы, которые намного выше этого условного горизонта. Необычно также и то, что в Венесуэле стоит постоянная температура круглый год, так круглый год нестерпимая жара.

Условия жизни, дома и квартиры в Венесуэле

80% населения страны проживает в фавелах или бараках, люди построили себе жилье из подручных материалов, найденных на свалке, особо богатые венесуэльцы смогли скопить денег на кирпич и построить более основательное жилье, многие строения стоят недостроенными, в надежде, что может быть внуки смогут закончить строительство. Кстати говоря в отличие от Бразилии, местные фавелы называются баррио.

Город Каракас делится на нормальный город с одной стороны, а с противопенной расположилось царство бедных, в баррио нет света, водопровода, ничего нет кроме преступности, это сильно отличает местные трущобы, например, от бразильских где все-таки есть минимальная инфраструктура. Туристам в венесуэльские трущобы строго запрещается ходить, так как здесь могут сразу ограбить, убить или похитить.

Богатые жители Венесуэлы проживают в районах, которые ограждены от остальной Венесуэлы высокими заборами с колючей проволокой под напряжением с дозорными вышками и армией охраны с пулеметами, таких богатых жителей найдется от силы 10% от всего населения Венесуэлы. Выйти за пределы такого укреплённого городка как попасть в открытый космос, где ничто тебя не защищает и в любую секунду может произойти все что угодно.

Человек в Венесуэле чувствует себя как на войне, турист, который отошёл от своей группы сразу будет атакован группой вооружённых людей, например, на мотоциклах, под дулом пистолетов придётся отдать все, что есть ценного и благодарить судьбу, что Вас не похитили или не убили. Всем иностранцам и вообще людям рекомендуется носить с собой небольшую сумму в долларах на случай грабежа и призывы не носить с собой денежные знаки опасны. Если у Вас не окажется вообще денег или ценностей, то можно получить пулю. Торговля оружием или наркотиками в Каракасе и других местах Венесуэлы происходит открыто на улицах. На все эти случаи полиция смотрит сквозь плацы, к тому же все тюрьмы переполнены, сажать новых преступников вообще некуда поэтому часто преступников отпускают чтобы освободить место для новых заключённых, в самих тюрьмах люди не исправляются, а наоборот выходят более подготовленными к новым преступлениям.

Безопасность и преступность в Каракасе

Жизнь в Каракасе - это жизнь за решёткой, посмотреть только на местные балконы и окна, все они объяты решеткой, жилые кварталы защищены высокими заборами с колючей проволокой под напряжением и вооружённой охраной. Только одно - это может дать повод задуматься европейцу или американцу, что-то в Венесуэле не в порядке, зачем столько колючей проволки? На самом деле в последние годы венесуэльцы страдают от страха лишиться жизни, такое выражение как - пойти погулять уже неслыханная роскошь, гулять лучше никуда не ходить, вообще люди с удовольствием сидели бы все дни дома, но их на улицу выгоняет нужда, нужно все же ходить на работу, богатые ездят на бронированных автомобилях, бедные меняют маршруты, так чтобы они проходили по более безопасному району. Ни в коем случае туристам не нужно ездить в общественном транспорте Каракаса, например, в метро.

Белых людей в Каракасе называют гринго, они чужаки, их не любят, здесь идет противостояние, венесуэльцы -социалисты, а все белые гринго - это капиталисты, ограбить или обмануть гринго в народе не преступление. Своими фавелами Каракас напоминает Рио, здесь также на склонах гор разрослись лачуги бедняков, стоит ли повторять, что сюда опасно ходить гринго и туристам. Все фавелы в Каракасе контролируются бандами, полиция коррумпирована и ничем не поможет в случае чего.

Отели и гостинцы Каракаса, где остановиться

Если туристы из Западного мира приезжают в Каракас, то останавливаются в гостинце "Гран Мелиа Каракас", на сегодня это единственная нормальная гостинца в стране. Обычный номер на двоих в этом отеле стоит около 300 долларов США, куда входит и питание. Не нужно думать, что в самом лучшем отеле Венесуэлы идеально, самая лучшая гостиница Венесуэлы похожа на 3 звёздный отель в Турции, здесь будет поломанная мебель, неработающие лифты, забывчивый персонал, самое интересное, что даже в гостинице рассчитанной только на иностранцев почти никто не понимает английского языка, вообще даже те люди в туристической сфере, которые как бы должны бы знать английский язык, его на самом деле и не знают, никто в Венесуэле не знает английского языка и не верьте путеводителям.

Пляжи Каракаса и Венесуэлы

В Венесуэле есть острова в Карибском море, куда специально на море и коралловые рифы приезжают туристы, они живут в специальных резервациях, куда нет доступа венесуэльским преступникам, такая поездка в Венесуэлу может считаться безопасной.

В городе Каракса есть городские пляжи, однако они очень грязные, местная промышленность непонятно, что сливает в море, поэтому чтобы нормально полежать на хорошем пляже от Каракаса нужно отъехать на 100 километров, но даже из здесь очень грязно. Природа Венесуэлы очень красивая, но люди, проживающие в стране возможно несколько, страдают от отсутствия культуры и не ценят того чего имеют. В целом пляжи Венесуэлы ничем не отличаются от пляжей Гаити. На остров Маргарита туристы едут для занятия спортом - виндсерфингом, кайтингом и серфингом. Острова Лос-рокес и остров Маргарита - это единственные нормальные и чистые пляжи Венесуэлы.

Барриос – это районы для самых бедных, нищих, несчастных южноамериканцев. «Фавелы барриос» – это такие бедняцкие городские районы в Каракасе, столице Венесуэлы, страны в Латинской Америке. Каракас еще называют самым опасным городом на планете Земля – потому что там наибольшее в мире число убийств, грабежей и изнасилований.
Но в барриос Каракаса таких преступлений еще больше, чем просто в Каракасе. Поэтому специальный корреспондент Федерального агентства новостей (ФАН) отправился в барриос Каракаса, чтобы рассказать нашим читателям, что там на самом деле происходит.

«Я начал жизнь в трущобах городских»

Грустная песня к американскому фильму «Капитаны песка» не очень совпадает с настроением местных жителей – в барриос на самом деле живут веселые и жизнерадостные люди.
Конечно, для начала корреспондент ФАН был немного напуган – все знают, что в Каракасе мотоциклист сначала убивает из пистолета, а потом задает вопрос. Шум мотоцикла позади пешехода – значит, пешехода будут грабить или убивать.

Но в нашем случае все было иначе.
Когда корреспондент ФАН прибыл в барриос коммуны Сан Хосе Ла Семьера, его первым делом спросили, откуда он.
«Ты приехал к нам из России? Тогда ты наш лучший друг и товарищ. Россия – страна нашей мечты. Говорят, у вас в России жизнь устроена справедливо, потому что великий Ленин вам путь озарил», - сообщают нам с переводчиком местные жители.
Мы с переводчиком переглядываемся, но спорить не решаемся. Ведь перед нами те самые ужасные мотоциклисты, что каждый день привозят на заводы и фабрики Каракаса рабочих из фавел самых неприглядных районов столицы.

От первого лица

- Расскажите о вашей работе. Вы здесь живете?
- Я живу здесь 20 лет, мы работаем с нашими мотоциклами, отвозим народ на работу и экономически это достаточно хорошие деньги.
- А сколько?
- Зарабатываем хорошо, больше других, но и запчасти к мотоциклам дорогие. В целом на жизнь хватает, да здравствует Мадуро.

Фиксер (местный житель, работающий на журналистов) объясняет, что мы разговариваем в секторе борриос, где всегда голосуют за Мадуро, потому что поддерживают его идеи.

Барриос как территория ассоциируется с высоким уровнем криминала. Как на самом деле обстоит дело? Могу я в одиночку вечером прийти сюда?
- Это вранье, что в любом бедном квартале в мире ты можешь ходить, когда тебе заблагорассудится. Если ты поедешь в Берлин или Нью-Йорк, или ты поедешь в любой другой бедный квартал любой страны мира, если тебя там не знают, у тебя могут быть проблемы.
- Какой уровень безработицы в барриос? Есть тут работа или нет?
- Есть безработица, конечно, но точных цифр не можем сказать.
- Что вы думаете о ситуации в стране, чем все может закончиться?
- Международные СМИ говорят, что мы тут убиваем друг друга. Это неправда. Но на самом деле мы должны прикладывать усилия, чтобы установить диалог с оппозицией. Мы не хотим гражданской войны.

Ни войны, ни мира

На территории барриос есть канализация, электричество, водопровод и газ. За все эти коммуникации платит правительство Венесуэлы, расценки для местных жителей минимальны. Убирается мусор, работают врачи, школы ведут свою просветительскую деятельность – все, как в Средней Азии времен фильма «Белое солнце пустыни». И ровно так же, как в фильме «Белое солнце пустыни», мы видим много противников социалистической власти, готовых убивать социалистов.
Если однажды капиталисты победят, все жители барриос выступят с оружием против капиталистов и тогда там начнется гражданская война. Наверное, от России все это далеко и потому нам неинтересно.
Но на самом деле миллионы венесуэльцев верят, что России все это очень интересно. И поэтому миллионы венесуэльцев надеются на Россию.

Каракас – город, в котором царит атмосфера страха. Местные жители боятся бандитов, так называемых «маландрос», которые могут ограбить и даже убить, пока вы находитесь за рулем, боятся полиции, которая может задержать за что угодно, а потом еще и подвергнуть жестоким пыткам.

Каким образом власти «вдохновляют» людей брать в руки оружие? Каким пыткам подвергаются венесуэльские заключенные? И кого местные жители боятся больше, чем полиции и «маландрос»? О реалиях современной Венесуэлы рассказывает Гонсало Имиоб Сантоме – правозащитник, адвокат, вице-президент неправительственной организации Foro Penal.

Венесуэлу называют одной из самых опасных стран мира. Насколько это соответствует действительности?

Да, всё это правда. В Венесуэле, согласно последним статистическим данным, убийства совершаются каждые 20 минут. Ужасно! И ситуация еще больше усугубляется из-за царящей безнаказанности. В 97% случаях за преступлением не следует никакого наказания, то есть из 100 убийц наказывают только трех. Со стороны государства, если говорить об уровне преступности, нет никакого контроля.

Почему так происходит?

Я думаю, тут есть разные причины. Первая – это абсолютная неспособность властей осознать, какой у нас разгул преступности, и понять, какие превентивные и репрессивные меры нужно принимать, чтобы взять ситуацию под контроль. Эта проблема не связана только с Чавесом, она существует уже очень давно.

Если же говорить именно о политиках-чавистах, то достаточно послушать их речи. Это апология жестокости, которая превращается в механизм решения социальных и политических конфликтов. Что любил повторять Чавес? «Я мирный человек, но у меня есть оружие». А еще он говорил: «Если я ворую у тебя, потому что я хочу есть, я не преступник», «Если я на тебя нападаю, чтобы защитить революцию, я не преступник».

Более того, Чавес выступал за использование жестоких методов в отношении противников. Он говорил об одной политической партии: «Этим людям надо отрубать головы и варить их в масле». Когда слушаешь Чавеса, Мадуро и других официальных лиц последних 20 лет, то понимаешь, что жестокость всегда была составляющей их речей.

За последние годы в Венесуэле много раз вспыхивали массовые акции протеста. Как реагировали власти?

Вот вам пример. Если сотрудники боливарианскаой национальной гвардии проявляли к участникам акций особую жестокость, правительство не проводило никаких расследований. Вместо этого Мадуро наградил их, сказал, что они поступили правильно и повесил им медали на грудь. Что он этим хочет сказать? «Если ты прибегаешь к жестокости, чтобы достичь нужных мне целей, ты поступаешь правильно».

(Правительство – преступники)

То есть у полиции просто-напросто нет желания бороться с преступностью?

Да, но есть и другие причины. У судов, прокуратуры и полиции нет возможностей, чтобы справиться с таким уровнем преступности. Недостаточно сотрудников, нет инфраструктуры, технического оснащения. Сегодня ты, допустим, идешь в венесуэльский суд – неважно, с каким делом. Проходит заседание, и по его итогам тебя спрашивают, можешь ли ты принести бумагу или краски для принтера, потому что без этого суд не может распечатать вердикт.

Венесуэльский режим часто называют диктатурой. За какие провинности при таком режиме можно оказаться за решеткой?

У нас нет никакого правового государства. Это говорю не только я. Это было подтверждено другими организациями, например, World Justice Project. По их данным, последние 4-5 лет Венесуэла занимает одно из последних мест среди всех стран в том что касается соблюдения прав человека.

(Привет, диктатура! Хлеб есть? Нет, и выборов тоже нет)

Над полицией нет никакого контроля со стороны прокуратуры, министерства и судов. Из-за этого постоянно происходят бесчинства. Вас могут задержать за что угодно, и у полиции при этом даже не будет ордера на арест. Если говорить о политических задержаниях, очевидно, что в этом случае не соблюдаются ни законы, ни Конституция.

Если властям нужно подавить какую-то неудобную для них манифестацию, то появляется особая «квота на аресты»: «Ты должен задержать столько-то людей. Неважно, кто это будет». Как следствие, правоохранители задерживают простых людей, бедняков, которые живут на улице. Они всего лишь оказались не в том месте не в то время, и задерживают их только для того, чтобы полиция выполнила «норму». Мне самому приходилось неоднократно защищать в суде таких людей. В случаях с политическими преследованиями часто используются анонимные показания. Никто не знает, кто их дал, мы не можем их проверить.

Чего боятся политики? Потерять власть? Или ими движут еще какие-то страхи?

Я думаю, что да, главный страх – потеря власти. Но нужно сделать оговорку: тут самое важное не сама утрата власти, а то, что с этим связано, ведь вы лишаетесь возможности и дальше действовать безнаказанно. В Венесуэле совершаются преступления против человечности, люди подвергаются преследованиям, пыткам, их убивают по политическим мотивам, их ни за что отправляют в тюрьму.

Еще политики не хотят лишиться выгодного бизнеса. В Венесуэле коррупция – это норма. Есть доказательства связи некоторых членов правительства с представителями наркобизнеса. А там крутятся огромные деньги.

Нежелание оказаться за решеткой за совершенные преступление и желание и дальше совершать преступления ради наживы – вот две главные причины, по которым некоторые члены правительства не хотят расставаться с властью ни под каким предлогом.

Одна из венесуэльских реалий – это так называемые колективос. Некоторые местные жители говорят, что боятся их больше, чем полиции. Кто это такие?

Я начну с истории. В 2000-2001 году Уго Чавес предложил создать «боливарианские кружки» - círculos bolivarianos. Это были группы людей в разных районах, которых поддерживало правительство. Они должны были заниматься социальной работой. Но из этих кружков потом развились другие группы, которых вооружали и тренировали те же самые власти для того, чтобы они, как это называлось, защищали революцию.

(Чавес, клянусь тебе: мой голос - за Мадуро)

Эти агрессивно настроенные группы дали о себе знать в 2002 году, когда была предпринята попытка изменить политическую схему в стране и когда Чавес был временно отстранен от власти [попытка госпереворота продлилась двое суток]. Те, кто тогда вышел на улицу, чтобы подавить манифестацию (а только в Каракасе в акциях приняли участие более миллиона человек), - это были как раз представили этих агрессивных боливарианских кружков. Они были вооружены. Члены «боливарианских кружков» и военные убили тогда 19 человек и ранили сотни людей.

После этого кружки получили название колективос. Сейчас по-прежнему есть колективос, которые занимаются культурной работой. А есть вооруженные колективос, военизированные формирования.

И как эти вооруженные колективос дают о себе знать сегодня?

Вы можете увидеть их на манифестациях. Вот стоит полиция, национальная гвардия, а позади или рядом с ними вооруженные гражданские лица, выполняющие грязную работу, которой не хотят заниматься военные. То есть те, кто стреляет в демонстрантов, - это не всегда военные или полицейские. Колективос провоцируют столкновения между мирными манифестантами и самими колективос для того, чтобы оправдать вмешательство полиции и военных. Иногда они задерживают людей, и в этот момент ты задаешься вопрос: «А кто им дал право?» Ответ: «Они действуют заодно с правительством».

Эти группы сконцентрировали в своих руках столько власти, что есть целые районы, которыми фактически управляют колективос. Если говорить о Каракасе, то это район «23 января». Там у полиции нет никаких полномочий, она совершенно не контролирует эту зону. Там всем заправляют колективос, и такое существует по всей стране, в том числе в приграничных районах.

Колективос сообщают правительству, кто из местных жителей поддерживает, а кто не поддерживает политику властей. Они слушают то, что говорят люди. В зависимости от этого потом решается, кто получит помощь от государства, например, коробки CLAP [коробки с едой, которые правительство выдает бедным жителям страны], а кто нет. Люди боятся говорить то, что думают, потому что знают, что вооруженные колективос следят за теми, кто не согласен с политикой властей.

Вы уже затронули тему политических преследований. Какова ситуация сейчас?

С 2014 года мы насчитали 15 175 арестов по политическим мотивам. Это могли быть участники манифестаций, люди, которых назвали оппозиционерами, критики властей и диссиденты. И что важно: эти цифры постоянно меняются, каждый день кого-то еще задерживают и отправляют в тюрьму. На сегодняшний день у нас 454 политзаключенных. Но это не значит, что нет никаких иных случаев. Мы сейчас изучаем другие дела. Мы очень осторожно подходим к вопросу о том, кого можно назвать политзаключенным. В последние месяцы цифра уменьшилась, потому что не было крупных манифестаций. И даже на массовых акциях, которых прошли в первые месяцы, не было столь масштабных задержаний, как в 2014 году. Сейчас репрессии превратились из массовых в выборочные.

Что вы имеете в виду?

Задержать человека могут просто за то, что он является частью какой-то общественной группы. Это то, что происходит с журналистами, судьями, студентами. Судью Марию Лоурдес Афиуни задержали для того, чтобы показать, что бывает с теми, кто идет наперекор желаниям властей [Афиуни освободила из-под ареста банкира Элихио Седеньо, который провел в заключении почти три года без суда и следствия, будучи обвиненным в валютных спекуляция, ООН признала его арест незаконным, саму судью вскоре после этого задержали и отправили в тюрму на несколько лет]. Ее не просто арестовали. Ее пытали.

Людей задерживают еще и для того, чтобы власти могли найти оправдание своим речам. Например, они говорят: «В булочных нет хлеба, потому что пекари забрали себе муку». Но это ложь. Хлеба нет, потому что нет муки, а муки нет, потому что у властей больше нет производственных мощностей. Но правительству нужно на кого-то переложить вину. Потом они задерживают 20-30 пекарей и говорят: «Вот те, кто отобрал у вас хлеб». То же самое произошло с агентствами недвижимости, когда произошел кризис в сфере недвижимости несколько лет назад, с менеджерами брокерских компаний и банков, когда начался экономический кризис и произошла девальвация боливара. То же самое было с аптекарями, когда закончились лекарства. Их обвинили в том, что они забрали себе лекарства.

Кто еще подвергался репрессиям в последние годы?

В 2018 году правительство очень беспокоило то, что происходило в военных кругах. Репрессии прошлого года затронули все общество, но в первую очередь военных, а также членов их семей и знакомых. Происходило что-то такое, что заставило правительство начать репрессии в отношении военных. По какой-то причине, которая мне неизвестна, правительство начало подозревать военных в заговорах. Их арестовывали без каких-либо оснований. Потом их жестоко пытали, чтобы другие военные не смели восставать против правительства.

Вот только что был случай, который произошел с капитаном Акостой Аревалой [его обвинили в том, что он состоял в группе, которая якобы планировала госпереворот в конце июня]. Аревалу настолько жестоко пытали, что, когда его доставили в суд, его срочно пришлось отправить в больницу, где он умер. Правительство таким образом хочет сказать военным: «Не смей бунтовать против меня». Такие репрессии в нашей стране – это обычное явление. Сегодня 454 политзаключенных, а завтра цифра уже может быть другой. Если завтра будет какая-то манифестация или начнут кого-то преследовать, то могут задержать 200-300 человек. В среднем в последние два число политзаключенных держалось на уровне примерно 700-800 человек (иногда больше, иногда меньше).

2019 год запомнится самыми масштабными репрессиями. В какой-то момент у нас было более 1000 политзаключенных. Когда Хуан Гуайдо поменял правила игры и когда стало ясно, что венесуэльцы хотят перемен, правительство захотело ограничить все появившиеся тогда критические движения.

А какова ситуация в венесуэльских тюрьмах?

Ни в одной из венесуэльских тюрем не соблюдаются самые минимальные международные стандарты. Наша пенитенциарная система очень архаична. Были построены новые тюрьмы, но не помогло решить проблему: в венесуэльских исправительных учреждениях по-прежнему ужасно тесно.

Есть еще одна проблема. Последние примерно пять заключенных не отправляют в специальные центры содержания, а оставляют в полицейских участках, в отрядах национальной гвардии, в отделениях службы уголовных расследований (Cuerpo de Investigaciones Científicas, Penales y Criminalísticas), потому что в тюрьмах нет мест. То есть около 40-50 тысяч человек находятся не в специальных центрах заключения, а местах, где не предусмотрено никаких условий для содержаения такого количества людей на протяжении неопределенного времени.

В венесуэльских тюрьмах проблемы с поставками еды и лекарств. Есть заключенные, у которых диагностированы СПИД, гепатит, кожные заболевания, и они не могут получить необходимую медпомощь. Такая ситуация повсеместно в наших тюрьмах, и для решения этой проблемы нет ни возможностей, ни желания со стороны правительства.

Вы уже не раз произносили слово «пытки». Каким пыткам и за что подвергают в Венесуэле?

Вот, к примеру, дело врача Хосе Альберто Маруланды. Его задержали за то, что он встречался с военной, которую обвинили в заговоре. Женщина бежала из страны, и, поскольку ее не смогли найти, задержали ее друга, который не имел к этому делу никакого отношения. Когда мужчину задержали, его избили так, что он оглох на одно ухо, а когда узнали, что он хирург, который специализируется на операциях на кистях рук, ему сломали кисти. Теперь он не может двигать большим пальцем. И ко всему прочему ему сломали ребра.

Были случаи, когда людям надевали на головы пластиковые пакеты, и им не давали дышать, пока они не теряли сознание. Женщинам угрожают сексуальным насилием, и в некоторых случаях угрозы становятся реальностью. Могут задержать супругу, сестер, дочерей того человека, которого хотят «нейтрализовать», и ему говорят, что если он не остановится, то его родственницу изнасилуют или над ней будут издеваться каким-то другим способом. Могут бить по яичкам или другим уязвимым местам, могут вырывать ногти, могут бить током.

Недавно мы получили обращение, в котором рассказывалось об использовании специально обученной собаки, которую тренируют набрасываться на людей. Или вот еще один вид пыток: тебя запирают в камере без вентиляции и туда забрасывают две-три бомбы со слезоточивым газом.

Я слышала еще о так называемых «белых пытках». Известно ли вам что-то об этом?

Да, мы получали такие свидетелства. Есть некое тайное помещение, хотя на самом деле все знают, где оно находится, а именно на уровне -5 этажа в штаб-квартире Боливарианской службы национальной разведки на площади Венесуэлы. В помещении устанавливают очень низкую температуру, включают искусственное освещение, которое горит весь день. А дальше сотрудники ведомства пытаются сделать так, чтобы вы утратили счет времени. Например, вам приносят завтрак в положенный час, а через 30 минут – обед и говорят, что уже на самом деле прошло четыре часа. А потом еще через 20 часов вам дают ужин. При этом задержанные не могут уснуть из-за холода и постоянно включенного света.

Утрата восприятия времени провоцирует серьезнейшие психологические расстройства. Люди, которые туда попадали, рассказывали, как они пытались следить за временем. Комната находится под землей, а над ней – станция метро. Первый и последний поезда приходили и уходили в определенное время, и так люди могли определять приблизительно, который час.

Но это помогает ненадолго, потом ты теряешь счет времени, ты не знаешь, день сейчас или ночь. Носить часы там запрещено. Также не разрешается читать и заниматься спортом. Люди, которые там оказывались, не знали, сколько они находились под стражей - один, два, три или четыре дня.

Сегодня купить туристическую путевку почти в любое место планеты не сложнее, чем положить деньги на телефон, а популярные места для отдыха знаешь наизусть еще до самой поездки - друзья в социальных сетях успели утомить видами Барселоны, Бали и всего остального. Оттого наиболее интересными идеями кажутся трипы в противоречивые места, отдающие загадкой, опасностью, ну или как минимум не наводящие скуку.

Сегодня мы решили перекопать форумы российских путешественников-одиночек (в первую очередь, конечно, «Форум Винского») в поисках полезных советов и историй из криминальных и достаточно опасных туристических зон - Кейптауна, Рио и Каракаса. Собственно, именно эти криминальные города оказались в материале не случайно: поток туристов туда (а значит и их историй оттуда) довольно обилен. А вот путешественники, оказывающиеся в горячих точках Сомали или в логове наркобаронов Мексики, либо не пишут отчетов, либо просто решают остаться.

Каракас, Венесуэла

ОБЩЕЕ
НАСЕЛЕНИЕ

ИНДЕКС ПРЕСТУПНОСТИ

ИНДЕКС БЕЗОПАСНОСТи

УБИЙСТВ НА
100 000 НАСЕЛЕНИЯ

Если верить телевизионным репортажам, Венесуэла представляется этаким социалистическим раем вроде Кубы. На самом деле в этой стране очень небезопасно. Уличные грабители, вооруженные огнестрельным оружием и ножами, охотятся на туристов по всему городу.

«Позавчера ночью автобус, в котором я ехал, обстреляли. Хотели ограбить, но водила не остановился. Тогда пальнули крупной дробью. Мне рикошетом в ногу попало - царапина, но кровоточила сильно, в больничке потом два шва наложили. А девушке одной прилично в ногу засадили, кровищи много было, хотя вроде тоже ничего серьезного. Спрашивал потом у местных, солдат и полиции, такие случаи тут постоянно происходят».

ГЕОРГИЙ КАЛМЫКОВ

«Деньги в аэропорту менять проще, чем в Каракасе. Машины грабят все. Не надо ездить ночью. Прокол колеса ночью - скорее всего ловушка. Про то, что ты русский, говорить надо обязательно. И требовать, чтоб вернули документы. Ствол носи в носке, хотя сейчас его не так просто купить. Сначала дай себя ограбить, а уж потом доставай ствол и стреляй в спину (это советы местных полицейских). Все ценное - в носки».

«Причем с пистолетом могут попросить даже бейсболку. Лучше отдать».

ГЕОРГИЙ КАЛМЫКОВ

«Венесуэла во многом отличается от других стран. Главная особенность - разница в курсе обмена долларов. С пластиковой картой самостоятельный путешественник платит за все в три раза дороже. И поездка стоит дороже, чем в швейцарские Альпы или на Лазурный берег. Поэтому приходится ехать с наличными долларами на всю поездку. Профессиональные налетчики и полиция об этом прекрасно знают, что создает дополнительную опасность.

Советую хорошенько прятать деньги. В ремни, пояса штанов, носки и прочие рейтузы. Есть всякие сумочки на ногу - тоже очень полезная вещь. Кроме того, в длинных штанах вы меньше привлекаете внимание.

Полиция часто неадекватно реагирует на крупные суммы наличных. Не показывайте их нигде и никогда. В стране, где процветает наркотрафик, человека с пятью тысячами долларов воспринимают как приехавшего купить. И то, что ты пока еще не купил, не беда, могут и подбросить. Не говоря уже о еще более мрачных сценариях».

Рио-де-Жанейро, Бразилия

ОБЩЕЕ
НАСЕЛЕНИЕ

ИНДЕКС ПРЕСТУПНОСТИ

ИНДЕКС БЕЗОПАСНОСТИ

УБИЙСТВ НА
100 000 НАСЕЛЕНИЯ

В Рио-де-Жанейро главную опасность для путешественников представляют банды малолетних обитателей фавел, которые прочесывают туристические места в поисках туристов. От взрослого населения трущоб, впрочем, тоже стоит держаться подальше - ограбят и глазом не моргнут.

«Бразилия - отличная страна, наверно, единственная в мире, где у тебя могут спиздить истоптанные вьетнамки, где образованные люди подбирают газеты на улицах для их чтения, где именно с открытой, веселой улыбкой спортивные негры заберут все мало-мальски ценное в центре в час пик, стоит повернуть немного не туда, где совершенно ебанутые цены на предметы потребления и отели».

«У меня за девять дней в Рио был один инцидент. Девять вечера, залитая огнями Авенида Атлантика. По центру сувенирный базар. Шел из кабака в благостном настроении, поглазел минут 15 на сувениры. Уже топая по тротуару (людей вокруг - тьма), почувствовал, что кто-то сильно сжал рукой плечо. Обернувшись, увидел кадра, которому сказал, что по-португальски не говорю. Признаться, не ожидал, что все произойдет вот так, при всем честном народе. Он еще раз сжал плечо и, обойдя спереди, продемонстрировал складной кривой нож и показал на карманы. Был шокирован моей улыбкой, меня и правда почему-то стало разбирать от смеха, учитывая, что в кармане 20 реалов, карта города и кредитка. Показал карту города, но в этот момент фланирующие рядом бразильцы, один из которых гулял с собакой, оценив, что происходит, вдруг направились к нам, что-то весьма энергично высказывая экспроприатору. Тот бросил на тротуар карту города, которую было взял, и ретировался».

«Меня ограбили в предпоследний день перед отлетом в Россию именно там, на центральной площади около собора - толпа ребят (человек шесть) лет 15–20-ти с собакой подбежали, выдрали рюкзак и фотоаппарат, еще и пса науськали покусать, хотя я и не сопротивлялась, увидев пса. Все произошло за две-три секунды. Но на помощь ко мне бежал какой-то пожилой мужчина, но он не успел помочь, зато довел до остановки автобуса, дал денег, чтобы доехать до отеля».

«Я столкнулся с криминалом лишь раз, когда ранехонько, с рассветом, по обыкновению вышел искупаться в океане. Вылез из воды - около моего полиэтиленового пакета с майкой и шлепанцами сидели три фавельных мальчика с ножиками. Говорят: «Мистер, мани». Я им на чистой португальской мове отвечаю: «А вы часом не с дуба рухнули? Из плавок достать, что ли?» Они обозлились и говорят: «Часы снимай тогда». «Да пожалуйста», - отвечаю. И протягиваю старые (купил в 1986 году, выбросил, представьте, только пару лет назад) дешевенькие пластмассовые Casio. Ребята грязно выругались и пошли искать другую жертву».

«Кредитки, документы и весь нал держал в сейфе, а при себе носил только полуторадневный максимум. На Авенида Атлантика попал на гоп-стоп, на Копакабане спиздили панаму. При этом 25 дней шлялся повсюду (включая неблагополучные районы Рио), очень часто один, и все обошлось. Правда, косые взгляды все же имели место».

«Мы приехали в Рио 25 мая, были ограблены белым днем в районе Санта-Тереза на второй день пребывания. Райончик туристический, но недалеко находятся фавелы. Мы доехали до конечной остановки на трамвайчике, который, кстати, сопровождают полицейские, а обратный путь решили совершить пешком, поскольку людей по дороге наблюдали в достаточном количестве. Недалеко мы отошли от остановки трамвая, как подошли два афробразильца и не совсем вежливо попросили наши рюкзаки. Я девушка хрупкая, решила отдать свой сразу, а вот мужу досталось: ему угрожал второй ножом».

«Меня однажды порезали в Рио, стоял как лев, против четверых, днем, в три часа дня на Копакабане (после дождя как назло людей не оказалось). В принципе, бразильцы - трусы. Ножи легко в ход пускают, а драться не умеют. Гроша ломаного с меня не получили, удалось отстоять деньги и документы, но ножом полоснули».

«В четыре утра возвращался домой, зашел в малюсенькую закусочную съесть бутерброд и выпить сока перед сном, сижу смотрю, трое быков таких конкретных сидят пьют, что-то орут так агрессивно на окружающих, прямо хотят нарваться, один ко мне что-то подходит, начинает на средненьком английском спрашивать стандартные бла-бла, соврал ему, что не на порту, ни на инглише не болтаю, он дальше на кого-то переключился, ушел в туалет, вернулся и с размаху бьет в спину одного паренька, сидящего там, не бразильца, но без продолжения, зависает пауза секунд 10–15, здоровый негр, парень, стоящий у входа в забегаловку, вписывается и начинает что-то говорить быку, подрываются остальные двое быков, негр бежать, трое за ним, слышу два четких хлопка выстрела, за углом, поворачиваюсь к бармену, говорю ему: „Звони в полицию“, тот ноль - реакции, молчит».

«Встретили немца в Рио, так его коллега, работающий с бразильской компанией, нарвался на дуло пистолета, сидя в такси при открытом окне. После этого отказался от командировок».

«Воскресенье, три часа дня, центр Рио - в городе ни души. Стою, фотографирую очередной памятник на площади, опускаю фотоаппарат и вижу перед собой лицо, совершенно спокойное лицо парня лет 20-ти с холодными глазами. Муж, который был шагах в десяти от меня в этот момент, обернулся и сказал: „Отойди от него“, я успела немного податься назад, и в этот момент парень схватил у меня из рук фотоаппарат, а я рефлекторно вцепилась в ремень. Быстро подскочил муж и схватил его руками в замок. Некоторое время шла борьба, после чего я у ослабевшего противника вырвала фотоаппарат. Грабитель вывернулся от мужа и не спеша пошел к застекленному переходу в 15 метрах. Тут муж обнаружил, что у него разбиты очки, да и наглая неторопливость парня вывела его из себя, и он побежал в сторону перехода за грабителем, несколько раз попытавшись пнуть его. Парень шел и шел, абсолютно невозмутимый, как бы приглашая за собой. Нас спасла полиция. Человек пять полицейских, неизвестно откуда взявшихся, на полном скаку ринулись в переход, и тут по переходу от них побежали человек 10–15 банда подростков, очевидно ожидавших нас там».

Глава одной из самых крупных банд по похищению людей в столице Венесуэлы подробно рассказал о том, как он преследует и увозит своих жертв, как убивает тех, кто не платит выкуп, а также про свою сеть коррумпированных полицейских.

В леденящем душу интервью изданию Daily Mail, которое прошло в буквальном смысле под дулом пистолета, в трущобах западного Каракаса, где не действуют законы, главарь банды признался, что не испытывает угрызений совести по поводу власти его террора над городом, тонущим в экономическом кризисе.

«Если они не платят выкуп через неделю, мы выкапываем двухметровую яму, стреляем им в лицо из дробовика, чтобы никто не смог опознать тело. Они остаются в списке пропавших без вести навсегда. В этом городе я главный», - говорит он.

Число похищений в Венесуэле резко выросло после того, как цены на нефть упали и стали причиной повсеместного дефицита и волнений. Раздутый штат полицейских не способен справиться с волной преступности, которая поставила страну на колени.

В Каракасе, который называют самым опасным городом на земле, самое большое число убийств: только в 2015 году в городе с населением 3,3 миллиона человек было убито 3946 человек. По данным полиции, 85% смертей в Каракасе - насильственные.

Полиция публично признает, что не может справиться с преступностью. Сантьяго Росас, начальник отделения полиции Эль-Хатильо, который патрулирует на мотоцикле один из самых опасных районов города, рассказал, что сейчас полиция может защитить только девять процентов населения.

Главарь похищающей людей банды, которому всего 23 года, делает жуткие признания о том, как он плетет сети вокруг полиции и пользуется бедственным положением народа, который копается в мусоре в поисках еды. Сидя в тени и с маской на лице, он говорит: «Я не испытываю угрызений совести, потому что у людей, которых мы похищаем, полно денег. Обычно мы получаем наводку от кого-то, кто затаил обиду на этого человека. Он говорит нам, что знает, что у жертвы есть деньги, и в курсе, по какому маршруту она передвигается. Мы знаем много частных телохранителей, и, когда им кажется, что им мало платят, они дают нам нужную информацию для того, чтобы мы похитили их богатого работодателя, и мы даем им откат».

Возможно, главарь банды и преувеличивает свои «подвиги». Но Сантьяго Росас, начальник отделения полиции Эль-Хатильо, сказал, что ставка на разведывательную информацию и способность подолгу удерживать своих жертв говорит о том, что это одна из крупнейших преступных группировок в Каракасе. Большую часть похищений делают банды-однодневки, которые называют экспресс-похитителями. Заявления главаря банды о 300 участниках, возможно, преувеличение, говорит полицейский, однако даже если там 150 человек, это уже численность муниципального отдела полиции.

С усугублением экономического кризиса цена выкупа взлетела до небес, при том что средняя зарплата составляет 20 долларов в месяц. В результате первого похищения, которое банда совершила пять лет назад, преступникам удалось выручить 170 долларов. Сейчас они просят по меньшей мере 17 тысяч долларов.

Банда, которая называет себя «королями города», располагает стукачами и информаторами во всех сферах жизни, в том числе и среди военных и полицейских. По данным Transparency International, Венесуэла находится на девятом месте в списке самых коррумпированных стран мира.

«На рынке похищений большая конкуренция. Многие полицейские тоже делают это, - сказал главарь банды. - Есть два вида копов. Одни - умные, которые понимают, что враждовать с нами не мудро, а другие - глупые, которым в окно прилетают гранаты. Умные дают нам скорострельное оружие, пули, обмундирование. У нас есть люди, которые на нас работают, в муниципальной, в народной полиции и в армии, и они заботятся о том, чтобы мы были хорошо экипированы».

«У нас оружие гораздо лучше, чем у полиции. У нас есть четыре дома в этом районе, которые мы используем как склады для оружия и взрывчатки. Пока ваша машина подъезжала, мои люди тренировались, целясь в вас из снайперского оружия», - добавляет 23-летний бандит.

Все это хорошо знакомо полиции Эль-Хатильо, где в ходе рейда по борьбе с коррупцией за два года уволили 41 человека по обвинениям в похищениях, ограблениях и убийствах. «Ситуация именно такая, как он описал, это точно, - говорит Росас. - У них - лучшее оружие. Мы надеемся, что в нашем округе не так много «умных» копов, но быть честным копом опасно».

Два года назад аудит арсенала отделения полиции Эль-Хатильо показал, что 20 единиц оружия и 1000 снарядов куда-то пропали. Предполагается, что они были переданы преступникам. Чтобы было понятно, насколько плоха ситуация с преступностью в Каракасе: в прошлом году женщина вызвала полицию, когда увидела, что передняя дверь ее дома открыта, и в итоге шестеро полицейских, приехавших по вызову, сами ограбили ее дом.

У полицейских в Венесуэле самая опасная работа, поэтому нанимать новых сотрудников очень непросто. Полицейские получают всего 16 долларов в месяц, из-за чего вынуждены жить бок о бок со своими врагами в самом сердце трущоб, кишащих бандами.

В криминальном мире убийство полицейского является условием продвижения на более высокую позицию среди подпольных банд. В 2015 году в столице было убито 173 полицейских. С начала 2016 года уже убили 64 сотрудника правоохранительных органов, на 14% больше по сравнению с тем же периодом прошлого года.

В прошлом году на одного из сотрудников отделения полиции Эль-Хатильо напали у него же дома. Ему выстрелили 14 раз в лицо и 12 раз в тело прямо на глазах у жены и двоих маленьких детей. В Каракасе преступность слилась с повседневностью. Пока журналисты интервьюировали главаря банды под дулом пистолета, люди шли по своим делам по улице, а дети играли возле ярко выкрашенных домов в трущобах.

В среднем, по словам главаря похитителей, его банда убивает нескольких человек в месяц и похищает кого-то каждую неделю. Они не делают различий между мужчинами, женщинами или стариками, когда речь идет о похищениях, и могут украсть даже ребенка, если будет уверенность, что за это они получат достаточно большой выкуп. Он добавил, что они работают над похищением, которое может принести им 34,5 тысячи долларов.

«В прошлый четверг мы похитили директора школы, потому что один из ее студентов сказал нам, что у нее полно денег. Мы потребовали выкуп 17,6 тысячи долларов, и ее семья заплатила в течение семи часов. Все прошло очень гладко, это было хорошее дело». Главарь банды сказал, что похищение было совершено возле отеля, где жили журналисты Daily Mail, в деловом квартале Каракаса.

Преступная группировка также заявляет, что ведет прибыльный наркобизнес. «Иногда мы убиваем жертв, если они нас злят. Однажды я убил человека за то, что он очень умолял оставить его в живых. У него не было ни капли храбрости, и я его пристрелил». Босс утверждает, что убил по меньшей мере двадцать человек собственными руками и приказал казнить еще сотни человек.

Главарь банды рассказал в подробностях, как происходят похищения. Команда информаторов незаметно рыскает по улицам и тратит недели на сбор информации о богатом человеке, у которого жизнь подчинена расписанию. Потом группа из четырех человек отслеживает машину жертвы, следуя впереди нее, а не сзади. «Мы уже точно знаем его маршрут», - пояснил он.

На относительно пустой улице они останавливаются перед машиной жертвы и заталкивают человека в свою машину. Брошенная машина, как правило, так и остается стоять. «Когда мы привозим их к нам в трущобы, мы обращаемся с ними так же, как обращались с вами сегодня. Мы заставляем их держать голову опущенной, обыскиваем и заставляем сидеть на металлических стульях. Наши лица всегда закрыты. Если они сопротивляются, мы стреляем по ногам. Мы не тратим время на пытки или отрезание уха, чтобы отправить семье, как показано в фильмах. Если они не платят или не сотрудничают, мы их просто убиваем», - рассказывает лидер группировки.

Многие члены банды - подростки, кому-то всего десять лет. По мере того как они становятся все влиятельнее, они чувствуют себя все более безнаказанно. От 92 до 97% арестованных с очевидными уликами отпускаются на свободу из-за системы юстиции, пронизанной коррупцией и кумовством, говорит Росас. «Таково венесуэльское правосудие. Это одна из крупнейших и глубочайших наших проблем», - говорит он.

Растерянность особенно чувствуется полицейскими на передовой. В апреле подчиненные Росаса арестовали бандита на мотоцикле, который кого-то застрелил в этом районе. Менее чем через два месяца подозреваемый дал взятку и был выпущен на свободу.

Что еще хуже, в венесуэльских тюрьмах правят сами заключенные, а власти просто удерживают их внутри. Тюрьмы напичканы оружием и наркотиками и выполняют роль инкубаторов насилия.

В Венесуэле на каждых двух человек приходится одно огнестрельное оружие. Это самая вооруженная страна в мире. Большая часть огнестрельного оружия легально или нелегально попала в руки обычных граждан от самих властей.

Уго Чавес, легендарный венесуэльский лидер, умерший в 2013 году, организовал сотни вооруженных отрядов дружины, которые должны были выйти на улицы и защищать его социалистическую идеологию во времена кризиса. Так владение огнестрельным оружием стало широко распространено по всей стране и значительно повысило число убийств.

Отдел полиции, которым руководит Росас, находится в части Каракаса, которая управляется оппозиционными политиками, поэтому он может свободно говорить. Тем не менее, по его словам, правительство все больше пытается контролировать независимые полицейские силы. Он считает, что в кризисе безопасности в Венесуэле виновато в основном правительство. В 2014 году власти пытались снизить остроту конфликта между полицией и бандами, объявив «мирные зоны» по всей стране, куда полиции было запрещено вторгаться. После этого местные банды объединились в огромные группировки и захватили области начиная от нескольких кварталов и заканчивая площадью небольшого городка.

В одном Каракасе есть четыре «мирные зоны» площадью 15,5 квадратных километров. Полицейским разрешено только собирать трупы. «Было очевидно, что так и будет, - говорит Росас. - Это было безумное решение в стране безумных решений».

Многие дети вовлекаются в криминальный мир с самых ранних лет. Сам лидер преступной группировки начал торговать наркотиками на улице и воровать в магазинах в 13 лет, потому что с ним плохо обращались дома. Затем он перешел на угон автомобилей, вооруженные ограбления и убийства, а потом использовал заработанные деньги, чтобы сколотить собственную банду из нанятых им бандитов.

По его словам, первой его летальной жертвой стал мужчина, который попытался остановить его при ограблении магазина. «Я застрелил его в живот из револьвера 38-го калибра и позже узнал, что он умер, - вспоминает главарь банды. - Я был зол на него и напуган полицией, но я знал, что он это заслужил. Он был больше меня, ему не надо было пытаться меня остановить».

Сейчас он не тратит время на очистку места преступления, потому что знает, что полиция все равно не будет его расследовать. «Это дает мне великолепное ощущение. Я могущественный, я лучше других людей, которые работают за 20 долларов в месяц. Я заслужил уважение за свой ум и жестокость. Если кто-то перейдет мне дорогу, я убью его на глазах у всех, чтобы знали, что я в этом городе главный».