Харьковская наступательная операция

Планы сторон. Усиление германской группировки. Обстановка на курском и харьковском направлениях после мощных ударов советских войск, нанесенных в январе 1943 года на острогожском и касторненском направлениях, в целом благоприятствовала дальнейшему наступлению Красной армии. Всего в полосе от Никольского до Купянска только в первом эшелоне действовало свыше 5 советских дивизий. Еще 3 находились в оперативной глубине и восстанавливали боеспособность. В таких условиях советскому командованию предоставлялась реальная возможность без паузы, не ожидая полного завершения Воронежско-Касторненской операции, развивать наступление на Курск и Харьков. Это нужно было сделать, прежде чем германское командование успеет сосредоточить здесь достаточное количество войск для усиления своей обороны.

План Харьковской наступательной операции, получивший условное наименование «Звезда», разрабатывался в непростой обстановке. Еще 21 января, в разгар боев под Касторным и Воронежем, представитель Ставки ВГК генерал армии А. М. Василевский и командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф. И. Голиков представили Верховному главнокомандующему соображения о дальнейшем наступлении с задачей окончательного разгрома группы армий «Б» и освобождения Харьковского промышленного района.

После внесения в представленный план необходимых дополнений и изменений Ставка 26 января отдала приказ о наступлении. Главный удар должен был наносить Воронежский фронт с задачей разгромить противника в Харьковском промышленном районе и на 15–20-й день операции выйти на рубеж Медвенское, Богодухов, Валки. Войскам Брянского фронта было приказано левым крылом наступать из района Ливны на Курск, а соединениям Юго-Западного фронта - с юга на Красноград, обеспечивая наступление на курском и харьковском направлениях.

Согласно плану операции, Харьков намечалось охватить с нескольких направлений. 69-й армии, сформированной на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса, предстояло наступать на Харьков с северо-востока, 40-й - с северо-запада и запада, 3-й танковой армии - с востока. Причем фронт их наступления, вначале весьма широкий, охватывавший обширную территорию, изрезанную глубокими оврагами и руслами рек, должен был сужаться по мере приближения к городу.

В 3-й танковой армии на 29 января 1943 года имелось 57 577 человек (из них 42 280 числилось в активных штыках), 1811 орудий и минометов и 165 танков. Остальные танки стояли в пути из-за отсутствия горючего и технических неисправностей. На больничных койках находилось 3954 человека больных и раненых .

Структурно к началу операции «Звезда» 3-я танковая армия состояла из 12-го и 15-го танковых корпусов, 179-й танковой бригады, 48-й и 62-й гвардейских стрелковых дивизий, 160, 184-й и 111-й стрелковых дивизий. Самая сильная составляющая танковой армии советского образца - многочисленные танковые соединения - была существенно ослаблена после многодневных непрерывных боев. Бригады танковых корпусов по существу превратились в мотопехоту, поддержанную незначительным количеством танков. Так, в 30-й танковой бригаде 12-го танкового корпуса за день до начала операции насчитывалось 3 Т-34, 1 Т-70 и 4 Т-60. В 97-й танковой бригаде того же корпуса - 4 КВ, 3 Т-70, 41 автомашина, а в 106-й танковой бригаде - 4 Т-34 (из них один на ходу), 4 Т-70 и 38 автомашин. Артиллерия армии в сравнении с аналогичными германскими соединениями также была немногочисленна: 189 противотанковых артсистем, 256 76-мм и 17 152-мм орудий, 116 гаубиц калибра 122 мм. Таким образом, несмотря на название «танковая», основным действующим лицом предполагаемого наступления армии должны были стать пехота и приданная кавалерия из 7-го (с 19 января - 6-го гвардейского) кавкорпуса. Но, как бы то ни было, главный удар планировалось нанести 12-м танковым и 6-м гвардейским кавалерийским корпусами, 62-й гвардейской, 111-й и 160-й стрелковыми дивизиями и 37-й стрелковой бригадой, а вспомогательный - 15-м танковым корпусом и 48-й гвардейской стрелковой дивизией .

Следует отметить, что по решению командующего войсками фронта и командующих армиями оперативное построение войск создавалось в один эшелон, без выделения сильных резервов. С одной стороны, большее количество сил и средств в составе первого эшелона позволяло нанести по врагу сильный первый удар, но с другой - лишало командующих возможности наращивать усилия в ходе операции и как-то реагировать на резкие изменения обстановки. Но главное даже не в этом: командующий войсками Воронежского фронта генерал Ф. И. Голиков по своей относительной неопытности недооценил силу и возможности окруженной в районе Горшечное группировки противника. Поэтому поставленная 38-й и 40-й армиям задача - завершить разгром этой группировки в течение двух-трех суток и к 1 февраля выйти в назначенные полосы наступления - была заранее нереальной. В решении Ф. И. Голикова не предусматривалась также возможность прорыва противника из окружения и, как следствие, не были определены меры по его предотвращению.

Генерал-полковник Ф. И. Голиков очень спешил. Его фронт по размаху операций и потенциальным возможностям по разгрому отступающих немецких группировок соревновался с соседом - Юго-Западным фронтом. Командующий этим объединением генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин разработал масштабную и амбициозную операцию по разгрому и окружению немецких войск, получившую кодовое наименование «Скачок». Основной идеей «Скачка» был глубокий охват донбасской группировки противника и выход к Азовскому морю: «Армии Юго-Западного фронта, нанося главный удар с фронта Покровское, Старобельск на фронт Краматорская, Артемовск и далее в направлении Сталино (Донецк), Волноваха, Мариуполь, а также нанося мощный удар из района юго-западнее Каменск в направлении Сталино, отрезают всю группировку противника, находящегося на территории Донбасса и в районе Ростова, окружают ее и уничтожают, не допуская выхода ее на запад и вывоза какого бы то ни было имущества». Это были только задачи первого эшелона операции. Прорабатывая «Скачок», Н. Ф. Ватутин нацеливался еще дальше: «Таким образом, операция должна быть закончена к 5 февраля 1943 года. Это даст возможность до конца зимнего периода провести еще одну операцию и выйти на более выгодный рубеж, а именно: Ахтырка, Полтава, Переволочна, Днепропетровск, Запорожье, Мелитополь, а при благоприятных условиях захватить также район Каховка, Херсон, Перекоп, Геническ и отрезать Крым». Такие далеко идущие планы резко диссонировали с реальным состоянием войск Юго-Западного фронта и все ухудшавшимся по мере отдаления от баз снабжением. Разрыв между войсками и станциями снабжения в некоторых случаях превышал 300 километров. Основным средством подвоза становился весьма малочисленный автотранспорт фронта. В наличии имелось только 1300 бортовых машин и 380 автоцистерн, которые могли поднять только 900 тонн горючего вместо 2000 тонн, необходимых войскам. То есть даже использование всего автотранспорта фронта для подвоза горючего не обеспечивало потребностей войск, а ведь помимо топлива требовались боеприпасы и продовольствие. Состояние танковых соединений также было не блестящим. Командующий танковыми войсками Красной армии и Военный совет Юго-Западного фронта описывали их состояние на 4 февраля 1943 года следующим образом:

«В настоящее время в Юго-Западном фронте в наличии имеется 9 танковых корпусов, 2 механизированных корпуса, 3 танковые бригады и 14 танковых полков.

Во всех танковых и механизированных войсках фронта с учетом отпущенной и направленной фронту боевой материальной части на ходу имеется: танков КВ - 14, Т-34 - 565, Т-60, Т-70 - 370, английских - 37. Всего - 986 танков.

Этой боевой материальной частью можно укомплектовать по штату (без танкового резерва) 5 танковых корпусов, 2 танковые бригады и 2 танковых полка.

Остальные 4 танковых и 2 механизированных корпуса, одна танковая бригада и 12 танковых полков остаются без боевой материальной части».

Однако заманчивая идея завершить зимнюю кампанию разгромом крупной группировки немцев кружила голову командующим фронтов и армий и заставляла забыть. о трудностях, которые испытывали вот уже два месяца не выходившие из боев войска. Основным инструментом для реализации плана наступления Юго-Западного фронта должна была стать подвижная группа в составе нескольких танковых корпусов. В вышеупомянутом докладе Н. Ф. Ватутина состав и задачи подвижной группы формулировались следующим образом: «Сильной и подвижной группой в составе 3, 10-го и 18-го танковых корпусов, 3 стрелковых дивизий, 3 истребительно-противотанковых артиллерийских полков, 3 гмп и 3 артиллерийских полков ПВО, усиленных впоследствии пребывающими по железной дороге 3 лыжными бригадами, наношу удар с фронта Тарасовка (30 км северо-восточнее Сватово), Старобельск в общем направлении на фронт Краматорская, Артемовск, и далее на Сталино, Волноваха, Мариуполь с задачей отрезать всю территорию Донбасса, окружить и уничтожить войска противника». В сущности, Н. Ф. Ватутин создал временное объединение, аналогичное по своей структуре имевшейся в распоряжении его северного соседа - танковой армии П. С. Рыбалко. Невооруженным глазом просматривается сходство боевого состава вышеописанной 3-й танковой армии и подвижной группы Юго-Западного фронта. И то и другое объединение включало 2–3 танковых корпуса, несколько стрелковых дивизий и части усиления. Пожалуй, единственным существенным отличием подвижной группы от танковой армии было отсутствие армейского управления с его тылами и частями связи. Этот фактор серьезно усложнял задачу командования подвижной группы. Во главе ее командующий Юго-Западным фронтом поставил своего заместителя генерал-лейтенанта Маркиана Михайловича Попова. Таким образом, подвижная группа почти официально получила статус армии. Всего в трех танковых корпусах подвижной группы было 137 танков. Интересно отметить, что в выше процитированном докладе Я. Н. Федоренко содержалось предложение о формировании в составе Юго-Западного фронта двух танковых армий. Однако это предложение реализовано не было. В реальности в состав подвижной группы М. М. Попова были включены 4-й гвардейский танковый, 3, 10-й и 18-й танковые корпуса, 57-я гвардейская стрелковая и 52-я стрелковая дивизии, а также средства усиления. В первом эшелоне должны были двигаться 3 танковых корпуса: 3-й генерал-майора танковых войск М. Д. Синенко - на правом фланге, 10-й генерал-майора танковых войск В. Г. Буркова - в центре и 18-й генерал-майора танковых войск Б. С. Бахарова - на левом фланге. 4-й гвардейский танковый корпус генерал-майора П. П. Полубоярова по первоначальному плану операции находился во втором эшелоне. Возглавляли все танковые корпуса подвижной группы М. М. Попова командиры-танкисты, получившие опыт командования танковыми соединениями еще в 1941 году. М. Д. Синенко начал войну командиром 54-й танковой дивизии, В. Г. Бурков - 9-й (104-й) танковой дивизии, Б. С. Бахаров - 50-й танковой дивизии. В промежутке между ликвидацией танковых дивизий и созданием танковых корпусов М. Д. Синенко и Б. С. Бахаров командовали танковыми бригадами. П. П. Полубояров до войны был начальником АБТУ Прибалтийского особого военного округа, Я. Н. Федоренко и Н. Ф. Ватутин прочили его в командующие танковой армии.

В полном согласии с советской военной теорией, ввод в сражение подвижной группы планировался после прорыва фронта противника стрелковыми соединениями 1-й гвардейской армии В. И. Кузнецова и 6-й армии генерал-лейтенанта Ф. М. Харитонова. После ввода в прорыв эти две армии правого крыла Юго-Западного фронта должны были обеспечить действия подвижной группы М. М. Попова, наступая на запад и юго-запад. Наиболее сложной была задача 6-й армии, обеспечивавшей стык с Воронежским фронтом. Впоследствии армия Ф. М. Харитонова стала одним из главных действующих лиц разыгравшейся на заснеженных полях под Харьковом драмы. К началу наступления в составе 6-й армии было 4 стрелковых дивизии (350, 172, 267-я и 6-я), 106-я стрелковая бригада, 115-я танковая бригада, 212-й танковый полк и три истребительно-противотанковых артиллерийских полка (462, 870-й и 150-й). Армия успела понести потери в предыдущих боях, и численность ее частей и соединений была далека от штатной. Наиболее сильной была 6-я Краснознаменная стрелковая дивизия полковника Я. Л. Штеймана (смененного 10 февраля полковником Л. М. Горяшиным), насчитывавшая на 27 января 1943 года 9435 человек. Остальные стрелковые дивизии были существенно слабее: 350-я стрелковая дивизия генерал-майора А. П. Гриценко насчитывала 6449 человек, 267 - я полковника В. А. Герасимова - 4100 человек и 172-я полковника Н. С. Тимофеева - 3462 человека. Четырехбатальонная 106-я стрелковая бригада была сравнима по численности с дивизиями и насчитывала 3421 человека. 115-я танковая бригада располагала 16 танками, 212-й танковый полк - 12-ю. Из трех истребительно-противотанковых полков один насчитывал 20 орудий, а два других - по 19 орудий. Фронт армии составлял 60 км, главный удар наносился на правом фланге в полосе шириной 20 км. 6-я армия обеспечивала ввод в прорыв 3-го танкового корпуса, а затем должна была наступать на запад, продвинувшись на седьмой день наступления на 110 км.

Примыкавшая с юга к 1-й гвардейской армии 3-я гвардейская армия Юго-Западного фронта также получала наступательную задачу. Во-первых, она должна была совместно с 1-й гвардейской армией окружить противника в районе Ворошиловграда. Во-вторых, в 3-й гвардейской армии создавалась подвижная группа для выхода в район Сталино (ныне Донецк). Основу подвижной группы составлял 8-й кавалерийский корпус. Наступая через Дебальцево на Макеевку и Сталино, подвижная группа 3-й гвардейской армии должна была соединиться с подвижной группой М. М. Попова. Левое крыло Юго-Западного фронта, 5-я танковая армия, должна была наступать на запад и во взаимодействии с 3-й гвардейской армией окружить и разгромить противника в районе Красный Сулин. Этот план был во многом характерен для советского командования того периода, тяготевшего к дроблению противника несколькими сходящимися ударами с разных направлений.

В резерве командующего Юго-Западным фронтом числились 1-й гвардейский танковый корпус и 25-й танковый корпус. Все они к моменту составления плана операции материальной части не имели, но должны были постепенно комплектоваться техникой с заводов и из ремонта. Поддержку с воздуха войскам Юго-Западного фронта должна была оказывать 17-я воздушная армия, насчитывавшая к моменту начала операции «Скачок» 274 исправных самолета. В середине февраля армия пополнилась бомбардировочной авиадивизией самолетов А-20 «Бостон», поставляемых по ленд-лизу, и отдельным авиаполком в составе семи новейших по тем временам самолетов-бомбардировщиков Ту-2 .

Для немецкого командования обстановка характеризовалась двумя разнонаправленными тенденциями. С одной стороны, фронт трещал по всем швам, а на некоторых участках попросту отсутствовал. С другой стороны, в Донбасс постепенно прибывали новые корпуса и дивизии. Во-первых, это были рокированные с других участков фронта соединения, а во-вторых - прошедшие в 1942 году переформирование танковые, пехотные и моторизованные (панцер-гренадерские) дивизии. Первую группу составляли отходившие через Ростов танковые корпуса 1-й танковой армии Маккензена и 4-й танковой армии Г. Гота. Еще 22 января Гитлером было принято решение отвести 1-ю танковую армию, поспешно отходившую с Кавказа, не на Кубанский плацдарм, а через Ростов в распоряжение командующего группы армий «Дон» Э. фон Манштейна. Соответственно 4-я танковая армия должна была при крыть отход армии Э. фон Маккензена через Ростов на Донбасс. После выполнения этой задачи 4-я танковая армия также отходила через Ростов на Донбасс и могла быть использована для парирования советского наступления. Таким образом, немецкое командование получало в свое распоряжение два крупных подвижных объединения, которые хотя и участвовали в боях с самого начала летнего наступления 1942 года, но все еще сохраняли относительную боеспособность. «Ветераны» летнего наступления на Сталинград и Кавказ приняли активное участие в боях за Харьков и Донбасс. Это 3-я и 23-я танковые дивизии вермахта и моторизованная дивизия СС «Викинг». Но наиболее существенным подкреплением было прибытие новых дивизий, прошедших переформирование. Это были соединения, утратившие боеспособность и выведенные с фронта по итогам зимней кампании 1941–1942 годов. Первой из этой группы соединений стала 6-я танковая дивизия вермахта, принявшая участие в попытке деблокировать армию Паулюса в конце ноября и начале декабря 1942 года. Дивизия, насчитывавшая 7 декабря 1942 года 143 танка, понесла большие потери в зимних боях. Однако в течение января дивизия три раза получала пополнение и к 30 января насчитывала 64 танка. Менее сильной была переброшенная к Манштейну в ходе попытки деблокировать армию Паулюса 17-я танковая дивизия вермахта.

Второй из прошедших переформирование после зимы 1941–1942 годов соединений была 7-я танковая дивизия. Она прибыла в распоряжение командования группы армий «Дон» в январе 1943 года. Из вооруженной чешскими танками трехбатальонного соединения 1941 года, то есть соединения с тремя батальонами в танковом полку, она стала двухбатальонной (по четыре роты в танковом батальоне). В январе 1943 года 7-я танковая дивизия насчитывала 21 танк Pz.Kpfw.II, 91 танк Pz.Kpfw.III с 50-мм длинноствольным орудием, 14 танков Pz.Kpfw.III с 75-мм 24-калиберным орудием, 2 танка Pz.Kpfw.IV с 75-мм 24-калиберным орудием, 18 танков Pz.Kpfw.IV с 75-мм длинноствольным орудием и 9 командирских танков. Дивизия была использована в боях за Ростов, но боеспособности не потеряла. Еще одним танковым соединением вермахта, поступившим на усиление войск на южном секторе советско-германского фронта, была 11-я танковая дивизия. Она была переброшена из резерва группы армий «Центр» в конце 1942 года и к 29 января насчитывала 61 боеготовый танк.

В двадцатых числах января 7-я и 11-я танковые дивизии наносили контрудар по советским войскам, наступавшим на Нижнем Маныче. После завершения контрудара они были подготовлены для переброски на западный фланг группы армий «Дон».

Свежие силы и резервы прибывали не только в группу армий «Дон», но и в группу армий «Б» в районе Харькова и Белгорода. Таким резервом, сыгравшим важную роль в сражении, стала моторизованная (панцер-гренадерская) дивизия вермахта «Великая Германия». Дивизия прибыла на фронт в феврале 1943 года. Соединение буквально два месяца назад, в ноябре - декабре 1942 года, участвовало в напряженных боях под Ржевом, в отражении советского наступления, известного как операция «Марс». Однако дивизия успела получить пополнение, в том числе новейшие тяжелые танки Pz.Kpfw.VI Н «Тигр», составившие 13-ю роту танкового полка «Великой Германии». На тот момент танковый полк дивизии состоял из одного батальона и насчитывал 10 танков Pz.Kpfw.III с 50-мм длинноствольной пушкой, 42 танка Pz.Kpfw.IV с длинноствольным орудием, 9 танков Pz.Kpfw.VI Н «Тигр», 6 командирских танков и 28 огнеметных танков. Второй танковый батальон «Великой Германии» прибыл на фронт в разгар сражения, 1 марта 1943 года. Сражение под Харьковом стало по большому счету полноценным дебютом танков «Тигр». Они применялись на танкодоступной местности в качестве средства качественного усиления подвижных соединений. Совместно с «Великой Германией» действовала также отдельная танковая часть, 5-я рота батальона охраны (сопровождения) фюрера, в составе 4 танков Pz.Kpfw.III и 7 танков Pz.Kpfw.IV.

Помимо танковых и моторизованных соединений в группы армий «Б» и «Дон» поступали свежие пехотные дивизии. Для закрытия бреши севернее Харькова была переброшена 168-я пехотная дивизия, а юго-восточнее Харькова заняла позиции 298-я пехотная дивизия. Сюда же прибыла начавшая формироваться еще в декабре 1940 года и с марта 1941 года находившаяся на Западе 320-я пехотная дивизия генерал-майора Георга Постеля. Бои под Харьковом были дебютом дивизии Постеля на Восточном фронте, и судьба соединения уже в первый же месяц боев сложилась весьма драматично. Пополнение получили также другие соединения группы армий «Дон». В состав армейской группы Фреттер-Пико, оборонявшей северный фланг группы армий «Дон», в конце января прибыла 335-я пехотная дивизия. Одновременно армейской группе Фреттер-Пико было возвращено наименование 30-го армейского корпуса, и он был подчинен штабу 1-й танковой армии Маккензена. В состав армейской группы Холидта, оборонявшейся в центре построения группы армий «Дон», прибыла 304-я пехотная дивизия. Дивизия не обладала боевым опытом, но была хорошо укомплектована в отличие от опытных, но понесших потери в предыдущих боях 206-й и 294-й пехотных дивизий группы Холидта.

Наиболее сильным резервом, прибывающим в распоряжение германского командования на харьковском направлении, был 2-й танковый корпус СС. Три его дивизии - «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», «Рейх» и «Мертвая голова» («Тотенкопф») были в 1942 году выведены с фронта на переформирование. В 1941 году и зимой 1942 года все эти три моторизованные дивизии (точнее, в тот период «Лейбштандарт» был мотопехотной бригадой) воевали в разных группах армий. «Лейбштандарт» действовал в составе группы армий «Юг», моторизованная дивизия «Рейх» - в группе армий «Центр», а моторизованная дивизия «Тотенкопф» - в группе армий «Север». Теперь эсэсовские дивизии объединялись в один корпус. Возглавил это соединение Пауль Хауссер, командовавший в начале войны дивизией СС «Рейх». Несмотря на идеологическую компоненту войск СС, во главе ее соединений стояли, как правило, опытные и профессиональные военные. Пауль Хауссер был генерал-лейтенантом старой армии, начавшим службу еще в Первую мировую войну. Это был типичный представитель прусской военной школы, получивший серьезную подготовку офицера Генерального штаба. Возглавлявший «Лейбштандарт» с самого начала войны обергруппенфюрер СС Йозеф Дитрих был ветераном Первой мировой войны, служившим в 4-м полку баварской полевой артиллерии. Он получил опыт действий в штурмовых группах - элите кайзеровской армии. Дитрих также являлся одним из первых немецких танкистов, попав в 1918 году в подразделение танков A7V. История «Лейбштандарта» началась с первых дней существования Третьего рейха. В 1941 году четыре батальона моторизованной пехотной бригады «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» вступили на территорию СССР. Почти год спустя, 11 июля 1942 года, бригада была выведена на переформирование. Вторая эсэсовская дивизия, «Рейх», командование которой Хауссер оставил в связи с повышением в должности, возглавил группенфюрер СС Георг Кепплер. Кепплер также был ветераном Первой мировой войны, был несколько раз ранен и закончил войну в звании обер-лейтенанта. Дивизия «Рейх» была сформирована до начала Второй мировой войны, в 1941 году наступала на Москву, участвовала в сражении на Бородинском поле (где ее командир Пауль Хауссер лишился глаза) и, потеряв 11 тыс. человек в ходе восьмимесячных напряженных боев, в марте 1942 года была выведена на переформирование. Третьей дивизией - «Тотенкопф» (в переводе - «Мертвая голова») - командовал группенфюрер СС Теодор Эйке. Его карьера также была типичной для командира эсэсовского соединения. Начав службу в армии в 1909 году, Эйке участвовал в Первой мировой войне в двух баварских пехотных полках. После войны он стал полицейским, но наибольшую известность получил как руководитель охраны концентрационного лагеря Дахау. Дивизия «Мертвая голова» была сформирована осенью 1939 года, а в ходе войны с СССР соединение стало одним из главных участников сражения за «Демянский котел», из которого «Тотенкопф» был выведен только в октябре 1942 года. Из «котла» было выведено только 6500 человек, оставшихся в строю из 20 тыс. человек, насчитывавшихся в соединении в июле 1941 года.

Из всех соединений, прибывавших из Германии и Франции, эсэсовские дивизии претерпели на переформировании наибольшие изменения. Все три были приведены к одному стандарту, став панцер-гренадерскими дивизиями согласно директиве от 14 октября 1942 года. Если до этого в составе трех моторизованных соединений СС не было танков, то в сражение за Харьков они вступили, имея танковый полк двухбатальонного состава. Помимо двух батальонов трехротного состава в каждой дивизии была отдельная рота тяжелых танков «Тигр».

Из таблицы четко видно отличие состава «Лейбштандарта» от двух других дивизий в виде преобладания танков Pz.Kpfw.IV в составе танкового полка. Эта была особенность структуры дивизии, в танковых батальонах которой было по три роты средних танков. В дивизиях «Рейх» и «Тотенкопф» танковые батальоны состояли из одной средней и двух легких рот. В целом танковые части трех дивизий формировались по стандартам танковых войск вермахта. Штаб танкового полка эсэсовских дивизий формировался по штату KStN 1103 от 1 ноября 1941 года (три командирских танка и пять линейных танков). Штаб танкового батальона формировался по штату KStN 1107 от 1 ноября 1941 года. Штаб танковой роты - по штату KStN 1150 от 1 ноября 1941 года (три командирских танка, пять легких танков и три танка в саперном взводе). Танковая рота легких танков - по штату KStN 1171 от 1 ноября 1941 года. Рота этого типа состояла из управления (два танка Pz.Kpfw.III), легкого взвода (пять танков Pz.II) и трех взводов по пять танков Pz.III. Танковая рота средних танков - по штату KStN 1175 от 1 ноября 1941 года. Подразделение этого типа состояло из управления (два танка Pz. Kpfw.IV), легкого взвода (пять танков Pz.Kpfw.II), трех взводов по четыре танка Pz.Kpfw.IV. Также в каждой из дивизий СС была рота из тяжелых танков «Тигр». Танковые полки трех эсэсовских дивизий имели сквозную нумерацию, то есть танковый полк дивизии «Лейбштандарт» имел номер 1, дивизии «Рейх» - 2 и «Тотенкопф» - 3.

Состав танковых дивизий 2 тк СС

Дивизия СС	Pz.Kpfw.II	Pz.Kpfw.III	Pz.Kpfw.IV***	Pz.Kpfw.VI H «Тигр»	Командирские
«LSSAH»	12	10*	52	9	9
«Das Reich»	10	81*	21	10	9
«Totenkopf»	-	71*+10**	22	9	9

* - с 50-мм орудием длиной ствола 60 калибров

** - с 75-мм орудием длиной ствола 24 калибра

*** - все с длинноствольным 75-мм орудием

Однако не только танки были ядром панцер-гренадерских дивизий СС корпуса Хауссера. Помимо танкового полка в каждой из дивизий было два трехбатальонных мотопехотных (панцер-гренадерских) полка, в «Тотенкопфе» кроме этого был третий (двухбатальонный) мотопехотный полк. Полки имели сквозную нумерацию для первых двух панцер-гренадерских дивизий СС, а иногда даже имена собственные. «Лейбштандарту» принадлежали 1-й и 2-й мотопехотные полки. «Рейху» - 3-й и 4-й мотопехотные полки, называвшиеся соответственно «Дойчланд» и «Фюрер». Во 2-м и 4-м мотопехотных полках 3-й батальон оснащался полугусеничными бронетранспортерами Sd.Kfz.251. Остальные мотопехотные батальоны передвигались на марше на автомашинах, а в бою - в пешем строю. В состав «Тотенкопфа» входили мотопехотные полки «Тотенкопф» и «Теодор Эйке», а также моторизованный полк «Туле». Полугусеничными бронетранспортерами в «Тотенкопфе» оснащался 1-й батальон панцер-гренадерского полка «Тотенкопф».

Именно танковые и мотопехотные полки стали основными структурными единицами, вокруг которых формировались боевые группы. Создание подобных формирований было основным тактическим приемом немецкой армии в ходе Второй мировой войны. Это были временные организационные структуры, объединявшие танки, мотопехоту и артиллерию для решения конкретной тактической задачи. Боевые группы могли быть полковые, батальонные или даже ротные. В основном панцер-гренадерскими дивизиями СС применялись в зимних боях 1943 года полковые боевые группы. Мотопехотные полки получали средства усиления в лице танков, САУ, саперов и артиллерии и могли решать самостоятельные задачи в отрыве от основных сил дивизии. Реже применялись батальонные боевые группы.

Во всех трех эсэсовских дивизиях был артиллерийский полк четырехдивизионного состава, дивизион штурмовых орудий, противотанковый дивизион и дивизион зенитной артиллерии. В каждом соединении были разведывательный и саперный батальон, также имевшие сквозную нумерацию во всех трех дивизиях. Разведывательный батальон был самодостаточным подразделением, вооруженным бронетехникой, часто использовавшейся для решения самостоятельных задач. Такой же гибкостью использования могли похвастаться только мотоциклетные части. Однако только 2-я панцер-гренадерская дивизия СС «Рейх», единственная из трех дивизий-близнецов, оснащалась мотоциклетным батальоном. Иногда в документах ему присваивался второй номер и обозначение К2. Несмотря на свое формальное название, мотоциклетный батальон имел широкий спектр различной техники, в частности легкие плавающие автомобили «Швиммваген».

Прибытие свежих соединений позволило германскому командованию в какой-то мере залатать брешь между группами армий «Б» фон Вейхса и «Дон» фон Манштейна, пробитую Воронежско-Касторненской и Острогожско-Россошанской операциями. Для смыкания флангов была создана армейская группа Ланца, первоначально включавшая только две дивизии (168-ю пехотную и панцер-гренадерскую вермахта «Великая Германия»). Армейская группа подчинялась командованию группы армий «Б» и получила свое название по имени командующего - генерала горных войск Хуберта Ланца. К тому времени он уже был опытным военачальником, находившимся на Восточном фронте с июня 1941 года. Тогда он возглавлял элитное соединение вермахта - 1-ю горнопехотную дивизию. В конце января 1943 года армейская группа Ланца постепенно формировала «завесу» от Белгорода до Лисичанска, где ее южный фланг примыкал к северному флангу группы армий «Дон» в лице 19-й танковой дивизии вермахта. Задачи подчиненных Хуберту Ланцу войск формулировались следующим образом:

«Армейской группе Ланца мешать охвату группы армий „Дон“ и охранять район Харьков, Белгород. Для этого 320-й усиленной пехотной дивизии, в случае оттеснения ее противником, отойти на линию Донец, Оскол.

Не терять соприкосновения с группой армий „Дон“ (армейская группа Фреттер-Пико) в районе Маяки.

Подвижно охранять район Оскол, Донец и Оскол, Короча».

Все соединения армейской группы Ланца занимали широкий фронт, на котором можно было вести только сдерживающие действия. На северном фланге 30-километровый фронт занимала 168-я пехотная дивизия. Северо-восточнее Харькова занимала оборону на таком же широком фронте моторизованная дивизия вермахта «Великая Германия». Наиболее разряженное построение получила первоначально дивизия СС «Рейх». Прибывший первым ее мотопехотный полк «Дойчланд» получил фронт шириной 30 км от Ольховатки до Великого Бурлука к востоку от Харькова. Юго-восточнее Харькова в городе Купянске и по реке Оскол южнее города оборонялась 298-я пехотная дивизия. На стыке между эсэсовцами и 298-й пехотной дивизией в районе Двуречной находились только полицейские силы численностью около батальона. На правом крыле армейской группы Ланца позиции по реке Красной занимала 320-я пехотная дивизия. По отношению к советским войскам армейская группа Ланца находилась на стыке Юго-Западного и Воронежского фронтов. Общая численность частей и соединений группы (без учета эсэсовских соединений) составляла примерно 30 тыс. человек. Оборона на широком фронте не обещала быть легкой, и задачей Ланца было продержаться до прибытия основных сил 2-го танкового корпуса СС. В сущности, армейская группа Ланца должна была прикрыть развертывание корпуса СС в районе Харькова. В дальнейшем корпус Хауссера должен был нанести контрудар по наступающим на Донбасс советским войскам. В целом немецкое командование, несмотря на отчетливо обозначившийся кризис, предполагало действовать активно и агрессивно. Относилось это не только к Манштейну, но и к фон Вейхсу. Еще 31 января, когда во фронте подчиненных ему войск зияла огромная брешь, он ставил задачи в наступательном духе:

«Задача группы армий „Б“: прикрывать фланги групп армий „Дон“ и „Центр“ и задержать продвижение противника на запад на линии Оскол, Сейм.

Эта задача может быть выполнена только при твердой воле, большой изворотливости командования и при использовании любой возможности для перехода в наступление на отдельные, прорвавшиеся вперед группы противника. Об этом известить все командование и части до наименьшего подразделения».

Существенную роль в предстоящем сражении должна была сыграть авиация в лице 4-го воздушного флота люфтваффе под командованием генерал-полковника барона Вольфрама фон Рихтгоффена. Он считался одним из главных специалистов по поддержке с воздуха наземных войск. Штаб 4-го воздушного флота располагался в городе Запорожье. В состав 4-го воздушного флота входили 4-й и 8-й авиакорпуса, а также авиакомандование «Дон». Последнее временное объединение было реорганизовано 17 февраля 1943 года: управление переместилось в Полтаву и было переименовано в командование 1-го авиакорпуса. Основным районом действий объединения был северный фланг группы армий «Юг» («Дон») и южный фланг группы армий «Б». Возглавлял авиакомандование «Дон» (1-й авиакорпус) генерал авиации Гюнтер Кортен. На 31 января 1943 года в авиакомандование «Дон» входили: 3(F)/22, 3(F)/100, NAGr10, I группа 1-й бомбардировочной эскадры KG1, I и III группы 3-й бомбардировочной эскадры KG3, II и III группы 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков StG2, 1 группа 52-й истребительной эскадры. Уже после начала боев к этим авиасоединениям прибавилась 1 группа 2-й эскадры пикировщиков StG2, а 3(F)/100 была заменена на 2(F)/100.

Основная нагрузка воздушной войны в ходе боев под Харьковом легла на 4-й авиакорпус генерала авиации Курта Пфлюгбайля. В его состав входили 1-я эскадра штурмовиков SchG1 (первоначально I группа, II группа прибыла 6 февраля), I группа 77-й эскадры пикирующих бомбардировщиков StG77 и 1-я эскадра двухмоторных истребителей Ме-110 ZG1. Бои под Харьковом стали полноценным боевым дебютом не только для немецких танков новых типов, но и для самолетов. Если I группа эскадры штурмовиков воевала на Bf 109Е, то II группа к моменту вступления в бой успела перевооружиться на FW190A. Самолеты «Фокке-Вульф-190» в роли штурмовиков впервые широкомасштабно были применены под Харьковом зимой 1943 года и с тех пор стали постоянным участником баталий на советско-германском фронте.

Разграничительная линия между 1-м и 4-м авиакорпусами пролегала в районе Харькова. Первый прикрывал пространство севернее и северо-восточнее Харькова, а второй - район южнее Харькова и Донбасс. Крупным аэроузлом, на который базировалось большинство групп эскадр 4-го авиакорпуса, было Сталино .

Ход Харьковской наступательной операции. Освобождение города Харькова. Боевые действия на харьковском направлении начались в день завершения разгрома немцев в Сталинграде. 2 февраля в 6.00 перешли в наступление 69-я и 3-я танковая армии, а сутки спустя - 40-я армия. Наступление развивалось успешно, несмотря на то что противник предпринимал немалые усилия, чтобы удержаться на занимаемых рубежах. Кроме того, из-за глубокого снежного покрова темп продвижения был низким.

Разгромив в первый же день части прикрытия, войска Воронежского фронта устремились на запад. Наибольшего успеха достигли танкисты 201-й танковой бригады под командованием генерала Н. А. Таранова из 3-й танковой армии. Бригада с ходу по льду форсировала реку Оскол и перерезала железную дорогу Купянск - Белгород, чем помогла соединениям Юго-Западного фронта освободить город Купянск (наступление Юго-Западного фронта началось еще 29 января 1943 года. - Примеч. авт. ).

Чтобы упредить выход резервов противника к Северному Донцу, утром 3 февраля в сражение были введены 12-й и 15-й танковые корпуса, которые нарастили силу удара стрелковых дивизий и устремились к реке.

Однако боевые действия на правом фланге и в центре ударной группировки 3-й танковой армии развивались не столь удачно. Только 5 февраля ее соединения вышли к реке Северский Донец, но форсировать его с ходу не смогли. Дело в том, что германское командование успело выдвинуть сюда главные силы панцер-гренадерской дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и организовать оборону по правому берегу реки. Армии пришлось начать планомерную подготовку к ее форсированию. Выполнению этой задачи в значительной мере способствовали успешные действия войск, наступавших на белгородско-харьковском направлении. Чтобы ускорить продвижение вперед, 309-я стрелковая дивизия 40-й армии генерала М. И. Меньшикова использовала санный транспорт. Это позволило частям дивизии уже к 6 февраля выйти к Северскому Донцу, с ходу форсировать его и перерезать железную дорогу Курск - Харьков в районе населенного пункта Гостишево. Командующий 40-й армией генерал К. С. Москаленко ввел в сражение сводный отряд, а затем и 183-ю стрелковую дивизию генерала А. С. Костицына, которые, преследуя отходившие части 168-й немецкой пехотной дивизии, к 7 февраля прорвались к западной окраине города Белгорода. Подошедшие соединения армии, сломив отчаянное сопротивление противника, к утру 9 февраля освободили город.

Успешно наступали и соединения 69-й армии генерала М. И. Казакова. Они сравнительно легко ликвидировали немецкие опорные пункты на западном берегу реки Оскол и перешли к преследованию отходивших частей панцер-гренадерской дивизии вермахта «Великая Германия». Однако немецкое командование ввело в сражение дивизию СС «Рейх», которой контрударом удалось замедлить наступление армии. По свидетельству командующего 69-й армией, «6 февраля неприятельские танки контратаковали на марше близ Белого Колодезя 180-ю стрелковую дивизию. Передовые ее части понесли при этом значительные потери. В некоторых батальонах оказались полностью выведенными из строя противотанковые средства вместе с расчетами, а немецкие танки продолжали наносить удары. Только при развертывании главных сил дивизии их натиск был сломлен».

К 10–12 февраля войска Воронежского фронта, продвинувшись на 100–120 км, создали угрозу окружения противника в районе Харькова. Введенный в сражение в полосе 40-й армии 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко охватил город с северо-запада. Такая же возможность создавалась и с юга. Но действовавший здесь 6-й гвардейский кавалерийский корпус продвигался с трудом. Так, 12 февраля немецкие части из 2-го корпуса СС нанесли контрудар по 6-му кавалерийскому корпусу, выбив его из Мерефы и Новой Водолаги. Требовалось решительно нарастить усилия войск.

Чтобы сломить сопротивление противника, командующий 3-й танковой армии приказал 12-му танковому корпусу ударом на юг овладеть деревней Введенка, а затем наступать на Харьков с юга через Васищево, Безлюдовку и Основу.

Благоприятно складывалась обстановка на курском направлении. Соединения 60-й армии к исходу 6 февраля вышли на подступы к городу Курску. Командующий армией генерал И. Д. Черняховский для овладения городом создал две группы, которые нанесли противнику удар с севера и юга, создав тем самым реальную угрозу его окружения. Он спешно начал отходить из города, взрывая и поджигая здания. Утром 8 февраля старинный русский город Курск был освобожден.

Наступил последний, самый ответственный этап операции «Звезда» - освобождение города Харькова - крупного промышленного и административного центра. Германское командование стремилось удержать его любой ценой. Гитлер считал, что потеря Харькова может сильно отразиться на престиже Германии. Поэтому 10 февраля с рубежа Северского Донца к Харькову был переброшен 2-й танковый корпус СС. Город был разделен на несколько секторов. Северный и восточный обороняла панцер-гренадерская дивизия СС «Рейх», а южный - панцер-гренадерская дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Кроме них создавался специальный армейский корпус под командованием генерала Рауса. В него включались подошедшая из резерва 167-я пехотная дивизия, а также отступавшие с рубежа реки Оскол части 168-й пехотной дивизии и панцер-гренадерской дивизии вермахта «Великая Германия».

Сосредоточенные для обороны Харькова два корпуса были объединены в оперативную группу под командованием генерала Ланца. Она имела 55 тыс. человек, 720 орудий и минометов, 104 танка. Как отмечается в дневнике военных действий штаба вермахта, «командующий группой армий „Б“ приказал оборонять Харьков на рубеже Змиев, Рогань, Липцы и 11 февраля нанести глубокий решительный удар в южном направлении с целью задержать продвижение восточной и северной групп противника».

В разгар боев за Харьков немецкие войска на южном фланге советско-германского фронта были вновь реорганизованы. 13 февраля 1943 года на базе группы армий «Б» были созданы группы армий «Центр» (туда отошла 2-я полевая армия вермахта) и «Юг» (в которую были включены 4-я танковая армия вермахта, в том числе немецкие войска, обороняющие Харьков: оперативная группа «Ланц» из корпусов «Раус» и 2-го танкового корпуса СС).

В результате ожесточенных боев, проходивших в течение 12–14 февраля 15-й танковый корпус, 48-я гвардейская и 160-я стрелковые дивизии сбили панцер-гренадерскую дивизию СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» с внешнего оборонительного обвода, который проходил по пригородам Харькова, и завязали бой за тракторный, станкостроительный и плиточный заводы. 62-я гвардейская стрелковая дивизия, усиленная 179-й танковой бригадой, овладела населенным пунктом Основа. 12-й танковый корпус после освобождения Введенки у Лизогубовки (2 км восточнее Васищево) встретил упорное сопротивление врага и был остановлен. 111-я стрелковая дивизия полковника С. П. Хотеева также вела бои на этом рубеже.

Медленно наступала также и 69-я армия генерал-лейтенанта М. И. Казакова. Ее передовые части подошли к северо-восточной окраине Харькова только к исходу 14 февраля.

Успешней наступала в эти дни 40-я армия генерала К. С. Москаленко. К исходу 14 февраля несколько ее стрелковых дивизий подошли непосредственно к северной окраине Харькова, а подвижные соединения (5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко, отдельные танковые бригады и полки, сведенные в танковую группу) овладели Гавриловкой и обошли Харьков с запада.

Войска Воронежского фронта должны были, не снижая темпов наступления, с ходу атаковать противника, чтобы помешать ему подготовить оборону, вывезти из города материальные ценности и не позволить разрушить его. Командующий войсками фронта генерал Ф. И. Голиков торопил войска. В боевом распоряжении командующему 69-й армией генералу М. И. Казакову он указывал: «Войска вверенной Вам армии в течение целых суток бездействовали перед арьергардом противника в 10–12 км от Харькова. Такое поведение преступно, так как оно приводит к срыву выполнения боевой задачи, позволяет противнику безнаказанно отводить главные силы». Чем ближе соединения фронта подходили к городу, тем ожесточеннее сопротивлялись немецкие войска. К исходу 14 февраля Харьков оказался в полуокружении. Утром 15 февраля войска начали его штурм: 40-я армия с запада и севера, 69-я - с северо-востока, а 3-я танковая армия - с востока. Завязались ожесточенные бои.

Преодолевая яростное сопротивление противника, 3-я танковая и 69-я армии к исходу 15 февраля прорвали внутренний обвод и завязали бои непосредственно за город, а 5-й гвардейский танковый корпус и 340-я стрелковая дивизия 40-й армии ворвались в город с запада и овладели Холодной Горой.

Немецкое командование понимало: удерживать город, находившийся в полуокружении, лишено всякого смысла. Но Гитлер не давал согласия на отвод войск. Тогда командир 2-го танкового корпуса СС самостоятельно, даже вопреки требованиям командующего боевой группой генерала Ланца, отдал дивизиям приказ покинуть город. И хотя верховное командование тут же отменило его распоряжение, части корпуса, бросая боевую технику и оружие, стали оставлять Харьков. Отступление прикрывали отряды эсэсовцев, которые минировали пути своего отхода и крупные здания в городе.

Преследуя противника, 340-я стрелковая дивизия генерала С. С. Мартиросяна из 40-й армии ворвалась на западную, а 62-я гвардейская дивизия генерала Г. М. Зайцева из 3-й танковой армии - на юго-западную окраину города. В ночь на 16 февраля разгорелись напряженные уличные бои.

Преодолевая упорное сопротивление врага, 15-й танковый корпус и 160-я стрелковая дивизия танковой армии в 10.00 16 февраля ворвались на площадь Дзержинского, где соединились со 183-й стрелковой дивизией 69-й армии, наступавшей с северо-востока, и 5-м гвардейским танковым корпусом 40-й армии, наступавшим с запада. 62-я гвардейская стрелковая дивизия и 178-я танковая бригада ворвались в город с юга. К 12.00 16 февраля совместными усилиями 3-й танковой, 40-й и 69-й армий Харьков был полностью освобожден от немецких захватчиков. К этому времени 12-й танковый корпус сломил сопротивление противника и овладел населенным пунктом Лизогубовка, а 111-я стрелковая дивизия - н/п Боровое.

По случаю освобождения Харькова на главной площади города состоялся митинг. Выступивший на митинге командир корпуса Герой Советского Союза генерал-майор танковых войск В. А. Копцов поздравил жителей города с освобождением, поблагодарил солдат и офицеров корпуса за отличные боевые действия и призвал весь личный состав неустанно преследовать фашистского зверя, гнать его дальше, не давая опомниться, наносить ему всевозрастающие по силе удары. Харьковчане дали танкистам напутствие еще крепче бить врага, не жалеть сил для ускорения окончательной расплаты с ним .

Завершение Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции и ее итоги. С освобождением Харькова, казалось, создались благоприятные условия для дальнейшего наступления советских войск на запад, и еще во время боев на ближних подступах к городу командующий войсками Воронежского фронта поставил своим объединениям новые задачи: 60-й армии наступать на Рыльск, 38-й - на Сумы, 40-й - на Ахтырку, 69-й и 3-й танковой - на Полтаву. На них генерал Ф. И. Голиков возлагал самые радужные надежды, планируя наступление к Днепру.

Однако эти планы, равно как и замыслы Ставки ВГК, не учитывали конкретной обстановки. Дело в том, что во второй половине февраля немецкое командование перебросило на направления наступления советских войск дополнительные силы и средства - 4 пехотные и 2 танковые дивизии в район южнее Орла, а также по одной пехотной дивизии в районы Льгова и Полтавы. Последние прибыли, соответственно, из Франции и Голландии.

Войска же Воронежского фронта к тому моменту были обескровлены. Только с 1 января по 1 февраля их потери составили более 56,5 тыс. человек. В некоторых дивизиях насчитывалось по 3,5–4 тыс. человек. Войска крайне нуждались хотя бы в кратковременном отдыхе. Необходимо было подтянуть тылы, подвезти боеприпасы, горючее. В войсках фронта осталось только 0,8 боекомплекта патронов, 0,3–0,6 боекомплекта мин и снарядов. Несмотря на это, Ставка ВГК и фронтовое командование требовали от войск не снижать темпы наступления.

И оно продолжалось. К исходу 16 февраля войска 3-й танковой армии занимали следующее положение: 15-й танковый корпус, не задерживаясь в Харькове, овладел 3алютином и вел бои за Песочин; 160-я стрелковая дивизия наступала на Вуды; 48-я гвардейская стрелковая дивизия овладела станцией Основа, захватив на ней 150 паровозов и 12 железнодорожных эшелонов с грузами; 12-й танковый корпус вел бои за Васищево, а 111-я стрелковая дивизия - в районе Борового; 6-й гвардейский кавалерийский корпус, усиленный 201-й танковой и 37-й стрелковой бригадами, сосредоточился в районе Соколова; 62-я гвардейская стрелковая дивизия находилась в Харькове в качестве гарнизона; 179-я танковая бригада была в резерве командарма и сосредоточилась на западной окраине Харькова; 184-я стрелковая дивизия выдвигалась к Соколову.

Еще при развертывании боев за Харьков Ставка ВГК приказала Воронежскому фронту после овладения городом частью сил нанести удар на Сумы, а главными силами - на Полтаву и к исходу 21 февраля выйти на рубеж реки Ворскла. В дальнейшем фронт правым крылом должен был развить наступление на Киев, а левым - на Кременчуг с целью выхода к Днепру и захвата плацдармов на нем до начала ледохода.

3-я танковая армия получила задачу наступать на Полтаву. Справа на Опошню наступала 69-я армия генерала М. И. Казакова. Слева на Красноград наступали правофланговые соединения 6-й армии Юго-Западного фронта.

Командующий 3-й танковой армией приказал 15-му танковому корпусу, 48-й гвардейской и 160-й стрелковым дивизиям к исходу 17 февраля овладеть Валками, а 12-му танковому корпусу и 111-й стрелковой дивизии - Новой Водолагой. 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу и 184-й стрелковой дивизии была поставлена задача наступать на Рябухино, Староверовку, обеспечивая левый фланг армии от ударов противника .

Перейдя в наступление утром 17 февраля, 15-й танковый корпус к исходу того же дня овладел Песочином, а к утру 18 февраля достиг Люботина и завязал упорные бои с панцер-гренадерской дивизией «Великая Германия», отчаянно оборонявшей город. 12-й танковый корпус освободил Безлюдовку, а в середине дня 18 февраля совместно со 111-й стрелковой дивизией, которой командовал полковник И. Г. Зиберов, овладел Мерефой.

Чтобы в кратчайший срок сломить сопротивление противника в районе Люботина, командарм приказал 12-му танковому корпусу нанести удар на Валки, а 160-й стрелковой дивизии, усиленной 195-й танковой бригадой 15-го танкового корпуса, обойти Люботин и овладеть Старым Мерчиком.

Возобновив наступление, 12-й танковый корпус на рубеже реки Мжа встретил упорное сопротивление противника и успеха не имел. Поэтому он нанес удар в западном направлении, утром 20 февраля овладел Будами, а затем, обойдя Люботин с юга и юго-запада, к исходу 21 февраля завязал бои за населенный пункт Огульцы. К этому времени главные силы 160-й стрелковой дивизии овладели Старым Мерчиком, а 195-я танковая бригада с одним стрелковым полком дивизии - хутором Медвежьим и с запада повела наступление на Люботин. Панцер-гренадерская дивизия «Великая Германия», опасаясь окружения, в ночь на 22 февраля начала отходить из города.

Преследуя противника, 15-й танковый корпус на рассвете 22 февраля овладел Люботином, а к исходу дня совместно с 12-м танковым корпусом освободил Огульцы. 48-я гвардейская стрелковая дивизия завязала бои за Старую Водолагу, 111-й стрелковая дивизия - за Новую Водолагу, а 6-й гвардейский кавалерийский корпус совместно со 184-й стрелковой дивизией овладел поселком Рябухино.

Наступление армии развивалось медленно. Это было следствием непрерывного усиления харьковской группировки противника новыми войсками, танками и серьезных потерь армии в личном составе и боевой технике. На 18 февраля в армии имелось в строю только 110 танков. Из-за растянутых коммуникаций не хватало горючего и боеприпасов, а войска были утомлены непрерывными 40-суточными боями. Пополнение армии шло не за счет подготовленных маршевых рот, а за счет мобилизации мужчин призывных возрастов в освобожденных районах, основная масса которых была не обучена военному делу. Требовалась определенная пауза в боевых действиях, чтобы привести боевую технику в порядок, подтянуть тылы и наладить снабжение войск, дать личному составу отдых, а также хоть немного обучить военному делу поступившее пополнение.

Военный совет танковой армии обратился к командующему фронтом с просьбой о предоставлении армии хотя бы трех суток для восстановления боеспособности войск. Но эта просьба была отклонена.

Командующий фронтом считал, что противник отходит за Днепр и если не снижать темп наступления, то войска фронта выйдут к реке. Но это было не так. Враг решил не отходить, а предпринять контрнаступление на Украине, нанести поражение войскам Юго-Западного и Воронежского фронтов и отбросить их за Северский Донец. Для этого из Западной Европы и с некоторых участков советско-германского фронта и было снято несколько дивизий. Германское командование решило взять реванш за Сталинград.

С этой целью 19 февраля 4-я армия противника в составе 2-го танкового корпуса СС и 48-го танкового корпуса перешла в наступление против войск правого крыла Юго-Западного фронта, вышедших на рубеж - Красноград, Новомосковск, Запорожье, Васильевка, - нанесла им поражение и вынудила к отходу на восток. Для оказания помощи Юго-Западному фронту в отражении контрудара противника Ставка ВГК решила использовать 3-ю танковую армию. В ночь на 23 февраля командующий Воронежским фронтом приказал командарму «с выходом на рубеж Ковяги, Валки полосу своего наступления передать войскам 69-й армии и форсированным маршем, уничтожая встречного противника, выйти и овладеть районом Карловка, Красноград» .

Утром 23 февраля войска армии начали наступление на новом направлении. Однако выполнить поставленную задачу не смогли, так как противник на рубеже Валки, Новая Водолага ввел в бой прибывшие резервы.

12-й танковый корпус и приданные ему стрелковые дивизии, овладев 25 февраля Валками, к исходу 27 февраля вышли на рубеж Очеретово, Камышеватая. В бою за Камышеватую бессмертный подвиг совершил командир противотанкового орудия 106-й танковой бригады младший сержант М. Г. Елисеев. Будучи раненным и оставаясь один у орудия, он подбил два танка и уничтожил 20 вражеских автомашин с пехотой, но сам погиб в бою. Подвиг славного сына марийского народа высоко оценен советским правительством. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

15-й танковый корпус, осуществив перегруппировку, к утру 25 февраля совместно со 111-й стрелковой дивизией обходным маневром овладел населенными пунктами Просяное, Новая Водолага и Караван, а утром 26 февраля - Власовкой. 111-я стрелковая дивизия к исходу 27 февраля овладела Староверовкой, а 6-й гвардейский кавалерийский корпус и 184-я стрелковая дивизия вышли в район Ефремовки и Прасковея, где встретили упорное сопротивление врага.

28 февраля 3-я танковая армия была переподчинена Юго-Западному фронту. Командующий фронтом генерал-полковник Н. Ф. Ватутин приказал армии частью стрелковых дивизий занять оборону на рубеже Очеретово, Камышеватая, Староверовка, Дмитриевка, а главными силами к исходу 1 марта сосредоточиться в районе Кегичевка, Новая Парафиевка, Павловка, Шляховое, с утра 2 марта нанести удар в направлении Мироновки, Лозовеньки и разгромить противника, теснившего 6-ю армию.

К исходу 1 марта 15-й танковый корпус, 111, 184-я и 219-я стрелковые дивизии вышли в район Казачьи Майданы, Россоховатая, Кегичевка, Павловка, Чапаево. Здесь они перешли к обороне, отражая частые атаки противника и ожидая подхода 12-го танкового корпуса. 6-й гвардейский кавалерийский корпус в районе Ефремовки подвергся удару крупных сил врага и перешел к обороне. 12-й танковый корпус сосредоточился в районе н/п Шляховое.

К этому времени в составе обоих корпусов имелось только 30 исправных танков. Перейти в наступление утром 2 марта войска главной ударной группировки 3-й танковой армии не могли, так как не хватало ни горючего, ни боеприпасов. Наступление было перенесено на 3 марта. Но оно не состоялось.

В это время войска генерала Ф. И. Голикова продолжали наступать. К 23 февраля войска Воронежского фронта освободили города Сумы и Ахтырку. 180-я стрелковая дивизия 69-й армии форсировала реку Ворскла в 40 км севернее Полтавы. Однако с выходом советских войск на этот рубеж, как уже говорилось, резко ухудшилась обстановка южнее Харькова, где крупная группировка противника создала угрозу прорыва из полосы соседнего Юго-Западного фронта во фланг и в тыл Воронежского фронта. Тем не менее генерал Ф. И. Голиков продолжал ставить задачу стремительного наступления на запад. 25 февраля в боевом распоряжении штаба фронта 40-й армии указывалось: «С выходом в район Опошня создаются благоприятные условия для захвата Полтавы. Это дает возможность не только овладеть городом, но и отрезать значительные силы противника, начавшего отход из района Валки на Полтаву».

Однако стремление командования фронта продолжать наступление уже не отражало реального соотношения сил на направлении главного удара и не учитывало сложившейся к тому времени обстановки. К концу февраля войска Воронежского фронта, исчерпав свои наступательные возможности, вынуждены были перейти к обороне, сосредоточив главные усилия на отражении контрнаступления немцев в районе Харькова.

С окончанием Харьковской наступательной операции боевые действия советских войск в Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции завершились. По размаху и достигнутым результатам это была одна из крупнейших операций Красной армии в годы Великой Отечественной войны.

Хотя боевые действия велись всего 50 суток, соединения Красной армии продвинулись на глубину 360–520 км, освободили от оккупантов значительную территорию и ряд крупных административных центров - Воронеж, Курск, Белгород и Харьков. В ходе операции было нанесено тяжелое поражение группе армий «Б»: 2-я венгерская и 8-я итальянская армии были почти полностью разгромлены, а 2-я немецкая армия лишилась основной части личного состава и боевой техники. Всего разгромлено 26 дивизий. Противник потерял более 160 тыс. человек, в том числе 77 тыс. убитыми, из которых свыше 49 тыс. - немецкие офицеры и солдаты.

Но и победа Красной армии стоила немалых жертв. Общие потери Брянского, Воронежского и Юго-Западного фронтов, участвовавших в Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции, составили более 153 тыс. человек, из них 55,4 тыс. - безвозвратные. Основная причина заключалась в том, что войска пополнялись преимущественно неподготовленными людьми, мобилизованными в ходе освобождения оккупированных территорий. На обучение времени, по существу, не отводилось. Так, в приказе штаба Воронежского фронта отмечалось: «Всех мобилизованных советских граждан после проверки их в целях недопущения в ряды Красной армии враждебных элементов разбить на обученный и необученный состав. Для обучения установить 15-дневную программу обучения». Такой срок подготовки был явно недостаточным. А ведь только на Воронежском фронте для проведения операции было мобилизовано более 113,2 тыс. человек, в то время как подготовленного маршевого пополнения прибыло всего 7,7 тыс. Вследствие этого к концу операции войска фронта имели значительный некомплект личного состава, да и качественное состояние вновь прибывшего пополнения оставляло желать лучшего. Таким образом, закрепить успех советскому командованию на харьковском направлении не удалось, войска исчерпали свои наступательные возможности и в начале марта, не сумев выполнить всех поставленных задач, перешли к обороне.

Немецкое же командование, в свою очередь, готовилось к нанесению глобального контрудара именно на этом участке советско-германского фронта.

Боевой состав, численность войск, людские потери фронтов, участвовавших в Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции

Наименование объединений и сроки их участия в операции	Боевой состав и численность войск к началу операции		Людские потери в операции, человек
	количество соединений	численность	безвозвратные	санитарные	всего	среднесуточные
Брянский фронт, 13-я армия (13.1–3.3.1943 г.)	сд - 7, ид - 1*, тбр - 2	95 000	13 876	23 547	37 423	748
Воронежский фронт (13.1–3.3.1943 г.)	сд - 20, ид - 1*, кд - 2, сбр - 10, тк - 2, отбр - 10	347 200	33 331	62 384	95 715	1914
Юго-Западный фронт, 6-я армия (13.1–3.3.1943 г.)	сд - 5, сбр - 1, тбр - 2	60 200	8268	12 155	20 423	408
Итого:	дивиз. - 36, тк - 2, бригад - 25	502 400	55 475	98 086	15 3561	3071

* Истребительная дивизия противотанковых ружей.

Зимой 1942/43 года Красная Армия повела активные действия на значительной части фронта от Ленинграда до Кавказа. «В те дни, – вспоминал Маршал Советского Союза А. М. Василевский, – оглядываясь на пройденные страной полтора военных года и ведя бои глубоко в пределах родной земли, мы твердо верили, что главные трудности позади. Победа в Сталинграде, ясная цель, всевозрастающая помощь тыла – все это вдохновляло и звало вперед, к окончательной победе».

Пока Донской фронт в январе – феврале 1943 года ликвидировал окруженную немецко-фашистскую группировку Ф. Паулюса, советское Верховное Главнокомандование решило предпринять масштабное наступление на Верхнем Дону. По замыслу операции Воронежскому фронту во взаимодействии с фланговыми армиями Брянского и Юго-Западного фронтов предстояло последовательно разгромить острогожско-россошанскую и воронежско-касторненскую группировки противника и далее нанести удар на Харьков. Кроме недопущения переброски гитлеровских войск на помощь Паулюсу ставились задачи освободить важную железную дорогу Лиски – Кантемировка, крупный Харьковский промышленный район, создать благоприятные возможности для наступления в Донбассе, окончательно взять стратегическую инициативу на юго-западном направлении в свои руки. Операция готовилась в ограниченные сроки - около 3 недель.

Воронежским фронтом тогда командовал генерал-полковник Ф. И. Голиков. Большую помощь в организации наступления фронта и его взаимодействия с соседними войсками оказали представители Ставки генерал армии Г. К. Жуков и генерал-полковник А. М. Василевский. К наступлению привлекались 38, 60, 40-я армии, 18-й отдельный стрелковый корпус и 2-я воздушная армия Воронежского фронта, а также 6-я армия Юго-Западного и 13-я армия Брянского фронтов. Для наращивания сил войска Воронежского фронта перед Острогожско-Россошанской операцией усиливались 3-й танковой армией, 7-м кавалерийским корпусом, тремя стрелковыми дивизиями, дивизией реактивной артиллерии, артиллерийской дивизией прорыва, другими соединениями и частями, чем достигалось значительное превосходство над противником. Особенно ощутимым (почти троекратным) оно было в отношении танков. Вместе с тем по числу боевых самолетов преимущество оставалось за врагом.

Немецко-фашистское командование, озабоченное событиями на сталинградском направлении, не сумело своевременно отреагировать на усиление Воронежского фронта и укрепить оборону на правом берегу Дона и севернее Воронежа. Планируя Острогожско-Россошанскую операцию, советское командование умело выбрало направление главного удара, который намечалось нанести по наиболее уязвимому участку обороны группы армий «Б» – там, где находились 2-я венгерская армия и альпийский корпус 8-й итальянской армии. На 260-км фронте наступления Воронежского фронта были созданы три главные группировки: на севере – основные силы 40-й армии (командующий - генерал-лейтенант К. С. Москаленко), на юге – основные силы 3-й танковой армии (командующий - генерал-майор, с 19 января генерал-лейтенант П. С. Рыбалко), в центре наносил удар 18-й отдельный стрелковый корпус (командир - генерал-майор П. М. Зыков).

Непростые задачи стояли перед 40-й армией, которой предстояло наступать на Иловское и Острогожск. Обеспокоенность командарма К. С. Москаленко вызывало то обстоятельство, что 4-й танковый корпус, выделенный для усиления этой армии, из-за дальности расстояния не смог своевременно прибыть в полосу наступления и участвовать в Острогожско-Россошанской операции. Имелось лишь 13,3 танка в среднем на 1 км прорыва. Зато командующий армией был очень доволен тем, что не осталась без внимания его просьба в отношении усиления артиллерией: Ставка придала армии артиллерийскую, минометную и зенитную артиллерийскую дивизии. «Такого усиления артиллерией, – отмечал Москаленко, – армия не получала даже в августе и сентябре под Сталинградом».

Штаб 40-й армии заблаговременно позаботился об инженерном обеспечении операции. В чрезвычайно сложных условиях суровой и снежной зимы инженерные части армии очистили исходный район от огромного количества мин (только на Сторожевском плацдарме их было обезврежено около 34 тыс.). К началу наступления мужественные солдаты-саперы, действуя нередко под огнем противника, проделали проходы в 150 минных полях, а также в своих и вражеских проволочных заграждениях. Были очищены и проложены зимние дороги, увеличено количество переправ через Дон, в промерзшей земле отрыто множество ходов сообщения.

На примере 40-й армии можно показать, как советское командование научилось к этому времени использовать такой прием военного искусства, как введение противника в заблуждение. В то время как главные силы прорыва скрытно сосредоточивались на Сторожевском плацдарме, по распоряжению штаба Воронежского фронта частями армии имитировалось оживленное движение вблизи Воронежа, особенно ночью. Мелькали зажженные фары автомобилей, слышался шум мощных моторов танков. В целях дезинформации применялись кочующие батареи, ложные рекогносцировки, демонстрации приближения к переднему краю лыжных частей. Тем самым удалось заставить противника нервничать, перемещать войска, а мы с началом наступления получили выигрыш в оперативной внезапности, ставший одним из решающих условий успеха операции.

Важная роль в наступлении Воронежского фронта отводилась 3-й танковой армии (командующий - П. С. Рыбалко). В течение месяца, предшествовавшего Острогожско-Россошанской операции, она железнодорожными эшелонами была переправлена из района Калуги (где находилась в резерве Ставки ВГК) на Верхний Дон и сосредоточивалась в районе Кантемировки. Здесь армия была усилена 7-м кавалерийским корпусом с 201-й танковой бригадой, двумя стрелковыми дивизиями и стрелковой бригадой, 8-й артиллерийской дивизией и другими соединениями и частями, также прибывшими из резерва Ставки ВГК. Марши от станций выгрузки в назначенные пункты совершались в условиях лютых морозов, частых снегопадов и сильных метелей, в отдельных местах толщина снега была больше метра.

5 января 1943 года командарм П. С. Рыбалко с командирами танковых корпусов, стрелковых дивизий, начальниками родов войск провел рекогносцировку местности. Было решено прорвать оборону противника южнее Новой Калитвы тремя стрелковыми дивизиями и стрелковой бригадой, усиленными танками непосредственной поддержки и артиллерией, а танковые корпуса и кавалерийский корпус использовать для развития успеха. 6 января в штаб 3-й танковой армии прибыли Г. К. Жуков, А. М. Василевский и Ф. И. Голиков. Командарм доложил свое решение на операцию, а командиры соединений - о состоянии войск и ходе их подготовки к наступлению. Оно намечалось на 12 января, но в связи со сложностями перегруппировок войск позже решили перенести начало наступления 3-й танковой, 40-й армий и 18-го отдельного стрелкового корпуса на 14 января.

Одновременно отрабатывался главный замысел операции: 40-я армия с севера и 3-я танковая армия с юга должны были после прорыва вражеской обороны наступать по сходящимся направлениям с тем, чтобы соединившись у Алексеевки, окружить острогожско-россошанскую группировку врага. Рассекающий удар по противнику в центре наносил 18-й отдельный стрелковый корпус. Часть сил 40-й армии и 7-й кавалерийский корпус (приданный 3-й танковой армии) должны были продвинуться к реке Оскол и создать внешний фронт окружения. Действия войск Воронежского фронта на юге обеспечивала 6-я армия (генерал-лейтенант Ф. М. Харитонов) Юго-Западного фронта, наступавшая из района южнее Кантемировки.
Жуков и Василевский провели десятки совещаний в штабе Воронежского фронта и на местах, отрабатывая с командным составом детали реализации замысла. Кроме того, по свидетельству Василевского, он и Жуков ежедневно информировали И. В. Сталина о проделанном ими за день. После подготовки операции Жуков уехал, а Василевский оставался в войсках Воронежского фронта до 18 февраля. По его инициативе с разрешения Сталина в помощь командованию 18-го отдельного стрелкового корпуса был направлен из Генштаба генерал-лейтененат А. И. Антонов.

Наступление главных сил северной группировки со Сторожевского плацдарма началось 13 января, за сутки до намеченного срока, так как разведка боем, проведенная передовыми стрелковыми батальонами, выявила слабость обороны противника. Для развития их успеха после 2-часовой мощной артиллерийской подготовки перешли в наступление главные силы 40-й армии. К исходу второго дня оборона врага была прорвана на участке 15 км по фронту и 17 км в глубину. К 15 января фронт прорыва удалось расширить до 100 км, в глубину – на правом фланге до 20 км, в центре – до 35, на левом фланге – до 16 км.

Южная группировка перешла в наступление 14 января и за 3 часа напряженного сражения вклинилась в глубину обороны противника на 1–3 км. Чтобы ускорить прорыв, были введены в бой 12-й и 15-й танковые корпуса 3-й танковой армии. Это помогло резко изменить обстановку. К исходу 14 января танкисты продвинулись на 12-23 км, разгромив в районе Жилина штаб 24-го немецкого танкового корпуса, и с утра 15 января развернули наступление в северном и северо-западном направлениях. Тем временем успешно продвигались на запад 7-й кавалерийский корпус и 6-я армия.

14 января в центре полосы наступления Воронежского фронта пошел вперед 18-й отдельный стрелковый корпус. Поддерживаемый сильным огнем артиллерии и ударами авиации, он сломил сопротивление врага и к исходу 15 января, после ночного боя при 25-градусном морозе, выполнил свою задачу рассечения войск противника. К 16 января на крайних флангах Воронежского фронта была полностью преодолена тактическая глубина обороны врага. Теперь встала новая задача – стремительным маневром окружить и раздробить Острогожско-россошанскую группировку, изолировав ее от других фашистских войск. На создание внутреннего и внешнего фронтов окружения нашим войскам потребовалось трое суток. В районе Острогожска попали в кольцо три вражеские дивизии. Выскользнувшие из окружения отошли к Карпенкову. А у поселков Иловское и Алексеевка установилась огневая связь 40-й и 3-й танковой армий, так что они стали бить фашистов с двух сторон, все теснее сжимая 10-км коридор отхода врага.

Войска 12-го танкового корпуса вышли в глубокий тыл итальянского альпийского корпуса и остатков венгерских дивизий. На рассвете 15 января 16 краснозвездных тридцатьчетверок 106-й танковой бригады ворвались в Россошь, где встретили ожесточенный отпор. При отходе к железнодорожному вокзалу под ураганный огонь врага попал танк капитана В. И. Васильева. Он был подбит вражеским снарядом, механик-водитель убит, а остальные члены экипажа ранены. «Сдавайтесь!» – кричали гитлеровцы, окружившие танк. Васильев на мгновенье приоткрыл люк и бросил гранату, обратив гитлеровцев в бегство. До позднего вечера он и его подчиненные продержались в своем танке, леденея от стужи, а с наступлением темноты прорвались в соседний дом, откуда огнем не подпускали фашистов к себе и танку. В конце дня в одной из атак погиб командир 106-й танковой бригады полковник И. Е. Андреев. С подходом к Россоши 30-й и 97-й танковых бригад город был взят. Когда кончился бой и утихла канонада, на площади у вокзала танкисты похоронили комбрига Алексеева. Он был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Капитан Васильев и другие герои награждены орденами СССР.

Тем временем 15-й танковый корпус стремительным броском вышел к Ольховатке. В бою за нее особенно отличились воины 52-й мотострелковой бригады подполковника А. А. Головачева. Моряки, которыми была укомплектована эта бригада, отважно сражались с врагом, проявляя мужество и героизм. Взяв Ольховатку, 15-й танковый корпус 18 января подошел к Алексеевке. Южнее 7-й кавалерийский корпус 19 января захватил Валуйки, пленив несколько тысяч солдат и офицеров противника и овладев крупными складами. За самоотверженные боевые действия в условиях суровой снежной зимы, умелое маневрирование в глубоком оперативном тылу врага, смелость и доблесть личного состава, проявленные в боях с 15 по 19 января, 7-й кавалерийский корпус (командир – генерал-майор С. В. Соколов) был переименован в 6-й гвардейский кавалерийский корпус.

На шестой день операции войсками Воронежского фронта были образованы внутренний и внешний фронты окружения. Внутренний фронт не являлся сплошным: наши войска занимали только важнейшие узлы дорог и населенные пункты, находившиеся на наиболее вероятных путях отхода противника. В период с 19 по 27 января производилась окончательная ликвидация расчлененной на части вражеской группировки (13 дивизий). Острогожско-Россошанская операция длилась 15 дней. Она стала одной из первых операций Красной Армии на окружение и уничтожение крупной группировки противника. К. С. Москаленко вспоминал: «Пленных оказалось так много, что мы оказались не в состоянии конвоировать их. Вереницы пленных брели на восток, а советские войска спешили на запад». В ходе операции войска фронта продвинулись в глубь обороны противника до 140 км, освободив от оккупантов около 23 тыс. кв. км.

Следующий этап наступления советских войск – Воронежско-Касторненская операция (24 января – 17 февраля 1943 г.) – начался без всякой паузы, чтобы не дать протиивнику возможности отвести свои войска с Воронежского выступа и стабилизировать линию фронта. План операции, разработанный под руководством А. М. Василевского, был утвержден Ставкой 19 января. Задача разгрома воронежской группировки противника (основных сил немецкой 2-й армии и венгерского 3-го армейского корпуса) возлагалась на 38, 40 и 60-ю армии Воронежского фронта, а также на действовавшую на правом фланге 13-ю армию Брянского фронта. Кроме массирования сил и средств, обеспечивавшего существенное превосходство над противником на участках прорыва, советское командование вновь спланировало действия по окружению вражеских войск. Замысел операции предусматривал произвести удары по сходящимся направлениям по флангам противника в направлении на Касторное: с юга, из района Роговатое – Погорелое, 40-й армией, усиленной 4-м танковым корпусом, и с севера, из района юго-восточнее Ливен, 13-й армией. 38-я и 6-я армии, стоявшие прямо перед фронтом, ударами с востока должны были расчленить окруженную группировку врага на отдельные части. Успешное завершение этой операции позволило бы в дальнейшем нанести удары на курском направлении по стыку центральной и южной стратегических группировок противника и на харьковском направлении.

24 января перешли в наступление войска 40-й армии К. С. Москаленко. Введенный в сражение 4-й танковый корпус генерал-майора А. Г. Кравченко за 2 суток преодолел до 30 км и вышел в тыл противника, овладев Горшечным. В боях за Горшечное высочайшее мужество проявил экипаж танка из 180-й танковой бригады под командованием лейтенанта А.Н. Вахмистрова. Настигнув отступавшую колонну противника, механик-водитель танка П. З. Манаков повел машину вперед, давя гусеницами артиллерию и обозы, а Вахмистров расстреливал в упор пехоту. За героизм и отвагу Манакову присвоено звание Героя Советского Союза, а Вахмистров удостоен ордена Отечественной войны 1 степени.

Предвидя возможность окружения, немецко-фашистское командование начало отвод войск с Воронежского выступа. Уже 25 января 60-я армия генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского выбила фашистов из правобережных кварталов Воронежа, полностью освободила город и овладела западным берегом Дона. В этот же день перешла в наступление 38-я армия генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова. 26 января ударом в направлении на Касторное вражескую оборону прорвала 13-я армия генерал-майора Н. П. Пухова. Несмотря на сильный мороз и метель, наступавшие продвигались вперед. Один из офицеров 82-й немецкой пехотной дивизии писал в своем дневнике: «Русские прорвали нашу оборону и двинулись вперед с такой быстротой, что мы даже опомниться не успели. Командир дивизии убежал на машине, и я его больше не видел… На третий день боев в дивизии осталось не более тысячи солдат».

28 января части 13-й, 38-й армий и 4-го танкового корпуса соединились в районе Касторного, на следующий день этот важный узел коммуникаций был полностью освобожден. Одновременно юго-восточнее Касторного в окружение попали 7 немецких и 2 венгерские дивизии, насчитывавшие около 40 тыс. человек. Часть сил 13-й и 40-й армий создавали внешний фронт окружения.

В своих мемуарах «Дело всей жизни» Василевский высоко оценил действия в ходе Воронежско-Касторненской операции всех командармов, в том числе Черняховского, руководившего (с декабря 1942 г.) боевыми действиями 60-й армии. Вначале ему не хватало опыта для управления войсками такого крупного объединения, как армия, но он «поразительно быстро освоил все основные "секреты" руководства армией; его военный талант не мог долго оставаться скованным…».

В ходе наступления с 25 по 29 января войска Воронежского фронта взяли в плен 22 тыс. человек. Немецкое командование, отводя свои войска, прибегало к использованию в качестве арьергардного заслона для них венгерских частей. Отмечая пренебрежительное отношение немцев к своим союзникам, венгерский генерал Сомбатхеи впоследствии писал: «Средства передвижения, коней, теплые вещи отнимали… Сбрасывали раненых венгров с автомашин».

Борьбу с изолированной в районе Касторного группировкой сначала вели части 4 армий (до 80 тыс. человек), однако прочный внутренний фронт окружения на участке от Касторного до Горшечного создать не удалось, так как уже 27 - 28 января войскам Воронежского фронта были поставлены новые задачи по проведению Харьковской наступательной операции: 60-я армия выдвигалась на реку Тим, 38-я армия – на реку Оскол, 40-я армия разворачивалась для наступления на Белгород, 13-я армия Брянского фронта была повернута на запад. С 7 февраля борьбу с окруженной группировкой продолжала лишь часть сил 38-й армии.

Сосредоточив до 6 дивизий, окруженный противник 31 января осуществил прорыв в направлении на Старый Оскол, где в осаде находился немецкий гарнизон города. В бою под Старым Осколом отличились 17 воинов из 409-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона, которые не позволили сводному отряду гитлеровцев (свыше 500 человек) прорваться в город. За мужество и героизм все воины были отмечены высокими государственными наградами, позже одна из улиц города названа именем 17 героев. Тем временем окруженные войска несколькими группами продвигались на запад. Соединившись в районе Солнцева, они устремились на Обоянь. Внешний фронт окружения на этом направлении создан не был. Соединения 38-й армии преследовали противника, но упредить его в выходе на пути отхода из-за сложных погодных условий не удалось. 17 февраля остатки вражеских дивизий прорвались через линию фронта окружения.

В итоге Воронежско-Касторненской операции советские войска продвинулись до 240 км. Они освободили большую часть Воронежской и Курской областей, в том числе города Воронеж, Касторное, Старый Оскол, Тим и много других крупных населенных пунктов. Было разгромлено до 11 дивизий противника, потери которого составили свыше 60 тыс. человек. Немецкое командование окончательно потеряло рубеж на реке Дон, который Гитлер требовал удерживать любой ценой.

Мощные удары советских войск в Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской операциях резко ослабили группу армий «Б». Для предотвращения ее полного поражения немецкое командование в преддверии наступления советских армий на Харьков начало спешно перебрасывать на угрожаемые направления соединения с других участков Восточного фронта. Так, из-под Орла передислоцирована 26-я пехотная дивизия, из района Мценска – 4-я танковая. Из Франции в район Харькова спешно направлялись соединения 2-го танкового корпуса СС – танковые дивизии СС «Рейх», «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова».

В Харьковской операции (2 февраля – 3 марта 1943 г.) главный удар по-прежнему наносили войска Воронежского фронта, на левом фланге с ними взаимодействовала 6-я армия Юго-Западного фронта. План операции получил условное наименование «Звезда», что отражало его замысел – повести на Харьков концентрическое наступление войск по сходящимся направлениям. Предусматривался прорыв танковых и кавалерийских соединений в тыл харьковской группировки врага с целью ее окружения. Следует отметить, что перестроение значительной части войск, еще не завершивших уничтожение воронежской группировки противника, для нового наступления далось им нелегко. После длительных непрерывных боев в сложных погодных условиях велики были потери в людях и технике. Но советское командование и рядовые бойцы горели желанием продолжить разгром врага, невзирая на все трудности. «Впереди был Харьков, – писал К. С. Москаленко. – Вторая столица Украины подобно магниту притягивала к себе наши войска. И этот порыв не могли сдержать ни сопротивление противника, ни продолжавшая свирепствовать пурга». Наших командиров и воинов не мог не вдохновлять и пример Сталинграда, где в эти дни гибла 6-я армия Паулюса.

2 февраля нанесли удар соединения 3-й танковой, 6-й армий и 18-й отдельный стрелковый корпус, а 3 февраля – 40-я и 60-я армии. Сломив сопротивление противника на правом фланге, войска 60-й армии И. Д. Черняховского 8 февраля овладели Курском. 9 февраля 40-я армия К. С. Москаленко освободила Белгород и устремилась с севера на Харьков, с востока через Волчанск к городу прорывалась 69-я армия генерал-лейтенанта М. И. Казакова (была создана 5 февраля на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса). С юго-востока, форсировав Северский Донец и овладев Чугуевом, к Харькову двигалась 3-я танковая армия П. С. Рыбалко, с которой взаимодействовал 6-й гвардейский кавалерийский корпус. 15 февраля советские войска начали штурм Харькова. Несмотря на упорное сопротивление немецкого танкового корпуса СС и более чем двойное превосходство противника в танках, соединения 40, 69 и 3-й танковой армий на следующий день овладели городом.

При освобождении Харькова геройски погибли тысячи солдат и офицеров. Среди них был и командир 86-й танковой бригады (40-я армия) подполковник В. Г. Засеев – сын осетинского народа, пламенный патриот, офицер с горячим сердцем и ясной головой. Он доблестно проявил себя в Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской операциях, а сложил свою голову на одной из улиц Харькова в подожженном врагом танке.

Очевидно было, что Харьковская операция проводилась на предельном напряжении возможностей войск Воронежского фронта. В некоторых стрелковых дивизиях насчитывалось лишь по 3,5–4 тыс. человек. 3-я танковая армия на 18 февраля имела в строю только 110 танков, из-за растянутых коммуникаций не хватало горючего и боеприпасов, десятки танков остановились в пути из-за технических повреждений. 6-й гвардейский кавалерийский корпус имел значительный некомплект конного состава и также испытывал перебои со снабжением. Во многом из-за этих трудностей подвижные соединения не смогли выйти в тыл харьковской группировки врага и обеспечить ее окружение. Немцам удалось отступить на запад.

С середины февраля вследствие больших потерь, перебоев в снабжении и снижения активности авиации из-за большой удаленности аэродромов темпы наступления войск Воронежского фронта постепенно снижались. К тому же фронт давно не получал пополнений. Переоценивая достигнутые на юго-западном направлении успехи и стремясь заставить немецко-фашистские войска поскорее покинуть Северный Кавказ, Дон и Донбасс, Ставка после взятия Харькова настаивала на продолжении Воронежским фронтом наступления к Днепру. Однако с выходом передовых соединений на подступы к Сумам и Полтаве обстановка южнее Харькова резко ухудшилась. Крупная контратакующая группировка войск противника создала угрозу прорыва из полосы Юго-Западного фронта во фланг и тыл Воронежского фронта. Стало ясно, что в условиях приближавшейся весенней распутицы, без надежной авиационной поддержки и пополнения сил наступательные возможности фронта исчерпаны. Поэтому было решено наступление приостановить и перейти к обороне на достигнутом к 3 марта рубеже.

В результате проведения Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции советские войска нанесли поражение группе армий «Б»: венгерская 2-я армия и итальянская 8-я армия были почти полностью разгромлены, немецкая 2-я армия потеряла основную часть боевой техники. Потери противника составили 26 дивизий, 160 тыс. человек, в том числе 77 тыс. убитыми, из которых свыше 49 тыс. – немецкие солдаты и офицеры. За 50 суток наступления наши войска продвинулись на глубину 360-520 км, освободили от оккупантов значительную территорию, крупные административные и промышленные центры – Воронеж, Курск, Белгород, Харьков. Вместе с тем победа в Воронежско-Харьковской операции далась тяжело ценой: сражаясь с оккупантами, отдали свою жизнь более 55 тыс. советских воинов.

Первое сражение за Харьков (конец октября 1941 года)

Предыстория

После ведения почти четырехмесячных боев с войсками РККА вермахт прочно владел инициативой и не снижал темпы наступления. Немцы умело использовали «ахиллесову пяту» командиров советских дивизий и корпусов: стыки флангов дивизий и корпусов, слабая радиосвязь, низкие профессиональные навыки командиров-скороспелок высшего и среднего звена в результате предвоенных репрессий командного состава РККА, когда по неполным данным было уничтожено более 60 тысяч маршалов, генералов и офицеров.

В середине октября 1941 года части вермахта подошли к Харькову на расстояние до 50 километров с трёх сходящихся направлений. Немцам противостояла 38 армия, которая отступала к заранее подготовленному внешнему рубежу обороны Харькова. Внешняя оборона была сделана качественно. Она имела сплошные линии окопов до 40 км, свыше 250 артиллерийских подготовленных позиций, около 1000 пулемётных дзотов и блиндажей , 3 тыс. противотанковых ежей и надолбов , 12 км инженерных проволочных заграждени й под электрическим током, что тогда было новинкой у нас. Внутренняя оборона города не уступала внешней: из трамваев были сооружены несколько сотен баррикад, 43 городских моста были заминированы, была налажена связь с помощью городской телефонной станции. Даже в условиях полного окружения город мог удерживаться в течение длительного периода.

К этому времени сложилась катастрофическая ситуация в полосе обороны соседних фронтов, что привело к возросшим темпам наступления войск противника на московском направлении. Надо было «затыкать дыры» и в очередной раз спасать столицу СССР. Из состава 38 армии забрали три дивизии и две танковых бригады в резерв фронта, перенацелили соседние армии. В результате уполовиненная 38-я армия, отходя к Харькову, растягивала свой фронт обороны на 50 километров за счёт удлинения своих флангов. Противник быстро провел перегруппировку, сосредоточил на харьковском направлении ударные силы 6-й и 17-й армий, которые повели энергичное преследование, расчленяя войска на стыках.

Ход боевых действий
По планам штаба фронта, 38-я армия должна была до 23 октября удерживать свои позиции на расстоянии 30-40 километров от Харькова, но немцы уже октября захватили ключевой пункт харьковской обороны - Люботин , а 20 - достигли пригородов Покатиловки и Песочина . Контрудар наших войск был отбит с большими потерями с нашей стороны. В результате 101-я лёгкая дивизия вермахта заняла Дергачи , а части 11-го армейского корпуса 17-й немецкой армии — Змиев. Харьков оказался в полуокружении, охваченный с трёх сторон противником. Немцы развили успех, отбросив наши 76-ю горнострелковую и 300-ю стрелковую дивизии, что оголило оборону города на северном и южном участках. Немецкие войска получили возможность беспрепятственно занять пригородный рубеж обороны. Командарм приказал 216-й стрелковой дивизии, основному соединению харьковского гарнизона, ночью покинуть город и выдвинуться в район Пересечного для организации обороны. Комдив и командиры полков с поставленной задачей не справились. Ночной марш-бросок был сорван, возникла паника. Пришел приказ возвратиться назад на исходные позиции. Один из полков заблудился и был найден только через полтора суток. Из дивизии дезертировало до 30 % личного состава, призванного в начале октября, что привело к значительному снижению ее боеспособности и появлению паникерских настроений.

К исходу 20 октября 1941 года немецкие войска вышли к городским окраинам Харькова, а советские части не имели сплошной линии обороны. В этот же день штаб Юго-Западного фронта получил приказ из Генштаба удерживать район Харькова в течение двух—трёх дней. Командарм взял на себя руководство обороной города, подчинив себе штаб обороны Харькова, возглавляемый генерал-майором И. И. Маршалковым. В результате защитники Харькова начали получать приказы от двух командиров, не говоря уже о том, что они нередко противоречили друг другу. В итоге: преждевременный взрыв электростанций города еще до начала боев вывел из строя 12 км оборонительных электрозаграждений, а взрыв центральной телефонной станции лишил войска гарнизона возможности оперативного получения информации и управления войсками в ходе боевых действий в городе, т.к. средств радиосвязи харьковский гарнизон не имел.

На 22 октября немцы наметили штурм города силами 55-го корпуса, усиленного двумя пехотными дивизиями и частями тяжёлой артиллерии. Гарнизон с целью срыва немецкого наступления нанес контрудар силами 57-й бригады НКВД и двух полков 216-й стрелковой дивизии в направлении Куряж -Песочин. Весь день шли упорные бои, наши части понесли серьезные потери. В результате действий харьковского гарнизона удалось передвинуть наступление немцев на 23 октября в полдень по берлинскому времени.

Характеристики сражающихся сторон перед штурмом
Атакующая группировка войск противника. Три немецких дивизии, в резерве была еще одна полнокровная дивизия. Наступающим пехотным дивизиям для штурма были приданы дивизионы мортир калибра 211 мм и противотанковые средств а - батареи крупнокалиберных зенитных орудий . Надежная радиосвязь в оперативно-тактической цепи управления корпус-дивизия-полк-батальон.

Гарнизон обороняющегося Харькова. 57-я стрелковая бригада НКВД - высокая боеспособность, вооружена автоматическим оружием. 216-я стрелковая дивизия - создана три недели назад из призывников и тыловиков, хорошо вооружена, боевая подготовка слабая, некомплект более одной трети из-за дезертиров и боевых потерь. Харьковский полк народного ополчения, отдельные батальоны местных стрелковых войск – добровольцы из местного населения, на вооружении винтовки, боевая подготовка слабая. Бронетанковый отряд - 47 танков устаревших типов (25—Т-27 , 13—Т-16 , 5—Т-26 , 4—Т-35). Артиллерия - 120 орудий и миномётов. Общая численность защитников – около 20 тыс.

Динамика боевых действий
С утра 23 октября немцы провели успешную разведку боем на западной окраине города и захватили район Новая Бавари я. Перед общим наступлением в полдень противник провел артиллерийскую подготовку. Три дивизии вермахта одновременно пошли в наступление. 57-я стрелковая бригада НКВД остановила наступающую с юга легкую пехотную дивизию немцев и нанесла ей ощутимые потери. Нашу 216-ю стрелковую дивизию немцы выбили из окопов первой линии обороны. Под ударами противника она с нарастающими темпами отступила к железной дороге в районе Холодногорского путепровода. 101-я легкая пехотная дивизия вермахта добилась наибольшего успеха после обеда. Она прорвалась к западному берегу реки Лопань. Попытка немцев прорваться в город с севера по Белгородскому шоссе была успешно отражена отрядами городского ополчения.

Итоги первого дня . Противник захватил западные районы города, вышел к железной дороге, проходящей через Харьков с севера на юг, и на западный берег реки Лопань. Последнее представляло большую угрозу. На командный и личный состав РККА оказала сильное гнетущее впечатление бесславная судьба Юго-Западного фронта месяц назад во главе с командующим генерал-полковником М. П. Кирпоносом попавшим в окружение. Офицеры и солдаты панически боялись окружений, памятуя их судьбу. Поэтому комдив 216 сд, опасаясь окружения, самостоятельно принял решение отступить и перебросил свои части через реку, заняв вторую подготовленную линию обороны. Командарм 38 А, узнав об этом, приказал комдиву на следующий день вернуться на западный берег реки и выбить немцев из города. Приказ не был выполнен, т.к. саперы уже начали подрыв мостов, а плавсредств для форсирования реки у комдива не было.

Харьковская оборонительная операция

План контрнаступления. К началу марта 1943 года обстановка на всем южном крыле советско-германского фронта кардинально изменилась.

Немецкое командование, стремясь не допустить окончательного разгрома своих войск, действовавших на южном крыле Восточного фронта, предприняло экстренные меры для стабилизации и восстановления положения. Оно понимало, что поражение в Донбассе и южнее Харькова, а также разгром армий сателлитов рейха на Среднем и Верхнем Дону могут привести не только к окончательному распаду нацистского блока, но и к крушению всего советско-германского фронта.

Предотвратить катастрофу и спасти положение немецкое руководство рассчитывало путем мощного контрнаступления. К его подготовке оно приступило еще в начале февраля. 6 числа, когда Гитлер находился в штабе группы армий «Дон», генерал-фельдмаршал фон Манштейн поставил перед ним вопрос о нанесении флангового контрудара из района Харькова в тыл советским войскам, наступавшим к Днепру. Но для этого требовалось оставить восточную часть Донбасса, с чем по политическим мотивам фюрер категорически не соглашался.

13 февраля германское командование на базе групп армий «Б» и «Дон» восстановило группу армии «Юг». Ее командующим Гитлер временно назначил Эриха фон Манштейна. В группу вошли все войска, действовавшие на фронте от Сум до Азовского моря, в том числе 4-я и 1-я танковые армии, оперативные группы «Кемпф» и «Холлидт» и 4-й воздушный флот. 17 февраля фюрер на гигантском четырехмоторном лайнере «Фокке-Вульф 200» в сопровождении нескольких истребителей прибыл в штаб этой группы, располагавшейся в районе Запорожья. В течение двух дней Гитлер вместе со своими генералами обсуждали различные варианты контрнаступления. В конце концов, отбросив все радикальные и фантастические проекты, остановились на предложении опытного командующего группой армий.

Сам генерал-фельдмаршал при проведении «работы» по убеждению фюрера в правоте своего варианта плана дальнейших действий оказался неплохим психологом. Гитлер вместе с многочисленной свитой прилетел в Запорожье на несколько дней, не поленившись притащить с собой личного повара (как известно, фюрер придерживался особой вегетарианской диеты. - Примеч. авт. ) и начальника штаба сухопутных войск генерал-полковника Альфреда Йодля. Если верить записям в дневнике Геббельса, разговор между Манштейном и Гитлером предстоял неприятный: фюрер летел в Запорожье с желанием снять заслуженного генерал-фельдмаршала с поста командующего группой армий и какое-то время - до поиска подходящей кандидатуры, самостоятельно поруководить германскими войсками на данном ТВД. Донесения в Берлин рисовали мрачную картину кризиса по всему фронту группы армий «Юг», и фюрер сомневался в способности Манштейна выйти из создавшегося положения.

Действительно, не было ни одной армии или армейской группы, положение которой не внушало бы опасений. Армейская группа Холлидта была вынуждена отойти за р. Миус, причем плацдармы на реке уже были захвачены советскими войсками. Передовые части 8-го кавкорпуса захватили станцию Дебальцево, затруднив снабжение армейской группы. Соседняя 1-я танковая армия фон Маккензена была довольно глубоко обойдена подвижной группой генерала М. М. Попова и была вынуждена задействовать все свои боеспособные маневренные соединения для исправления кризисной ситуации у Красноармейского. Прибытие соединений 4-й танковой армии Гота на южный фланг советского наступления задерживалось. Тем временем брешь между 1-й танковой армией и армейской группой Ланца расширялась, а советские танки и пехота неудержимо продвигались к Днепру и мостам через него.

Основным вопросом, который Гитлер хотел решить в группе армий «Юг», было возвращение Харькова. Фюрер был раздосадован тем, что, несмотря на все его приказы, город был сдан. Манштейн же главной опасностью считал продвижение Красной армии к Днепру и хотел как можно скорее разрешить именно эту проблему. В назревающем конфликте сталкивались политические и военные задачи. Политический приоритет удержания пятого по величине города Советского Союза был связан с вопросом престижа, а также психологического состояния людей противоборствующих лагерей на фронте и в тылу. Военно-стратегический приоритет был связан со значением железнодорожных веток, тянувшихся от нескольких ж/д мостов на Днепре к тыловым станциям войск в Донбассе и в районе Харькова. Захват коммуникаций, конечно, еще не означал окружения войск. Однако увеличение расстояний при подвозе автотранспортом, потери времени на перегрузку из автомашины в вагоны и обратно означал ухудшение снабжения войск продовольствием, топливом и боеприпасами. В конечном счете это могло привести к краху обездвиженных и лишенных патронов и снарядов дивизий из-за невозможности эффективно парировать выпады противника.

О разразившихся в штабе группы армий «Юг» спорах повествует военный историк Пауль Карель: «Советская 6-я армия неудержимо продвигалась к Днепру. Манштейн планировал задействовать там все свои наличные силы, прежде всего танковый корпус СС, вышедший из Харькова. Но Гитлер запротестовал. „Нет, - сказал он. - Зачем такое количество сил против надуманного противника?“ Гитлер желал, чтобы сначала отбили Харьков. Харьков! Он никак не мог смириться с фактом, что Хауссер сдал этот город вопреки строгому приказу. В слепом упрямстве он запрещал Манштейну использовать танковый корпус СС во фланговой атаке против советской 6-й армии и требовал в первую очередь осуществить частную атаку на Харьков, только после ее успешного завершения Манштейн может выступить против 6-й армии Харитонова» .

Опытный генерал-фельдмаршал отлично осознавал, что игнорирование прорыва 6-й армии к Днепру в угоду контрудару по Харькову может привести к катастрофе. Манштейн уговорил фюрера отложить решение до следующего дня. Главным аргументом являлась необходимость сосредоточения 2-го танкового корпуса СС на шоссе Харьков - Красноград. Это могло быть сделано самое раннее 19 февраля. Манштейн убеждал Гитлера, что только тогда можно было окончательно решить - выступать на север или на юг. Еще одним аргументом было то, что до 19 февраля нельзя рассчитывать на 4-ю танковую армию Гота. Командующий группы армий «Юг» просто хотел любой ценой добиться задержания пребывания Гитлера в Запорожье, чтобы в качестве наблюдателя он имел целостное представление о складывающейся печальной реальности. Здесь стоит упомянуть тезис из мемуаров Манштейна о решающем значении передачи группы Ланца в его подчинение. Даже авторитетному генерал-фельдмаршалу было тяжело переубедить фюрера отказаться от политических целей во имя решения насущных задач группы армий «Юг». Если бы танковый корпус СС был по-прежнему подчинен Вейхсу, он был бы неизбежно брошен на Харьков и просто технически не мог бы предотвратить катастрофу в группе армий «Юг».

Пребывание вблизи передовой отрезвляюще действует даже на самых уверенных в себе политиков. 19 февраля поступило донесение, что советские войска находятся лишь в шестидесяти километрах от Днепра и всего лишь в 100 км от Запорожья. Не только его генералы, но и сам Гитлер прекрасно понимали, чего стоят 100 км во времена моторов и гусениц при отсутствии сплошного фронта. Настало время фюреру вплотную ознакомиться с суровой реальностью жизни.

«Гитлер подозрительно взглянул на Буссе, начальника оперативного отдела группы армий „Юг“. Не вводят ли его в заблуждение? „Я хочу знать об этом подробнее“, - проворчал он.

И, будто ожидая подобной реплики, Буссе быстро начал излагать детали. „Советская 267-я стрелковая дивизия находится здесь, южнее Краснограда, - говорил он, показывая на карте. Затем его палец переместился к Павлограду: - Танковый батальон 35-й гвардейской стрелковой дивизии взял Павлоград. Итальянская дивизия, которая должна была оборонять город, бежала“.

Гитлер смотрел на карту, стиснув зубы» .

Как нетрудно догадаться «танковый батальон» советской стрелковой дивизии являлся батальоном капитана М. П. Закиева из 175-й танковой бригады 25-го танкового корпуса. Капитан Закиев вряд ли догадывался, какое впечатление его действия оказывали на германский генералитет и самого фюрера в Запорожье. В дальнейшем части корпуса П. П. Павлова продолжали тревожить немецкое руководство, 19 февраля выйдя к железнодорожному узлу Синельниково и перекрыв две железнодорожные линии, по которым осуществлялось снабжение армейской группы «Холлидт» в Донбассе. Сюда же вышла 41-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Н. П. Иванова. Первая атака этого соединения без поддержки отставшей артиллерии была неудачной, но захват станции стал вопросом времени.

Манштейн впоследствии несколько драматизировал ситуацию: «Все же положение нельзя было считать безопасным, так как приезд Гитлера не был секретом и при въезде с аэродрома в город его узнавали и приветствовали солдаты, находившиеся в Запорожье представители его партии и другие лица. Для охраны мы имели в Запорожье, кроме нашей караульной роты, только несколько зенитных подразделений. В ближайшее время вражеские танки должны были подойти настолько близко к городу, что они могли обстреливать аэродром, расположенный восточнее Днепра» .

В реальности в Днепропетровск с 18 февраля прибывала 15-я пехотная дивизия, которая вскоре была брошена против прорыва у Синельниково. Судьба соединения была типичной для прибывавших в группу армий «Юг» резервов. Возглавлявшаяся зимой 1943 года генералом Бушенхагеном 15-я пехотная дивизия начала войну в СССР в составе группы армий «Центр». После того как она была наполовину истреблена, ее отправили на переформирование во Францию. Теперь пополненное по штатам и хорошо оснащенное зимним обмундированием соединение должно было вновь попытать счастья на поле боя.

Однако присутствие советских танков в нескольких переходах от штаба группы армий «Юг» произвело нужное впечатление на фюрера и придало его действиям необходимый импульс. После некоторых колебаний он утвердил разработанный Манштейном план и засобирался обратно в Винницу. Когда тяжелый «Фокке-Вульф-200» в сопровождении истребителей оторвался от взлетной полосы в Запорожье, Манштейн с облегчением вздохнул и приступил к реализации своего плана.

Контрнаступление планировалось для перехвата инициативы у советских войск, поражения их ударных группировок в Донбассе и в районе Харькова, чтобы стабилизировать положение на юго-западном стратегическом направлении. Эрих фон Манштейн, возглавивший руководство подготовкой контрудара, впоследствии отмечал: «Мы намеревались нанести удар по южному флангу противника, чтобы потеснить его с юга, или, если это окажется возможным, позже ударить ему в тыл с востока». Ударную группировку наступающей к Днепру 6-й армии должны были срезать классические «клещи».

Контрнаступление намечалось осуществить в три этапа. На первом - ударом 2-го танкового корпуса СС и 48-го танкового корпуса из 4-й танковой армии вермахта по сходящимся на Павлоград направлениям (с севера - 2 тк СС, с юга - 48 тк) и фронтальным ударом 40-го танкового корпуса 1-й танковой армии на барвенковском направлении разгромить войска правого крыла Юго-Западного фронта и отбросить их за Северный Донец. После перегруппировки главных сил в район юго-западнее Харькова планировалось приступить ко второму этапу операции - нанести удар по войскам Воронежского фронта и овладеть Харьковом и Белгородом. И, наконец, на третьем этапе войскам группы армий «Юг» предстояло развить наступление на Курск с юга. С севера в том же направлении должна была нанести удар 2-я танковая армия группы армий «Центр». В результате намечалось окружить и разгромить войска Воронежского и Центрального фронтов. Предстоявшей операции придавалось исключительное политическое и военное значение. Взять реванш за Сталинград - такова была главная идея Гитлера и его генералитета.

Наряду с подготовкой планов Манштейн произвел в группе армий «Юг» кадровые перестановки. Армейская группа, оборонявшая Харьков, получила нового командующего: место Хуберта Ланца занял Вернер Кемпф. Формальной причиной было то, что Кемпф обладал большим опытом как танковый командир, а в составе армейской группы были подвижные соединения. Но реально это выглядело как наказание Ланца за сдачу Харькова.

Готовя контрнаступление, германское командование сумело стабилизировать положение в районе Краснограда, на левом крыле Юго-Западного и в полосе соседнего с ним Южного фронтов. 4-я танковая армия вермахта была переброшена к северу, а в районе Харькова сосредоточен неоднократно упоминавшийся 2-й танковый корпус СС под командованием обергруппенфюрера СС Хауссера.

К моменту вывода из боев за Харьков это соединение (корпус Хауссера) уже понесло существенные потери, ослабившие его ударную мощь. Передовой ударной силой контрнаступления должна была стать 2-я панцер-гренадерская дивизия СС «Рейх». На 17 февраля дивизия «Рейх» располагала только 20 боеспособными танками: 14 Pz.Kpfw.III, 2 Pz.Kpfw.IV и четырьмя «Тиграми». В течение последующих нескольких дней соединение получило несколько машин с заводов, отремонтировало вышедшие из строя танки, и к 20 февраля уже могло выставить 41 танк: 33 Pz.Kpfw.III, 7 Pz.Kpfw.IV и один «Тигр». Снижение числа бое готовых «Тигров» может быть объяснено выходом этих конструктивно сложных и тяжелых танков из строя на марше. Также в дивизии было несколько трофейных «тридцатьчетверок». Однако не танки стали основной ударной силой соединения: ведущую роль играла пехота и артиллерия. Помимо гаубичной артиллерии дивизия «Рейх» располагала 35 противотанковыми орудиями калибром 50-мм или 75-мм, 376 другими противотанковыми артсистемами (включая захваченные в ходе боев 76,2-мм пушки) и 75-мм самоходными противотанковыми орудиями. Также в дивизии было 48 88-мм зениток и 15 штурмовых орудий StuG III.

В несколько лучшем, чем «Рейх», состоянии находилась дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Она вступила в сражение позднее и не успела еще растерять технику в ходе тяжелых боев. На 19 февраля в танковом полку «Лейбштандарта» насчитывалось 45 Pz.Kpfw.IV, 10 Рz.Крfw.III и 12 Pz.Kpfw.II. Противотанковая артиллерия состояла из 32 буксируемых или самоходных 75-мм противотанковых орудий, 45 50-мм противотанковых пушек. В батальоне штурмовых орудий дивизии было 21 штурмовое орудие StuG III. Однако у генерал-фельдмаршала Манштейна, по существу, не было выбора: из сражавшихся за Харьков эсэсовских дивизий нужно было кого-то оставить для сдерживания советского наступления на запад, а кого-то бросить во фланг 6-й армии генерал-лейтенанта Ф. М. Харитонова. Поэтому было принято решение оставить «Лейбштандарт» в заслоне фронтом на северо-восток. В создании «завесы» также должны были участвовать практически спасенная одним из командиров «Лейбштандарта» Иоахимом Пайпером 320-я пехотная дивизия и корпус генерала Рауса в лице 168-й пехотной дивизии и пгд «Великая Германия». На усиление корпусной группы «Раус» прибывала в Полтаву 167-я пехотная дивизия. Жестоко побитая зимой 1942 года, она была выведена в Голландию, и после переформирования возвращалась на фронт. Для контрудара во фланг 6-й армии было решено использовать очередное прибывающее на фронт соединение СС - «Тотенкопф» (она же «Мертвая голова». - Примеч. авт. ) и выведенную из боя дивизию «Рейх». Последняя должна была начать наступление, не дожидаясь сосредоточения всех выделенных для контрудара сил. Навстречу эсэсовским соединениям должны были наступать 40-й и 48-й танковые корпуса 4-й танковой армии Гота. Фронт наступления Гота составлял почти 80 км и включал в себя занятое подвижной группой генерал-лейтенанта М. М. Попова село Красноармейское.

Перегруппировка дивизии «Рейх» началась после полуночи 17 февраля. Для полностью моторизованного соединения не составило труда достаточно быстро совершить марш к Краснограду по хорошей дорожной сети, окружавшей Харьков. Уже в 16.50 17 февраля выведенный из района Харькова полк «Дойчланд» Хайнца Хармеля сосредоточился у Краснограда. Его первой задачей было сдерживание наступления правого крыла советской 6-й армии генерала Ф. М. Харитонова в этом районе. Главной задачей было наступление на юг с захватом плацдарма на реке Орель в Перещепино, продвижение в направлении Ново-Московска и далее удар на Павлоград.

Уже к 19–20 февраля 1943 года подготовка к контрнаступлению в основном завершилась. Была создана сильная подвижная группировка - 11 дивизий, в том числе 7 танковых и панцер-гренадерских, насчитывавших более 800 танков. С воздуха ее поддерживали 750 самолетов. Противник превосходил войска правого крыла Юго-Западного фронта, против которых готовился главный удар, по личному составу и артиллерии в 1,2 раза; по танкам и самолетам - в 2,4 раза.

Перед началом контрнаступления Гитлер обратился к войскам со следующими словами: «Исход сражения мирового значения зависит от вас. Нынешняя и будущая судьба германского народа решается за тысячи километров от границ империи. Основная тяжесть войны ложится на ваши плечи». Солдат и офицеров вермахта он призвал проявить стойкость и героизм.

Знало ли советское командование о готовившемся ударе, и каковы были его намерения на дальнейшее ведение войны? Верховное главнокомандование считало, что противник на южном крыле советско-германского фронта разбит, и не ожидало со стороны группы армий «Юг» ответных мер наступательного характера. Об этом свидетельствуют многие документы тех лет. Так, заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба генерал А. Н. Боголюбов, который по личному приказанию Сталина вел переговоры с начальником штаба Южного фронта генерал-майором И. С. Варенниковым, 21 февраля указывал: «У нас имеются точные данные, что противник вчера сплошными колоннами выходил из Донбасса».

Впрочем, назревавшей опасности не видели и во фронтах юго-западного направления. Например, в разведывательной сводке Юго-Западного фронта от 20 февраля отмечалось: «В ближайшие дни не следует ожидать активных наступательных действий противника с целью ликвидации прорыва на красноградском направлении и обеспечения коммуникаций для вывода войск донбасской группировки». Исходя из ложного представления, будто немцы уходят за Днепр, Ставка ВГК нацелила войска Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов на их преследование и выход к Днепру до начала весенней распутицы на фронте от Чернигова до Херсона. Задачи, поставленные Ставкой, основывались на предвзятой и неверной оценке возможностей и характера действий противника, положения и состояния своих войск.

Следует отметить, что советские войска, ведя длительные бои, израсходовали резервы и действовали в широких полосах. Так, 6-я армия Юго-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Ф. М. Харитонова вела наступление на фронте в 152 км, а ее дивизии - в полосах от 13 до 44 км, причем разрывы между соединениями армии достигали порой от 20 до 30 км. Ударная сила фронта - подвижная группа под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта М. М. Попова - с 11 февраля отражала многочисленные контратаки противника, понесла большие потери и была сильно ослаблена. В ее составе сохранилось лишь 88 танков, многие из которых нуждались в ремонте.

Отмечалась низкая укомплектованность соединений и частей людьми, боевой техникой и вооружением, не хватало боеприпасов и горючего. Средняя численность стрелковых дивизий армий правого крыла Юго-Западного фронта не превышала 4–6 тыс. человек, то есть была в два-три раза ниже штатной. их пополнение велось в основном на только что освобожденной территории за счет мобилизации призывных возрастов, не прошедших даже начальной военной подготовки. Непосредственно в соединениях оставалось очень мало боеприпасов и горючего. Не в лучшем состоянии после завершения Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции находились и войска Воронежского фронта. Несмотря на такое состояние армий, командующие войсками обоих фронтов по-прежнему требовали ускорить темпы наступления, обосновывая это тем, что «противник всемерно спешит отвести свои войска из Донбасса за Днепр».

Контрнаступление 2-го танкового корпуса СС. 19 февраля германское командование приступило к реализации своего замысла. Как это обычно случается в большинстве контрнаступлений любой армии, ввод частей и соединений в бой происходил по частям. Усиленный танками и артиллерией полк «Дойчланд» начал наступление в одиночестве. По плану наступления полк двигался в двух колоннах в предбоевых порядках. Первую составляли 1-й батальон «Дойчланда», усиленный 1-м батальоном танкового полка дивизии CC «Рейх». Мотоциклетный батальон «Рейха» должен был прикрывать правый фланг наступления от контратак окружаемых 267-й стрелковой дивизии и 106-й стрелковой бригады. Вторая колонна состояла из 2-го батальона «Дойчланда», усиленного 88-мм зенитками, часто использующимися для противотанковых целей, и дивизионом штурмовых орудий. Третий батальон «Дойчланда» находился в резерве. Полк «Фюрер» к началу наступления не прибыл, а части «Тотенкопфа» только начали прибывать в район Краснограда, когда «Дойчланд» уже ушел на юг к населенному пункту Перещепино. Дивизия Теодора Эйхе должна была начать наступление 22 февраля по параллельному движению дивизии «Рейх» маршруту.

В 05.00 наступление, которое должно было изменить ход всей зимней кампании, началось. Осью удара было шоссе, проходившее из Харькова в Днепропетровск через Красноград и Перещепино. Несмотря на контратаки и необходимость преодоления минных полей (которыми наша 6-я стрелковая дивизия предусмотрительно прикрыла фланг 6-й армии), наступление развивалось успешно. К 11.00, когда погода улучшилась, в воздухе появились неизменные спутники немецких наступлений - пикирующие бомбардировщики Ju-87 («Юнкерс-87»). Они поддержали атаку на деревню Бесека. После того как деревня окуталась дымом от сброшенных на нее тяжелых бомб, при поддержке бьющих с прямой наводки 20-мм автоматических пушек и тяжелой артиллерии эсэсовцы пошли в атаку. Следующей точкой на пути наступающих стала деревня Отрада, после захвата которой была произведена перегруппировка. Двигавшийся во втором эшелоне 3-й батальон «Дойчланда» вышел вперед, поддержанный прибывшим 2-м батальоном танкового полка дивизии «Рейх». Помимо танков батальон получил поддержку дивизиона StuG III, батареи самоходных гаубиц и несколько 20-мм зениток, шквал огня которых часто сопровождал атаки эсэсовцев.

К конечной цели наступления - Перещепино и мосту через реку Орель - передовой отряд вышел уже после наступления темноты. Нет ничего удивительного, что охрана моста через Орель приняла уверенно приближающуюся колонну за своих. Не останавливаясь, эсэсовцы пересекли мост и после этого атаковали оборонявших его красноармейцев. Грохот боя поднял гарнизон Перещепино на ноги. Захвативших мост гренадеров СС немедленно контратаковали, но все атаки были отбиты.

К вечеру 19 февраля 2-й танковый корпус СС не только вышел на тылы и коммуникации 106-й стрелковой бригады и 267-й стрелковой дивизии 6-й армии, но и отрезал их от главных сил.

В течение ночи все части «Дойчланда» и средства усиления собрались в Перещепино. Сюда же подтянулись части второго панцер-гренадерского полка дивизии «Рейх». До Ново-Московска оставалось менее 40 километров. Уже в 5.00 утра 20 февраля наступление продолжилось. Впереди двигался 3-й батальон полка «Фюрер», который занял место 3-го батальона «Дойчланда» на острие наступления. Это был батальон дивизии СС «Рейх» на полугусеничных бронетранспортерах Sd.Kfz.251, идентичный по своей структуре и возможностям батальону Иоахима Пайпера из «Лейбштандарта». Батальон Винценца Кайзера был усилен дивизионом штурмовых орудий и несколькими 105-мм самоходными гаубицами «Веспе». Первой «жертвой» наступления стала деревня Губиниха. САУ «Веспе» расположились на соседних высотах и взяли Губиниху под обстрел. На позиции советских войск обрушился шквал 20-мм снарядов зениток, огонь 75-мм штурмовых орудий StuG III, под прикрытием которых в атаку двинулись бронетранспортеры Кайзера. Уже в 6.50 20 февраля Губиниха была захвачена. Контратака советских частей с целью возврата Губинихи была отбита. Пока гренадеры Кайзера отражали контратаки, на острие наступления был вновь выдвинут 3-й батальон «Дойчланда», который двинулся к Ново-Московску и уже в 14.00 установил контакт с 86-м пехотным полком 15-й пехотной дивизии северо-западнее этого населенного пункта. Тем временем мотоциклетный батальон осуществлял фланговое прикрытие действий дивизии «Рейх». Батальону было придано несколько танков, которые с десантом «спешившихся» мотоциклистов на броне произвели несколько контратак. Задачей батальона было прикрытие дорогие Красноград - Перещепино.

Глубокий обход 15-го стрелкового корпуса не обескуражил командование 6-й армии. Контрудары во фланг к тому времени перестали вызывать шоковое состояние у советских командармов. Генерал-лейтенант Ф. М. Харитонов решил парировать его своими силами, одновременно продолжая выполнение основной задачи армии. Парировать фланговое вклинение должны были 106-я стрелковая бригада и 6-я стрелковая дивизия. Они должны были атаковать Перещепино - первая с запада, а вторая - с востока. Охваченной с тыла 267-й стрелковой дивизии вместе с 16-й танковой бригадой было приказано атаковать Ново-Московск с запада. Аналогичную задачу должен был решить 4-й гвардейский стрелковый корпус. Ему ставилась задача продолжить операцию по овладению Ново-Московском. 25-й танковый корпус получил задачу прорваться к Запорожью и захватить мосты через Днепр. 1-й гвардейский танковый корпус должен был к исходу 21 февраля овладеть Синельниково.

В течение 20 февраля эсэсовцы дивизии «Рейх» отбивали многочисленные атаки на Перещепино и Ново-Московск, сами часто переходили в контратаки. Немецкая авиация группами по 15–20 самолетов наносила последовательные удары по советским войскам. В отдельные дни она совершала более тысячи самолето-вылетов. В то же время действия 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта носили эпизодический характер. Это объяснялось прежде всего трудностями с ее базированием, так как противник, отступая, разрушил аэродромы. Вот почему авиационным соединениям и частям приходилось действовать на предельных радиусах полета.

К вечеру 20 февраля эсэсовцы контролировали всю местность вокруг Ново-Московска. Следующей задачей дивизии «Рейх» стала железная дорога между Ново-Московском и Синельниково. Она должна была быть возвращена для использования в качестве коммуникации снабжения. Части «Тотенкопфа» все еще двигались по дороге из Краснограда в Перещепино, и солдаты «Рейха» вновь должны были действовать в одиночку. Потери в ходе 75-километрового марша из Краснограда оценивались как умеренные. В танковом полку числились боеспособными 27 Рz.Крfw.III, 8 Pz.Kpfw.IV и 3 командирских танка.

Немецкое наступление постепенно набирало обороны. Основные силы «Тотенкопфа» (исключая задействованный в создании заслона к западу от Харькова полк «Туле») сосредоточились в Краснограде 20 февраля. Серьезно оторвался от главных сил дивизии только 1-й батальон танкового полка, находившийся на марше из Полтавы. Утром 21 февраля командир дивизии Эйхе получил приказ в штабе 2-го танкового корпуса СС в Краснограде. Дивизия должна была пройти маршем до Перещепино. Далее танковый полк и панцер-гренадерский полк дивизии СС «Тотенкопф» должны были атаковать Павлоград с севера, поддерживая наступление дивизии «Рейх». Первая часть соединения Эйхе, достигшая Перещепино, была 3-м батальоном полка из «Тотенкопфа», который вошел в Перещепино в 18.00 21 февраля. Наибольшие трудности в продвижении на исходное положение для наступления испытывал танковый полк дивизии. Не имевшие опыта движения по российским дорогам водители танков двигались очень медленно. Это привело к тому, что единственный участвующий в наступлении комплектный танковый полк долгое время не вводился в бой, а «месил грязь» на дорогах.

Не дожидаясь подхода частей «Тотенкопфа», возглавляющая немецкое наступление панцер-гренадерская дивизия «Рейх» ночью 21 февраля начала движение в направлении Павлограда. Поскольку дивизии не требовалось прорывать прочную оборону, немцами постоянно производилась ротация батальонов на острие удара. Если предыдущее наступление возглавил 3-й батальон полка «Фюрер», то в 3.00 21 февраля на исходные позиции для атаки вышел 2-й батальон того же полка, поддержанный батальоном штурмовых орудий соединения. Командовал 2-м батальоном полка «Фюрер» Сильвестр Штадлер. Впоследствии именно он возглавил весь полк.

Первой задачей атакующих гренадеров Штадлера был захват мостов через реку Самару в районе Ново-Московска. Эту проблему решили совместной атакой с фронта и тыла. Первая проводилась силами поддержанного штурмовыми орудиями StuG III батальона, а вторая - форсировавшими реку на «швиммвагенах» (плавающих штабных автомобилях) пехотинцами. Немцам удалось прорваться через боевые порядки 101-го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской стрелковой дивизии и уже к 10.00 выйти к Павлограду. Командир полка «Фюрер» Кумм назначил атаку на 13.00. Она должна была начаться с удара с воздуха по позициям советских войск в Павлограде. Атака началась точно в назначенное время. Три волны пикирующих бомбардировщиков обрушились на город. Затем на окутанные дымом позиции двинулись гренадеры при поддержке подтянувшихся танков дивизии «Рейх». К 16.00 вся южная часть города была в руках наступающих. Бои продолжились за северную часть Павлограда. В судьбе боя за Павлоград 21 февраля существенную роль сыграл тот факт, что части «Тотенкопфа» не успели выдвинуться к городу и «Рейх» действовал, по сути, в одиночку, одновременно решая задачу прикрытия фланга наступления. Контратакой частей 4-го гвардейского стрелкового корпуса при поддержке 17-й танковой бригады к 23.00 Павлоград был очищен от противника. Однако удержать город не удалось, и к утру 22 февраля полк «Фюрер» установил контроль над большей частью Павлограда.

К 21 февраля командующий 6-й армией генерал-лейтенант Ф. М. Харитонов уже начал оценивать положение как серьезное и направил 1-й гвардейский танковый корпус на «уничтожение прорвавшегося противника в Павлоград». Однако остальные соединения 6-й армии должны были наступать. 25-й танковый корпус по-прежнему нацеливался на Запорожье.

Общая обстановка была все еще крайне неустойчивой, не дававшей решительного преимущества ни одной из сторон. Выдвижение частей «Тотенкопфа» было вновь задержано. Отрезанная 106-я стрелковая бригада организовала атаку на Перещепино, которая хотя и была отбита, но задержала выдвижение на юг 3-го батальона полка «Тотенкопф». Только в 11.30 он был сменен 1-м батальоном того же полка и выдвинулся по «следам» дивизии «Рейх» в Губиниху. Достигнув населенного пункта, он повернул на параллельный движению «Рейха» к Павлограду маршрут. Одновременно дивизия Эйхе выстраивалась частью своих сил фронтом на восток. Для этого были задействованы 3-й панцер-гренадерский полк и разведывательный батальон соединения. Танковый полк «Тотенкопфа» по-прежнему боролся с тяжелыми дорожными условиями, безнадежно отстав от пехоты. Несколько танков вышли из строя вследствие столкновения друг с другом на ледяной дороге. Уныло двигавшаяся по дороге колонна танков ко всем прочим неприятностям подверглась в Перещепино атакам 106-й стрелковой бригады.

Несмотря на все трудности продвижения «Тотенкопфа», образно говоря, «по пятам» дивизии «Рейх», постепенное прибытие частей дивизии Эйхе позволили высвободить занимавшиеся прикрытием фланга наступления войска. Первым германское командование высвободило мотоциклетный батальон «Рейха», который в глубоком рейде из Павлограда на восток установил связь с 4-й танковой армией Гота в лице дивизии «Викинг». Тем самым наметилось смыкание «клещей» эсесовского корпуса Хауссера и 4-й танковой армии вермахта за спиной вышедших к Днепру частей 6-й армии Юго-Западного фронта. После вывода с позиций на фланге дивизии полк «Дойчланд» был задействован для атаки на населенный пункт Синельниково. Боевая группа Хармеля для атаки станции была собрана из 1-го и 3-го батальонов «Дойчланда», 3-го батальона полка «Фюрер» (поскольку он был оснащен полугусеничными бронетранспортерами) и двумя дивизионами артиллерии. Уже к 14.30 22 февраля боевая группа Хармеля установила контакт с частями 15-й пехотной дивизии в Синельниково. Выходом к Синельниково 2-й танковый корпус СС окончательно ликвидировал угрозу переправам на Днепре и завершал окружение вырвавшегося вперед 4-го гвардейского корпуса 6-й армии М. Ф. Харитонова. Помогали им в этом дивизии 48-го танкового корпуса 4-й танковой армии. Успеху соединений корпуса способствовал тот факт, что 1-я гвардейская армия была задержана борьбой за населенные пункты Красноармейское и Славянск. Вследствие этого прикрытие разрыва между вырвавшимися вперед соединениями 6-й армии было довольно слабым. Собственно на фланге 6-й армии была только недавно ей переданная 244-я стрелковая дивизия, занимавшая позиции по реке Самара к востоку от Павлограда. 44-я и 58-я гвардейские, 195-я стрелковая дивизия находились на марше в район Павлограда. Все это позволило 48-му танковому корпусу безнаказанно выйти на тылы 6-й армии. Наступавшая на правом (восточном) фланге корпуса 17-я танковая дивизия вермахта к 23 февраля вышла на реку Самара и захватила плацдарм в районе села Петропавловка. Вторая дивизия того же корпуса - 6-я танковая вермахта - вышла к Самаре, форсировала ее и заняла город Богуслав менее чем в 10 километрах от Павлограда. Заслон за спиной пробивавшихся к Синельниково советских дивизий стал трехслойным: с ними вела бой боевая группа Хармеля из дивизии «Рейх», позади Хармеля с частями немцев в Павлограде соединялась 6-я танковая дивизия вермахта, а уже за ней был установлен контакт с дивизией СС «Викинг». Одновременно в течение 22–23 февраля последний, 3-й панцер-гренадерский полк дивизии «Тотенкопф» сосредоточился в селе Красноармейское. Теперь все три немецкие панцер-гренадерские дивизии СС были готовы в полном составе принять участие, в сражении за Харьков.

Таким образом, за какие-то три-четыре дня обстановка в полосе правого крыла Юго-Западного фронта резко изменилась. Мало того, что наступление 6-й общевойсковой, 1-й гвардейской армий, а также подвижной группы фронта было остановлено, часть соединений оказались отсеченными от главных сил, попали в окружение и понесли значительные потери в живой силе и технике.

Разгром главных сил 6-й и части сил 1-й гвардейской армии, отсутствие у них, а также во фронте, резервов и подготовленных оборонительных рубежей в глубине, а в связи с этим возможность создания сплошного фронта обороны позволили немецким танковым корпусам, начиная с 24 февраля, развивать наступление по направлениям смешанными танковыми и мотопехотными колоннами. Чтобы повысить темпы наступления, а главное, обеспечить самостоятельность в действиях подвижных соединений, в их колоннах следовали противотанковые орудия на прицепе у танков и бронетранспортеров, а за ними машины с горючим. Одновременно группы из трех-пяти танков каждая перерезали все идущие на восток дороги, тем самым препятствуя организованному выходу советских частей из окружения. Преимущество противника в подвижности приводило к тому, что отдельные соединения (как, например, 267-я стрелковая дивизия 6-й армии), не успев выйти в районы сосредоточения, вновь попадали в окружение и должны были снова прорываться к своим.

Наконец-то, реально оценив обстановку и осознав возникшую для Юго-Западного фронта угрозу, его командующий генерал-полковник Н. Ф. Ватутин в ночь на 25 февраля испросил разрешение у Ставки ВГК на переход к обороне. Согласно представленному плану в полосе 6-й армии, где на флангах занимали оборону лишь 15-й стрелковый корпус и выдвинувшаяся в Лозовую 58-я гвардейская стрелковая дивизия, 50-километровый разрыв, образовавшийся между ними, должны были прикрыть выходившие из окружения сводная кавалерийская дивизия, 4-й гвардейский стрелковый и 1-й гвардейский танковый корпуса. 1-й гвардейской армии и соединениям подвижной группы фронта генерал Н. Ф. Ватутин приказал удерживать рубеж Старые Близнецы, Барвенково, Черкасская, Славянск.

Однако время было безвозвратно упущено, и не замеченная ранее угроза стала перерастать в катастрофу. Создать сплошной фронт обороны в полосе 6-й армии так и не удалось. Не встречая организованного сопротивления в центре оперативного построения армии, противник начал непрерывно атаковать Лозовую, одновременно нанося по ней мощные удары авиацией. В полосе 1-й гвардейской армии основные драматические события (как и в мае 1942 года. - Примеч. авт. ) развернулись в районе Барвенково.

25 февраля с первых часов боя западнее и восточнее Барвенково немецкие войска прорвали оборону сводных отрядов танковых корпусов подвижной группы фронта, 195-й и 44-й гвардейской стрелковых дивизий, некоторые их части взяли в кольцо. Гарнизон города оказался отрезанным от главных сил, более того, возникла угроза его полного окружения. Стремительное наступление противника привело к глубокому рассечению фронта обороны 6-й и 1-й гвардейской армий. Фактически они оборонялись в трех изолированных друг от друга группировках: 15-й стрелковый корпус 6-й армии - на рубеже Рябухино, Лиговка; 58-я гвардейская стрелковая дивизия и части 1-го гвардейского танкового корпуса - в Лозовой; соединения и части 1-й гвардейской армии - в районах Барвенково и Славянка. В разрывах между ними продолжали выходить из окружения 106-я стрелковая бригада, 267-я стрелковая дивизия, соединения и части 4-го гвардейского стрелкового корпуса вместе со сводной кавалерийской дивизией 6-й армии.

В сложившейся обстановке ни командующие армиями, ни командующий войсками фронта не могли оказать реальной помощи сражавшимся войскам. К тому же многие соединения и части не имели связи с вышестоящими штабами. В результате последние не всегда располагали точной информацией о положении и состоянии подчиненных войск. Для того чтобы как-то задержать противника и упорядочить управление отходившими войсками, командование вынуждено было создавать сводные отряды и группы. Невзирая на их принадлежность к тому или иному роду войск и боевое предназначение, они немедленно вводились в бой против наступавших пехоты и танков врага и использовались как стрелковые подразделения. Так, в частности, применялись разведывательные и инженерно-саперные батальоны корпусов и армий, которые в отдельных случаях обеспечивали отход соединений и частей (например, 370-й инженерно-саперный батальон 6-й армии).

В полосе 1-й гвардейской армии ввиду того, что боевые порядки соединений перемещались с частями подвижной группы, ее командир - заместитель командующего войсками фронта генерал-лейтенант М. М. Попов - вынужден был переподчинять их без учета штатной принадлежности. Так были созданы сводные отряды самого различного состава: из отдельных частей и подразделений стрелковых дивизий, танковой и лыжной стрелковой бригад, танковой бригады и стрелкового полка и т. д. Формирование таких отрядов было обусловлено не только необходимостью восстановить нарушенное управление и взаимодействие, но и закрыть бреши в оперативном построении армии, не допустить паники, исключить беспорядочный отход.

Отсутствие резервов, запаздывание с перегруппировкой дополнительных сил и средств с левого фланга заставили командующего войсками фронта и командующих армиями использовать местное население, личный состав учебных частей и подразделений обеспечения. Так, для подготовки обороны по левому берегу Северного Донца были привлечены армейские запасные стрелковые полки, курсы младших лейтенантов, полк НКВД, мотоциклетный полк, строительные батальоны, тыловые учреждения и части.

С учетом того, что в ударных группировках немецких войск применялось большое количество танков, штурмовых орудий и бронетранспортеров, борьба с ними становилась главной задачей оборонявшихся. При этом для уничтожения бронеобъектов противника применялись не только пушечная, но и гаубичная, зенитная и даже реактивная артиллерия. Это являлось отнюдь не исключением, а правилом. Например, приданный оборонявшейся в Лозовой 58-й гвардейской стрелковой дивизии 230-й гаубичный артиллерийский полк был полностью выставлен на открытые огневые позиции для ведения огня прямой наводкой. Согласно приказу командующего 6-й армией генерала Ф. М. Харитонова, передаваемая в его подчинение 3-я зенитная артиллерийская дивизия должна была организовать круговую оборону, причем в первую очередь противотанковую, затем противопехотную и, наконец, противовоздушную.

Нередки были и случаи ведения огня по танкам реактивными установками прямой наводкой. Хотя это было и не свойственно для них, обстановка порой вынуждала идти на такой шаг. Именно так действовал 265-й дивизион 45-го гвардейского минометного полка в районе села Барвенково. Одним его залпом было уничтожено пять танков противника, после чего он прекратил наступление на этом направлении. В районе населенного пункта Доброполье залпом 412-го дивизиона (4 установки) была также отражена атака немцев. Их потери составили пять танков и до десяти автомобилей. Однако отдельные успешные бои вряд ли могли оказать определяющее влияние на общий ход событий.

Убедившись, что задержать врага на запланированном рубеже не удается, генерал-полковник Н. Ф. Ватутин 26 февраля определил новые задачи для 6-й и 1-й гвардейской армий, а также конечные рубежи отхода, попутно приказав их командующем разработать планы удержания ряда последовательных рубежей на подступах к Северному Донцу. Одновременно он остановил наступление 3-й гвардейской и 5-й танковой армий и приказал им перейти к обороне на достигнутых рубежах.

С 27 февраля по 3 марта войска правого крыла Юго-Западного фронта под ударами противника отошли за Северский Донец, заняв оборону по его левому берегу на рубеже Змиев - Изюм - Красный Лизман. Непрерывные бои с превосходившим противником, иной раз в окружении, в отрыве от основной группировки войск и в условиях отхода требовали от солдат и офицеров огромного напряжения моральных и физических сил. И все же противнику не удалось превратить отход советских соединений в беспорядочное бегство. Везде, где только позволяла обстановка, ему оказывалось упорное сопротивление. Бои вели не только сохранившие боеспособность и штатную структуру части, но и отдельные, как правило, выходившие из окружения роты, батареи, группы и сводные отряды. Правда, не всегда они могли вывести из окружения боевую технику, поэтому приходилось ее уничтожать. В частности, в 25-м танковом корпусе из 156 имевшихся к 19 февраля танков из-за отсутствия горючего не удалось отвести в новые районы сосредоточения ни одной боевой машины. Большинство из них пришлось подорвать. Все это увеличивало и без того большие потери и снижало боевые возможности соединений и частей.

При отходе к реке Северский Донец большинство стрелковых дивизий 6-й и 1-й гвардейской армии, соединений подвижной группы фронта в полном составе или частью сил действовали в окружении. Многие части и соединения, ввиду значительных потерь в личном составе и технике, фактически потеряли боеспособность и выходили на новые оборонительные рубежи отдельными группами. О сложности и трагизме их положения говорят следующие данные: по состоянию на 1–3 марта 1943 года 172-я стрелковая дивизия 6-й армии насчитывала менее 1500 человек и всего 8 орудий, а 267-я стрелковая дивизия этой же армии (два стрелковых и артиллерийский полки) имела 1295 человек и 13 орудий. Погибли начальник штаба дивизии, три начальника штаба полков. В 6-й стрелковой дивизии были убиты начальник оперативного отделения, два командира полка, один начальник штаба полка.

Еще в более трудном положении оказались соединения 4-го гвардейского стрелкового корпуса. В 35-й гвардейской стрелковой дивизии из окружения вышли около 500 человек с пятью орудиями, а в 41-й и 58-й гвардейских стрелковых дивизиях артиллерия была уничтожена полностью. В полосе 1-й гвардейской армии 38-я гвардейская стрелковая дивизия имела всего три орудия. Были убиты командир и начальник штаба дивизии, а 52-я стрелковая дивизия за неделю потеряла 1645 человек, 24 орудия и 22 миномета. К 3 марта 1943 года она насчитывала 1427 человек и два 76-мм орудия. В 195-й стрелковой дивизии осталось только одно орудие дивизионной артиллерии. Несомненно, что успешно отражать удары противника такими силами было невозможно. К тому же выдвижение резервов из полос 3-й гвардейской и 5-й танковой армий задерживалось. Поэтому главная задача фронта заключалась в подготовке прочной обороны по реке Северский Донец.

Таким образом, боевые действия, развернувшиеся в Донбассе во второй половине февраля 1943 года, закончились довольно плачевно: войска Юго-Западного фронта вынуждены были отойти на 100–120 км, а немцы не только вновь захватили территорию северной части Донбасса общей площадью более 15 тыс. км^2, но и восстановили важные коммуникации, ведущие от Запорожья и Днепропетровска к Северскому Донцу. По существу, противник выполнил задачу первого этапа контрнаступления и, оставив на Северском Донце перед войсками правого крыла Юго-Западного фронта незначительные силы пехотных дивизий, основную массу своих войск перегруппировал в район юго-западнее Харькова и перенес боевые действия в полосу Воронежского фронта.

Положение советских войск усугублялось тем, что отход соединений правого крыла Юго-Западного фронта обнажал левый фланг войск Воронежского фронта и резко ухудшал их оперативное положение. Однако это обстоятельство не было своевременно принято во внимание ни командованием фронта, ни Ставкой ВГК, поэтому в ходе наступления серьезных мер по обеспечению левого фланга не последовало. Тяжелое положение на левом крыле Воронежского фронта еще более осложнялось передачей в состав Юго-Западного фронта 3-й танковой армии для нанесения контрудара во фланг противнику, наступавшему в полосе 6-й армии.

Вместе с тем вплоть до 1 марта командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф. И. Голиков упрямо продолжал ставить подчиненным войскам наступательные задачи. «До Днепра осталось 400–500 км, а до весенней распутицы тридцать-тридцать пять дней. Сделайте из этого соответствующие выводы», - указывал он командующему 69-й армией генерал-лейтенанту М. И. Казакову. И далее: «…примите решительные меры к усилению темпов наступления, преодолевая все возникающие трудности, с тем, чтобы к 24 февраля 1943 г. овладеть районом Валки, Сидоренково с дальнейшим быстрым поворотом на Полтаву».

В свою очередь, командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Н. Ф. Ватутин, определяя замысел на контрудар, поставил 3-й танковой армии задачу разгромить главные силы танкового корпуса СС. Однако, наступательные возможности этой армии к тому времени были крайне ограничены, ибо к моменту сосредоточения в исходном районе два танковых корпуса имели 54 танка (всего же на 28 февраля 1943 года в 3-й танковой армии имелось 69 танков: 1 КВ, 50 Т-34, 9 Т-60, 9 Т-70; из них по корпусам: 12 тк - 1 КВ, 24 Т-34, 5 Т-60, 5 Т-70; 15 тк - 14 Т-34, 1 Т-60, 4 Т-70; 179 тбр - 1 Т-34 и 3 Т-60. - Примеч. авт. ) , а в мотострелковых батальонах танковых бригад насчитывалось менее 20 человек. Кроме того, около 80 % личного состава армии являлись новобранцами, недостаточно обученными и не прошедшими боевого слаживания. Подвижные соединения ударной группы испытывали недостаток в боеприпасах и не имели горючего. Такое же положение было характерно и для Воронежского фронта. Оперативные и войсковые тылы отстали, коммуникации не были восстановлены. Железных дорог было мало, да и шли они перпендикулярно оси наступления советских войск. А железные дороги, идущие в юго-западном направлении южнее Донца (а таких хватало), позволяли немцам сосредоточить силы на уязвимом участке.

Только 1 марта командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф. И. Голиков наконец-то принял решение на переход к обороне и утвердил его в Ставке ВГК. Но к тому времени передовые части танкового корпуса СС уже вышли к переднему краю обороны 160, 350-й и 48-й гвардейской стрелковых дивизий 3-й танковой армии и создали условия для развертывания главных сил 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» (до десяти пехотных, шесть танковых и одна моторизованная дивизии). Начатое немцами в Донбассе контрнаступление получило новое развитие на харьковском направлении.

2 марта передовые отряды танкового корпуса СС нанесли удар по 350-й стрелковой дивизии. Потеснив ее в северном направлении, они вышли на тылы ударной группировки 3-й танковой армии, имевшей два танковых корпуса и три стрелковые дивизии. Перерезав пути подвоза, противник не дал им возможности долго сопротивляться и в период с 2 по 5 марта завершил их разгром. Из окружения вышли всего 8 танков. В стрелковых дивизиях осталось по 300–500 человек, артиллерия и автотранспорт были потеряны. При отходе погиб командир 15-го танкового корпуса Герой Советского Союза генерал-майор В. А. Копцов.

После разгрома главных сил 3-й танковой армии в районе населенного пункта Кегичевка направление на Харьков с юга было прикрыто только двумя ослабленными стрелковыми дивизиями, двумя кавалерийскими дивизиями и двумя имевшими низкую укомплектованность танковыми бригадами. Непосредственно в Харькове закреплялась оперативная группа в составе 62-й гвардейской стрелковой дивизии, 86-й отдельной танковой бригады, 17-й бригады НКВД и отдельных подразделений 3-й танковой армии, которые перешли в оперативное подчинение командующего Воронежского фронта.

В Ставке понемногу начали осознавать, что ситуация в полосе ответственности Воронежского фронта стала выходить из-под контроля. Верховный опять применил испытанный метод - вновь отослал начальника Генерального штаба, «новоиспеченного» Маршала Советского Союза А. М. Василевского, «разруливать» кризис. Посетив войска и штаб 3-й танковой армии, которые тогда находились в Белгороде, маршал убедился, сколь серьезна сложившаяся обстановка, и подробно доложил о ней И. В. Сталину. Верховный распорядился передать Воронежскому фронту группу войск П. С. Рыбалко из Юго-Западного фронта. Тогда казалось, что этого было вполне достаточно…

Падение Харькова. С утра 4 марта 2-й танковый корпус СС перешел в наступление против оставшихся боеспособными соединений 3-й танковой армии. Главный удар он нанес на ее правом фланге, в полосах действий 48-й гвардейской и 350-й стрелковых дивизий, силами танковых соединений СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Тотенкопф». На направлении другого удара - в полосе обороны 6-го гвардейского кавалерийского корпуса и на участке 78-го гвардейского стрелкового полка 25-й гвардейской стрелковой дивизии - действовали части 48-го танкового корпуса. Разгорелись ожесточенные бои. Однако добиться значительного превосходства в течение 4–5 марта немецким войскам не удалось. В дневнике военных действий штаба вермахта 5 марта отмечалось: «Наступающие части танкового корпуса СС вследствие плохой погоды смогли только незначительно продвинуться вперед. Дивизия СС „Лейбштандарт СС Адольф Гитлер“ только перерезала шоссейную дорогу Харьков - Красноград».

С утра 6 марта германское командование изменило направление главного удара: основные силы теперь были брошены в стык 69-й и 3-й танковой армий. После артиллерийской подготовки оно ввело в сражение до двух танковых дивизий, действия которых активно поддерживала авиация. В течение шести часов самолеты противника наносили удары по боевым порядкам 160-й и 305-й стрелковых дивизий 69-й армии и 48-й гвардейской стрелковой дивизии 3-й танковой армии. В полосе 160-й стрелковой дивизии противник в первом эшелоне развернул 40 тяжелых танков и штурмовых орудий, во втором - до 60 средних танков с десантом автоматчиков, а в третьем - легкие танки, бронетранспортеры и бронемашины с пехотой. После такого мощного удара его наземной и воздушной группировок дивизия с приданной ей истребительной бригадой потеряла 75 % артиллерии, а в соседней с ней 270-й стрелковой дивизии, которая была окружена, были уничтожены все орудия и минометы. Столь большие потери объясняются не только значительным превосходством противника, но и умелым применением им диверсионных групп. Он учел, что вновь прибывшее пополнение советских частей и подразделений зачастую даже не было переодето в военную форму, а потому забрасывал в тыл оборонявшихся группы диверсантов, одетых точно так же, как и местное население. Некоторые из них проникали на огневые позиции артиллерии и уничтожали расчеты орудий и минометов.

6 марта соединения танкового корпуса СС на различных участках вклинились в оборону советских войск на глубину от 3–4 до 15 км. Они вышли в район н/п Валки, где оборонялась 305-я стрелковая дивизия, составлявшая второй эшелон 69-й армии. На следующий день противник блокировал дивизию частью сил с фронта, одновременно обошел ее с флангов, а передовыми частями танковых дивизий СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Тотенкопф» достиг населенного пункта Люботино и оставил оборонявшиеся советские части глубоко у себя в тылу. Соединения 69-й армии начали отходить в северо-западном направлении, тем самым теряя взаимодействие с 3-й танковой и 40-й армиями. Прорыв танковых дивизий вермахта на стыке двух армий вынудил отходить 48-ю гвардейскую и 350-ю стрелковые дивизии, а также 253-ю и 104-ю стрелковые бригады, которые только что прибыли в 3-ю танковую армию.

Учитывая реальную угрозу Харькову с юга и юго-запада, а также тот факт, что в глубине обороны нет подготовленных и занятых войсками рубежей, генерал Ф. И. Голиков решил построить оборону на фронте Крысино, Ольшаны, Буды, далее по рекам Мерефа и Мжа. Его должны были занять прибывшая с правого фланга 303-я и выходившая из Харькова 62-я гвардейская стрелковые дивизии, а также соединения и части 3-й танковой армии. Одновременно для прикрытия образовавшегося в оперативном построении 25–30-километрового разрыва в полосу 69-й армии выдвигались три стрелковые дивизии 40-й армии. Для обеспечения обороны города с севера 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу было приказано выйти из боев в полосе 3-й танковой армии и сосредоточиться в Дергачах (севернее Харькова).

В результате принятых мер была значительно усилена оборона Харькова с запада и юга, однако прикрыть разрыв между 69-й и 3-й танковой армиями командованию фронта не удалось. Предназначенные для этого три стрелковые дивизии 40-й армии в ходе встречных боев с танковыми соединениями противника понесли тяжелые потери и отошли на север - в полосу обороны 69-й армии, а передовые части 303-й стрелковой дивизии, так и не успев закрепиться на указанном рубеже, были отброшены к западной окраине Харькова. Практически направление на город с севера осталось не прикрытым.

В то время командарм-40 генерал-лейтенант К. С. Москаленко находился у себя на командном пункте в Тростянце, в 100–120 км от Харькова, и ему позвонил командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Ф. И. Голиков. Он сообщил, что только что говорил по ВЧ со Сталиным и тот спрашивал, какую роль в обороне Харькова играет 40-я армия и лично К. С. Москаленко. По словам Ф. И. Голикова, он сообщил Верховному главнокомандующему, что 40-я армия без трех дивизий, переданных 69-й армии для прикрытия белгородского направления, находится на рубеже городов Сумы - Лебедин - Звеньков - Котельва далеко к северо-западу от Харькова, который и не входит в ее полосу ответственности. Выслушав, Сталин рекомендовал Ф. И. Голикову срочно направить К. С. Москаленко в Харьков для ознакомления с обстановкой и выяснения возможностей участия 40-й армии в его обороне. После разговора с командующим фронтом К. С. Москаленко с оперативной группой выехал в Харьков.

В это время там назначенный комендантом города заместитель командующего Воронежским фронтом генерал-лейтенант Д. Т. Козлов пытался организовать оборону силами немногочисленного гарнизона. Противник, потеснив ослабленные 69-ю и 3-ю танковые армии превосходящими силами, вел бои уже на юго-западной и южной окраинах Харькова. Немецкие танки и пехота яростно рвались к центру города.

Попытку удержать город, усилив его оборону частью сил 40-й армии, нужно было делать значительно раньше. Теперь нечего было и думать о переброске войск и организации обороны в те считаные часы, которые оставались в распоряжении командующего 40-й армией. Так генерал Москаленко и доложил командующему фронтом. Тот согласился с тем, что удержать город уже невозможно, и приказал генерал-лейтенанту К. С. Москаленко вернуться в свою армию, чтобы принять меры против попыток противника обойти ее левый фланг.

Генерал Москаленко возвратился в Грайворон, куда переехал штаб армии, и с ходу включился в непосредственное руководство боем. На следующее утро 35 немецких бомбардировщиков совершили налет на Грайворон. Удару с воздуха подвергся командный пункт и узел связи, причем несколько самолетов люфтваффе произвели прицельную бомбардировку и обстрел из пушек и пулеметов с высоты 200–300 м. Управление войсками было под угрозой, но командованию армии удалось переместить командный пункт в район села Крюково.

Обстановка усугублялась еще и тем, что одновременно противник, отбросив части 69-й армии и выйдя на левый фланг 40-й армии, перешел в наступление силами пехотной и танковой дивизий с приданными частями. Танки и пехота неприятеля подошли к Грайворону. На южной окраине города завязался тяжелый бой. 100, 309-й стрелковым дивизиям и 5-му гвардейскому танковому корпусу удалось с наступлением темноты организованно отойти, однако при этом Грайворон и Большая Писаревка были потеряны.

Направления ударов противника определились: одно - Грайворон, Борисовка, Томаровка, другое - вдоль шоссе Харьков - Белгород. Первое из них командование 40-й армии прикрыло силами дивизий, отошедших от Грайворона. В населенном пункте Головчино, что на полпути между Грайвороном и Борисовкой, оно организовало противотанковый опорный пункт. Немецкие войска упорно пытались овладеть им, но каждый раз откатывались с потерями.

Здесь боем непосредственно руководил командующий артиллерией армии полковник И. М. Снегирев. Таранному удару немецких тяжелых танков он противопоставил гибкое и эффективное применение всей имевшейся в районе Головчино артиллерии. Две трети ее Иван Михайлович Снегирев, лично возглавлявший расстановку огневых средств, поставил на прямую наводку. Артиллеристы нанесли тяжелый урон эсэсовским танковым частям. Особенно отличился в этом бою 4-й гвардейский истребительно-противотанковый полк, который и прежде не раз наносил врагу весьма чувствительные удары.

Под Головчино смертью храбрых пали полковник И. М. Снегирев и старший помощник начальника оперативного отделения штаба артиллерии армии капитан М. В. Давыдов.

В последующие дни, когда части 40-й армии отошли от Головчино, ожесточенные бои развернулись сначала в районе Борисовки, а затем в районе Томаровки. Там на усиление 40-й армии прибыл 3-й гвардейский танковый корпус под командованием генерал-майора И. А. Вовченко. Танки и все имевшиеся у К. С. Москаленко силы были до предела использованы для остановки наступающего противника. Даже зенитная артиллерия была поставлена на огневые позиции для ведения огня прямой наводкой и применялась против немецких танков и автоматчиков.

Против 40-й армии действовали крупные силы противника, оснащенные новейшим вооружением. Именно там бойцы армии впервые в массовом порядке встретились с танками «Тигр», штурмовыми и самоходными орудиями новых модификаций.

Под Борисовкой к генералу К. С. Москаленко пришел командир 3-го гвардейского танкового корпуса и доложил, что его танки не пробивают лобовую броню новых немецких боевых машин типа «Тигр». Ничего подобного до тех пор не было. Заинтересовались случившимся также приехавший в армию член Военного совета фронта генерал-лейтенант Ф. Ф. Кузнецов и член Военного совета-армии полковник И. С. Грушецкий. Все вместе они и отправились на наблюдательный пункт генерала И. А. Вовченко и убедились, что он прав. В бинокли было видно, что снаряды советских танковых пушек высекают сноп искр на лобовых частях немецких танков и рикошетируют в сторону, то есть нужно бить их не в лоб, а в борт или в корму. Это, конечно, совсем не одно и то же, так как требовало не только иной расстановки орудий в противотанковых опорных пунктах, но и величайшей силы духа. Ведь теперь нужно было сначала пропускать немецкие танки мимо себя, а уже потом бить по ним. Так впервые в войне качественное превосходство в бронетанковом вооружении впервые перешло к немецкой армии.

По-иному развивались события к югу от Харькова, в полосе обороны 3-й танковой армии. Здесь соединениям 48-го танкового корпуса немцев не удалось достичь столь значительных успехов. Встречая организованное, все возраставшее сопротивление советских войск, они вынуждены были последовательно прорывать эшелонированные в глубину позиции и рубежи, неся при этом большие потери в танках. Особенно ожесточенные бои разгорелись в районе населенного пункта Соколово, где в «самое пекло» сражения попал первый усиленный чехословацкий батальон. Имевший 979 человек, он только 19 февраля прибыл на станцию Валуйки и после 300-километрового марша вышел в район Соколово, где его включили в 3-ю танковую армию.

8 марта после нескольких массированных ударов авиации части 48-го танкового корпуса противника начали атаковать батальон. Боевой порядок командование корпуса построило в несколько эшелонов. Чехословацкие воины совместно с советскими артиллеристами встретили танки и пехоту организованным огнем. Уже при отражении первой атаки на подступах к селу было уничтожено пять танков, три из них подбил наводчик орудия сержант П. Е. Долгобрюхов. А непосредственно в Соколово оборонялась усиленная рота под командованием надпоручика Отакара Яроша. Она насчитывала около 350 человек, семь орудий, шесть минометов и восемь противотанковых ружей. Весь день 8 марта рота отражала неоднократные атаки, ведя бой в окружении. Тем не менее она уничтожила 19 танков и до 300 немецких солдат и офицеров. Но при этом и ее потери составили около 200 человек убитыми и пропавшими без вести, 60 человек ранеными. В бою погибли начальник обороны гарнизона надпоручик Ярош и его заместитель подпоручик Лом.

К исходу 10 марта крупные силы противника подошли к Богодухову, а с севера к Харькову. Соединения 3-й танковой армии с трудом сдерживали здесь их яростный натиск.

Еще перед прорывом врага к Богодухову 16-я гвардейская минометная бригада полковника П. И. Вальченко, переподчиненная 303-й стрелковой дивизии, по распоряжению командующего артиллерией выдвигалась на огневые позиции у перекрестка дорог из городов Люботин и Богодухов. Но 11 марта она оказалась в полосе действий 1-й мотострелковой бригады - 303-я стрелковая дивизия сдвинулась вправо. Бригада «катюш» М-З0 (на стационарных станках) должна была огнем из отдельных пусковых установок не допустить немецкие танки и мотопехоту к перекрестку. Огневые позиции пришлось занимать почти под непрерывным обстрелом. Наблюдательные пункты командиров дивизионов выносили прямо в окопы передовых батальонов. На оборудование огневых позиций времени не было, успели лишь закопать в землю сошники пусковых станков да отрыть ровики для укрытия личного состава. Немцы усиливали натиск, и в этой ситуации реальной была опасность потерять громоздкую материальную часть: в случае обхода противником огневых позиций спасти разобранные пусковые станки вряд ли бы удалось.

Однако, несмотря на общую катастрофическую информацию, наши гвардейцы-минометчики действовали смело и решительно. их огонь наносил врагу большой урон, останавливал его продвижение. Когда кончились снаряды, они участвовали в контратаках. Борьба подчас доходила до рукопашных схваток, в ход шли штыки, приклады, малые лопаты.

Впоследствии анализируя опыт этих боев, Военный совет ГМЧ (гвардейских минометных частей. - Примеч. авт. ) пришел к выводу, что тяжелые гвардейские минометные бригады с их сборно-разборными станками М-30 малопригодны для маневренных действий. Поэтому подразделения «катюш» М-30 пришлось выводить из зоны жарких оборонительных боев.

Зато снова проявили себя как «легкие на ногу» высокоманевренные полки и дивизионы М-13 и М-8. В борьбе с рвущимся напролом противником они были незаменимым средством в руках командиров соединений для срыва его атак. Никто не хотел уступать и бои продолжались с прежним ожесточением.

Вместе с тем общая обстановка в полосе Воронежского фронта продолжала оставаться очень тяжелой. Противник силами панцер-гренадерских дивизий СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Тотенкопф», по-прежнему наступая в разрыве между 69-й и 3-й танковой армиями, вышел к Харькову с севера и северо-востока. А поскольку с запада город настойчиво атаковала дивизия СС «Рейх» а с юга 48-й танковый корпус, 3-я танковая армия была отсечена от главных сил фронта. Одновременно немцы получили возможность наступать на Белгород, так как это направление не было прикрыто советскими войсками.

Для спасения положения генерал Ф. И. Голиков перебросил 69-ю армию на новый рубеж обороны для прикрытия белгородского направления с юга. Сосредоточивая основные усилия фронта на удержании рубежа обороны, он определил задачи, а также промежуточные и конечные рубежи отхода для 40-й и 69-й армий. Кроме того, он изменил их состав за счет переподчинения им тех соединений, которые в результате ударов противника действовали вне полос обороны своих армий. До этого управление войсками в этих объединениях было крайне затруднено из-за взаимного перекрестного перемешивания боевых порядков пяти стрелковых дивизий и стрелковой бригады. К этому времени германское командование значительно нарастило силу удара, введя в полосе обороны 40-й армии элитную панцер-гренадерскую дивизию вермахта «Великая Германия». Соединения армии так и не смогли занять назначенные им в случае вынужденного отхода рубежи и отошли в северном направлении, оголив фланг 69-й армии. Путь на Белгород с юга-запада оказался открытым.

Обстановка в полосе Воронежского фронта позволяла противнику рассечь его войска на несколько изолированных группировок. Однако такая опасность не до конца учитывалась в Ставке ВГК. Она все еще пыталась изменить ход боевых действий в свою пользу без привлечения сильных резервов, а вводом в сражение лишь отдельных соединений. Воронежскому фронту были переданы 19-я стрелковая дивизия, 2-й гвардейский и 18-й танковый корпуса из Юго-Западного фронта, а также уже упоминавшийся 3-й гвардейский танковый корпус из резерва Ставки. Но стремление улучшить обстановку одновременно на всех направлениях привело к тому, что эти силы вводились в сражение разновременно, по частям, в отрыве друг от друга.

В свою очередь, немецкое командование, поставив задачу панцер-гренадерской дивизии «Великая Германия» развить наступление на белгородском направлении, одновременно нацелило главные силы 2-го танкового корпуса СС на овладение Харьковом.

Главным участником уличных боев за город стала дивизия «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Утром 11 марта тремя боевыми группами дивизия начала штурм Харькова со стороны Белгородского шоссе. Наименее удачно действовал 2-й панцер-гренадерский полк, который был остановлен контратаками 86-й танковой бригады. Второй полк дивизии продвигался быстрее и даже вышел к главной площади города. Однако контратаки 179-й танковой бригады заставили его отойти назад. В наихудшем положении оказался разведывательный батальон Курта Мейера, атаковавший Харьков с северо-востока при поддержке девяти танков и двух самоходных противотанковых пушек. Вследствие нехватки топлива наступление остановилось. Батальон занял круговую оборону на кладбище, контролировавшем дорогу на Чугуев. Вскоре батальон Мейера был окружен оборонявшими город советскими войсками.

К 12 марта генерал Гот поменял свое решение об использовании эсэсовских дивизий в штурме Харькова. Втягивание 2-го танкового корпуса СС в уличные бои означало возможность для защитников города вести бои до тех пор, пока это было целесообразно, а затем без помех покинуть Харьков. Поэтому командующий 4-й танковой армии приказал Хауссеру вывести из боев за город дивизию «Рейх», которая меняла дивизию «Тотенкопф», а последняя была брошена в обход Харькова с северо-востока. Углубившаяся в город на километр дивизия «Рейх» была отведена назад и разделена на две части. Полк «Дойчланд» был брошен на позиции к северу от Харькова, а полк «Фюрер» должен был обойти город с юга.

День 12 марта прошел под знаком решения генерала Гота на обход Харькова. С севера в обход города двинулась боевая группа Баума дивизии «Тотенкопф», сосредоточившаяся к вечеру в селе Байрак. К югу от Харькова изменил вектор своего наступления 48-й танковый корпус. Теперь он должен был атаковать в направлении населенного пункта Чугуев с цель охвата Харькова с юга. Однако наступление 11-й танковой дивизии с плацдарма у Змиева было неудачным, это соединение немцев встретило сильный огонь артиллерии и противотанковых орудий. На помощь 48-му корпусу выдвигалась 106-я пехотная дивизия.

После вывода из города дивизии «Рейх» соединение Дитриха - дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» - продолжило штурм Харькова в одиночку. Уличные бои за крупный город всегда были непростой задачей. «Бичом» немецких танков и самоходных орудий стали наши 76,2-мм пушки, которые оборонявшие город советские войска устанавливали в подвалах и вели огонь вдоль улиц. В результате к ночи с 11 на 12 марта в «Лейбштандарте» оставалось всего 17 Pz.Kpfw.IV и 6 Pz.Kpfw.III. Все «Тигры» были в ремонте разной степени сложности, а два «Тигра» были потеряны безвозвратно. Для уличных боев в «Лейбштандарте» были организованы штурмовые группы, каждая из которых поддерживалась танком, а также 75-мм и 150-мм тяжелыми пехотными орудиями. Гренадеры 1-го полка «Лейбштандарта» продвигались вперед квартал за кварталом, уничтожая огневые точки огнем танковых или пехотных орудий. Вскоре они вышли к центральной площади города. Двигавшийся параллельным маршрутом 2-й панцер-гренадерский полк «Лейбштандарта» также постепенно вышел к центру города - площади Дзержинского. Батальон Пайпера вновь должен был выручать окруженных - разведывательный батальон Мейера на кладбище. На этот раз он возглавлял наступление всего панцер-гренадерского полка.

Средств для противодействия обходу города после убытия в 40-ю и 69-ю армию корпусов Вовченко и Баданова в распоряжении командующего 3-й танковой армии не было. Единственным резервом в руках генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко был 18-й танковый корпус Б. С. Бахарова. Это соединение можно смело назвать ветераном «Скачка» и «Звезды». Обе операции он прошел от их взлета до падения. Сосредоточиваясь для контрудара совместно со 2-м и 3-м гвардейским танковыми корпусами и возвращаясь обратно в Чугуев, 170-я бригада корпуса успела «намотать» на гусеницы 11 марта лишние 80 километров и сжечь 8 тонн горючего, так и не увидев противника.

Однако вскоре 18-му корпусу пришлось вступить в бой с эсэсовскими частями. Боевая группа Баума (в которую входил батальон танкового полка дивизии «Тотенкопф») 13 марта вышла к населенному пункту Рогань, где «опрокинула» части 113-й стрелковой дивизии. Однако на пути дальнейшего продвижения эсэсовцев «Тотенкопфа» встали части корпуса Б. С. Бахарова. В бою за Рогань корпус заявил об уничтожении 5 танков противника огнем своих танков и 12 - артиллерией. Приданный 141-й танковый полк заявил об уничтожении еще трех немецких танков ценой потери одного Т-34 и 1 Т-70. В полку оставался один Т-34 и четыре Т-70. Ночью 14 марта 18-й танковый корпус получил приказ подчинить себе 173-ю отдельную бригаду Мишулина, выбить противника из Рогани и выйти на северо-восточную окраину Харькова. В 8.00 после залпа двух дивизионов РС два танка Т-34 и четыре Т-70 с десантом мотострелков пошли в атаку и выбили немцев из населенного пункта Рогань. Однако в 14.00 контратакой, поддержанной танками, советские части были отброшены назад. Совместно с 113-й стрелковой дивизией корпус занял оборону на полпути к селу Чугуево и Каменной Яруге. Согласно докладу командира корпуса, в боях за Рогань 13 и 14 марта было подбито 18 танков противника, два бронетранспортера и 7 автомашин. 173-я танковая бригада отчиталась о 13 танках, 15 орудиях ценой потери 12 Т-34. На 14 марта бригада насчитывала всего 7 танков. На следующий день, 15 марта, полк Баума начал наступление на село Чугуево при поддержке авиации. Впереди шел батальон полка на полугусеничных бронетранспортерах. Традиционно наступление поддерживали 20-мм счетверенные установки автоматических зенитных пушек, обрушившие шквал огня на дома, стоящие на окраинах. Снаряды зениток легко пробивали стены строений. К ночи 16 марта боевая группа Баума вышла к селу Чугуево.

Корпус Б. С. Бахарова мог задержать смыкание кольца вокруг Харькова на сутки или двое, и эту задачу он в целом выполнил. Поняв, что избежать окружения города не удастся, командующий 3-й танковой армией 15 марта принял решение вывести окружаемые в городе и его пригородах соединения. Радиосвязь с некоторыми из соединений отсутствовала, поэтому в приказе П. С. Рыбалко содержалось предписание по его получении информировать своих соседей. 62-я гвардейская стрелковая дивизия получила приказ первой в 14.00 15 марта. 179-я танковая бригада и 17-я бригада войск НКВД получили приказ в 19.00 того же дня. 19, 303-я и 350-я стрелковые дивизии, 104-я стрелковая и 86-я танковая бригады приказа не получили вследствие выхода из строя раций. Благодаря приписке «информировать соседа» приказ в конце концов был получен всеми соединениями. Так, находившийся при штабе 19-й стрелковой дивизии генерал-майор Е. Е. Белов, руководивший обороной города, получил информацию об отходе из штаба 62-й гвардейской стрелковой дивизии. Е. Е. Белов принял решение пробиваться в направлении на юго-восток, между селами Змиевом и Чугуевом. Прорыв должен был осуществляться двумя группами.

В первую входили 303-я и 350-я стрелковые дивизии, 17-я бригада НКВД, во вторую - 19-я стрелковая дивизия, 253-я и 104-я стрелковые, 86-я и 195-я танковые бригады. Прикрывать отход должна была 62-я гвардейская стрелковая дивизия. 315-й гвардейский минометный полк «катюш» под командованием подполковника А. Ф. Ганюшкина огневым валом «расчистил проход» для прорыва. Оставшись без снарядов, полк был вынужден подорвать поврежденные пусковые установки и сражался, как стрелковая часть. Прорыв был осуществлен в целом успешно, и к 17 марта защитники Харькова сосредоточились на восточном берегу реки Северский Донец. В ходе прорыва погибли командир 17-й бригады войск НКВД полковник И. А. Танкопий и командир 62-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии генерал-майор Г. М. Зайцев. В состав 3-й танковой армии поступил 1-й гвардейский кавалерийский корпус, и при его поддержке армия организовывала оборону восточнее Харькова. Судя по докладу командующего армией генерала П. С. Рыбалко в штаб фронта, «при выходе из окружения в районе Харькова в армии осталось 9 танков», а потери в людях составили около 6 тыс. человек.

Достаточно успешному прорыву соединений, оборонявших город, и стабилизации обстановки в районе Харькова способствовало изменение направления движения 2-го танкового корпуса СС. Это соединение спешно сдавало позиции в районе Харькова 48-му танковому корпусу вермахта и разворачивалось для наступления на север в направлении Белгорода.

Для того чтобы не допустить захвата противником Белгорода и обеспечить развертывание прибывавших в состав фронта армий, генерал Ф. И. Голиков решил нанести контрудар против танковой дивизии вермахта «Великая Германия». Он рассчитывал разгромить ее в районе населенного пункта Томаровка, что позволило бы также стабилизировать положение в полосе обороны 40-й армии. Руководство подготовкой и проведением контрудара возлагалось на командующего 40-й армией генерала К. С. Москаленко. Согласно его решению, в ударные группировки вошли 3-й и 5-й гвардейские танковые корпуса (47 и 18 танков соответственно), 96-я танковая бригада (2 танка), две стрелковые дивизии и одна истребительная бригада. Но запланированного контрудара не получилось, ибо противник, активно наступая в полосе 40-й армии, отбросил соединения ударных группировок и заставил их перейти к обороне. Свою роль в этом сыграла его авиация. Так, в результате только одного налета бомбардировщиков люфтваффе в 3-м гвардейском танковом корпусе было уничтожено 26 танков. Всего же с 13 по 21 марта корпус потерял 156 танков.

Неудачный исход контрудара был также обусловлен и активизацией действий танкового корпуса СС в полосе 69-й армии. Завершив перегруппировку из района Харькова, главные силы корпуса 18 марта нанесли мощный удар по соединениям армии, ведя наступление одновременно на трех направлениях. Всего противник ввел в бой до 125 танков. Прорвав оборону ослабленных стрелковых дивизий, соединения танкового корпуса СС к 14.00 ворвались в Белгород. Ситуация ухудшалась.

Отражение удара. В Ставке ВГК стали осознавать надвигающуюся катастрофу. В ночь на 10 марта 1943 года начальник Генштаба маршал А. М. Василевский имел обстоятельный разговор по телефону с И. В. Сталиным. Они обсудили, что должна предпринять Ставка, чтобы немедленно и серьезно усилить курско-белгородско-харьковское направление. Было решено срочно перебросить туда две общевойсковые и одну танковые армии. В директиве Ставки, адресованной командующему Центральным фронтом К. К. Рокоссовскому, начальнику Генерального штаба и командующему Воронежским фронтом Ф. И. Голикову, говорилось: «Выход южной группы противника севернее Харькова в район Казачья Лопань создает тяжелое положение для Воронежского фронта и несет угрозу разрушения тылов всего Центрального фронта. Противник имеет намерение выйти в сторону Белгорода, прорваться к Курску и соединиться с орловской группой немецких войск для выхода в тыл Центральному фронту. Ставка решила выдвинуть танковую армию Катукова (1-я танковая армия по директиве Ставки формировалась в феврале 1943 года для резерва Ставки на базе управления 29-й армии с использованием 3-го механизированного корпуса из состава Калининского фронта и 6-го танкового корпуса из состава Западного фронта; командующим армией был назначен генерал-лейтенант танковых войск М. Е. Катуков. - Примеч. авт. ) навстречу подымающемуся на север противнику с задачей совместно с 21-й армией разгромить южную группу противника и ликвидировать создавшуюся угрозу для Центрального и Воронежского фронтов. Ставка приказывает: 1. Немедля выдвинуть 21-ю армию в сторону Курска с тем, чтобы не позднее 13 марта армия выдвинулась южнее Курска, перехватила магистральное шоссе и начала ускоренное движение в сторону Обояни. 2. Оказать всяческое содействие танковой армии Катукова в деле выгрузки и быстрейшего продвижения вперед бок о бок с 21-й армией. Ставка доводит до вашего сведения, что как 21-я армия, так и танковая армии Катукова передаются с 13 марта сего года в подчинение командующего Воронежским фронтом» .

Находившемуся в то время в Курске в качестве представителя Ставки заместителю начальника Генерального штаба А. И. Антонову было приказано принять все меры для быстрейшего выдвижения на реку Псел 21-й армии генерал-лейтенанта И. М. Чистякова. Армия должна была прочно держать этот рубеж, прикрыть Курск с юга и обеспечить развертывание прибывавшей сюда из резерва Ставки 1-й танковой армии. Также Ставкой было дано указание срочно перебросить в распоряжение командования Воронежским фронтом 64-ю армию генерал-лейтенанта М. С. Шумилова, находившуюся в ее резерве в районе Сталинграда.

«Пожарную команду», тушившую «возгорания» на Воронежском фронте, решили усилить главным специалистом по кризисным ситуациям - Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым, который в тот момент находился на должности заместителя Верховного главнокомандующего и наркома обороны СССР. Георгий Константинович впервые выехал на фронт в специально созданном штабном поезде.

По воспоминаниям личного шофера знаменитого полководца А. Н. Бучина: «Спецпоезд как небо от земли отличался от того, на котором Жуков только что выезжал под Ленинград. Спецпоезд был сформирован так, чтобы служить подвижной штаб-квартирой заместителя Верховного Главнокомандующего. Салон-вагон маршала (много лет спустя Бучин выяснил, что он был бронированный), вагоны охраны, связи и наш, водительский вагон-гараж на две машины. Спереди и сзади состава из пяти вагонов - бронеплощадки с зенитками. На каждой по 37-мм орудию и счетверенной пулеметной установке. Все в спецпоезде продумано, созданы условия как для работы, так и для защиты состава в крайнем случае» .

Без единой остановки спецсостав мчался к Курску. По прибытии его загнали на запасной путь, замаскировали у разрушенных построек под старыми деревьями. Машины стремительно выгрузили, и Жуков тронулся по дороге на Белгород.

Под Белгородом основной удар врага пришелся по крайне ослабленной 69-й армии генерал-лейтенанта М. И. Козакова. С юга наступал танковый корпус СС, с запада - армейский корпус. Германская авиация непрерывно бомбила Белгород. 18 марта немецкие войска, прорвавшись с юга, овладели городом. За несколько часов до этого ранним утром начальник Генштаба и командование Воронежского фронта покинули город и переехали в район Обояни.

Из-за общей неразберихи маршал Г. К. Жуков чуть не попал в эсесовский плен. Его личный водитель впоследствии вспоминал об этом случае так: «По пути (к фронту. - Примеч. авт. ) ожидавший нас заметно нервничавший офицер вручил Жукову карту с нанесенной обстановкой, то есть с указанием линии фронта на последний час. Это было жизненно важно, мы ехали навстречу танковому корпусу СС, развивавшему наступление на Обоянь, последний заметный населенный пункт на шоссе перед Курском. Хотя раскисшая дорога была опасна, даже массивный „Хорьх“ заносило и иногда разворачивало, Жуков торопил. Мы летели вперед, стекла покрыли ошметья грязи. Останавливаться и протирать не имело смысла, через несколько секунд они вновь становились серыми. „Дворники“ работали исправно, и в очищенном ими ограниченном поле обзора ожила полузабытая картина ближнего тыла отступающей армии. Жуков с окаменевшим лицом смотрел на мчащиеся навстречу грузовики, набитые солдатами, ездовых, беспощадно нахлестывающих лошадей, и тянувшиеся по обочинам группы солдат в грязи с головы до ног. Правда, почти все они были с оружием. Георгий Константинович бросил по поводу этого одобрительную реплику. И замолчал, следя за маршрутом по карте.

Нас не остановили даже попадавшиеся время от времени немецкие самолеты, обстреливающие дорогу. Конец путешествия пришел внезапно - раздались гулкие выстрелы танковых пушек. Задний ход, разворот - и назад в Обоянь. Несколько снарядов подняли фонтаны грязи. Немецких танков мы так и не увидели, но они были близко - на расстоянии прямого выстрела. Если бы мы ехали по-прежнему, то через минуту-другую вкатились бы в боевые порядки танкового корпуса СС. Потом выяснилось, что на карте, врученной маршалу, был неверно нанесен передний край, указан рубеж, с которого наши войска уже отступили» .

Тогда Г. К. Жуков поехал в штаб Воронежского фронта, который в тот момент находился в деревне под Обоянью. В отличие от действующей армии, которая хоть и отступала, но с оружием и соблюдая организацию, обстановка в штабе фронта была просто паническая. «Офицеры-штабисты поспешно кидали на машины какие-то ящики, связисты сматывали провода. Крики, шум, ругань» . Здесь маршалы Жуков и Василевский встретились и выработали план отражения германского наступления.

Уже ночью с 18 на 19 марта по центральной улице Обояни - шоссе Курск - Белгород проскочили танки, артиллерия на механической тяге, машины с пехотой - передовой отряд наших войск, пришедших на подмогу Воронежскому фронту. После небольшой паузы повалила «царица полей матушка пехота». Красноармейцы шли, не придерживаясь строя, гордо, весело, с шутками, прибаутками и песнями. Шли русские «чудо-богатыри», шла 21-я армия генерала И. М. Чистякова, переброшенная из-под Сталинграда. Она уже с неделю как выгрузилась в районе Ельца и теперь выдвигалась на рубеж севернее Белгорода.

19 марта Василевский и Жуков доложили о плане отражения удара Верховному главнокомандующему. Суть наших действий заключалась в том, чтобы остановить продвижение противника из Белгорода на север и северо-восток. Для этой цели была организована прочная оборона по Северскому Донцу и далее через Гостищево, Быковку, Дмитриевку, Красные Яруги и Краснополье, прикрывавшая преимущественно направления на Обоянь и Корочу. 69-я армия М. И. Козакова с танковым корпусом В. М. Баданова отводилась на восточный берег Северского Донца; 21-я армия И. М. Чистякова усиливалась прибывающими полками самоходной артиллерии; танковый корпус И. А. Вовченко перебрасывался для расположения севернее и северо-западнее Белгорода, чтобы прикрыть дорогу на Обоянь и Томаровку; 40-ю армию К. С. Москаленко отводили на рубеж Дмитровки, Красной Яруги в стык 21-й армии И. М. Чистякова и 38-й армии Н. Е. Чибисова. После выработки плана оба военачальника выехали в войска, чтобы лично руководить организацией обороны. Сопротивление советских войск стало возрастать.

К тому времени, панцер-гренадерская дивизия вермахта «Великая Германия», сломив сопротивление оборонявшихся на широком фронте соединений 40-й армии и отбросив их в северном направлении, последовательно овладела населенными пунктами Грайвороном и Борисовкой. Разрыв между флангами 40-й и 69-й армий все более увеличивался. Германское командование получило возможность вести наступление не только в направлении Белгорода, но и Курска. Только после этого, для того чтобы исключить такое развитие событий, Ставка ВГК и начала выдвигать вышеупомянутые стратегические резервы для усиления Воронежского фронта. В своих воспоминаниях Г. К. Жуков отмечал: «В тот день (видимо, 18 марта 1943 года. - Примеч. авт. ) из штаба Воронежского фронта я позвонил по ВЧ И. В. Сталину и обрисовал обстановку. Она была хуже той, которую утром докладывал направленец Генштаба… Необходимо, докладывал я Верховному, срочно двинуть сюда все, что можно из резерва Ставки и соседних фронтов, в противном случае немцы захватят Белгород (что уже и было сделано. - Примеч. авт. ) и будут развивать удар на курском направлении. Через час из разговора с А. М. Василевским я узнал, что Верховным принято решение и уже передано распоряжение о выдвижении в район Белгорода 21-й армии, 1-й танковой армии и 64-й армии».

Абсолютно понятно, почему ни Г. К. Жуков, ни А. М. Василевский, находившиеся в то время в качестве представителей Ставки в районе Харькова, раньше не убедили Сталина в необходимости использовать резервные армии на этом направлении. По всей видимости, эйфория успешного наступления не позволила объективно оценить возможности Воронежского фронта, войска которого к концу февраля 1943 года были значительно ослаблены и вели боевые действия без дополнительного усиления со стороны Ставки ВГК. А генерал-полковник Ф. И. Голиков о внезапно изменившейся обстановке докладывать опасался. «Маршалы-спасители» прибыли на Воронежский фронт слишком поздно.

В то же время высвободившиеся под Сталинградом четыре армии были направлены не на юго-западное, а на западное направление для создания там Центрального фронта. Так, уже упоминавшаяся 21-я армия вначале осуществила перегруппировку на 700 км - в район Курска - и только затем убыла в полосу ответственности Воронежского фронта. На это ушло почти два месяца. Неоправданно долго - почти полтора месяца - оставалась в районе Сталинграда и 64-я армия. Первые ее части начали прибывать в указанный район лишь во второй половине марта.

Однако паника прекратилась. Смотанные линии проводной связи в штабе фронта снова размотали, больше не «приезжали посланцы из частей на взмыленных лошадях». В Курске находился генерал А. И. Антонов (заместитель начальника Генштаба, начальник Главного оперативного управления. - Примеч. авт. ), который постоянно докладывал А. М. Василевскому и Г. К. Жукову о выполнении вышеупомянутой директивы Ставки. По его (Антонова) данным, 21-я армия 17 марта вышла к Ольховатке, а в Курске 18 марта уже находилась 1-я танковая армия. К 23 марта после того, как 64-я (7-я гв.) армия вышла к Северскому Донцу, встав между 69-й и 3-й танковой армиями, а 21 А генерал-лейтенанта И. М. Чистякова организовала прочную оборону на рубеже 25–30 км севернее Белгорода в разрыве между 40-й и 69-й армиями, прикрыв тем самым направление на Курск, линия фронта в районе Обояни стабилизировалась. Попытки немцев развить здесь наступление успеха не имели, и Воронежский фронт перешел здесь к жесткой обороне.

Как только враг был остановлен севернее Белгорода, маршал Г. К. Жуков поторопился осмотреть все собственными глазами, проконтролировать сделанное. Когда подъехали к передовой, открылась впечатляющая картина. На шоссе по обе стороны от него догорали немецкие танки. Случившееся было понятным - эсэсовские танки, двигавшиеся по шоссе, напоролись на нашу засаду. Артиллеристы подбили несколько боевых машин, которые перегородили дорогу. Другие сунулись было, съехав на поле, развить атаку. Но, попав в вязкий чернозем, напоенный талой водой, ползли как черепахи, и их неторопливо, на выбор, расстреляли. Уйти от огня они не могли, германская техника в вопросах проходимости была слабо приспособлена к российским условиям. В результате несколько танков подбили, а членов их экипажей наши бойцы захватили в плен и подогнали к маршалу.

Грязные, в обгоревших разорванных комбинезонах, они с ужасом смотрели на сурового маршала, видимо, угадав в нем старшего. Командарм Чистяков доложил, что захваченные танкисты принадлежат к панцер-гренадерской дивизии «Тотенкопф», намеревавшейся взять Обоянь и развивать наступление на Курск. Жуков брезгливо осмотрел пленных, задрожавших под его, нужно признать, тяжелым взглядом и заголосивших на разные лады любимое ими «Гитлер капут!». Маршал с отвращением отвернулся от эсэсовцев и распорядился: двоих отпустить - пусть расскажут своим, «каковы русские», остальные - на пункт сбора. «Очухаются от дурмана, - сказал он, - сгодятся отстроить ими же разрушенное». Сержант отогнал двоих на дорогу и велел идти, показав рукой направление. Те поплелись, пугливо оглядываясь, видимо, ожидая пулю в спину. Остальных, здоровых таких амбалов, погнали в тыл .

В связи со стабилизацией советской обороны 22 марта начальник Генштаба маршал А. М. Василевский получил разрешение убыть в Москву. И тут не обошлось без приключений. После застолья, посвященного удачному «избавлению от кризиса», водитель Жукова А. Н. Бучин по указанию самого Георгия Константиновича повез Василевского и его «полевой штаб» на аэродром. Вот что сам водитель вспоминал об этом.

«Уже смеркалось, но было достаточно светло, и не стоило труда различить наш „Хорьх“, окрашенный белой краской, на фоне черного весеннего шоссе. Навстречу шли бесконечные колонны танков. За ревом их двигателей мы не услышали немецкий самолет, который атаковал „Хорьх“. Только когда немец стеганул трассирующими - очередь прошла над нашими головами, - опасность стала очевидной. Места для маневра нет: слева танки, справа кювет. Я на тормоза и на миг из машины осмотреться: где немецкий самолет. И, как мы делали с Георгием Константиновичем, увертываться от огня, меняя скорость, но не прекращая движения. Мои пассажиры оказались проворнее - они зайцами сиганули из машины, бегом в поле и плюхнулись в грязь с мокрым снегом. Укрылись! „Прикрепленный“ успел крикнуть: „Бучин! Убирай машину, сейчас фриц пойдет по новой!“ А куда убирать? Понятно, дело табак - охота пойдет за „Хорьком“, танкам с их броней плевать на паршивый немецкий самолет. Фриц больше не появился.

Вернулись пассажиры, мокрые, перепачканные. Поехали дальше. Стемнело. Танкисты шли навстречу с полным светом и я включил фары. Протрезвевший маршал попросил: „Товарищ Бучин, пожалуйста, нельзя ли без света“. Нужно слушать, все-таки маршал. А то, что ослепленные светом очередного танка, мы можем заехать ему под гусеницы на мокрой и скользкой дороге с глубокой колеей, полководцу было невдомек. Раздавит и не заметит. Я-то представлял, что рычаги управления находятся в слабых ручонках усталых худеньких мальчиков в шлемах, сползающих на нос. Пришлось включать и выключать фары не только, чтобы осветить колею, но и чтобы обозначить себя танкистам. Танков прошло очень много» .

После убытия А. М. Василевского вскоре в Москву улетел и его заместитель по Генштабу А. И. Антонов. Положение в полосе обороны Воронежского фронта стабилизировалось до июня 1943 года, то есть до начала Курской битвы.

Отражая контрнаступление немецких войск на Харьков и Белгород, советские войска понесли большие потери. В соединениях Воронежского фронта и 6-й армии Юго-Западного фронта за март они составили более 86 тыс. человек, при этом 41,5 тыс. безвозвратные. Войскам обоих фронтов был нанесен значительный урон в боевой технике и вооружении. Так, в 69-й армии после отхода за Северский Донец осталось всего 77 орудий и минометов. 40-я армия с 10 по 21 марта потеряла 134 орудия и 159 минометов, а весь Воронежский фронт - 645 орудий и 1358 минометов .

Боевой состав, численность войск, людские потери фронтов, участвовавших в Харьковской оборонительной операции (4–25 марта 1943 года)

Наименование объединений и сроки их участия в операции	Боевой состав и численность войск к началу операции		Людские потери в операции, тыс. чел.
	Количество соединений	Численность	Безвозвратные	Санитарные	Всего	Среднесуточн.
Воронежский фронт (весь период), левое крыло: 3-я танковая, 40-я и 69-я армии	сд - 8, ид - 1, кд - 2, сбр - 4, тк - 1, отбр - 5	281 800	28 437	28 437	58 244	2647
6-я армия Юго-Западного фронта (весь период)	сд - 5, кд - 3, сбр - 1, отбр - 1	64 100	15 412	12 813	28 225	1283
Итого:	дивизий - 19, бригад - 11, танковый корпус - 1	345 900	45 319	41 250	86 469	3930

Столь трагический итог операции командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф. И. Голиков попытался было объяснить незнанием обстановки. В своем отчете в Ставку по поводу тех событий он написал: «На этом этапе я имел неправильную оценку намерений и возможностей противника. Ошибка в оценке противника заключалась в том, что мы рассматривали массовое движение моторизованных сил противника на Полтаву как его отход. Между тем противник отводил главные силы своего танкового корпуса СС в район Полтавы для того, чтобы начать отсюда свой контрудар».

Однако признание своих ошибок еще не освобождало от ответственности. Сталин как Верховный главнокомандующий по сложившейся у него привычке искал виновных среди непосредственных исполнителей решений Ставки. И искал, конечно, недолго. Возложив ответственность за сдачу Харькова и Белгорода на генерала Ф. И. Голикова, он отстранил его от командования войсками Воронежского фронта, а на эту должность назначил генерал-полковника Н. Ф. Ватутина (командующим Юго-Западным фронтом вместо Н. Ф. Ватутина стал Р. Я. Малиновский, а вместо него на Южный фронт был выдвинут командарм 57 Ф. И. Толбухин). Где логика в такой замене - сказать трудно. Ведь незадолго до того, в феврале 1943 года, войска Юго-Западного фронта, возглавляемого Н. Ф. Ватутиным, потерпели не менее тяжелое поражение в Донбассе.

Видимо, назначение на должность командующего Воронежским фронтом достаточно рассудительного и имевшего опыт штабной работы генерал-полковника Н. Ф. Ватутина было «меньшим злом», чем оставление комфронтом очень исполнительного, но лишенного полководческих дарований генерал-полковника Ф. И. Голикова. Подобная перестановка, скорее всего, стала результатом коллективного решения маршалов Василевского и Жукова.

Сам Георгий Константинович еще несколько дней оставался на Воронежском фронте, вводя нового комфронта в курс дела. Штаб фронтового объединения в тот период располагался в деревне Стрелецкой. Наша оборона уплотнялась с каждым часом - подтягивалась вся 21-я армия. Дороги у Обояни капитально испортились - сосредоточивалась танковая армия. Нового командующего фронтом Ватутина Жуков провез по штабам становившихся в оборону соединений, привозил и на передний край. Это было довольно комичное зрелище сам невысокий Георгий Константинович решительно шагал, показывая рукой в ту или иную сторону, а рядом и чуть позади семенил крошечный генерал-полковник Н. Ф. Ватутин.

Следует добавить, что к 25 марта активные боевые действия прекратились не только вследствие принятых нашим командованием и самой Ставкой организационных мер по переброске на ТВД новых армейских объединений. Просто еще 19 марта контрнаступление Манштейна выдохлось само собой, так сказать, по «естественным» причинам. К этому времени эсэсовские дивизии насчитывали уже менее 35 танков каждая, они понесли большие потери в людях и технике. К тому же наступал период весенней распутицы, традиционно становившейся временем оперативной паузы в операциях обеих сторон. Поэтому уже на следующий день после захвата Белгорода армейская группа «Кемпф» получила распоряжение высвободить дивизии 4-й танковой армии и занять фронт в районе Белгорода и Томаровки.

БИТВА ПОД КУРСКОМ

(3-23 августа 1943 г.)

Белгородско-Харьковская операция имела кодовое наименование «Румянцев ». По замыслу Ставки ВГК намечалось смежными флангами войск Воронежского и Степного фронтов рассечь противостоявшую группировку противника на две части, с последующим глубоким охватом с запада основных сил противника в районе Харькова и их уничтожением во взаимодействии с 57-й армией Юго-Западного фронта.

Немецкая оборона прорывалась мощным ударом войск на стыке Воронежского и Степного фронтов на участках 27 и 14 км. Основную роль в развитии этого удара играли две танковые армии (1-я и 5-я гвардейская) Воронежского фронта и два танковых корпуса Степного фронта, наступавших на Харьков с севера. Вспомогательный удар наносился 57-й армией Юго-Западного фронта в направлении на Мерефу с обходом Харькова с юга (эта армия в ходе операции была передана и состав войск Степного фронта).

Войска Воронежского фронта наносили главный удар из района северо-восточнее Томаровки в общем направлении Богодухов, Валки, Новая Водолага силами 6-й и 5-й гвардейских общевойсковых и 1-й и 5-й гвардейских танковых армий, а вспомогательный удар из района южнее Красная Яруга к рубежу Боромля, Тростянец силами 27-й и 40-й армий с целью прикрытия с запада главной группировки фронта и быстрейшей ликвидации белгородско-харьковского выступа.

Степной фронт должен был нанести главный удар войсками 53-й армии и 48-го стрелкового корпуса 69-й армии из района северо-западнее Белгорода в южном направлении и вспомогательный – силами 7-й гвардейской армии из района юго-восточнее Белгорода. Этими двумя ударами предусматривалось окружить и уничтожить белгородскую группировку противника, а затем свернуть его оборону вдоль Северного Донца и развить наступление на Харьков.

Войска Воронежского и Степного фронтов поддерживали 2-я (командующий генерал-лейтенант авиации С. А. Красовский) и 5-я (командующий генерал-майор авиации С. К. Горюнов) воздушные армии.

Наступление общевойсковых армий на направлениях главных ударов фронтов должно было проводиться в 12-16-километровых полосах, а прорыв обороны противника осуществляться на участках 6-8 км. Участки прорыва стрелковых дивизий составляли 2-3 км. Плотности артиллерии достигали 230 орудий и минометов, а танков НПП – 8-10 на 1 км фронта прорыва. Главную полосу обороны противника предполагалось прорвать впервой половине дня, а затем приступить к развитию успеха.

Танковые и механизированный корпуса предусматривалось использовать в качестве эшелонов развития успеха общевойсковых армий: 5-й гвардейский танковый корпус должен был развить наступление 6-й гвардейской армии на Ахтырку, 4-й гвардейский танковый корпус совместно с 27-й армией – охватить с северо-запада борисовскую группировку противника, 2-й и 10-й танковые корпуса – развить удар 40-й армии к рубежу Боромля, Тростянец, 1-й механизированный орпус совместно с 53-й армией – охватить с северо-запада белгородскую группировку врага.

1-я и 5-я гвардейская танковые армии составили эшелон развития успеха Воронежского фронта и вводились в прорыв в полосе наступлении одной 5-й гвардейской общевойсковой армии. Использование двух танковых армий в качестве фронтовой подвижной группы было новым к тому времени явлением в военном искусстве.

1-я танковая армия должна была к исходу четвертого дня операции овладеть районом Валки, Новая Водолага, а 5-я гвардейская танковая армия – выйти в район западнее Харькова, установить связь с войсками 57-й армии (командующий генерал-лейтенант Н. А. Гаген) и во взаимодействии с ней завершить ликвидацию харьковской группировки противника. Глубина задач танковых армий составляла 140-150 км, что требовало развития наступления со средним темпом 35-40 км в сутки. Оперативные построения танковых армий при вводе в прорыв были двухэшелонными, с выделением по два корпуса в первые эшелоны и по одному во вторые эшелоны. Головные бригады корпусов первого эшелона армий в случае необходимости вместе со стрелковыми дивизиями завершили бы прорыв главной полосы обороны противника и обеспечили быстрый выход главных сил своих корпусов в оперативную глубину.

Перед началом Белгородско-Харьковской операции была проведена масштабная дезинформация противника о направлении подготавливаемого главного удара фронта. Эту задачу решали войска 38-й армии под командованием генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова. Располагаясь на правом крыле Воронежского фронта, армия с 28 июля по 6 августа имитировала сосредоточение крупной группировки войск на сумском направлении. Проведенные мероприятия достигли цели. Опасаясь перехода советских войск в наступление именно здесь, немецко-фашистское командование нанесло несколько бомбовых ударов по районам ложного сосредоточения войск 38-й армии, а также держало на этом направлении значительные резервы.

Контрнаступление на белгородско-харьковском направлении началось с утра 3 августа после двухнедельной оперативной паузы, вызванной необходимостью тщательной подготовки прорыва глубоко эшелонированной обороны противника.

Гитлеровское командование расценивало Харьков как «восточные ворота в Украину». Все подступы к городу были сильно укреплены. С севера Харьков прикрывали пять-семь оборонительных рубежей, с востока – четыре, кроме того, город был опоясан двумя мощными кольцевыми обводами. В районе Белгорода и Харькова были созданы крупные склады вооружения и боеприпасов.

На белгородско-харьковском плацдарме противник к началу августа имел 8 дивизий, из них 4 танковые (в том числе отборные танковые дивизии СС), насчитывавших до 300 тыс. личного состава, до 600 танков и 3,5 тыс. орудий и минометов.

В ходе сражения за Харьков гитлеровское командование поспешно перебросило сюда часть своих вооружённых сил из Западной Европы, а также с других участков советско-германского фронта, в частности из Донбасса (танковые дивизии СС «Рейх» и «Мёртвая голова»).

Прорыв обороны противника в Белгородско-Харьковской наступательной операции проходил более успешно, чем под Орлом. Здесь пехота с танками НПП при поддержке огневого вала артиллерии и массированных ударов авиации за три часа боя прорвала вражескую главную полосу обороны на глубину до 4 км. Затем передовые отряды корпусов танковых армий нарастили удар из глубины и во взаимодействии с общевойсковыми соединениями создали условия для ввода в прорыв во второй половине дня 3 августа главных сил танковых армий. Ширина полосы ввода равнялась 5 км. Фланги этой полосы при прохождении танковых армий прикрывались специально выделенной артиллерией 5-й гвардейской армии. Авиационное обеспечение ввода танковых армий в прорыв осуществлялось 5-м штурмовым корпусом и 262-й бомбардировочной дивизией 5-й воздушной армии, наносивших мощные удары по узлам сопротивления врага в районах Томаровки и Борисовки.

Действия 1-й и 5-й гвардейской танковых армий в отличие от действий танковых армий под Орлом приняли характер стремительного наступления в оперативной глубине противника. К исходу 3 августа они продвинулись вперед на 12-26 км, перерезали основную коммуникацию, связывавшую томаровскую и белгородскую группировки противника, чем способствовали общевойсковым соединениям в осуществлении в последующие два дня полного разгрома этих группировок. Попытка противника предотвратить окружение своей томаровской группировки и отвести ее в Борисовку была сорвана войсками Воронежского фронта: 7 августа она была разгромлена.

5 августа войска Степного фронта при содействии 5-й гвардейской танковой армии, нанесшей частью своих сил удар с юго-запада на Белгород, освободили этот важный узел сопротивления противника.

Советские войска прорвали сильно укреплённую оборонительную полосу противника по фронту в 70 километров и за три дня напряжённых боёв продвинулись вперёд до 60 километров. В честь освобождения Орла и Белгорода по приказу Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина 5 августа в полночь в Москве был произведён первый артиллерийский салют из 124 орудий в 12 залпов. В том же приказе от 5 августа 1943 г. особо отличившимся в боях частям и соединениям впервые были присвоены почётные наименования «Орловских» и «Белгородских». В ходе дальнейшего наступления многие советские части и соединения, героически освобождавшие родную землю, получили почётное право именоваться «Харьковскими», «Брянскими», «Киевскими» и т. д.

3а месяц боёв, с 5 июля по 6 августа, враг потерял 4 605 танков, 1 623 орудия, 2 492 самолёта и свыше 132 тысяч солдат и офицеров убитыми и пленными.

С разгромом вражеских группировок в районах Томаровки, Борисовки и Белгорода надежно обеспечивались коммуникации ударной группировки Воронежского фронта, впереди которой по-прежнему продолжали развивать наступление 1-я и 5-я гвардейская танковые армии. В этом наступлении был приобретен первый в Великой Отечественной войне опыт взаимодействия двух параллельно наступавших танковых армий, но выполнявших во фронтовой наступательной операции различные задачи.

1-я танковая армия охватывала с запада харьковскую группировку противника. Ее передовые части к исходу 7 июля оторвались на 25-30 км от общевойсковых соединений и продвинулись вперед на 100 км. Они форсировали реку Мерла, освободили город Богодухов и перерезали железную дорогу Харьков – Сумы, а 9 августа вышли к рубежу реки Мерчик, где противник создал достаточно прочную оборону и стремился любой ценой остановить дальнейшее продвижение армии. В упорных боях передовым бригадам 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов удалось переправиться 11 августа через реку Мерчик, выйти к району Высокополье и перерезать железную дорогу Харьков – Полтава.

5-я гвардейская танковая армия рассекла всю противостоявшую вражескую группировку на две части и создала благоприятные условия для раздельного их разгрома.

К 7 августа армия вышла на рубеж Золочев, Казачья Лопань, в результате чего открылся путь к внешнему обводу харьковской зоны обороны. Войска Степного фронта подошли сюда 11 августа, охватив тем самым с севера харьковскую группировку противника. С востока вражеская группировка была охвачена войсками 57-й армии Юго-Западного фронта. Весьма успешно развивалось наступление войск Воронежского фронта и на вспомогательном направлении. Действовавшая там 40-я армия совместно со 2-м и 10-м танковыми корпусами к 11 августа овладела рубежом Боромля, Тростянец, а 27-я армия с 4-м гвардейским танковым корпусом подошла к району восточнее Ахтырки. Южнее Ахтырки, в район Котельва, подошел 5-й гвардейский танковый корпус.

Контрнаступление советских войск на южном фасе Курской дуги с 13 июля и
Белгородско-Харьковская наступательная операция 3-23 августа 1943 г.

Таким образом, белгородско-харьковский плацдарм к 11 августа уже был в основном потерян для немецкого командования. Однако оно пыталось любой ценой удержать его. С этой целью к районам Ахтырки и западнее Харькова были переброшены крупные танковые группировки, силами которых противник нанес мощные контрудары на Богодухов с юга и запада, чтобы уничтожить вклинившиеся советские войска и восстановить ранее занимаемое положение. Но и это намерение противника также было сорвано войсками Воронежского фронта, умело применявшими различные способы действий при отражении вражеских контрударов.

Контрудар противника, нанесенный 12 августа тремя усиленными танковыми дивизиями на Богодухов с юга, отражался в основном оборонительными действиями танковых и общевойсковых армий. Сначала перешли к обороне на рубеже Мурафа, Александровка соединения 1-й танковой армии. Поскольку ослабленные части этой армии уже не смогли сдержать натиск превосходящих сил противника, им на помощь спешно были перегруппированы соединения 5-й гвардейской танковой армии. Кроме того, западнее Богодухова сосредоточилась 6-я гвардейская армия. Совместными усилиями всех этих войск при поддержке авиации к 16 августа удалась сорвать вражеский контрудар.

Несмотря на полный провал своего замысла, немецкое командование 18 августа нанесло силами трех танковых и одной моторизованной дивизий новый контрудар на Богодухов с запада. Этот контрудар отражали сначала две стрелковые дивизии 27-й армии, растянувшиеся в обороне на широком фронте. Но когда под натиском превосходящих сил врага эти дивизии с упорными боями отошли на восток и противнику удалось форсировать реку Ворсклу, путь контрударной группировке сразу же преградили войска, переброшенные с других направлений. Навстречу вражеским частям были направлены соединения 4-й гвардейской армии, переданные в состав Воронежского фронта из резерва Ставки Верховного Главнокомандования, а также части 1-й танковой армии, переброшенные из района южнее Богодухова. Мощными встречными ударами противник был остановлен, а затем отброшен на запад.

В срыве этого контрудара большое значение имели действия подвижных отрядов заграждений, созданных из частей 6-й и 14-й штурмовых инженерно-саперных бригад. Они устанавливали на путях движения вражеских танков мины, на которых подорвалось до 75 танков и много другой боевой техники.

Когда наступление противника на Богодухов с запада окончательно захлебнулось, командующий Воронежским фронтом решил маневром войск 40-й армии, в составе которой действовали 2-й и 10-й танковые корпуса, и 47-й армии с 3-м гвардейским механизированным корпусом, переданными из резерва Ставки, выйти в глубокий тыл ахтырской группировки врага и разгромить ее. Войска 47-й армии 22-24 августа вышли в район Веприк – Зеньков и охватили левый фланг этой группировки. Тем временем 4-я гвардейская армия отбросила противника за реку Ворсклу и подошла к району Котельва.

Опасаясь окружения, немецкое командование начало отводить ахтырскую группировку в западном и юго-западном направлениях. Советским войскам открылись пути для дальнейшего наступления к Днепру.

В период отражения войсками Воронежского фронта вражеских контрударов проходили напряженные бои войск Степного фронта и переданной в его состав с 8 августа 57-й армии за Харьков. С целью быстрейшего освобождения города в район Пересечная была переброшена 5-я гвардейская танковая армия, которой предстояло охватить с юго-запада харьковскую группировку противника и завершить ее окружение во взаимодействии с 57-й армией.

Однако только к исходу 22 августа 5-й гвардейской танковой армии удалось сломить сопротивление противника западнее и юго-западнее Харькова, что вынудило немецко-фашистское командование начать незамедлительный отвод своих войск из города. Манштейн отводил войска харьковской группировки на запад по двум ещё свободным дорогам (железнодорожной и шоссейной). Отступая фашисты уничтожали дома, мосты, дороги, сжигали деревни.

Войска Степного фронта в ночь на 23 августа провели ночной штурм Харькова, разгромили там значительную часть вражеской группировки и к 12 часам освободили город.

Украинскую землю от немецко-фашистских оккупантов очищали воины всех национальностей Советского Союза. Так, в бою за Харьков казах старший сержант Ахтай Матаев 15 августа в штыковой схватке истребил пять гитлеровцев, обезоружил и взял в плен трёх гитлеровских солдат. Туркмен автоматчик Курбан 3ляев уничтожил в бою за один населённый пункт 17 вражеских солдат и одного офицера. Снайпер узбек Нурудинов истребил вышедших из машины вражеских танкистов и захватил исправный танк «тигр».

Исключительную храбрость проявляли русские воины, показывая замечательный пример всем остальным. 22 августа четыре советских танка под командованием Грибанова, Перцева, Брезгина и Лисицкого встретились с пятнадцатью вражескими танками. В коротком бою советские танкисты сожгли тяжёлый танк «тигр», уничтожили три средних и четыре лёгких танка противника.

Артиллерийская батарея под командованием Т. Шевцова 19 августа метким огнём уничтожила шесть танков и бронемашину противника. Шестёрка истребителей, ведомая младшим лейтенантом Веселовским, 20 августа встретилась в воздухе с 36 вражескими бомбардировщиками. Истребители атаковали противника и вынудили гитлеровских лётчиков повернуть обратно. Преследуя врага, советские истребители сбили семь фашистских самолётов.

* * *

С успешным завершением Белгородско-Харьковской операции создались благоприятные условия для дальнейшего развития наступления с целью полного освобождения Левобережной Украины. Советские войска шли освобождать Украину.

Литература: